сти, которые раньше, еще на памяти живущих яномамо, были богаты садовыми землями.

Смоул (Smole 1976: 210) описывает три «зоны воздействия». Окружающая среда вблизи деревни – полностью одомашнена в «разорванной зоне интенсивного использования», и с деревней часто граничат саванны (рис. 7). В «легкой досягаемости» от деревни, скажем, в дне ходьбы, находится «зона интенсивного добывания», в которой основательно истощают природную пищу; эта зона восстанавливается после того, как деревня перемещается. Дальше – куда менее интенсивно используемая «зона охоты и случайного собирательства». И конечно четвертой зоной, той, которая разрастается, является саванна.

Еще один аспект нехватки – это распределение определенных, наиболее желаемых продуктов на местах. Например, растения, которые обеспечивают галлюциногенным наркотиком эбена, распределены неравномерно, и многие деревни не могут получать его сами; то же самое верно в отношении тростника для стрел, кураре204, бамбука для колчанов, а также персиковой пальмы. Деревни рядом с обильными запасами этих растений специализируются на их приготовлении в ка-

честве предметов торговли (Arvelo-Jimenez 1984; Chagnon 1983: 46-50; Smole 1976: 70-71). Неравное распределение и ненадежная продуктивность множества продуктов делает торговлю важным занятием в экономике яномамо.

Социальная организация

Общество яномамо походит на общество мачигенга в том, что первичной в нем является семья, а основным средством, интегрирующим и структурирующим социальную жизнь – родство. Однако, как мы увидим, у яномамо имеется еще один уровень социальной интеграции, не обнаруженный в обществах семейного уровня: деревня и союзы деревень.

Домохозяйство. Основная экономическая единица яномамо – семейное домохозяйство. Домохозяйство у яномамо сохраняет значительную автономию, хотя в противоположность обществам семейного уровня одиночные домохозяйства и живут всегда в больших группах. Внутри деревни пространство каждой семьи тщательно разграничено и содержит свой собственный домашний очаг, место, где спят, и имущество. Сходным образом, отдельный сад каждого человека, несомненно, отграничен и защищается от воровства строгими правилами, хоть у деревень и должны быть, кажется, большие общинные земельные угодья. Несмотря на обширность леса и вместительность деревни с большой росчистью в ее центре, семьи яномамо ютятся на крохотных пространствах, где вешают свои гамаки бок о бок или даже друг над дружкой. Согласно Смоулу (Smole 1976: 67), «[д]ля семьи из пятерых человек вовсе не будет необычным занимать место приблизительно 10 на 12 футов, что означает, что индивид располагает около 25 кв. футами жилого пространства». В этих близко расположенных отсеках, детей учат контролировать свои эгоистические побуждения, и в частности учат быть щедрыми (Биокка 1972; Biocca 1971: 137-38, 159). При воспитании детей им потворствуют, хотя некоторые «жестокие» (ваитери) мужчины впадают в ярость и импульсивно бьют своих жен или детей, нанося им иногда серьезные травмы. Родители успокаивают себя тем, что надо иметь детей, особенно сыновей, которые будут присматривать за ними в старости; и у женщины против мужа, который ее оскорбляет, единственная защита – иметь поблизости своих братьев, чтобы ее за-

щитили (Биокка 1972; see, Biocca 1971: 95).

137

Тери. Самые маленькие группы из живущих отдельно, которые наблюдались у яномамо, насчитывают от 30 до 35 человек, примерно столько же, сколько и самые большие группы, обнаруженные у мачигенга. Ни одно домохозяйство яномамо не может жить отдельно от некоей более крупной группы, называемой тери, которая является расширенной семьей или скоплением расширенных семей, занимающих одну деревню205. Все тери как-то называются, обычно по характерной черте ландшафта, поскольку «названия у тери географические» (Smole 1976: 52, 57).

Деревня206, или шабоно, представляет собой по существу большой круг из пристроек с общей крышей из пальмовых листьев, поднимающихся наклонно от площадки на высоту до 15-20 футов. Центр открыт небу, а площадка оставляется для общественных событий, например, таких, когда деревня выступает в роли устроителя пира для какого-либо союзника. Вокруг площадки для танцев, под наклонной крышей размещаются отдельные домохозяйства. Наклонная крыша деревни ограждает тери и служит для нее укреплением: люди могут войти и выйти только через узкие ворота.

