предлагает превосходную возможность рассмотрения того, как можно сохранить перекрывающую саму себя социополитическую организацию, несмотря на присущие ей тенденции к фрагментации. Как мы видели, политические единицы часто расщепляются вдоль линий линиджей, причем отдельным вождеством становится старшая линия низкорангового линиджа (например, 9-й номер на рис. 12), конкурируя с изначальной старшей линией (представленной 1-м номером). Для некоторых островов, например, Маркизских (Handy 1923) и Тонгарева (P. Buck 1932), характерно, когда вождества фрагментируются на мелкие политии численностью примерно в тысячу человек. На других же, таких как Тонга (Kirch 1980) или Гавайи, вождества разрастаются, вбирая в себя популяции, исчисляющиеся десятками тысяч человек. Что же это за условия, которые препятствуют фрагментации? Ими должны быть такие, которые способствуют как росту размеров политической системы, так и развитию новых институтов, решающих проблемы, порожденные этими новыми масштабами.

Случай 13. Гавайские островитяне

Ко времени первого контакта (1778) Гавайские острова обладали населени-

ем315, по-видимому, в 200000-300000 чел. (Nordyke 1989; Schmitt 1971), которое разделялось на четыре больших вождества, конкурирующих друг с другом. Эти вождества, рассматривавшиеся исследователями (Earle 1978; Goldman 1970; Hommon 1976; Sahlins 1958, 1972) в качестве наивысшей стадии социополитического развития в Полинезии, разбираются здесь с целью установления факторов, которые были ответственны за эволюцию, приведшую их вплотную к обществу государственного типа.

Сложный характер гавайских вождеств проявляется в том, что у них развились социальное расслоение и региональные институты. Общество жестко делилось на два класса: общинников и вождей. Общинники представляли собой деревенских землепашцев, рыболовов и ремесленников. Они не обладали протяженными генеалогиями, редко прослеживали счет родства глубже поколения дедов, а ранги и организация выше домохозяйства оставались у них неформальными и действовали по случаю. Несколько родственных домохозяйств могли проживать рядом и кооперироваться во время совместных экономических предприятий, но нет свидетельств в пользу линиджевой или корпоративной структуры у общинников. Определенные из них являлись бигменами, в том смысле, что были успешными фермерами и организаторами, вокруг которых небольшие группы из домохозяйств сообщества образовывали кластеры (Sahlins 1992: 208). Но сообщества эти, как и крестьянские деревни в составе государств, организовывал эгалитарный этос, встроенный в региональную иерархию вождеств.

Наоборот, вожди были организованы в различные, основанные на счете родства правящие группы, связанные с главными островами – Кауаи, Оаху, Мауи и Гавайи. Теоретически и ранг индивида, и то насколько он располагал правами на должность, и та поддержка, которую ему оказывали вожди-родственники, определялись тем, насколько он был удален от старшей линии; однако, поскольку индивид получал статус, как через свою мать, так и через отца, то расстояние это не просто было высчитать, и соответственно правящие вожди держали специалистов по генеалогии, чтобы оценивать притязания индивидов на ранг и положение. Важным для потомка способом обретения статуса являлся брак. Вождь из элиты

249

мог жениться только на элитной женщине; высокоранговый же вождь практиковал полигинию, как внутри собственной правящей линии, чтобы упрочить политические позиции своих детей, так и вне своей линии, чтобы выстраивать союзы с другими линиями. Конкуренция за правящие позиции была жестокой, а брак и счет родства сильно политизированы, и их тщательно планировали. Женщины являлись ключевыми политическими игроками, которые удерживали вождеские позиции на уровне отдельных сообществ, но верховным вождем всегда был мужчина, хотя он мог придти к власти, воспользовавшись наследственным правом своей жены на должность (см. примеры, относящиеся к Кауаи, в: Earle 1978).

Оценочная численность населения в гавайских вождествах доисторического периода варьировалась приблизительно от 30000 (Кауаи и Ниихау) до 100000 чел. (Гавайи). Типичным было, если крупный остров и тесно связанные с ним острова поменьше управлялись единым сложным вождеством. И хотя предпринимались попытки расширить такое вождество путем завоевания других больших островов, но обычно они заканчивались неудачей из-за трудностей контроля над такими большими и сильно разделенными популяциями.

