Часть 3 ст. 130 апк рф предлагается дополнить абзацем следующего содержания:

"Выделение одного или нескольких соединенных требований в отдельное производство по корпоративному спору при наличии возражений лица, участвующего в деле, не допускается".

Мало того, что само понятие "корпоративный спор" носит расплывчатый характер, предлагается, чтобы суд рассматривал различные требования к различным ответчикам в одном деле в обязательном порядке, если будет возражать хоть кто-то из участников процесса (например, третье лицо без самостоятельных требований). При этом не указано на то, что все соединенные требования должны быть связаны с корпоративным спором, возникшим между одними и теми же лицами.

Согласно ныне действующей редакции ч. 1 ст. 130 АПК РФ "истец вправе соединить в одном заявлении несколько требований, связанных между собой по основаниям возникновения или представленным доказательствам".

Минэкономразвития России предлагает исключить из ч. 1 ст. 130 АПК РФ эти основания, предоставив истцу ничем не ограниченное право соединять в одном заявлении любые требования к любым ответчикам без каких-либо оснований. Особо оценят данное новшество судьи арбитражных судов, для которых его законодательное закрепление может быть настоящим шоком.

Конечно, согласно ст. 130 АПК РФ судья может попробовать выделить в отдельное производство одно или несколько необоснованно соединенных истцом требований (если только ему это позволят лица, участвующие в деле). Однако это значит, что судья будет вынужден выносить отдельный, лишний судебный акт, и, кроме того, выделенные в отдельное производство требования (дела), по всей видимости, также будут рассматриваться этим же судьей. Вместо того чтобы заниматься настоящим делом, суд будет вынужден выносить определения о выделении в отдельное производство требований, заведомо не связанных между собой.

Статья 39 АПК РФ предусматривает в настоящее время пять случаев, когда дело подлежит передаче. Все они увязаны с объективными критериями, что исключает произвол суда. Предлагаемая новация ст. 39 АПК РФ вводит неопределенный признак "имеются основания для объединения дел либо выделения требований в отдельное производство". При этом нововведение касается всех дел, а не только корпоративных споров.

Таким образом, в случае принятия законопроекта передача дела в другой суд возможна с формулировкой "при рассмотрении дела в суде выяснилось, что имеются основания". Какие должны быть основания - каждый судья будет решать субъективно до того момента, пока ВАС РФ не даст соответствующих разъяснений.

Вызывает интерес предложение Минэкономразвития России абз. 1 ч. 2 ст. 46 дополнить предложением следующего содержания:

"При несогласии истца на привлечение другого ответчика арбитражный суд первой инстанции по своей инициативе может привлечь к участию в деле другого ответчика, если рассмотрение дела без участия другого ответчика невозможно".

Если сейчас привлечение другого ответчика по инициативе суда возможно только по делам, вытекающим из административных и иных публичных отношений, и если законом предусмотрено обязательное участие в деле другого ответчика, то законопроект предполагает возможность привлечения другого ответчика даже в случае нежелания истца предъявлять к нему требования. Автор полагает, что в этом случае суд будет фактически работать на стороне истца, устраняя недостатки иска, предъявленного неквалифицированным представителем истца. Более того, возникает вопрос о том, как поступать суду в случае, если истец тут же откажется от иска к новому ответчику? Кроме того, фактически возникнет ситуация, когда суд удовлетворит требования к ответчику, в то время как истец никаких требований к нему не предъявлял, и федеральные законы не обязывают привлекать данное лицо в качестве ответчика.

Предлагается ч. 7 ст. 93 АПК РФ дополнить абзацами следующего содержания:

"При рассмотрении в арбитражном суде апелляционной или кассационной инстанции дел по жалобам на определения арбитражного суда об обеспечении иска лицо, по заявлению которого были приняты обеспечительные меры, одновременно с отзывом на жалобу вправе направить в соответствующий арбитражный суд апелляционной или кассационной инстанции заявление об обеспечении иска, отвечающее требованиям статьи 92 настоящего Кодекса. В случае направления указанного заявления об обеспечении иска оно подлежит рассмотрению соответствующим арбитражным судом апелляционной или кассационной инстанции вместе с рассмотрением жалобы на определение об обеспечении иска арбитражного суда нижестоящей инстанции.

По результатам рассмотрения заявления об обеспечении иска арбитражный суд апелляционной или кассационной инстанции выносит определение об обеспечении иска или об отказе в обеспечении иска. Принятие обеспечительных мер арбитражным судом апелляционной или кассационной инстанции при рассмотрении дел по жалобам на определения об обеспечении иска арбитражного суда нижестоящей инстанции допускается при условии отмены определения об обеспечении иска и при наличии оснований для принятия мер по обеспечению иска, предусмотренных статьей 90 настоящего Кодекса".

Таким образом, суды апелляционной и кассационной инстанций будут рассматривать заявления об обеспечении иска в то время, когда производство по делу в первой инстанции еще не завершено. Соответственно, будет иметь место, по мнению автора, вмешательство в компетенцию суда первой инстанции. Если руководствоваться логикой данного нововведения, то возможно предоставление вышестоящим инстанциям права рассматривать и другие заявления и ходатайства сторон в обход первой инстанции. Автор полагает, что в случае отмены мер по обеспечению иска ничто не препятствует истцу вновь подать заявление в суд первой инстанции, отвечающее требованиям ст. 92 АПК РФ, тем более что оно должно быть рассмотрено не позднее следующего дня после дня поступления заявления в суд (ч. 1 ст. 93 АПК РФ).

Наиболее значительным дополнением в АПК РФ является предложение Минэкономразвития России дополнить АПК РФ новой гл. 28.1 "Рассмотрение корпоративных споров".

Не давая легальной дефиниции понятию "корпоративные споры", Минэкономразвития России тем не менее предлагает рассматривать в особом порядке дела, вытекающие их этих споров.

Согласно ч. 2 ст. 225.1 гл. 28.1 "При рассмотрении корпоративного спора отказ от иска (требования) признание иска (требования) либо заключение мирового соглашения допускается лишь при условии, что отказ от иска (требования), признание иска (требования) либо заключение мирового соглашения не нарушает прав и законных интересов юридического лица, в связи с деятельностью, управлением или участием в котором возник корпоративный спор, либо его участников (учредителей, акционеров, членов)".