Часто тери составляют переженившиеся друг на друге родственники по двум отцовским линиям207, каждая из которых размерами походит на отдельное село у мачигенга (see, Wilbert 1972: 46). Так, тери на плоскогорье Парима в среднем включают от 70 до 75 членов. Мужчины в такой тери будут братьями или свояками208, отцами или сыновьями, а также дядями или племянниками. Однако в тери крупнее многие мужчины – родственники лишь классификационно209; биологически же они не близки и похоже не стремятся слишком уж взаимодействовать друг с другом. Очень близки настоящие братья, связанные сильными семейными чувствами, и свояки, которые в действительности поставляют женщин в группы друг друга: они живут в смежных частях шабоно; бок о бок в ыращивают свои сады, занимая на садовом участке различные микроэкологические зоны; и вместе покидают шабоно на время рискованных предприятий с целью охоты и добывания (Chagnon 1983: 67, 131; Smole 1976: 67, 94, 158, 188-89). Деревни более чем из ста членов, как правило, оказываются нестабильными и временными. Тери крупнее состоят из нескольких тери поменьше, которые с целью защиты на время войн собираются вместе в одно большое шабоно. Пока они там, они принимают название тери, отождествляющейся с этой территорией. Солидарность тери у яномамо зависит от плотности родственных и брачных уз среди ее членов. Шэгнон (Chagnon 1983: 110-45) показывает, что хотя классификационная система родства объединяет многих мужчин в пары, как «братьев», либо «свояков», ближайшими партнерами у мужчины становятся те, которым он наиболее близко родственен генетически или через брак. Сильные эмоции и общественные санкции запрещают воровство, оскорбления и насилие между близкими родственниками.

Солидарность тери возрастает оттого, что члены ее женятся друг на дружке – стратегия, которая не только теснее связывает вместе отдаленных родственников, как находящихся в родстве через брак, но также повышает фактическую степень генетической связанности между членами. Поскольку близкие родственники во время ссор идут рука об руку, то в деревнях, члены которых близкородственны, ссорятся между собой меньше, и они могут разрастаться до бóльших размеров, что в военное время составляет особое преимущество. Шэгнон показывает, что у шаматари, которые наводят ужас вдоль Ориноко (Anduze 1960: 122), степень «средней связанности» – как между биологическими первыми двоюрод-

138

ными братьями. Такая связанность куда выше, чем та, которой добились соседние намоэтери, и позволяет шаматари жить более крупными, более стабильными и отсюда более опасными группами, чем намоэтери.

Хотя родственные группы яномамо рассматривают в качестве «линиджей»

(Chagnon 1983: 127; Smole 1976: 13) и «кланов» (Anduze 1960: 2-28), эти ярлыки предполагают структурированности больше, чем ее имеется на самом деле (Jackson 1975: 320-21; Murphy 1979). У родственных групп яномамо может быть патрилинейный уклон, но линейный счет родства от общих предков не является, ни главным акцентом, ни принципом при определении прав собственности любым из точных способов. Нет там и какого-нибудь явного правила для проживания (Smole 1976: 236). Небольшие тери – стабильные группы, кооперирующиеся при помощи добродетели близких уз родства и брака у них, но – это не формальные родственные группы.

Тери – биологическая группа, в самом подлинном смысле этого слова. Взаимная поддержка внутри этой группы принимает множество форм, среди которых: содействие различным людям в выполнении их трудовых задач, дележ мяса и оказание помощи в случае недееспособности члена семьи. Как показал Шэгнон (Chagnon 1983), эта генетическая близость преобразуется в ссорах внутри деревни в межличностную поддержку, и определяет линии, вдоль которых деревня раскалывается, когда внутренние распри невозможно преодолеть. Небольшие тери покидают деревню временно, чтобы заняться добыванием, или чтобы жить отдельно постоянно, или чтобы присоединиться к другим группам. И пока они остаются членами той же тери, домохозяйства делят между собой природные ресурсы на территории этой тери. Однако их старые и новые сады, как и их часть деревни, остаются в их владении, и никто еще не может туда войти без приглашения. Сетями родственных и брачных уз одни домохозяйства скреплены с другими, которым они доверяют и которым преданы. По мере того, как тери разрастается, этих связей становится недостаточно, чтобы удержать ее вместе; возникают ссоры, и тери разрушается на более мелкие группы.

Какое-то время близкие союзники живут вместе в одной и той же тери; в другое же – обособленно в отдельных тери. Внутри тери их преданность друг другу основывается на фактической генеалогической близости, узах брака и повседневных дележах добычи и кооперации; и те же самые принципы работают при торговых сношениях и заключении военных союзов между тери. За пределами их отношения между тери покоятся главным образом на географическом соседстве, дележе временно возникающих пищевых излишков, торговле специализированными вещами и взаимной защите.

