Случай 2. Кунг пустыни Калахари

Наш главный этнографический пример организованного на семейном уровне общества добытчиков – кунг Южной Африки*. Хотя их стиль жизни и есть специфическая форма адаптации к локальным экологическим и экономическим условиям, мы выбрали их для детального анализа, потому что о них много чего написано, особенно в том, что касается переменных среды и экономики, которым при нашем подходе уделяется центральное внимание. Наш основной источник – превосходное этнографическое исследование Ли (Lee 1979). Другие ценные источники включают в себя работы: Нэнси Хауэлл (Howell 1979), Элеонор Ликок и Ричарда Ли (Leacock and Lee 1982), Ричарда Ли и Ирвена Де-Вора (Lee and DeVore 1976), Лорны Маршалл (L. Marshall 1976), Джорджа Силбербауэра

(Silberbauer 1981), Полин Уисснер (Wiessner 1977) и Джона Йеллена (Yellen 1977).

В качестве этнографического настоящего для кунг мы выбрали 1950-е и начало 1960-х гг. – когда этнографы описали добывающий образ жизни. В своем сравнительном исследовании койсанских народов Бернард (Bernard 1992) подчеркивал, что они достаточно различаются, и что кунг, хоть и наиболее изучены, но нетипичны.

Койсанские исследования захватили оживленные дебаты (Denbow and Wilmsen 1986; Lee and Guenter 1990, 1995; Solway and Lee 1991; Wilmsen and

Denbow 1990). Центральная проблема в них – та степень, до которой можно рассматривать этнографических кунг в качестве изолированных групп, пригодных для конструирования моделей обществ добытчиков, существовавших в предыстории. В своей первоначальной работе Ли подчеркивал изоляцию кунг и верил, что они предоставляют нам точку отсчета в моделировании самостоятельных добывающих экономик и обществ до сельскохозяйственной экспансии и колониального господства. На такую позицию набросились Денбоу и Уилмсен, доказывая, что койсанцы на протяжении двух тысячелетий являлись частью широкой региональной экономики, в которой играли роль пастухов-клиентов. По мере того, как было признано, что кунг торговали с внешним миром, Ли стал доказывать, что такая торговля была относительно второстепенной и не могла изменить их общество; но Денбоу и Уилмсен возражали, считая, что койсанцы – часть сельских бедняков Ботсваны, и что их добывающая экономика – ответ на периферийные и нестабильные связи с мировой экономикой. Садр (Sadr 1997) в недавнем обзоре археологических данных, доказывает, что кунг являлись охотниками (не пастухами) и до недавнего времени не были вовлечены ни в региональную, ни в мировую экономику.

Мы полагаем, что кунг должны были являться в значительной степени самостоятельными добытчиками, этнография которых способна помочь объяснить динамику обществ, находящихся на семейном уровне, как это уже описано для шошонов. Если отбросить исторические узы, то ядра культур кунг и шошонов во многих элементах, тем не менее, сходны, а различия между ними часто могут быть отнесены на счет окружающей среды и экономических условий, контрастирующих друг другу. Как и шошоны, кунг – добытчики, зависящие, главным образом, от растительных ресурсов в засушливой окружающей среде. Плотность насе-

* «!» в слове !Kung [в англ. написании – И. К.] – это щелкающий звук, который невозможно выразить буквой. В этом разделе в названиях кунг используются и некоторые другие символы подобного рода (прим. авт.).

63

ления низкая и, несомненно, ограничивается наличием ресурсов. Семейный уровень их организации допускает максимум гибкости при перемещениях и в браке, а надсемейная организация неформальна и непостоянна. Территориальность, лидерство и церемониализм действуют по случаю и малоразвиты, а войны не происходят.