Окружающая среда и экономика

Гавайи состоят из семи главных островов, которые расположены на севере центральной части Тихого океана, на 40 северной широты – почти что в зоне тропиков. Эту цепочку островов, более чем на 2000 миль удаленную от всех крупных массивов суши, образуют вулканические пики. Их геологический возраст, и таким образом, степень их эрозии сильно варьируется. На большом острове Гавайи до сих пор имеются активные вулканы, и у его широких, наклонных поверхностей мало долин и постоянных речных потоков. Напротив, подвергшийся сильной эрозии Кауаи – это остров с глубокими каньонами и водами, стекающими с центральных гор в море. Почвы в основном вулканического происхождения, но большинство почв, использующихся в производстве, аллювиальные, которые находятся в эродированных долинах и у входа в них вдоль прибрежных равнин. Количество аллювиальных почв сильно варьируется в зависимости от развития речных систем (see, Earle 1980b; Kirch 1977).

Дождевые осадки – следующий фактор, важный для средового разнообразия. В этом районе Тихого океана ожидаемое годичное количество осадков составляет ок. 60 дюймов на уровне моря. Однако же дождь распределяется неровно вследствие того, что острова различаются в размерах. Типично, если на наветренной стороне островов количество осадков варьируется, достигая примерно 60 дюймов на берегу и 300 и более дюймов в центральных горах; а на подветренной, будучи сильно ограничено дождевыми заслонами – часто менее 20 дюймов. Вариации осадков и почв представляют собой важнейшую детерминанту для возникновения отличий в локальных стратегиях жизнеобеспечения.

Как мы видели, к моменту контакта плотность населения на семи островах оценивалась в размере 39 чел. на кв. милю. Но бóльшую часть островного ландшафта составляет пересеченная местность с крутыми обрывами, и в основном она расположена слишком высоко, либо черезчур засушлива для тропических корнеплодов, которые выращивали гавайцы. И на возвышениях пониже, обычно на расстоянии мили от берега и вблизи водных потоков, где была сконцентрирована бóльшая часть населения, плотность могла превышать 200 чел. на кв. милю.

Как следствие такой высокой плотности населения на местах, экономика жизнеобеспечения зависела в основном от интенсивного земледелия. Были разра-

250

ботаны ирригация, террасирование и дренажные системы, которые позволяли постоянно и круглогодично возделывать землю. Главную культуру, таро (Colocasia esculenta), выращивали на орошаемых, покрытых прудами полях – везде, где это только позволяли водные и почвенные условия (Earle 1980b; Kirch 1977). Поля эти, похожие на рисовые падди Юго-Восточной Азии, состояли из отводимых от множества речных потоков коротких канав, доставляющих воду на террасированные поля, каждое из которых представляло собой прудик, где в грязи или на маленьких холмиках росло таро. Это была сравнительно несложная технология, с которой легко управлялись, а урожаи были высокими. Главная же проблема заключалась, однако, в том, что эти ирригационные системы концентрировались на дне долин вблизи от моря. И продукцию земледелия сообщества периодически уничтожали наводнения и приливные волны, которые даже еще сегодня продолжают изводить современную систему таро на островах (Earle 1978).

Если ирригацию невозможно было осуществить, то выращивая таро, а в более засушливых местах и сладкий картофель, применяли возделывание земель, чередующееся с коротким периодом оставления их под паром. Другие культуры включали ямс, сахарный тросник, арроурут и некоторое число древовидных, особенно хлебное дерево316 и банан. Одомашненные животные, среди них свиньи, собаки и куры, также сохраняли некоторую важность в качестве поставщика белка. Свиньи особенно ценились вождями, которые, кажется, монополизировали их разведение.