Яномамо, занимающие смежные регионы, пытаются сохранять дружественные отношения и в основном успешно, несмотря на то, что незначительные трения, обусловленные воровством, супружескими изменами, оскорблениями и недовольством, проистекающим из иных причин, накапливаются (Lizot 1989). Если же между двумя соседними группами разгорается война, то обычно еще задолго до сражений одна из них перемещается в отдаленное место. Часто соседние группы представляют собой былых членов тери, которая раскололась; теперь ее члены населяют отдельные шабоно и называются разными именами, но отношения между ними остаются дружественными. Такие группы часто навещают друг друга (Chagnon 1983: 43), приглашают друг друга на пиры, совместно разделяют родственные и брачные узы, а в военное время, возможно, снова переселятся в одно шабоно.

139

Мы видели, что запасы основных продуктов, плантэна и важных для пищевого рациона плодов персиковой пальмы, в какой-то мере непредсказуемы. Поскольку бананы и плоды персиковой пальмы надо есть, пока они спелые, или они испортятся, то когда такая пища находится в изобилии – устраивают пиры и приглашают членов дружественной тери. Наиболее вероятно, что придут соседи, но также пошлют весточку родственникам в отдаленную тери, которые, может быть, тоже изъявят желание пройти несколько дней, чтобы повстречаться и разделить пищу. Естественно, что когда у гостей появятся подобные излишки, то от них ждут реципрокации. Эта система настолько успешна, что попусту тратят очень мало плантэна или плодов персиковой пальмы (Smole 1976: 40, 187).

Исследователи, знакомые с яномамо, поистине приходят в восхищение от того, какие они торговцы – восхищение, которое граничит с жутким раздражением. Они непреклонны, требуя вещи, которых им хочется, и этого почти невозможно избежать (Chagnon 1983: 14-16; Smole 1976: 100). Особенно агрессивны они с чужаками, которых ценят только за то, что те могут им дать. Согласно Шэгнону (Chagnon 1983: 15), который ощутил, как его вынуждали делать «дары», к которым он не был готов, «потеря имущества докучала меня куда меньше, чем шок оттого, что большинство из них ничем не озабочены кроме, как источником вещей, которых они жаждут».

Торговля важна для яномамо, поскольку часто вовлекает в обмен отдаленные и относительно неродственные деревни; торговаться агрессивно общепринято. Экологическая основа для торговли, как мы видели, заключается в региональной специализации, но также торговля – значимая часть паутины из союзов, которые содействуют миру в регионе. Между деревнями какое-то разделение труда существует даже тогда, когда отсутствуют экологические различия, просто, чтобы у деревень появились уникальные предметы для торговли, дабы таким образом включить их в торговую сеть (Chagnon 1983: 149).

Когда бы члены одной из тери не посещали другую, они ждут, что с ними будут торговать. Большинство своих визитов мужчины совершают и будут совершать только в те тери, где у них есть родственники. После еды и социализации гости ходят кругами по деревне, требуя даров (Биокка 1972; Biocca 1971: 158, 192). Ожидается, что хозяева будут щедры; гости не выражают своей благодарности, поскольку дара ждут, и «попросить что-нибудь значит польстить владельца этого» (Smole 1976: 237). Если же хозяева не щедры, то гости начинают злиться, и их негодование может привести к межгрупповой вражде и войнам. Чтобы не выглядеть скупыми, мужчины, когда ожидают гостей, могут спрятать в лесу свои лишние мачете, лучшие стрелы или другие ценности (Smole 1976: 102). Враждебно настроенные «гости» могут провоцировать своих хозяев, прибыв без приглашения, съев больше, чем их хозяева могут позволить, и вообще требуя чрезмерных даров, как будто испытывая готовность своих хозяев перейти грань (Chagnon 1983: 164). Итак, торговля способна внести скромный вклад в дружбу между тери, но также может посеять семена недовольства и антагонизма. Как мы увидим, минимизировать эти опасности помогают церемонии и лидерство.

В итоге, экономика яномамо сконцентрирована на тех же группах семейного уровня, которые рассматривались в предыдущей части, хотя здесь более важны распределение пищи и торговля между сообществами. По мере того, как растет размер группы, нарастает хрупкость интеграции семей в группу крупнее. И все же более крупные группы деревень существуют. Почему? Как нам кажется, в основном из-за необходимости защищаться от врагов.

140