Как и у шошонов, у кунг мы наблюдаем простой прагматизм общества, стоящего на семейном уровне. Решение о том, чем питаться, куда переместиться, к какой группе присоединиться и когда ее покинуть, принимаются семьей на основе непосредственной оценки выгод и затрат. «Изобилие», пусть относительное, у добытчиков, даже в суровых условиях, очевидно, присутствует, хотя и с некоторыми оговорками.

Однако кунг не живут отдельными семьями, а организованы в стойбища из нескольких семей и объединяются через посредство обменных сетей индивидов, на обширной территории связывающих между собой семьи и их стойбища. Важность этой надсемейной организации в управлении повседневными рисками охоты и в более широкой перспективе рисками от непредсказуемости ресурсной базы четко показывает границы самостоятельности семьи.

Окружающая среда и экономика

Кунг – северная лингвистическая группа99 койсанских народов – включает более 15000 чел., живущих там, где сейчас расположены государства Ботсвана, Намибия и Ангола (Lee 1979: 34-38). У нас особенно много информации по области Доуб в пограничном районе Ботсваны и Намибии, где традиционных добытчиков детально изучала Группа по исследованию Калахари (Lee and DeVore 1976).

Пустыня Калахари – большой и засушливый бассейн, расположенный на высоте 33000-40000 футов над уровнем моря. Впечатления от этого ландшафта – как от бескрайней равнины (Lee 1979: 87). Залегающая в основании скальная порода покрыта песком, исключая нечастые выходы на поверхность и углубления, вымытые потоками. Основной топографический рельеф создают длинные низкие дюны, разделенные широкими впадинами, через весь регион идущими параллельно друг другу. Укрепленные растительностью дюны образуют волнообразную поверхность: от гребня вниз к впадине между дюнами, или молапо. Выбеленные пески покрупнее находятся по гребням дюны, а более мелкий песок и ил оседают в молапо.

Сезонный цикл в Калахари характеризуется сухой и холодной зимой и дождливым и жарким летом. Кунг различают пять сезонов, основываясь на разнице температур и осадков (табл. 2). Bara – время обильных ресурсов, дождливое с теплой температурой; изобилие продолжается до ?Tobe, когда в отсутствие дождей ландшафт начинает высыхать. В !Gum днем комфортно: температура от 75 до 81 F и без дождей; однако, ночью приблизительно в течение шесть недель, может стать довольно холодно, температура падает до или ниже точки замерзания. Затем в !Gaa температура быстро поднимается, во многие дни выше 93 F, а продолжающаяся нехватка дождя выжигает ландшафт. С первыми ливнями !Huma земля быстро зеленеет, и растительные ресурсы снова становятся доступнее.

Таблица 2

Сезоны кунг

64

Bara	?Tobe	!Gum	!Gaa	!Huma
(лето)	(осень)	(зима)	(ранняя весна)	(поздняя весна)
дек.-март	апр.-май	июнь-авг.	сент.-окт.	окт.-ноябрь
жаркое	прохладная	холодная	жаркая	жаркая
дождливое	засушливая	очень сухая	сухая	ливневая

В Калахари с ее периодами скудости ресурсов, жаркими днями и холодными ночами определенно существует сезонность. Однако крайности относительно менее выражены, особенно по сравнению с резкостью перемен в окружающей среде у шошонов. Влажность не сопряжена с холодом; и, исключая короткий период времени, жару облегчает дождь.

Однако количество осадков год от года варьируется, и нередки засушливые годы с бедным урожаем растений. Ли (Lee 1979: 113) оценивает среднегодовое количество осадков в 18 дюймов, варьирующееся от 8 дюймов до почти 36. Засуха (менее 15 дюймов) случается дважды в пять лет, а сильная засуха (менее 13 дюймов) раз в четыре года. Вдобавок осадки носят локальный характер, особенно весной, и могут иметь следствием отмеченное местное разнообразие пищевых запасов.