Основным же источником белка являлась рыба. Мужчины применяли разные методы рыбной ловли, в особенности хукилау, при котором большая партия рыбаков с сетями окружала стаю рыб на мелководье и тянула свой улов к берегу. Важной была также ловля пелагических317 видов рыб в открытом море, требующая особого рыболовного оснащения и больших лодок. Вдоль берега и сразу за ним на аллювиальных низинах устраивали рыбные пруды, в которых выращивали мальков специально, чтобы их употребляли вожди (Kikuchi 1976). Технология запруд была проста и подразумевала либо простое расширение прудового поля, предназначенного для таро, либо запруживание протяженного участка моря с помощью каменного или земляного вала.

Иные, хоть и вторичные продукты природного происхождения обеспечивали разнообразие и давали дополнительный белок. Женщины находили моллюсков и крабов, на удаленных от берега птичьих базарах сетями ловили морских птиц, в горах охотились на диких кур318 и свиней, и собирали множество съедобных дикорастущих. Важную зону для добывания составляли внутренние районы островов, которые редко заселялись постоянно. В итоге пищевой рацион гавайцев, хоть и зависящий сильно от основных крахмалосодержащих культур, был хорош высоким содержанием в нем калорий, белка и богатым ассортиментом.

Ответом на средовое многообразие, характерное для высоких вулканических островов Полинезии, была, конечно же, разнообразная экономика жизнеобеспечения. В тесном соседстве располагались три главные зоны, которые делали возможным три очень различающихся типа эксплуатации: для интенсивного земледелия подходили аллювиальные впадины и пологие возвышенности; для продуктивного рыболовства – мелководные и удаленные от берега заливы и рифы; и для охоты и добывания – внутренние «дикие» леса. И хоть Сервис (Service 1962) и доказывал, что вождества часто развивались в таких условиях, когда надо управлять обменом между специализированными сообществами, на самом же де-

251

ле, как мы увидим, торговля носила в высшей степени ограниченный характер и имела место в основном внутри границ сообщества (Earle 1977).

Похоже, что войны могут оказаться еще одним следствием высокой плотности населения и неровного распределения производительных ресурсов на местах. Привлекая для объяснения войн теорию стесненности Карнейро, Кёрч (Kirch 1988) отмечает, что в Полинезии популяционный рост в островной, естественно ограниченной окружающей среде должен оказывать давление на имеющиеся ресурсы и выливаться в межгрупповые войны. Тогда войны могут ограничивать выбор индивида, требуя от него присоединяться к группам, чтобы доступ к ресурсам, за которые борются, был гарантирован (Boon 1992). Хотя межгрупповые войны за землю, находящуюся в производстве, были характерны для мелких вождеств, как, например, у маори (M. Allen 1996), на Гавайях они превратились в политическую стратегию, предназначенную, главным образом, чтобы распространять контроль.

С большинством проблем производства, как мы покажем, справлялись еще на уровне семьи или локального сообщества, хотя для управления рисками и улаживания конфликтов между сообществами, несомненно, были важны вожди. Однако, еще важнее, была та особая форма, которую приняла на Гавайях интенсификация, предоставив возможности для экономического контроля, сформировавшего базис для развития социального расслоения.

Социальная организация

Виттфогель (Wittfogel 1957: 241) доказывал, что развитие ирригационных систем на Гавайях нуждалось в появлении такой системы управления, которая состояла бы из вождей и земельных распорядителей, сформировавшей затем основу политической организации гавайцев. Напротив, Сервис (Service 1962), говоря вообще о Полинезии, доказывал, что средовое разнообразие островов потребовало централизовать управление системы обмена, что привело во власть в качестве вождей тех, кто этим управлял. Но, как мы уже продемонстрировали в другом месте (Earle 1977, 1978), эти теории не соответствуют действительности, поскольку, ни ирригация, ни обмен не приняли здесь еще характер проблем, которые требовали бы расширения системы контроля за пределы локального сообщества.

