Случай 16. Инки: Андская империя

Империя инков Тауантинсуйю представляла собой крупнейшую и наиболее сложную в административном отношении политию доисторического Нового Света. Она простиралась от современных Чили и Аргентины, минуя Перу и Боливию, вплоть до Эквадора и Колумбии, занимая примерно 350000 кв. миль, и включая, возможно, от 8 до 14 млн. подданных. В отличие от обществ попроще, которые рассматривались ранее, масштабы политической и экономической интеграции Инкской империи были непомерно велики. Она подчинила своей власти более тысячи этнических групп, первоначально распадавшихся на многочисленные автономные политии (Rowe 1946: 186-98), и множество непохожих друг на друга окружающих сред со своими особыми сельскохозяйственными культурами и своеобразными ресурсами.

Возвышение власти Инки343 происходило феноменальным образом. В конце позднего переходного периода (ок. 1400 г. н. э.) Андское нагорье344 было поделено между многими воюющими вождествами (Rowe 1946: 274). Археология документирует те условия, которые сложились до инкской экспансии в нагорной долине Мантаро к северу от Куско (Browman 1970; Hastorf 1993; Matos and Parsons 1979). По мере того, как медленно росло население, в регионе возникали все новые и новые оседлые деревни, первые из которых датируются, возможно, 800 г. до н. э. Деревни продолжали оставаться некрупными (5-6 акров) с популяциями, насчитывавшими, вероятно, какие-то сотни человек, но они перемещались и со временем расположились повыше, скорее всего, в целях защиты.

Существенные социальные изменения произошли в середине позднего переходного периода (ок. 1350 г.). Население продолжало увеличиваться, и поселения стремительно разрастались в размерах, и многие из них теперь уже располагались по холмам и на вершинах гребней. Например, поселение Тунанмарка, представлявшее собой относительно крупный центр (на 53 акрах), было расположено на высоком известняковом гребне, возвышающемся над долиной Янамарка к северу от Хауха. Эту защищенность поселения с точки зрения его расположения усиливали два концентрических круга из крепостных стен. Жилая зона предположительно включала 4 тыс. жилых построек, которые могли населять приблизительно 10 тыс. чел., и публичную площадь в центре с различными специальными постройками. Три относящихся к тому же времени поселения поменьше, расположенные в трех милях от Тунанмарки, в политическом отношении, кажется, должны были иметь связи с этим центром. В целом вождество Тунанмарка объединяло, возможно, 15-20 тыс. чел.

До завоевания инками долина Мантаро, а, возможно, и бóльшая часть Андского нагорья, были фрагментированы на вождеские политии, которые почти постоянно находились в войне друг с другом. Последовательно завоевывая эти изначально независимые политии и инкорпорируя в себя их популяции и политические системы, инкам удалось выстроить собственную империю. Как же они это сделали?

Их беспрецедентный успех, главным образом, объяснялся использованием ими инновационных принципов при финансировании своих институтов, контроле со стороны бюрократии и косвенном управлении. Проблема состояла в том, чтобы объединить воюющие вождества, создав новый уровень интеграции. Такие ин-

277

ституты, как разветвленная система налогообложения через использование труда, хоть и были основаны на существовавших прецедентах и идеологиях, но трансформировались, дабы соответствовать бóльшим и более сложным потребностям империи. В сущности, империю построили на структуре и идеологии вождеств, наложив на них новые иерархические отношения.