Окружающая среда полностью естественная, подвергаясь со стороны кунг минимальному преобразованию. Среди растительных сообществ Калахари доминируют небольшие деревья, кустарники и травы. Некоторые региональные различия в вегетации зависят от изменений в характере гидрологии и осадков, но большинство – соответствуют различиям в почвах и водных условиях (see, Lee 1979: 97). В рыхлой и хорошо орошаемой почве дюн вырастают редкие рощицы широколиственных деревьев, таких как монгонго (Ricinodendron)100; в более плотной и сырой почве молапо – акации и кустарники нескольких важных съедобных видов.

Воды в Калахари не хватает. Постоянные водные источники довольно редки, ограничены расщелинами в скалах, остающимися в руслах пересохших рек. В области Доуб есть девять постоянных водяных скважин (Lee 1979: 306); некоторые области, такие как Nyae Nyae, снабжены лучше (L. Marshall 1976: 64), но в других, как в ?Kade, нет постоянных источников (Tanaka 1976: 100). Временные водные источники, сохраняясь до шести месяцев в течение дождливого лета, находятся в сухих руслах рек и впадинах молапо. Дополнительно воду получают из маленьких лужиц, образующихся после дождя в проемах между ветвями деревьев (Lee 1979: 94), и из растений (Tanaka 1976: 100-104, 114). Вода для кунг – ограничивающий фактор.

В области Доуб существует около сотни видов съедобных растений, включая более 40 видов, дающих годные к употреблению корни и клубни, и примерно 30, приносящих ягоды и фрукты. Фрукты, дыни и ягоды собирают летом и осенью, а большинство кореньев, орехов и клубней – зимой и весной. Плодоносное дерево монгонго, ценимое за свои фрукты и орехи, – важнейшее в области Доуб.

Фрукты монгонго сезонные, но орехи внутри них весь год остаются доступными на земле101.

Кунг зависят примерно на 70% – калорий, которые они получают, – от растительной пищи. В рационе июля и августа, записанном в Доуб, растения обеспе-

65

чивают 71% всех калорий и 64% всего белка (Lee 1979: 271). В ?Kade, где реже встречаются животные, эти цифры даже выше (Tanaka 1976: 112)†.

В кратком описании Ли (Lee 1979: 98-102, 158) впечатляет полный диапазон растительных ресурсов, которыми питаются кунг. Однако этот обширный рацион показывает значительную избирательность и гибкость, чтобы минимизировать затраты на приобретение и отвечать изменчивости окружающей среды во времени и пространстве. Вне конкуренции стоит замечательное монгонго, из-за своей избыточности, круглогодичной доступности и высокой питательной ценности. Дерево монгонго обеспечивало 82% растительных калорий в июльскоавгустовском рационе, описанном Ли (Lee 1979: 271).

И Ли (Lee 1979: 167-72), и Танака (Tanaka 1976: 105) отмечают иерархию предпочтительности пищевых продуктов. Виды, ранжируются на основе затрат на их приобретение (повсеместное изобилие, рассредоточенность распространения, сезонность и трудности при сборе) и желательности (вкус, ощущаемая питательная ценность и побочные эффекты). Например, индивиды предпочитают фрукты кореньям и коренья, находимые в мягкой наносной почве, кореньям, которые труднее выкопать, что отражает затраты на приобретение. Интересно, что ранжирование пищи значительно варьируется в зависимости от региона. В области Маршалла монгонго встречается реже, чем в Доуб, и имеет второстепенную важность, уступая бобам тсин (Bauhinia esculenta). В ?Kade, где деревья монгонго отсутствуют, не едят и орехов (Tanaka 1976). Внутри региона Доуб иерархия главных и второстепенных растений значительно меняется от одной водяной скважины к другой, соответственно доступности местных видов (Lee 1979: 176-80). Говоря словами Ли (Lee 1979: 168), «растительные пищевые продукты оценивают прагматично и рационально; магическо-религиозные табу же запрещают немногие виды».