Данная статья фактически является повторением ч. 5 ст. 49 АПК РФ, согласно которой суд не принимает отказ от иска, признание ответчиком иска и не утверждает мировое соглашение, если это нарушает права других лиц. Зачем понадобилось вводить новую дублирующую статью, автору непонятно, так как у арбитражного суда достаточно профессионализма, чтобы понять, что по делам, возникающим из корпоративных правоотношений, в первую очередь затрагиваются интересы общества и его участников.

Самым непонятным нововведением для автора являются предложения Минэкономразвития России, связанные с дополнением АПК РФ ст. 225.3 "Обеспечительные меры арбитражного суда по корпоративным спорам":

"Арбитражный суд при принятии обеспечительных мер по корпоративным спорам должен исходить из того, что обеспечительные меры не должны приводить юридическое лицо к фактической невозможности осуществлять свою деятельность или к существенному затруднению его деятельности, а также к нарушению юридическим лицом законодательства Российской Федерации".

Не говоря уже о том, что подобные указания уже давно даны ВАС РФ арбитражным судам, очевидно, что даже и без данных указаний и предлагаемой статьи любому судье должно быть понятно, что его обеспечительные меры не должны приводить к остановке деятельности юридического лица. Несмотря на всю банальность предлагаемой статьи, ее, конечно, можно включить в состав АПК РФ, однако почему вышеуказанные требования относятся только к обеспечительным мерам по корпоративным спорам? Автор полагает, что если и вводить в АПК РФ данную статью, то желательно, чтобы она относилась в равной мере ко всем обеспечительным мерам по всем спорам (в противном случае придется признать, что по иным спорам можно принимать меры, приводящие к остановке деятельности общества и нарушению законодательства).

Опасаясь, видимо, что арбитражный суд, не разобравшись, может принять "внешне законные" обеспечительные меры, Минэкономразвития России предлагает, чтобы принятие наиболее распространенных на практике обеспечительных мер по корпоративным спорам производилось в судебном заседании с вызовом лиц, участвующих в деле.

Согласно предлагаемой ст. 225.3 "Обеспечительные меры арбитражного суда по корпоративным спорам":

"3. Обеспечительные меры по корпоративным спорам могут быть приняты арбитражным судом по заявлению об обеспечении иска, рассматриваемому арбитражным судом в судебном заседании, о времени и месте которого должны быть извещены надлежащим образом лица, участвующие в деле, и юридическое лицо, в связи с деятельностью, управлением или участием в котором возник корпоративный спор, если иное не предусмотрено настоящей статьей:

4. Заявление об обеспечении иска рассматривается в судебном заседании, за исключением случаев, предусмотренных частью 5 настоящей статьи, для принятия обеспечительных мер в виде:

1) наложения ареста на акции, доли в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паи членов кооперативов;

2) запрещения органам управления и иным органам юридического лица принимать решения по вопросам, относящимся к их компетенции либо касающимся совершения иных действий;

3) запрещения юридическому лицу, его органам или участникам (учредителям, акционерам, членам), а также иным лицам исполнять принятые органами управления и иными органами юридического лица решения;

4) запрещения участнику (учредителю, акционеру, члену) юридического лица осуществлять право голоса и иные права на общем собрании участников (учредителей, акционеров, членов) либо осуществлять указанные права иным образом;

5) запрещения держателю реестра владельцев ценных бумаг и (или) депозитарию осуществлять записи по учету или переходу прав на акции и иные ценные бумаги, а также совершать иные действия в связи с размещением и (или) обращением ценных бумаг.

5. Заявления об обеспечении иска для принятия обеспечительных мер, указанных в пунктах 1-5 части 4 настоящей статьи, рассматриваются судьей единолично без извещения сторон в случае предоставления лицом, обратившимся с заявлением об обеспечении иска, встречного обеспечения в порядке, установленном статьей 94 настоящего Кодекса.

6. Правила, предусмотренные настоящей статьей, распространяются также на обеспечительные меры, введение которых может привести к последствиям, указанным в части 4 настоящей статьи либо предусматривающим возложение на лицо, участвующее в деле, обязанности совершить определенные действия (воздержаться от действия), в результате которых могут наступить указанные последствия".

Очевидно, что требование о рассмотрении заявления об обеспечения иска только в судебном заседании будет противоречить сроку, установленному ст. 93 АПК РФ для рассмотрения заявлений об обеспечении иска (не позднее дня, следующего за днем поступления заявления). Нового же срока (например, 10 дней) Минэкономразвития России не предлагает, что делает возможным для арбитражного суда назначить рассмотрение заявления на любую дату (например, одновременно с назначением предварительного судебного заседания- через месяц после поступления заявления). Данное обстоятельство явно противоречит самому смыслу обеспечительных мер, так как в ст. 90 АПК РФ обеспечительные меры названы срочными. Таким образом, сомнения Минэкономразвития России в квалификации и добросовестности арбитражного суда приводят к тому, что обеспечительные меры по корпоративным спорам перестают быть срочными. При этом Минэкономразвития России не вносит каких-либо изменений в ст. 90 в части срочности обеспечительных мер и в сроке рассмотрения заявления об обеспечении иска.

Однако самое интересное ждет читателя при ознакомлении с ч. 5 ст. 225.3, которая разрешает судье принимать обеспечительные меры без вызова сторон и без судебного заседания в случае представления истцом встречного обеспечения.

Примечательно, что ранее законопроект Минэкономразвития России, внесенный в Правительство РФ, предусматривал суммы встречного обеспечения:

500000 рублей - для запрещения органам управления и иным органам юридического лица принимать решения по вопросам их компетенции либо совершения иных действий;

50000 рублей - для запрещения юридическому лицу, его органам или участникам (учредителям, акционерам, членам), а также иным лицам исполнять принятые органами управления и иными органами юридического лица решения;

150000 рублей - для запрещения участнику (учредителю, акционеру, члену) юридического лица осуществлять право голоса и иные права на общем собрании участников (учредителей, акционеров, членов) либо осуществлять указанные права иным образом;

50000 рублей - для запрещения держателю реестра владельцев ценных бумаг и (или) депозитарию совершать записи по учету или переходу прав на акции и иные ценные бумаги, а также совершать иные действия в связи с размещением и (или) обращением ценных бумаг.

Видимо, понимая невозможность денежной оценки обеспечительных мер и законодательного закрепления их платности, от этой идеи отказались.

Тем не менее согласно ч. 4 ст. 93 АПК РФ в обеспечении иска не может быть отказано, если лицо, ходатайствующее об обеспечении иска, представило встречное обеспечение.

