ступом к электоральному процессу в какой-либо форме и богатству, необходимому, чтобы влиять на последний. Насколько же такая модель изменений продолжает процесс социальной эволюции, который ей предшествует?

Можно, по меньшей мере, утверждать, что действие того технодемографического двигателя, который представлен на рис. 3, в данном случае проявляется заметнее, чем когда-либо. Процессы роста населения и технологического развития, идущие бок о бок, беспрецедентными темпами ускоряют друг друга – именно в начале «современного периода» J-кривая роста человеческой популяции определенно развернулась резко кверху (рис. 1b). Можно задать и такой вопрос: было ли это ускоренное развитие, как предполагает наша модель, разновидностью интенсификации, порождающей новые проблемы, решение которых приняло бы знакомые формы – управления рисками, войн, капиталовложений и торговли? Ответ дать не просто. Направленность последних изменений во многих наших случаях служит теоретическим вызовом для той модели, с которой мы работали. В частности, поскольку политическая экономика обратно воздействует на экономику жизнеобеспечения, придавая ей форму, то и выстраивать причинные связи от жизнеобеспечивающего базиса к более широким структурам общества становится все более сложно и проблематично:

«В индустриальном мире получают решающее значение капитал и кредитование, торговые системы и т. п. По мере того, как культура развивается, социально-обусловленные потребности – пристрастие к особой пище, более богатым домам, одежде и великому разнообразию жизненных удобств – становятся все более и более важными при планировании производства; даже если изначально они, вероятно, и представляли собой чаще не причину, а следствие приспособления бази-

са» (Steward 1955: 40).

Вкратце, политическая экономика настолько отдалилась от жизнеобеспечения, представляется настолько от нее независимой, что кажется, будто множество таких мощных воздействий на экономику, как курсы валют или мода, вовсе не имеют никакой связи с проблемами жизнеобеспечения.

Недавние изменения в неиндустриальных обществах

Действие указанного двигателя – роста населения и технологического развития – до определенной степени можно обнаружить в современных изменениях, затрагивающих наши случаи. В своем обзоре истории феодальной Японии (случай 15) Тэйюбер (Taeuber 1958: 15) отметила корреляцию между ростом населения и «однообразным регулированием в подсчетах земледельческих усовершенствований, новых земель, голодовок, эпидемий и упадков». Во многих наших случаях мы видели связь популяционного роста и технологических изменений с чрезмерной эксплуатацией ресурсов, вынуждающей домохозяйства рисковать. Мачигенга (случай 3), уже подвергавшие истощению ресурсы на местах из-за традиционной плотности населения, столкнулись с растущей иммиграцией из перенаселенных нагорий (альтиплано), которая еще больше ограничивала количество земли у домохозяйств и вела к деградации рыбных и охотничьих ресурсов в целых регионах. Басери (случай 14) испытали колоссальное сокращение пастбищ по причине чрезмерного содержания скота на подножном корму во второй половине XX в. – в период стремительного роста населения в Иране.

Тем не менее, в большинстве наших случаев, даже у мачигенга и басери, современные изменения исходят наиболее очевидно и непосредственно либо от

322

усиливающегося центрального правительства, либо от расширяющегося рынка, либо от того и другого. Приведем несколько примеров:

1.Первым обстоятельством, которое заставило нганасан (случай 4) покинуть пределы своей экономики жизнеобеспечения на семейном уровне, был растущий рыночный спрос на пищу животного происхождения среди увеличивающихся популяций, расположенных южнее. В ответ нганасаны стали пасти северных оленей, делая особый упор на развитие частных стад, более крупные родственные группы и отношения клиент-хозяин.

Попытка советского правительства привести этот независимый народ под контроль государства явилась следующим обстоятельством, повлекшим изменения. Сопротивление нганасан контролю постепенно было сломлено после иммиграции советских горнорабочих, введения в школах учебного процесса, субсидируемого государством, реорганизации пастухов в управляемые группы на советский манер и растущей доступности потребительских товаров.

Самым поздним по времени обстоятельством такого рода послужила затянувшаяся неспособность постсоветского правительства удерживать свой контроль, что привело к сжиманию денежного потока, сокращению рыночных возможностей и сильно способствовало возврату пастухов-нганасан к своей прежней независимости и самообеспечению.