Для рациона кунг также важны и животные. В области Доуб отмечено более 50 видов млекопитающих, включая различных копытных (особенно куду, гну

иорикса102), обеспечивающих наиболее доступную биомассу. Однако изрезанная топография низводит размеры стада до небольших групп или отдельных животных, а нехватка воды ограничивает популяции животных. Животные ранжируются охотниками на основе распространенности и биомассы особей (Lee 1979: 22635); наиболее обычно, когда убивают самых распространенных копытных. Других съедобных животных, таких как ящерицы, мыши, страусы, африканские буйволы

ислоны, избегают, из-за низкой биомассы особей, плохих вкусовых качеств, высокого уровня опасности или высоких затрат на их приобретение.

Как можно было бы ожидать, интенсивность землепользования меняется обратно пропорционально расстоянию до постоянного водного источника (Yellen and Lee 1976: 44). Ли (Lee 1979: 175) описывает процесс, как стойбище кунг «выедает себе дорогу» из этой базы для проживания:

«Типично, когда на несколько недель кунг занимают место для стоянки и выедают из него себе дорогу. К примеру, члены из стойбища в лесу монгонго в первую неделю проживания истощают весь запас орехов в радиусе 1,5 км, в радиусе 3 км – во вторую неделю и в радиусе 4,5 км – в третью неделю. Чем дольше группа живет в стойбище, тем дальше ей надо ежедневно путешествовать, чтобы добыть еду. Эта черта повседневного жизнеобеспечения характерна и для летних и для зимних стойбищ. Например, в июне 1964 г. в зимнем лагере в Доуб, чтобы достичь рощ мон-

† Важно помнить, что /Gwi и //Gana из области ?Kade – языковые группы, отличные от кунг. Но большинство информации для этого случая взято из исследований о кунг (прим. авт.).

66

гонго, собиратели ежедневно проходили туда и обратно от 9 до 14 километров. А к августу ежедневные походы туда и обратно удлинились до 19 километров.

Это прогрессирующее возрастание расстояния для прогулок происходит потому, что кунг чрезвычайно избирательны в своих пищевых привычках. В данной местности они едят не все. Начинают они с выедания наиболее желательных видов, а когда те истощаются или уменьшаются в числе, переходят на менее желательные. Поскольку растительные пищевые ресурсы и различаются и изобилуют, в любой ситуации, когда желаемой пищи мало, у кунг в пищевой стратегии имеется две альтернативы: 1) они могут продвигаться дальше, чтобы питаться более желательными видами, или 2) могут оставаться вблизи стойбища и использовать менее желательные виды».

Если продолжать использовать монгонго, которые предпочтительнее, то это придется осуществлять на большем расстоянии, что означает увеличение транспортных затрат. По мере того, как затраты на монгонго поднимаются, люди переходят на менее предпочтительные, но теперь уже и относительно менее затратные альтернативы.

Использование ресурсов на протяжении года отражает в приближении сезонную доступность и затраты на приобретение. Монгонго – из всех ресурсов наименее сезонные – добывают весь год, хотя и реже к концу сухого сезона, когда затраты увеличивает расстояние до водяной скважины. У использования других ресурсов более сезонный характер (Lee 1979: 188-90). Во влажное время года, когда наиболее доступны растения, акцент в рационе делается на такие легко добываемые ресурсы, как фрукты, ягоды и дыни. Также охотятся на водоплавающих и некоторых мигрирующих копытных. Затем, в сухое время года, когда пища менее доступна, рацион расширяют (Yellen and Lee 1976: 44, 45) включением высокозатратных пищевых продуктов, таких как корни и клубни. Как указывалось в первом разделе, наша модель экономики жизнеобеспечения предсказывает расширение рациона под давлением ресурсов.

Уровень осадков и другие факторы окружающей среды, год от года меняющиеся, также определяют доступность ресурсов и, через эффект расширения, тип рациона кунг. Ли (Lee 1979: 174) описывает сильные сдвиги в иерархии растительной пищи для двух лет с различным уровнем осадков. Рекордные для привилегированных видов годы имеют следствием снижение затрат на приобретение этих видов и увеличение их использования. Неурожайные годы вызывают значительное расширение рациона.