Соответственно, если по корпоративному спору будет представлено встречное обеспечение, судья обязан принять обеспечительные меры без вызова сторон и вне судебного заседания. Однако корпоративные споры в большей своей части - это заявления неимущественного характера (о признании недействительным решения собрания акционеров и т.п.), и определить сумму встречного обеспечения по требованию неимущественного характера, как правило, невозможно.

Единственное, на что можно уповать в данном случае, - это то, что встречное обеспечение согласно ст. 94 АПК РФ осуществляется на основании отдельного определения суда и только при наличии следующих условий:

1) встречное обеспечение производится, только когда суд допускает саму возможность и целесообразность обеспечения иска;

2) о встречном обеспечении должен ходатайствовать ответчик или суд предлагает его совершить по своей инициативе.

Таким образом, лицо, обратившееся за обеспечением иска, не вправе самостоятельно, без определения суда о встречном обеспечении произвести такое обеспечение. К сожалению, ст. 94 АПК РФ данный вопрос четко не регламентирует.

Если суд вынесет определение о встречном обеспечении, то, заплатив некую сумму встречного обеспечения, можно надеяться на то, что суд в обязательном для него порядке запретит генеральному директору исполнять свои обязанности и т.д. Каким образом надлежит рассчитывать суммы встречного обеспечения по искам неимущественного характера, остается загадкой.

Кроме того, пока определение суда о встречном обеспечении дойдет до лица, ходатайствующего об обеспечительных мерах, и пока суд получит доказательства встречного обеспечения, вполне возможно, уже состоится судебное заседание по делу, что также не добавит обеспечительным мерам срочности.

Действующий АПК РФ не регламентирует возможность встречного обеспечения по искам неимущественного характера (не подлежащим оценке). Согласно же ст. 94 АПК РФ размер встречного обеспечения может быть установлен только в пределах имущественных требований истца и суммы процентов от этих требований. Иной порядок определения размера встречного обеспечения законом не установлен.

Однако такая возможность предусмотрена в Постановлении Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. N 55 "О применении арбитражными судами обеспечительных мер", согласно которому размер обеспечения определяется в этом случае исходя из размера возможных убытков, причиненных обеспечительными мерами.

Что касается возможности встречного обеспечения по корпоративным спорам, то необходимо законодательно, по мнению автора, исключить напрямую возможность встречного обеспечения по спорам неимущественного характера, чтобы, в свою очередь, исключить возможность злоупотреблений при определении размера возможных убытков, которые могут быть причинены обеспечительными мерами.

В новой ст. 225.5 "Особенности рассмотрения дел по спорам об обязании созвать общее собрание акционеров" предлагается установить, что в случаях, предусмотренных федеральным законом, органы акционерного общества или его акционеры вправе обратиться в арбитражный суд с требованием об обязании акционерного общества созвать общее собрание акционеров. Решение арбитражного суда об обязании созвать общее собрание акционеров подлежит немедленному исполнению. Копия решения арбитражного суда направляется в пятидневный срок со дня его принятия акционерному обществу.

Интересно, что каких-либо особенностей рассмотрения дел об обязании созвать общее собрание участников общества с ограниченной ответственностью Минэкономразвития России не видит, в то время как ООО в России более 70% от общего количества зарегистрированных обществ. В то же время данная проблема для ООО не менее - и даже более - значима, так как зачастую участники ООО не вносят своевременно изменения, связанные с изменением состава участников, который, в отличие от акционерного общества, должен в обязательном порядке присутствовать в уставе общества.

Ни для кого не секрет, что арбитражные суды завалены надуманными исками, зачастую истец злоупотребляет своими процессуальными правами, осуществляя тем самым корпоративный шантаж общества. Это становится возможным в немалой степени благодаря практически бесплатному судопроизводству в арбитражных судах. Размер пошлины по корпоративным спорам столь ничтожен, что недобросовестному лицу ничего не стоит забросать общество исками.

Минэкономразвития России предлагает внести в часть вторую НК РФ следующие изменения:

"1) В части 1 статьи 333.21:

а) дополнить пунктом 51 следующего содержания:

"51) при подаче искового заявления по корпоративным спорам (за исключением исковых заявлений имущественного характера, подлежащих оценке), в том числе при подаче заявления лицом, обращающимся в арбитражный суд в интересах других лиц, участвующих в корпоративном споре, по их просьбе - 2 000 рублей".

б) пункт 7 дополнить абзацем следующего содержания:

по корпоративным спорам - 2 000 рублей"".

Таким образом, заплатив 75 долл., можно судиться по вопросам, касающимся (например) признания недействительным решения собрания акционеров о совершении крупной сделки на сумму несколько миллионов долларов США.

В то же время 21 декабря 2006 г. Президиум ВАС РФ рассмотрел проект федерального закона о внесении поправок в НК РФ. Поправки предполагают увеличение размеров госпошлин по ряду категорий дел более чем в два раза. Как говорится в пояснительной записке, увеличение госпошлины повысит качество судебных решений и обеспечит доступ гражданам и компаниям к полноценному правосудию *(28).

Вызывает особый интерес и предложение Минэкономразвития России внести в Закон о регистрации следующие изменения:

"Статья 25.1. Признание недействительными отдельных решений регистрирующего органа

"2. Признание недействительными решений о государственной регистрации... не влечет признание сделок, совершенных... юридическими лицами... недействительными...

Признание недействительными решения учредителей о создании юридического лица или решения о реорганизации юридического лица, за исключением решений по вопросам формирования постоянно действующего исполнительного органа юридического лица (в случае отсутствия постоянно действующего исполнительного органа юридического лица - иного органа или лица, имеющего право действовать от имени юридического лица без доверенности), а также иных органов юридического лица, наделенных в соответствии с федеральным законом правом одобрения сделок, совершаемых юридическим лицом, не влечет признание сделок, совершенных такими юридическими лицами, недействительными. Признание недействительными сделок, совершенных юридическими лицами, осуществляется по правилам, установленным гражданским законодательством для соответствующих сделок.

Правила настоящей статьи соответственно применяются к требованиям, удовлетворение которых приводит или может привести к признанию недействительными решений о государственной регистрации юридического лица при его создании, государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем реорганизации, государственной регистрации изменений, внесенных в учредительные документы юридического лица, решения и договора учредителей о создании юридического лица, решения о реорганизации юридического лица, договора о слиянии или присоединении, учредительных документов юридического лица, а также изменений, внесенных в них". (Выделено мной.- В.Д.)