Долговременный рост населения накануне завоевания инков послужил причиной для интенсификации экономики жизнеобеспечения, вооруженных насильственных конфликтов и начавшегося расслоения обществ Андского нагорья. Постоянное нахождение в состоянии войны имело следствием высокие экономические и психологические издержки, делавшие востребованными организацию на уровне региона и мир, свойственные империи. Войны вели за землю; и, в сущности, сражались все сообщества, защищая землю, необходимую им для выживания. Надструктура империи установила в регионе мир и применение системы легальных прав на землю в обмен на трудовые обязательства. Расходы на поддержание этой системы значительно сократились благодаря долговременному росту плотности населения, снизившему административные расходы, но усилившему зависимость населения от интенсивных методов земледелия (таких, как ирригация и террасирование), которые поддавались бы легко контролю. Еще одно достижение заключалось в предшествующей эволюции вождеств, позволившей Инке осуществлять косвенное управление при помощи существующих политических систем. И хотя завоевание инков по-прежнему надо рассматривать, как одно из самых удивительных событий в истории, основные предпосылки для него уже присутствовали.

Чтобы понять, насколько эффективной была Инкская империя, рассмотрим экономическую основу как социальной, так и политической интеграции: экономику жизнеобеспечения, поддерживающую население местных сообществ; и политическую экономику, финансирующую государство с его специальными межрегиональными институтами. Бóльшую часть из того, что будет изложено, мы взяли из ценнейших обобщающих описаний, принадлежащих Теренсу Д’Алтрою

(D’Altroy 1992), Сэлли Мур (Moore 1958), Джону Мурре (Murra 1975, 1980 [1956]), Джону Роу (Rowe 1946), Ричарду Скэделу (Schaedel 1978) и Натану Уактелу (Wachtel 1977: 60-84).

Окружающая среда и экономика жизнеобеспечения

Место, где зародилась Инкская империя, Анды, представляют собой цепь высоких остроконечных гор, которые располагаются на коротком расстоянии и параллельны тихоокеанскому побережью Южной Америки. В окружающей среде в целом можно выделить три зоны: Вдоль побережья простирается сухая и бесплодная пустыня, перемежающаяся зелеными долинами, которые питают потоки с высоких сьерра345. Водные потоки использовались для орошения плодородных земледельческих полей вблизи берега, а богатые морские ресурсы пополняли диету важной животной пищей. При удалении от берега горы резко вздымаются над береговой пустыней, и вдоль Андского хребта следует центральная зона сьерра. Сьерра состоит из снежных пиков, которые возвышаются подобно башням, из лугов, расположенных по всем склонам, и из редких просторных долин между гор. Луга использовались при экстенсивном выпасе скота, а богатые межгорные долины – в земледелии. Восточный склон более пологий, и его рассекают множество обрывистых долин и каскад из водных потоков. На территории в 30 миль могут умещаться и высокие альпийские луга на поднятиях суши высотой в 9000 футов,

278

ибуйные влажные тропические леса внизу в обрывах. Горные группы жили в верховьях этих потоков, саму же лесную окружающую среду занимали такие группы племен, как мачигенга (раздел 4), которые, находясь всего лишь в сотни миль от Куско, так никогда и не были включены в империю.

Частично из-за таких зональных контрастов андское общество сильно варьировалось в своих формах. Зависящие от крупномасштабного ирригационного земледелия и рыболовства популяции на берегу расселялись плотно и, как прави-

ло, организовывались в сложные государства – в особенности Чиму с его городской столицей Чан-Чан346 (Moseley and Day 1982). Зависящие же от смешанного фермерства популяции в сьерра имели меньшую плотность населения, и характерной для них организацией были локальные группы, либо конкурирующие во-

ждества. Таким образом, внутри массивной политической надструктуры инки организовывали весьма различающиеся этнические группы347, общества и экономики; и такая экономическая и этническая гетерогенность является признаком государств.

Археологи документируют в сообществах сьерра, которые здесь представлены долиной Мантаро, длительное сохранение отчетливого и существенного роста населения накануне завоевания инков (Hastorf 1993; LeBlanc 1981). Плотность населения при инках составляла ок. 37 чел. на кв. милю в целом по нагорью (LeVine 1985: 450), а в отдельных местах и намного выше. Благодаря мозаике из различающихся почв, интенсивности выпадения осадков, чередованию высот и впадин (Hastorf 1993), типичное поселение сьерра представляло собой густонаселенный островок или очаг, окруженный бесплодным ландшафтом.