Ежегодное перемещение популяции кунг по всей среде обитания, когда зимой они собираются вокруг ограниченных источников воды, а затем разбредаются поближе к растительным ресурсам, необходимо, чтобы минимизировать затраты на приобретение (рис. 5). Например, в регионе Доуб распределение воды создает пульсирующий тип популяции, который Ли (Lee 1976; 1979: 103-4) назвал «диалектикой» концентрации и рассредоточения. Зимой, в сухой сезон, наличествующая вода ограничена немногими постоянными водяными скважинами, вокруг которых и теснятся кунг. Такие базовые стойбища, как это в Доуб, могут быть довольно большими (дающими пристанище, может быть, 35 человекам в 12 хижинах) и заниматься ими более полугода. Стойбищ в Калахари намного больше, чем постоянных источников воды, так что вокруг единственной водяной скважины теснятся несколько из них (от двух до шести) (Lee 1976: 79). Когда в октябре и ноябре начинают идти весенние дожди, эти стойбища быстро разбредаются по временным стойбищам в рощах монгонго, где используется вода, собирающаяся в пустотах деревьев. Эти стойбища меньше по размеру (вмещая, может быть, лишь десяток человек), и каждое из них занимают только на несколько

67

дней. Когда же летние дожди заполняют пересыхающие по сезонам водоемы, популяция становится максимально рассредоточенной, оставаясь и вблизи воды и вблизи ресурсов. Но когда наступает осень, и вода в пересыхающих водоемах начинает спадать; популяция отступает к более крупным из них, и, в конце концов, к постоянным источникам.

Целью является поддержание максимально возможного рассредоточения стойбищ, в соответствии с доступностью воды. Эта цель соответствует стратегии минимизации затрат на приобретение, выражается в перемещении в стойбище и из него и являет собой дальнейший пример принципа заселения, который Стюард описал у шошонов как «конкурирующий». Вдобавок к этому ежегодному типу перемещения, распределение популяции отвечает на непредсказуемые изменения, случающиеся с водными источниками в условиях засухи, обычной для Калахари. «Постоянные» водяные скважины не всегда сохраняют воду в засушливые годы, и эти источники можно ранжировать сообразно с тем, насколько сурова засуха, которой достаточно, чтобы осушить их. В условиях засухи стойбища все более и более собираются вокруг источников, которые эффективнее всего восполняются. Например, во время одной сильной засухи у единственной водяной скважины Дж. Маршалл (J. Marshall 1957: 36) обнаружил семь стойбищ. Во время подобных засух целые области в Калахари могут быть брошены, поскольку кунг мигрируют в поисках подходящей воды и пищи (Hitchcock 1978). Эта гибкость в перемещениях составляет сущность экономики, которая, чтобы управлять рисками, полагается больше на социальные связи, чем на хранилища (Wiessner 1982).

Паттерны питания и передвижений у кунг иллюстрируют важность рассмотрения затрат при решении, какие ресурсы использовать и как это делать. Их высокая избирательность и гибкость в пространстве и времени соответствуют изменениям в доступности ресурсов и затратам на приобретение. Условия окружающей среды, из-за того, что они оказывают прямое воздействие на приобретение, в большей степени определяют природу экономики жизнеобеспечения и связанные с ней социальные и культурные особенности. Такие тесные взаимоотношения между экологией, экономикой и обществом, обобщенные Стюардом (Steward 1955) в понятии «ядро культуры», являются одной из центральных тем в этой книге.