Не может не вызвать удивления тот факт, что, регламентируя порядок признания недействительными решений регистрирующего органа и последствия таких решений, реформаторы одновременно с этим предлагают в специальном законе о государственной регистрации указать на правовые последствия недействительности решения органов управления общества и связь таких решений со сделками, заключенными на основании таких решений. Автор полагает, что вопросы, связанные с недействительностью решений органов управления общества и заключенных им сделок, не могут регламентироваться административным законом о государственной регистрации, так как относятся исключительно к гражданскому законодательству.

Интересно, что Минэкономразвития России предлагает руководствоваться Законом о регистрации и при рассмотрении иных требований, не связанных с обжалованием государственной регистрации. То есть Закону о регистрации отводится исключительная роль Закона над законами. Это тем более удивительно, что в нормы административного права включаются важнейшие нормы гражданского без каких-либо соответствующих изменений в ГК РФ.

Недействительность сделок может быть основана на отсутствии воли юридического лица на ее совершение, т.е. (например) на отсутствии законного решения органа управления юридического лица.

Недействительность регистрации налоговым органом изменений, внесенных в учредительные документы ООО по составу участников, может повлечь постановку вопроса о незаконности решений, принятых незаконным составом участников общества и, как следствие, незаконность совершенных обществом сделок.

Все эти вопросы были затронуты автором в настоящей книге и являются достаточно сложными. Для их решения совершенно недостаточно императивно прописать в административном законе "не влечет признание сделок недействительными".

В п. 6 своей пояснительной записки к законопроекту Минэкономразвития России указывает, что изменения в данный закон вносятся "в целях стабилизации оборота". Другой мотивации в записке не содержится. Термин "стабилизация оборота" никак не расшифровывается.

Проводя реформу, Минэкономразвития России не обошел вниманием и Закон об АО и Закон об ООО. Хотелось бы остановиться на некоторых изменениях, которые предлагаются.

В настоящее время акционер согласно ст. 49 Закона об АО вправе обжаловать решение собрания в течение шести месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о принятом решении.

Видимо, желая сократить количество таких жалоб, предлагается иной срок и способ его исчисления...

"Такое заявление может быть подано в суд в течение трех месяцев со дня, когда акционер узнал или должен был узнать о принятом решении, но в любом случае не позднее шести месяцев с момента принятия решения". (Такой же подход демонстрируется и в отношении обжалования решений совета директоров (ст. 68)).

Сходные по своей сути изменения по сроку давности предлагается внести и в Закон об ООО (ст. 43):

"Такое заявление может быть подано в суд в течение двух месяцев со дня, когда участник общества узнал или должен был узнать о принятом решении, но не позднее трех месяцев с момента принятия решения".

Описывая данное нововведение, Минэкономразвития России в своей пояснительной записке отметил, что "законопроектом: предусматриваются сокращенные сроки давности по требованиям об обжаловании решений органов юридического лица и конкретизируются последствия признания их недействительными". Однако при этом в пояснительной записке отсутствует указание на главное новшество - срок исковой давности фактически предлагается исчислять не с даты, когда о решении узнал акционер (участник), а с даты принятия решения!

Согласно ст. 205 ГК РФ срок исковой давности может быть восстановлен только гражданину, да и то в исключительных случаях (болезнь, беспомощное состояние). Какова должна быть уважительная причина для восстановления акционеру (физическому лицу) срока исковой давности, если он не может превышать шести месяцев с даты принятия решения общим собранием?

Примечательно, что в первоначальной редакции законопроект вообще исключал какую-либо возможность восстановления срока и предлагал его применение вне зависимости от заявления о пропуске срока в суде. К счастью, здравый смысл возобладал, и сейчас в Государственной Думе на рассмотрении находится только предложение об исчислении срока обжалования с даты принятия решения. Однако из содержания текста законопроекта невозможно понять - должны ли приниматься во внимание судом обстоятельства, связанные с тем, что от акционера был скрыт факт проведения собрания и его результаты. Как быть, если акционер юридическое лицо, и ему срок давности не восстанавливается, а исчисляется с даты принятия решения на собрании, о факте проведения которого акционер не знал?

Можно предположить, что акционера (участника) предлагается лишить возможности оспорить решения общего собрания и совета директоров, если он узнал о них по прошествии шести (трех) месяцев с момента их принятия. Таким образом, если акционер не был уведомлен о внеочередном собрании, на котором были приняты решения (например) о реорганизации, прекращении полномочий исполнительных органов, избрании директора, членов совета директоров, о дополнительной эмиссии акций, о крупной сделке и т.п., и узнал о таких решениях спустя шесть месяцев, у него не будет шансов оспорить решения. Очевидно, что о заседаниях совета директоров акционер (участник) вообще не должен уведомляться, и узнать о них он может только путем направления специального запроса в общество. Если общество намеренно скроет информацию о собрании акционеров и о заседании совета директоров, срок исковой давности, исчисляемый с даты принятия решения, будет восстановить крайне трудно, а в отношении юридического лица и вовсе невозможно.

Несомненно, что этим воспользуются лица, знающие, что данный акционер (участник) может заблокировать принятие ими нужного решения, а решения совета директоров существенно нарушают законодательство и права акционера. В этом случае акционер (участник) не будет уведомляться о собрании, и его решение будет как минимум в течение шести месяцев держаться в тайне (о решениях совета директоров акционера также можно не информировать). Истечение указанного срока фактически станет индульгенцией для недобросовестных лиц, грубо нарушивших права акционера.

Таким образом, принятие законопроекта, направленного, как следует из его названия, на совершенствование механизмов разрешения корпоративных конфликтов, может привести к тому, что такие конфликты вообще не будут разрешаться арбитражным судом в связи с пропуском исковой давности.

Последовательно проводя политику в отношении лишения акционера возможности обжалования решений по истечении срока давности, исчисляемого не с даты, когда акционер узнал или должен был узнать об этом решении, а с даты его принятия, Минэкономразвития России предлагает также внести в Закон о рынке ценных бумаг следующие изменения.

Статью 26 изложить в следующей редакции:

"...4. Срок исковой давности для признания недействительными принятых эмитентом и регистрирующим органом решений, связанных с эмиссией ценных бумаг, признания недействительными выпуска (дополнительного выпуска) эмиссионных ценных бумаг, сделок, совершенных в процессе размещения эмиссионных ценных бумаг, и отчета об итогах их выпуска составляет три месяца с момента государственной регистрации отчета об итогах выпуска (дополнительного выпуска) эмиссионных ценных бумаг или с момента представления в регистрирующий орган уведомления об итогах выпуска (дополнительного выпуска) эмиссионных ценных бумаг". (Выделено мной.- В.Д.)