Экономика жизнеобеспечения являлась смесью из долговременного и пе-

реложного возделывания культур и животноводства. Культуры включали маис, картофель и киноа348, животными же были в основном ламы (использовались в качестве мясных и для транспортных целей) и альпаки (в качестве поставщиков шерсти). Маис выращивали на подвергнутых ирригации полях ниже 11000 футов; картофель и прочие корнеплоды – переложным способом на плоскогорьях выше 13000 футов; а лам и альпак выпасали на лугах, расположенных на поднятиях суши еще выше.

Рост людского населения на протяжении длительного времени имел своим результатом выбор в пользу интенсификации земледелия. Как и на о-вах Тробриан (случай 12), переложная обработка земель на плоскогорьях часто описывается в ранних источниках, как оставление земель под парами, образующими циклы, которые регулируются сообществом (Rowe 1946). Капиталовложения же для того, чтобы добиться постоянного возделывания, включали, если это было возможно, ирригацию, террасирование и устройство на полях дренажных систем (Donkin 1979; Hastorf and Earle 1985). По мере того, как производство распространилось на дно долин, чувствительных к наводнениям, и на плоскогорья, где выпадали грады,

инаступал мороз, побочным эффектом этой интенсификации стал возрастающий риск неурожая культур. В современную эпоху такие риски частично предугадывают и, стремясь защититься от бедствий, андские фермеры предпочитают возделывать свои поля, размещая их по-разному.

Вэтноисторических исследованиях (D. LaLone 1982; Murra 1980 [1956])

подчеркивается, что инки в основном представляли собой нерыночное общество. В Мантаро обменивались, особенно пищевыми продуктами, в высшей степени ограничено (Earle 1985). Крайнее средовое разнообразие в Андах, как и в гавай-

279

ском случае, делало разнообразные ресурсы доступными популяциям на местах, таким образом, ограничивая необходимость обмена между сообществами.

Как мы видели, войны были эндемичными в канун завоевания. Их природу описали местные лидеры, у которых испанцы выспрашивали о периоде, предшествующем инкам: «Раньше инков они вели друг с другом войны, дабы приобрести побольше земель, воюя же, не покидали этой долины, но происходило это внутри долины, через которую текла река, так что, находясь на одном берегу реки, они сражались с индейцами с другого берега» (Vega 1965 [1582]: 169). Другие же информанты, почти как антропологи наших дней, объясняли причины этих войн, увеличением населения и конкуренцией между сообществами за земли, стада и женщин (Toledo 1940 [1570]: 28). Растущее население в Андах привело к проблемам, сходные с которыми существуют и поныне – к интенсификации земледелия и связанным с ней технологиям и рискам, но также к значительным войнам. Такая местная специфика перед инкским завоеванием породила условия, которые были необходимы для создания государства инков.

Социальная организация

У организации сообществ в Андах имелось два основных уровня: отдельное домохозяйство и айлью – родственная территориальная группа. Домохозяйство, по-видимому, представляло собой нуклеарную, либо минимально расширенную семью, состоящую из брачной пары и ее детей, иногда вместе с вдовствующим родителем, неженатым сиблингом, или еще кем-то из близких родственников. В современных андских сообществах, ведущих традиционный образ жизни, такое домохозяйство из нуклеарной семьи образует элементарную экономическую единицу (Lambert 1973: 3; Mayer 1977: 61). И хотя мы не можем попросту распространить эту модель назад, на доисторию, все же поселения в нагорьях, датируемые инкским и переходным доинкским периодами, в типичных случаях подразделялись на небольшие «группы патио349» из нескольких построек вокруг открытого рабочего пространства (D’Altroy 1992; Hastorf 1993; Lavallée and Julien 1973). Похоже, что такие группы из одного, либо двух зданий и редко более чем из 4-5, были семейными образованиями, сфокусированными на работе по жизнеобеспечению себя самих.