Региональная плотность населения у северных койсанцев, в среднем составляя 1 чел. на 10 кв. миль, варьируется от 1 чел. на 13 кв. миль в ?Kade до 1 чел. на 8 кв. миль в Доуб и 1 чел. на 1,4 кв. мили в Nyae Nyae (Lee 1979; L. Marshall 1976: 18-19; Tanaka 1976: 1100)‡. Как и можно было бы ожидать, порядок плотности населения приблизительно соответствует доступности постоянных источников воды для этих областей (ни одного в ?Kade, 9 в Доуб, 16 в Nyae Nyae). В данной области население распределяется неравномерно, но его больше всего в пределах однодневного перехода до постоянных источников воды. В области Доуб «экономическая плотность», как ее называет Ли, составляет около 1 чел. на кв.

милю (Lee 1979: 306).

Что же ограничивает население до такой низкой плотности в добывающем обществе подобном койсанскому? Очевидное объяснение – в нехватке ресурсов; и корреляция между плотностью населения и доступностью воды, кажется, это подтверждает. Однако Салинз (Sahlins 1968а) находит кунг богатыми, и Ли поясняет,

‡ Вероятно, порядковые места этих трех регионов кунг, более точны, чем абсолютные цифры, поскольку не существует стандартного способа вычисления плотности населения (прим. авт.).

68

что у них редко возникают проблемы с получением достаточного количества пищи. В ходе своего одномесячного исследования Ли (Lee 1979: 271) рассчитал среднесуточное потребление индивидом калорий в 2355, а среднесуточный их расход в 1975. Учитывая убедительность этих цифр, большей, чем голод проблемой могло бы стать ожирение!

Возможно, что вместо нехватки в среднем, нам надо сфокусироваться на нехватке периодической. Каждый месяц в году кунг не едят так много и не расходуют так мало; если принять за единицу наш год, то, как постулирует Уилмсен (Wilmsen 1978), цикл прибавки и сброса веса будет находиться приблизительно в пределах от 5 до 10 фунтов§. В хорошо сбалансированном в целом рационе, время от времени может не хватать калорий (Truswell and Hansen 1976), в результате чего, согласно Хауэлл (Howell 1979), у женщин кунг низкий уровень плодовитости. Этот аргумент основывается на более общей работе, предполагающей, что для циклов оплодотворения необходимо, чтобы у женщин имелся минимальный уровень телесного жира (Frish 1978). Вдобавок периодические засухи отбрасывают популяцию до уровня намного ниже средней вместимости среды (see, Hitchcock 1978).

Следующим фактором, ограничивающим рост населения у таких добытчиков, как кунг, является длинный интервал между родами. Ли (Lee 1979: 324) полагает, что традиционно роды происходили с промежутком примерно в четыре года; в этих обстоятельствах, учитывая относительно короткий репродуктивный период, рост населения, таким образом, может приблизиться к нулю. Почему интервал был так долог? Возможно, это основывалось на потенциальной производительности матери, как собирательницы. Поскольку своих детей женщина кунг до четырехлетнего возраста носит с собой, предполагает Ли, то когда она во время своих обязанностей по собирательству передвигается, количество и вес детей, которых ей надо нести, сильно влияет на ее рабочую нагрузку. Но с четырехгодичным промежутком между родами, женщине не нужно носить более одного ребенка сразу. И если интервал возрастает с двух до трех и до четырех лет, то максимальный вес детей, которых нужно нести, снижается с 47 до 41 и до 26 фунтов. Увеличение промежутков между родами снижает рабочую нагрузку матери; вдобавок появление детей с интервалом на самом деле может полностью повысить репродуктивный успех женщины, так как возрастающее количество попыток родить дополнительного ребенка снижает выживаемость всех детей (Blurton Jones and Sibly 1978).

Женщины могут выбрать ограничение рождаемости и как один из способов снижения собственных затрат на приобретение пищи. Как же поддерживается этот, по-видимому, желательный интервал? Бёрдселл (Birdsell 1968а: 243) предположил, что для промежутка между родами добытчики могут применять детоубийство; но женщины кунг редко практикуют детоубийство – Хауэлл (Howell 1979) отметила 6 случаев на 495 родов. Думается, что более подходящим объяснением является, как уже было сказано, неполноценное питание. Другое объяснение – это долгое кормление, которое требуется в отсутствии годной пищи для младенца, отнятого от груди (Konner and Worthman 1980; Lee 1979: 328). Кажется,

и то, и другое подавляет овуляцию и, таким образом, обеспечивает биологический механизм, ограничивающий темп роста.