В своей пояснительной записке Минэкономразвития России пишет, что "законопроект предполагает внесение в Федеральный закон от 22 апреля 1996 года N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" и в Федеральный закон от 5 марта 1999 г. N 46-ФЗ "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг" изменений, направленных на ужесточение норм о возможности признания недействительными выпусков ценных бумаг".

Таким образом, вышеуказанное "ужесточение норм" приведет к тому, что если акционер не узнает в течение трех месяцев после регистрации отчета об итогах выпуска о незаконной эмиссии и незаконных сделках, совершенных в процессе размещения акций, у него нет шансов защитить свои права в арбитражном суде. Соответственно, задача корпоративных аферистов - продержать в тайне от акционера допущенные нарушения закона в течение лишь трех месяцев.

Из пояснительной записки Минэкономразвития России усматривается, что "основными идеями, реализуемыми в Законопроекте: предоставление лицам, участвующим в корпоративном споре, права и законные интересы которых могут быть нарушены, широких возможностей вступления в дело, рассматриваемое арбитражным судом; повышение уровня реальной доступности правосудия по корпоративным спорам... При этом в случае принятия предлагаемых изменений возможное сокращение количества дел, рассматриваемых арбитражными судами в связи с корпоративными спорами, не только стабилизирует хозяйственный оборот, но и позволит повысить уровень доступности правосудия". (Выделено мной.- В.Д.)

Автору не совсем понятно, как новый порядок исчисления сроков исковой давности сможет повысить уровень доступности правосудия, если он исключает возможность удовлетворения иска, если истец не знал и не мог знать об обжалуемом решении (акте), так как не был о нем информирован и пропустил в связи с этим срок исковой давности.

Как уже указывал автор в настоящей книге, уже давно назрел вопрос о правовых последствиях признания судом недействительным решения органа управления обществом (общего собрания или совета директоров).

Автор уже указывал, что необходимо разделять решения на заведомо не имеющие юридической силы и на решения, которые хотя и были приняты при наличии кворума, в пределах компетенции органа и по вопросу, включенному в повестку дня, тем не менее, являются недействительными в связи с иными существенными нарушениями закона.

Положительным нововведением следует признать то, что законопроект предлагает указать в ст. 49 Закона об АО следующее:

"Решения общего собрания акционеров, принятые с нарушением компетенции общего собрания акционеров, в отсутствие кворума для проведения общего собрания акционеров или принятия решения, без необходимого для принятия решения большинства голосов акционеров либо по вопросам, не включенным в повестку дня собрания, не имеют силы".

Тем самым фактически придается сила закона правовой позиции, ранее уже изложенной в Постановлении Пленума ВАС РФ N 19.

Однако, к сожалению, опять нерешенным остается главный вопрос - какие правовые последствия влечет судебное решение о признании недействительным решения органа управления обществом. С какого момента данные решения органа управления утрачивают юридическую силу - с момента их принятия или с момента вступления в силу судебного акта?

Вместо этого, законопроект предлагает внести дополнения в ст. 70 и 77 Закона об АО о том, что:

"признание недействительным решения коллегиального исполнительного органа общества не влечет недействительности сделок общества, совершенных на основании такого решения.

...Признание недействительным решения совета директоров (наблюдательного совета) общества, предусмотренного пунктом 1 настоящей статьи, не влечет признания недействительности сделок общества, совершенных по цене, определенной на основании решения совета директоров (наблюдательного совета) общества, а также сделок, решений других органов общества, выпусков эмиссионных ценных бумаг общества, для совершения, принятия и размещения которых в соответствии с требованиями настоящего Федерального закона необходимо определение цены по правилам, установленным настоящей статьей". (Выделено мной. - В.Д.)

Так же этот вопрос предложено решить в Законе об ООО.

При этом предлагается оспаривать решения органов управления на совершение сделок одновременно с оспариванием самих сделок.

Шансы заявителя на то, что ему удастся в суде доказать недействительность решения и одновременно с этим недействительность сделки ничтожно малы в связи с тем, что предлагается указать в ст. 79, 84 Закона об АО на то, что суд отказывает в удовлетворении требований о признании недействительными крупной сделки, и сделки в совершении которой имеется заинтересованность в случае:

1) если голосование акционера, обратившегося с иском не могло повлиять на результаты голосования и если в результате совершения такой сделки обществу или акционеру, обратившемуся с иском, не был причинен ущерб;

2) если при рассмотрении дела по иску общества не будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать о совершении сделки с нарушением требований к сделке, предусмотренных настоящим Федеральным законом".

Такой же подход предлагается ввести в Закон об ООО (ст. 45, 46).

Почему автор полагает, что акционер (участник), обжалующий решение органа управления и сделку одновременно, почти наверняка не сможет убедить суд в недействительности сделки?

Очевидно, что доказать, что другая сторона по сделке знала или заведомо должна была знать о том, что суд в будущем признает недействительным решение органа управления на совершение сделки крайне трудно ( почти невозможно).

Одобряя в целом такое нововведение, защищающее в первую очередь интересы добросовестного контрагента по сделке, автор хотел бы обратить внимание на то, что в законе отсутствуют критерии, по которым суду надлежит определять - когда и при каких обстоятельствах другая сторона по сделке должна знать об ограничениях на совершение крупной сделки или сделки, в совершении которой имеется заинтересованность.

Применительно к крупной сделке, например, определяющим показателем является балансовая стоимость активов и стоимость имущества по сделке. Узнать о балансовой стоимости активов своего контрагента по сделке можно, как правило, только с его согласия. При этом естественно возникает вопрос - обязана ли сторона по сделке, действуя разумно и добросовестно, запросить данные о такой балансовой стоимости и если да, то в каких случаях?