2.К эскимосам Северного склона Аляски изменения первоначально пришли, когда Конгресс США законодательно распространил действие свободного рынка на разрабатываемые нефтяные месторождения, которые залегают под эскимосскими землями. Долгая интеграция эскимосов в рынок привела к тому, что они перешли к охоте на снегоходах и стали обогревать свои жилища топливом из нефти, по-прежнему ориентируясь в основном на жизнеобеспечение, даже после того, как в Прудо-Бэй открыли нефть. Но многих удивило, насколько они разобрались в намерениях Конгресса, полностью подтвердившего преимущество их законных прав, как коренного населения Аляски, и в определенной степени предоставившего им контроль над процессом развития. Далее, в Конгрессе подготовили закон, который облагал высокими налогами свободное предпринимательство в нефтяном бизнесе, чтобы через социальные отчисления сообщество попыталось уничтожить бедность и обрело надежную защиту от тенденции, когда новое богатство концентрировалось в отдельных руках, что разделяло это сообщество на небольшой имущий класс и бедное большинство.

3.Киргизские пастухи (случай 11) впервые испытали глубокие изменения, когда окружающие нации-государства (Китай и Советский Союз)363 закрыли свои границы и тем самым предотвратили их сезонные миграции по разнообразным экологическим зонам. Это породило политическую форму стесненности, что заставило их сильно интенсифицировать производство в регионе, по-прежнему для них открытом – на Памире. Там за этим последовало расширение управления рисками и развитие торговли, которые способствовали, чтобы власть хана усилилась, а подвергшиеся интенсификации пастбища перешли в собственность, основанную на родственных узах. Однако, возросшая опасность военных нападений русских, из-за нарастающего конфликта с Афганистаном, ввергла киргизов в полосу трагического насилия, от которого они, в конце концов, бежали в Турцию, взывая к этнической/лингвистической общности с последней. Их приняли там как беженцев и предоставили им возможность заново утвердить себя в роли смешанных фермеров и скотоводов.

323

4.Изменения, пришедшие к басери (случай 14), более всего проявлялись в неизменном сокращении того объема ресурсов, которыми они свободно располагали и по мере необходимости могли пользоваться. Ко времени демографического взрыва в Иране пастбища находились в более удаленных аридных зонах, но фермерство преобразовало их, как только правительство прорыло водоемы. За теми пастбищами, которые оставались, охотилось множество скотоводов, включая капиталистов из города, стремившихся разводить выносливых животных на рынок и нанимавших профессиональных пастухов (которые просто присматривали за стадами, а не путешествовали со своими семьями). Национальное правительство, занятое защитой пастбищ, находящихся под угрозой чрезмерной эксплуатации, и берущее под контроль пограничные районы, в которых прежде государство было слабым, часто проводило свою стратегию вопреки желанию басери, принуждая их, где это было необходимо, с помощью полиции и военной силы.

5.Арендаторы Буа-Вентура (случай 17) на самом деле наблюдали, как за двадцатилетний период их собственная численность уменьшилась на 1/3, в то время как в целом население Бразилии удвоилось. Первоначально изменения произошли, когда землевладелец ощутил меняющиеся рыночные реалии – что разведение сахарного тростника и скотоводство для растущего рынка приобрело больший экономический смысл, чем попытки получения прибыли с доли зерна и хлопка, произведенной его арендаторами. Также семейство землевладельца напугало, что новая бразильская конституция предоставила широкие права арендаторам посредством проведения земельной реформы, и оно нашло для себя выход в том, чтобы сокращать сдачу земель в аренду населению по мере его вымирания, вместо этого полагаясь больше на труд наемных сельхозрабочих. Множащиеся программы правительства по социальному страхованию также укрепили уверенность у некоторых арендаторов в способности выжить без патронажа землевладельца, разрушая еще дальше былой патернализм.

6.Современные изменения решительно затронули китайских крестьян Дайдоу (случай 18), когда их регион захватила Народно-освободительная армия. Сельскую экономику, которой в основном управляли небольшие семьи земле- дельцев-единоличников, интегрированные в региональные рыночные системы, постепенно трансформировали в централизованную распределительную экономику под контролем компартии и с местной администрацией из партийных кадров. Цели партии заключались в проведении редистрибуции имущества и ресурсов от богатых к бедным и справедливом распределении продуктов питания и прочего, дабы избежать крайностей между богатством и бедностью, которые множество раз ассоциировались в прошлом с голодом. И каждой семье в значительной степени была обеспечена стабильность «железной рисовой миски», исключая опустошительный голод 1959-61 гг. Но навязчивая распределительная экономика задушила инициативу на местах и уничтожила множество возможностей получать доходы. Отсюда реформы 1990-х гг., разрешающие единоличникам владеть землей и самим выносить решения, носили эффект частичного восстановления сельской экономики в том виде, в котором она существовала до революции.

В большинстве этих случаев можно разглядеть какие-либо свидетельства того, как рост населения сдерживает людей, ограничивая их выбор. Тем не менее, кажется, что для направленности изменений решающее значение имеют ровно настолько же, если не больше, вмешательство со стороны центрального правительства и проникновение рынка. Но чтобы увидеть, насколько экспансия прави-

324