Половозрастное разделение труда позволило домохозяйству превратиться почти в самодостаточную производственную и потребительскую единицу. Мужчины были вовлечены в выполнение таких особо трудных действий, как подготовка почвы, войны, множество ремесел и торговля на длительные расстояния. На женщинах лежала ответственность за решение многих земледельческих задач, приготовление пищи, воспитание детей, доставку воды, прядение и ткачество (Silverblatt 1978, 1987). Но такое разделение обязанностей не носило взаимоисключающий характер, и мужчины и женщины могли выручать друг друга. Фокусировались на взаимодополняемости мужских и женских задач, которые требовалось выполнять для поддержания домохозяйства. Вклад и тех, и других в повседневную жизнь домохозяйства был сбалансированным, относительно равным и обоюдным. Например, занимаясь земледелием, образовывали рабочую пару: пока мужчина переворачивал слой почвы мотыгой350, женщина выламывала комки; пока же мужчина рыл новую ямку для растений, женщина клала семена в уже вырытую ямку (Rowe 1946: 213). А от молодежи обоего пола требовалось ухаживать за стадами животных, если пастбище располагалось относительно близко к основ-

ному поселению (Murra 1965: 188).

280

Если судить по современным андским сообществам, ведущим традиционный образ жизни, то домохозяйства, вероятно, все-таки вынашивали самостоятельность. Современные домохозяйства сопротивляются вступать друг с другом в отношения реципрокации, несмотря на то, что будущие взаимные запросы рабочей силы доказывают ее ценность (Lambert 1973: 17). Конечно же, с точки зрения политики или экономики отношения между домохозяйствами могут носить сущностный характер для их выживания; однако, таких отношений избегают, где это возможно.

Группа айлью, основанная на счете родства, которое возводили к единственному идентифицируемому предку, служила вначале для подготовки принадлежащих сообществу полей, необходимых, чтобы выращивать основные культуры для государства и для вождя сообщества; а затем, чтобы совместно заниматься полями входящих в это сообщество домохозяйств. Церемонии, сходные у всех сообществ, вовлекали их ежегодно в чистку ирригационных каналов, с помощью которых сообщество орошало свои наиболее продуктивные поля; женщины готовили пищу, которой кормили мужчин, благодаря работе которых вода становилась доступной. Церемониальная природа рабочей команды определяла и материализовала иерархическое положение сообщества с его обязательствами отрабатывать государству барщину.

Характерно, что экономика жизнеобеспечения в целом держалась лишь на одном единственном локальном сообществе, позволяя ему быть в значительной степени самодостаточным, благодаря разнообразию жизнеобеспечивающих стратегий, отражающих разнообразие географических зон. Например, доисторические поселения в долине Мантаро (D’Altroy 1992; Hastorf 1993) при инках и непосредственно перед их приходом располагались по склонам возвышенностей и на низких холмах, возвышающихся над рекой. Почвы возвышенностей были идеальными для выращивания картофеля, являвшегося основным поставщиком крахмала в пищевой рацион. Ниже поселений находились аллювиальные низинные земли, пригодные для интенсивного производства маиса, а выше – холмистые луга, растительность которых шла на подножный корм скоту. У населения сообщества имелся прямой и непосредственный доступ к разнообразным землям на расстоянии нескольких миль от поселения.

На протяжении доинкского периода собственность сообщества, вероятно, ограничивалась ближайшими ресурсами, поскольку враждебные соседи способны были воспротивиться любым попыткам по сохранению контроля на более удаленные расстояния (LeBlanc 1981; Rowe 1946: 274). Однако даже при таких ограничениях сообщество могло позволить себе значительную самодостаточность. Сообщества же в различающихся зонах могли обладать доступом к разным ресурсам, и, представляется, вероятным, что между ними происходил какой-то обмен.