Учитывая, что законодательство России не содержит обязанности стороны по сделке запрашивать от контрагента информацию о балансовой стоимости активов, а также список аффилированных лиц, можно сделать вывод о том, что новая редакция закона делает практически невозможным признание в суде недействительной крупной сделки или сделки в совершении которой имеется заинтересованность за исключением случаев, когда в суде будет доказано, что другая сторона по сделке:

1) располагала информацией о балансовой стоимости активов контрагента (копией баланса, сданного в налоговую инспекцию, аудиторским заключением и т.п.) и знала, что сделка является крупной;

2) заведомо знала о том, что решение о совершении крупной сделки или сделки, в совершении которой имеется заинтересованность необходимо, но отсутствует или принято в отсутствии кворума для принятия решений (располагала списком акционеров, членов совета директоров и из решения собрания (совета директоров) можно было сделать однозначный вывод об отсутствии кворума);

3) располагала информацией о том, что сделка совершается лицом, заинтересованным в ее совершении (например, сделка со стороны контрагента подписана сыном председателя совета директоров другого общества);

4) знала о том, что предмет сделки (например, здание, производственное оборудование) является основным активом контрагента по сделке и его отчуждение несомненно будет являться крупной сделкой.

Все вышеперечисленные случаи должны свидетельствовать о заведомой недобросовестности контрагента по сделке, который, заключая ее, заведомо знал или должен был знать о том, что она совершается с нарушением закона.

Однако для того, чтобы вышеуказанные рассуждения автора действительно воспринимались судебной практикой, необходимо, чтобы в Законе были прописаны хотя бы примерные критерии, по которым необходимо определять, когда контрагент по сделке должен знать о нарушении закона другой стороной. В противном случае вышеуказанное нововведение сразу вызовет противоречивую судебную практику до получения со стороны ВАС РФ соответствующих разъяснений.

Так, например, до сих пор неизвестно точно, как применять ст. 174 ГК РФ в случае, если полномочия органа юридического лица ограничены его учредительными документами и необходимо доказать, что другая сторона по сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях.

Одни суды исходят из того, что само по себе указание в договоре, что Генеральный директор действует на основании устава не свидетельствует, что другая сторона по сделке была обязана ознакомиться (или была ознакомлена) с уставом контрагента, ограничивающим полномочия директора по сравнению с тем, как они определены в законе. Другие же суды полагают, что действуя разумно и добросовестно, контрагент по сделке обязан проверить полномочия лица, подписавшего сделку с другой стороны, и если в договоре имеется ссылка на устав, то это свидетельствует, что с его содержанием должны были ознакомиться.

В ст. 174 ГК РФ при проверке полномочий лица на совершение сделки другой стороне предоставлена возможность исследовать конкретные документы, подтверждающие полномочия, - договор, учредительные документы, доверенность. Только в случае, если будет доказано, что другая сторона по сделке знала об ограничениях, установленных учредительным документами или договором, можно признать сделку недействительной.

При заключении крупной сделки или сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, в отсутствие решения органа управления в договоре вообще никогда не дается ссылки на баланс общества, список его аффилированных лиц или какой-либо другой документ, которым могут быть ограничены полномочия лица, на подписание договора. Таким образом, в отличие от ст. 174 ГК РФ, в предлагаемой редакции законов об АО и ООО вообще нет ссылок на документы, которые другая сторона по сделке может или должна изучить для решения вопроса о полномочиях представителя контрагента по сделке.

Таким образом, можно предположить, что в случае принятия законопроекта в данной редакции, количество сделок, признанных судов недействительными, сократиться почти до минимума. Нельзя не учесть также и то, что недобросовестный контрагент по сделке будет всячески скрывать, что ему была известна стоимость активов другой стороны или то, что договор подписывается заинтересованным лицом.

Еще одним крайне интересным нововведением является предложение п. 4 ст. 44 Закона об АО дополнить следующим абзацем:

"Общество и регистратор солидарно несут ответственность за убытки, причиненные акционеру, возникшие из невозможности осуществить права, закрепленные ценными бумагами в связи ненадлежащим исполнением порядка поддержания системы ведения и составления реестра акционеров, если не будет доказано, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы или умысла акционера".

Предлагается тем самым поставить точку в споре о том, может ли нести ответственность эмитент за действия независимого реестродержателя в случае, если последний ненадлежащим образом исполнял обязанности по ведению реестра. Как правило, речь идет о случаях, когда акции были похищены и впоследствии перепроданы "добросовестному приобретателю". Предлагается ввести принцип безвиновной ответственности эмитента. При этом вопрос об обязательном страховании ответственности независимых реестродержателей на адекватную сумму не ставится.

При введении солидарной ответственности эмитента, акционер, пострадавший в результате виновных действий держателя реестра, будет возмещать свой убыток за счет других акционеров, так как взыскание убытка с эмитента естественно приведет к уменьшению активов общества и соответственно отрицательно скажется на капитализации акций. Кроме того, в этом случае не будет необходимости искать главного виновника происшедшего - похитителя акций, так как ущерб все равно будет возмещен самим обществом. Насколько это справедливо по отношению к обществу и другим акционерам каждый может судить сам.

Автор полагает, что вопрос об ответственности эмитента за действия реестродержателя не был бы таким актуальным, если бы реестродержатель был бы обязан страховать свою ответственность на значительную сумму (например - не менее 50% стоимости активов обществ, акции которых учитываются в системе ведения реестра). Пока этого не произойдет, наиболее легкий путь - это поиск платежеспособного ответчика, который никуда не скроется и у которого, как правило, всегда есть активы, на которые можно обратить взыскание. Таким ответчиком в нынешней ситуации конечно является эмитент.

Хотелось бы также предоставить читателю возможность ознакомиться с точкой зрения на законопроект иных лиц, гораздо более компетентных и облеченных властью.

Заключение Правового управления Аппарата Государственной Думы, данное на законопроект, содержит множество замечаний принципиального характера. Приведем лишь следующие:

"1. В названии проекта используется понятие "корпоративные конфликты", которое ни проектом, ни действующим законодательством не раскрывается.

При этом в самом проекте используется понятие "корпоративный спор", которое раскрывается в проекте "через набор двух признаков - субъектный и предметный критерии". Как следует из пояснительной записки, проектом "намеренно не вводится какой-либо легальной дефиниции данного понятия, учитывая существующее многообразие точек зрения по вопросу, что следует понимать под корпоративными отношениями и спорами, возникающими вокруг них". Полагаем, что в отсутствие в законе четкого определения данного понятия вряд ли удастся обеспечить абсолютную определенность в вопросе о том, какие споры следует относить к "корпоративным спорам" и, соответственно, к подведомственности арбитражных судов. В связи с этим предлагаемая проектом форма закрепления понятия "корпоративный спор" представляется не совсем удачной.

