являлась защита от преступности, которая из-за слабости центрального правительства все заполонила. Сельчане выстроили баррикады и разместили на них людей, организовав ночное вооруженное патрулирование, и поставили вооруженные батальоны, которые, чтобы отбить нападения бандитов, объединились с похожими батальонами из соседних деревень. Также сельчане вскладчину из своих ресурсов наняли на постоянной основе «сторожа посевов», который охранял поля от животных-вредителей и воров.

К выполнению социальных норм понуждали, главным образом, прибегая к слухам, угрозам «потери лица» (стыдя) и остракизму. Друг на друга односельчане редко подавали в суд с целью законного разбирательства, и не заявляли правительственным чиновникам. В этом смысле деревня занимала оборонительную позицию в отношении внешнего мира. Споры, насколько это было возможно, разрешались деревенскими лидерами – мужчинами, которые снискали уважение, благодаря своим добродетелям, экономическому успеху и «надлежащему» поведению. И наоборот, должностные лица правительства в деревне чаще всего обнаруживали низкий статус; чтобы добиться от сельчан кооперации в таких правительственных проектах, как строительство дорог и восстановление каналов, им вначале нужно было завоевать поддержку деревенских лидеров.

Кажется, что эти лидеры также должны были осуществлять в малых формах патронаж. Не только богатые члены клана, как мы видели, помогали своим бедным родственникам, но вдобавок и богатые семьи нанимали рабочих, давали взаймы деньги, сдавали землю в аренду и иными способами снабжали необходимыми ресурсами бедные семьи, являлись ли те их родственниками или нет. Чтобы получить такие ресурсы, бедным надо было продемонстрировать свое уважение, быть честными и тяжко трудиться, но и они ждали, что их вежливо и щедро угостят в ответ. Например, как бы семья, регулярно нанимавшая сельхозрабочих, не поставляла им хорошую пищу и прочие услуги, все равно в следующий раз, когда действительно нужно было их нанять, у нее могли возникнуть с этим трудности.

Недавние изменения

В 1949 г. Народно-освободительная армия «освободила» Дайдоу и подчинила ее социалистическому руководству. В первые годы изменилось немного, но

втечение 1950-х гг. ее экономика подверглась значительным трансформациям (Diamond 1983; 1985). Что сеять, стали решать на уровне коммуны – административной единицы, в которую объединили множество деревень, теперь называемых бригадами (Дайдоу превратилась в «зерновую бригаду»). Производство перевели

вкоммуну и, в конце концов, в государство, которое в свою очередь занялось распределением предметов первой необходимости среди народа. В терминах Поланьи, экономику, на уровне деревни основанную на реципрокации, а на региональном уровне – на рыночном обмене, перестроили в экономику, основывавшуюся в основном на редистрибуции, с государством-коммунистической партией в центре, откуда текли все ресурсы. Ни индивиды, ни бригады из них не способны были сопротивляться или уклоняться от исполнения решений, принимавшихся правлением коммуны – «кадрами», которые безнаказанно могли штрафовать, избивать, либо бросать в тюрьмы противников своей политики (cf. Yan 1995).

Эти изменения оказывали смешанное воздействие. На первых порах уровень жизни сельчан вырос благодаря их участию в общественных работах, приносивших прибыль, и открывшемуся доступу к новым химическим удобрениям и пестицидам. Но затем государство, назойливо проводившее политику самообес-

310

печения собственными зерновыми, заставило фермеров Дайдоу ограничиваться лишь производством пшеницы, кукурузы и сладкого картофеля. За малым исключением им запретили выращивать другие культуры – просо, ячмень, арахис, соевые бобы, хлопок, фрукты и овощи, которые прежде разнообразили их экономику. Хозяевам нельзя было самим инвестировать в свиней, цыплят и небольшие земельные участки с целью жизнеобеспечения.

Когда же те оказались неспособными выращивать культуры, которые нужно, их заставили отказаться и от мелкого производства – давления масла и переработки соевого молока, а квалифицированных работников из этих цехов переключили на зерновое производство. Плотницкая мастерская испытала похожую судьбу во время бурной Культурной революции конца 1960-х гг., когда фактически каждому предпринимателю наклеили ярлык «попутчика капитализма» и наказали. К 1980 г. доход Дайдоу от производства зерна превратился в средний по региону, и бригада сыграла свою роль в достижении Китаем своей цели – самостоятельности. Но экономически это также означало застой. Лишь правительственный проект по строительству нового города в окрестностях принес сельчанам дополнительные заработки (но не инвестиции в технологию), обеспечив их на короткий период относительным достатком.

Кроме того, в 1970-е гг. определили, что одна из окрестных бригад, Гандоуцзанцзя, подходит правительству для создания там «образцовой деревни». Ей предоставили технологии для улучшения ирригации; разрешение разнообразить культуры, как в Дайдоу до 1949 г.; и иные технологические усовершенствования такие, как генератор, механическую сеялку и дополнительные трактора. В 1978 г. валовой продукт в расчете на душу населения в ней равнялся 257 юаням и был на 37% выше, чем в Дайдоу, где он составлял 188 юаней. Причиной такой помощи правительства стало то, что Гандоуцзанцзя с более высокой плотностью населения, как считалось, заслуживала этого больше, чем Дайдоу, поскольку располагала куда меньшими земельными наделами. Кажется, что это решение, должно было отражать и политические предпочтения центрального правительства, позволившего прежде обнищавшим деревням – «таким, куда в прошлом никто не пожелал бы посылать невест» – развиваться быстрее, чем их соседям, чтобы продемонстрировать достижения от «выбора социалистического пути» (Diamond 1983: 170; 177).

Китайская экономическая либерализация 1980-х гг., разрешив бóльшую диверсификацию, помогла снять некоторые из ограничений в экономике Дайдоу. Даймонд во время своего визита в Дайдоу в 1986 г. (Diamond 1998) обнаружила значительную экспансию мелкого капитализма, основанного на домохозяйстве, который в Китае называют «побочным». Доходы крестьянской семьи выросли после того, как были восстановлены частновладельческие участки и малые экономические предприятия домохозяйств, а также их специализация в разведении крупного рогатого скота, либо домашней птицы (Diamond 1983: 179-80). В деревне появились лавчонки, ежедневно предлагающие предметы первой необходимости; а многие мужчины заняты теперь полный рабочий день в строительных проектах за пределами. Кажется, что последствия экономической либерализации здесь, как и в других сопоставимых сельскохозяйственных деревнях Китая (Yan 1992; 1995; 1996), оказывают свое глубокое влияние:

1. В управлении более ощущается присутствие членов домохозяйств. Прежде знали, что государство-партия обеспечивает защиту с помощью «желез-

311