Контроль над ресурсами второго типа практиковался архипелаговыми сообществами, у которых основные поселения находились на расстоянии многих дней пути от зон ключевых ресурсов, таких как низменные районы тропического земледелия. В сущности айлью колонизовали эти ресурсные зоны, основывая там сателлитные поселения и наладив транспортировку товаров на длительные расстояния при помощи носильщиков или караванов лам. Расширенный контроль такого типа со стороны сообщества был засвидетельствован в различных местах империи инков (Murra 1972), и среди них – сообщества сьерра в долине Мантаро, чьи земли включали невысокую зону к востоку, на которой производили такие культуры, как кока и перец ахи351. Из исторических документов мы знаем (LeVine

281

1979; Vega 1965 [1582]: 168, 172-74), что сообщества с высокогорий контролировали там небольшие деревни, хоть это и было на расстоянии 30 миль или более, и от долины эту тропическую земледельческую зону отделяли высокие горы.

Но возможно ли документировать архипелаговые сообщества доинкским временем, или же они являются последствием завоевания? Археологические исследования, которые обращаются к этой проблематике, основываются на неполных данных (Hastings 1982; Lynch 1982), посему в лучшем случае мы располагаем сейчас шаткими свидетельствами в пользу существования архипелаговых сообществ до прихода инков. Несомненно, что во времена враждебных отношений и войн между сообществами любое такое обретение удаленных ресурсов было неосуществимо, поскольку могло нанести урон безопасности. Поэтому кажется логичным, что такие сообщества осуществили свой выход вовне впервые лишь после завоевания, когда инкское государство стало в состоянии поддерживать мир и гарантировать собственность на ресурсы.

Об организации выше уровня айлью известно мало, и она плохо изучена. Мы знаем, что в доинкский период некоторые поселения были достаточно крупными и, таким образом, состояли, вероятно, из нескольких айлью; в долине Мантаро появление таких больших сообществ являлось реакцией на войны (LeBlanc 1981).

Существовали более широкие образования из этнических групп с близкородственными языками, общими обычаями и культурной историей. Например, в верхней части долины Мантаро имелась локальная этническая группа уанка (точно также все еще идентифицируют себя современные сообщества в этой области)352. До инкского завоевания уанка не образовывали единой политической группы; политически их локальные сообщества были автономны и вели войны друг с другом (Hastorf 1993). И хотя имели место обмены между сообществами, и существовал политический союз, во многих вопросах сообщество оставалось политически независимым.

Однако этничность обрела чрезвычайную важность при господстве инков. Иерархия среди айлью провинции, отражавшая различия в экономическом благосостоянии и характере политических отношений с инками, была перенесена на систему контроля над административными должностями в провинциальных округах и уездах. Но дальше общей этничности у провинции в целом отсутствовала традиционная опора, и функцией административного контроля наделялись инкские чиновники из неместного населения. И тогда инки создали внутри региона этническую мозаику, помещая туда внутренних колонистов (митмас) из других этнических групп, не обладавших традиционными правами на землю. Таким образом, эти колонисты попадали в зависимость от государства и должны были отчитываться за ремесленное производство, которым управляло государство, за работу на государственных фермах и, конечно же, за внутреннюю безопасность.

Хотя андскую айлью часто изображают как организованную на принципах равенства, родства и реципрокации, но, по крайней мере, в некоторых областях Андов лидерство и нарождающаяся социальная дифференциация сохраняли свою важность. Предводитель айлью (курака) представлял собой новоявленного аристократа. Позиция эта передавалась патрилинейно, в соответствии с локальным счетом родства; но при выборе среди возможных кандидатур допускалась некоторая гибкость (Rostworoski 1961). Члены айлью работали на специально отведенных землях, что было частью от общих обязательств снабжать кураку продуктами (Moore 1958: 527); и он также обладал, по-видимому, какими-то правами пользо-

282