2. Проект относит к подведомственности арбитражных судов значительное число споров (корпоративных споров) с участием граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями (акционеров, участников, членов, работников организаций), исключая таким образом эти споры из подведомственности судов общей юрисдикции. По нашему мнению, предлагаемое изменение нуждается в дополнительном обсуждении с учетом того, что разграничение подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами основано на конституционных принципах, призванных обеспечить максимальную доступность судебной защиты прав и интересов граждан. Следует иметь в виду, что система осуществления правосудия районными судами во многих случаях обеспечивает защиту интересов граждан с точки зрения территориальной удаленности суда от места постоянного проживания граждан. Отнесение указанных выше дел к компетенции арбитражных судов, действующих на уровне субъектов Российской Федерации, с учетом ее территориальных особенностей, способно усложнить доступ граждан к судам.

3. Пунктом 25 статьи 1 проекта предлагается дополнить Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - Кодекс) новой Главой 28.1, посвященной особенностям рассмотрения корпоративных споров. Данное изменение, по нашему мнению, не вполне вписывается в концепцию и систему Кодекса. Действующее арбитражное процессуальное законодательство состоит из общих процессуальных норм и процессуальных положений, регламентирующих особенности судопроизводства по отдельным категориям дел. Эти особенности определяются спецификой соответствующего материального права. Порядок закрепления и соотношения общих и специальным процессуальных положений определяет систему арбитражного процессуального законодательства. Данная система традиционно строится по принципу закрепления общих процессуальных положений в Кодексе и специальных норм - в актах материального права (Федеральные законы "Об акционерных обществах", "Об обществах с ограниченной ответственностью" и т.д.). В связи с этим действующая редакция Кодекса не содержит обособленных положений об особенностях производства по какой-либо категории исковых дел (содержит лишь отдельные специальные положения). В Кодексе предусмотрены особенности рассмотрения различных категорий неисковых дел, т.е. регламентированы особенности иных видов судопроизводства. (см. статьи 28-33 Кодекса). Проектом же предлагается включить в Кодекс новую главу, посвященную особенностям рассмотрения отдельной категории исковых дел, причем поместить ее в рамках Раздела IV Кодекса среди норм об особенностях производства по различным категориям дел неискового производства.

Анализ положений предлагаемой Главы 28.1 позволяет сделать вывод о возможности закрепления содержащихся в ней положений в рамках существующей системы распределения специальных норм: отдельные положения - среди общих норм Кодекса, другие - в актах материального права наряду с иными процессуальными положениями, вносимыми проектом в Федеральные законы "Об акционерных обществах", "Об обществах с ограниченной ответственностью" и т.д.

При этом ряд положений предлагаемой главы представляются спорными. Статья 225.6 регламентирует процессуальное положение нового участника процесса - лица, обратившегося в арбитражный суд в защиту прав и законных интересов других лиц (только применительно к корпоративным спорам). При этом изменения в общие положения Кодекса о лицах, участвующих в деле, не вносятся. Процессуальное положение данного участника процесса в общем аналогично положению представителя, в связи с чем целесообразность выделения такой процессуальной фигуры требует дополнительного обсуждения. Кроме того, на наш взгляд, необходимость защиты интересов лиц, в защиту прав и интересов которых таким лицом предъявляется иск, требует дополнительного обсуждения порядка удостоверения этими лицами заявления, содержащего просьбу обратиться в суд за защитой их прав и интересов. Согласно проекту такие заявления, в отличие от доверенности, не заверяются нотариусом, а лишь подписываются представляемыми лицами...

4. Как следует из названия проекта, а также пояснительной записки к нему, целью проекта является совершенствование механизмов разрешения корпоративных конфликтов. Вместе с тем, значительное число положений проекта направлено на изменение общих норм Кодекса, относящихся ко всем спорам, рассматриваемым арбитражными судами. ...Многие из предлагаемых положений требуют дополнительной проработки" (Выделено мной. - В.Д.).

Из заключения на законопроект ВАС РФ от 26 марта 2007 г. N ВАС-СО1/УЗ-288 следует, что многие пункты ст. 1 законопроекта затрагивают общие положения арбитражного процесса и относятся не только к корпоративным спорам, что противоречит целям принятия данного законопроекта.

ВАС РФ не согласен с предложениями Минэкономразвития России на изменение редакций ст. 129 и ч. 1 ст. 130 АПК РФ (предоставление истцу неограниченной возможности соединения разных требований вне зависимости от оснований такого соединения).

Формулировка ч. 2 ст. 130 вызывает у ВАС РФ определенные сомнения в части наделения третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, правом заявлять ходатайства об объединении дел. Кроме того, в ч. 2 ст. 130 указано только на одно условие для объединения дел (связаны между собой по основаниям возникновения), в то время как могут быть объединены однородные дела, связанные по доказательствам.

Из заключения ВС РФ от 26 февраля 2007 г. N 463-2/общ. на законопроект усматривается категорическое несогласие ВС РФ с изменением подведомственности ряда споров.

Так, в частности, указывается:

"Предусмотренные проектом новации в части перераспределения судебной подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами вызывают серьезные возражения по следующим основаниям.

1. В соответствии со статьей 118 Конституции Российской Федерации судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом.

Основным Законом Российской Федерации определены и основополагающие принципы разграничения судебной подведомственности между судами различных ветвей судебной власти.

Статья 126 Конституции Российской Федерации, говоря о компетенции Верховного Суда Российской Федерации, устанавливает подсудность судов общей юрисдикции в отношении гражданских, уголовных, административных и иных дел.

Компетенция арбитражных судов, как судебных органов по разрешению экономических споров и иных дел, закрепляется статьей 127 Конституции Российской Федерации.

Установленные в приведенных конституционных нормах принципы разграничения судебной юрисдикции получили дальнейшее развитие в Федеральном конституционном законе "О судебной системе Российской Федерации", статьи 23-25 которого, регламентируя судебную подведомственность арбитражных судов, основными критериями ограничения пределов ее действия, разграничивающих распределение дел между различными звеньями судебной системы, определяют следующие обстоятельства экономический характер спора, субъектный состав его участников, непосредственное указание в законе об отнесении конкретной категории дел к компетенции судов арбитражного звена судебной системы Российской Федерации.

Именно этот принцип определения подведомственности дел арбитражному суду закреплен в действующей редакции статьи 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, которую, согласно рассматриваемому проекту, изменять не предполагается.

Весь иной объем гражданских дел, подведомственный судам, отнесен в настоящее время на основании статей 19-22 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" к компетенции судов общей юрисдикции, что также закреплено в статье 22 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Согласно статье 22 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суды общей юрисдикции рассматривают и разрешают исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, органов местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экономических и иных правоотношений, а также иные дела, указанные в приведенной выше норме Кодекса.