Большей частью рабочей силы, необходимой для осуществления жизнеобеспечивающих стратегий, легко способна была обеспечить самостоятельно нуклеарная семья, организованная на основе стандартного разделения труда по возрасту и полу (Earle 1978). В традиционных источниках часто описывается строжайшее разделение труда, которое основывалось на предписании культуры охранять мана319 или сакральную силу мужчин (Handy and Pukui 1958: 176-78; Malo 1951: 27-30). Мужчины и женщины питались отдельно, и, по крайней мере, во время формальных приемов пищи, на мужа возлагалась ответственность за запекание таро в особых земляных печах для себя и своей жены и за разминание его отдельно в поʼи320. Женщинам нельзя было есть такую, ассоциирующуюся с богами пищу, как свинина, и входить в дом, где ели мужчины, и совершались подношения богам домохозяйства. В то время как мужчины ответственны были за всякую работу, касающуюся выращивания священного таро, женщины – за трудоемкое дубление тапа321 (ткани из коры), которая шла на одеяния, как членам семейства, так и божествам. В культурно наиболее важных сферах домашней жизни отчетливо проявлялась реципрокация. Чтобы набрать древесины и возвести каркас дома, муж созывал своих близких родственников, а в это время женщины собира-

252

ли для них солому и плели напольные циновки. Пока же мужчины работали на полях таро и рыбачили, женщины выращивали или собирали другие растения, как, например, сладкий картофель, который нужен был, чтобы разнообразить питание семьи и сделать ее здоровой. В организации работы, как внутри семьи, так и между соседними семьями, чувствовалась уравновешенность и ненавязчивость.

Наиболее вероятно, что строгость в разделении труда в гавайских вождествах, которую описывали, сильно преувеличена. Похоже, что противопоставление мужского и женского, но еще чаще сакрального и профанного, могло затрагивать более всего вождей, которые, как считалось, являлись божествами; других же мужчин оно касалось, если только те были вовлечены в священные ритуалы. Археология не подтверждает существования пространственного деления и специальных мест для приготовления пищи в домохозяйствах, не относящихся к элите, на что вроде бы указывает этноистория322. Мы же считаем, что разделение труда между мужчинами и женщинами было, вероятно, гибким и взаимодополняемым, если не принимать во внимание публичный и сакральный контексты, связанные с церемониальными событиями.

Важнейшим пищевым продуктом в экономике жизнеобеспечения являлось таро, которое производили на орошаемых участках садов и полях, расположенных на возвышениях. Ирригационные системы не были большими и ограничивались одним локальным сообществом; в типичных случаях они служили лишь 4-5 фермерам, реже – 12 и более. Вероятно, само сооружение создавали путем постепенного его расширения; и с ремонтными работами, как и сегодня, справлялись небольшие бригады рабочих. Исторические записи свидетельствуют о том, что близкородственные семьи (братья и свояки) проживали вместе вдоль короткой канавы и кооперировались, чтобы поддерживать ее функционирование. Хотя на Гавайях определенно существовали земельные распорядители, но для развития ирригационных систем они не были нужны.

Что же касается обмена, то три главные ресурсные зоны – прибрежного рыболовства, земледелия на низменностях и добывающего хозяйства на возвышениях – располагались обычно очень тесно друг к дружке; и во многих районах от побережья до горных пиков насчитывалось менее восьми миль. Таким образом, домохозяйство, располагавшееся внизу, в долине вблизи от моря, а такие составляли большинство, обладало доступом ко всем важнейшим ресурсам, и, по сути, было самодостаточным. Там же, где ресурсные зоны были разделены сильнее, как кое-где на большом острове Гавайи, домохозяйства до определенной степени специализировались на ресурсах, свойственных этому месту. Но обмен имел место в основном между домохозяйствами одного и того же локального сообщества, которых связывали узы близкого родства, поскольку земли сообщества простирались в виде полоски от гор в центре к морю (Handy and Pukui 1958). Домохозяйства из разных сообществ не обменивались интенсивно а, если было все-таки нужно, то это происходило на небольших неформальных собраниях, функционировавших как простые рынки (Ellis 1963 [1827]: 229-30). Там индивиды менялись выточенными из камня теслами, которые делались из местных источников базальта, и плетеными циновками из камыша, росшего только на определенных болотах. И, как будет описано ниже, система, которой управлял вождь, не представляла собой вовсе систему обмена предметами потребления между специализирующимися производителями, занятыми в жизнеобеспечении.

Конечно же, вожди вместе со своими земельными распорядителями оправдывали свое назначение, в особенности, когда организовывали усилия сообщества

253