§ Ли (Lee 1979: 440-41) не согласен. См. также дискуссию в: Konner 1982: 372-73 (прим. авт.).

69

Если вкратце, то нам кажется, что население кунг удерживала внизу некая комбинация из биологических и экономических факторов, действуя вкупе со случающимися время от времени бедственными годами, и что эта низкая плотность населения позволяла добывающему хозяйству сохраняться под боком у пастушества. Однако к 1920-м гг. в область Доуб вошли пастухи гереро103 (Soloway and Lee 1990); и к концу 1960-х гг. развивающееся пастушество породило сильный спрос на труд кунг по выпасу скота гереро, количество которого ввело в деградацию экосистему и ее возможности поддерживать жизнеобеспечение добытчиков. Кунг стали оседлыми пастухами, а теперь определенно частью широкой региональной экономики Ботсваны. Но это – в продолжении истории.

Технология кунг состоит из немногих многоцелевых орудий труда, изготавливающихся из материалов, доступных в этой местности (Lee 1979: 119). Сюда входят: у женщин каросс (обработанная шкура животного, которую используют для переноски пищи и других материалов), палка-копалка – для добывания корней и клубней; у мужчин лук со стрелами – для охоты, нож для общих целей, используемый при всех резательных работах, и емкость из страусиных яиц. Обычно орудия труда делают из природных материалов, которые почти не требуют видоизменения. Какое-то время наконечники стрел и ножи изготавливали из металла, намытого или полученного путем обмена, с помощью холодной ковки придавая ему желаемую форму; становятся все более важными и товары, такие как керамика и западная по происхождению металлическая посуда. Традиционные же орудия труда у кунг производились индивидуально, из местных материалов, для собственного применения изготовителем.

В отличие от шошонов у кунг нет помещений для хранения растительной пищи, преимущественно потому, что пища, даже если ею не запасаться, круглый год доступна в нужных количествах. (Хотя кунг также не запасаются на продолжительный период и водой, сообщают, что /Gwi, готовясь к сухому времени года, закапывают в землю по несколько сотен заполненных емкостей из страусиных яиц [Lee 1979: 1231].)

Несмотря на всю свою простоту, технология кунг эффективна и часто изобретательна. Например, легкий лук (с силой натяжения в 20 фунтов) смертелен даже для крупной дичи, благодаря использованию стрел, наконечники которых смазываются ядом, выделенным из куколок жуков-хрисомелид104 (Lee 1979: 13334). Сама по себе стрела – изобретательно составленное орудие, сделанное из стебля высокой многолетней травы, с привязанной к древку костью и металлическим наконечником из кусочка проволочного заграждения, которому с помощью молотка придают нужную форму. Другие эффективные средства включают: оснащенное железным наконечником охотничье копье для добивания раненных животных, десятифутовую гнущуюся деревянную рукоятку с металлическим крюком, используемую при ловле долгоногов105, спящих глубоко в своих норах, и веревочные силки с приманкой для мелких млекопитающих и птиц.

Э. М. Томас (E. M. Thomas 1959) назвала свою книгу о койсанцах /Twi «The Harmless People»106. Войны, в смысле организованной межгрупповой агрессии, у них не присутствуют, а показные знаки насилия не одобряются. Разумеется, убийство, особенно между мужчинами в конфликтах из-за женщин, не является не обычным: ярость нарастает, и летят ядовитые стрелы. Однако такие конфликты рассматривают как подрывные, и агрессоров не поддерживают. Ли (Lee 1984: 96) описывает следующую драматическую сцену:

70