В рассматриваемом проекте никаких предложений по изменению редакции указанной нормы Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не содержится.

2. Анализ действующего законодательства позволяет сделать вывод о том, что суды арбитражного звена судебной системы, являясь по своему характеру наделенными законом специальной юрисдикцией по разрешению экономических споров, компетентны рассматривать лишь строго определенный круг дел, носящих экономический характер, сторонами в которых выступают субъекты, споры о правах и обязанностях которых в данной сфере отнесены законом к подведомственности этих органов (организации, граждане, осуществляющие предпринимательскую деятельность).

В рассматриваемом проекте федерального закона под предлогом совершенствования механизма разрешения корпоративных конфликтов, вопреки изложенному выше принципу разграничения подведомственности споров (дел) между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, закрепленному в приведенных нормах Конституции Российской Федерации и указанного Федерального конституционного закона, фактически предпринята попытка произвести перераспределение подведомственности целого ряда споров, что противоречит Конституции Российской Федерации, в связи с чем является недопустимой.

3. Объясняя в пояснительной записке к законопроекту необходимость его принятия тем, что весь объем корпоративных споров должен, по мнению его авторов, рассматриваться в рамках арбитражных судов, разработчики проекта не дают самого понятия "корпоративный спор", которое в настоящее время отсутствует и в действующих нормах материального права.

Без формулировки данного понятия, указания его основных признаков представляется невозможным определить, какие из перечисленных в проекте споров являются корпоративными.

4. Более того, сам термин "корпоративный спор" в проекте толкуется очень широко. Так, в соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 33.1 проекта к корпоративным спорам авторы проекта относят споры, связанные с принадлежностью акций, долей в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паев членов кооперативов и др., за исключением споров, связанных с разделом наследственного имущества или разделом имущества супругов.

Указанные в приведенном пункте проекта споры представляют собой имущественные споры граждан относительно их прав на данные объекты и не влияют напрямую на корпоративные отношения внутри конкретного юридического лица, в связи с чем отнесение их к категории корпоративных споров представляется неправильным.

Поскольку в настоящее время в результате процесса приватизации, купли-продажи, а также совершения иных сделок с ценными бумагами и другим, перечисленным в рассматриваемом пункте имуществом, акционерами и дольщиками является большая часть населения Российской Федерации, отнесение споров, возникающих из указанных правоотношений, по формальным соображениям к подведомственности арбитражных судов значительно осложнит для граждан возможность реализации своего права на свободный доступ к правосудию, провозглашенного в статье 46 Конституции Российской Федерации.

Это в первую очередь объясняется тем, что в отличии от судов общей юрисдикции, максимально приближенных к месту жительства большинства населения, арбитражные суды расположены, как правило, на значительном расстоянии от него, поскольку низовым звеном в этой системе, согласно статье 25 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" являются арбитражные суды субъектов Российской Федерации, находящиеся в крупных областных центрах и городах федерального значения.

5. Предлагаемый проект, вопреки закрепленному в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации и Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации принципу распределения подведомственности гражданских дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, неоправданно, с нашей точки зрения, расширяет специальную подведомственность арбитражным судам дел в рассматриваемой сфере, относя к компетенции арбитражных судов весь объем споров о защите прав и интересов коммерческих организаций, независимо от организационно-правовой формы, а также некоммерческих организаций в форме некоммерческих партнерств, ассоциаций, союзов, фондов, кредитных потребительских кооперативов, объединений работодателей, негосударственных кооперативов, объединений работодателей, негосударственных пенсионных фондов или их участников в связи с организацией деятельности, членством или участием в капитале, включая все перечисленные дела в категорию корпоративных споров.

Вместе с тем, дела с участием некоммерческих организаций, не имеющих, согласно части 1 статьи 50 Гражданского кодекса Российской Федерации, извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности, а обладающие правом на основании пункта 2 части 3 этой статьи осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которой они созданы и соответствующую этим целям, не могут рассматриваться в качестве корпоративных споров, которые предполагается отнести к компетенции арбитражных судов.

6. На этом основании к категории корпоративных споров не могут относиться споры, как предусмотрено проектом, с участием лиц, не являющихся на момент обращения в арбитражный суд участниками юридических лиц, а также держателями реестра владельцев ценных бумаг и депозитариями, если до обращения в арбитражный суд соответствующее лицо являлось участником правоотношения, из которого возник корпоративный спор или в связи с которым заявлено требование или такое лицо может стать участником данного правоотношения в будущем (в результате рассмотрения дела арбитражным судом или по иным основаниям).

Предлагаемая новация представляет собой явное отступление от принципа действия норм процессуального права во времени, согласно которому процессуальные правоотношения подчинены тем правовым нормам, которые действуют на время возникновения этих правоотношений.

Исходя из этого правила, подведомственность спора должна определяться на основании того статуса, который имеет лицо на момент обращения в суд за защитой своих прав и законных интересов.

Поэтому распространение правила о специальной подведомственности арбитражным судам дел по спорам с участием лиц, которые в будущем могут стать участниками корпоративных правоотношений, как предлагается в приведенной норме проекта, является неприемлемым, поскольку определение судебной подведомственности не может зависеть от того, какой возможный правовой статус приобретет это лицо в будущем, она зависит только от того, какое правовое положение занимает данное лицо на время обращения в суд.

7. Помимо изложенного, в состав корпоративных споров, относимых проектом к специальной подведомственности арбитражных судов, рассматриваемая норма проекта включает также и индивидуальные трудовые споры руководителя, членов коллегиального исполнительного органа работника, входящих в контрольные органы (ревизионные комиссии) или осуществляющих функции ревизора, с организацией (работодателем) - коммерческой организацией, независимо от организационно-правовой формы, либо некоммерческого партнерства, ассоциации, союза, фонда, кредитного потребительского кооператива, негосударственного пенсионного фонда, в связи с чем предлагается внести соответствующие изменения в статьи 383 и 391 Трудового кодекса Российской Федерации.

Учитывая то, что отношения между единоличными исполнительными органами юридического лица, членами его коллегиальных и контрольных органов, с одной стороны, и юридическим лицом - с другой, основаны на трудовых договорах (глава 43 Трудового кодекса Российской Федерации), указанные дела в настоящее время совершенно справедливо подведомственны судам общей юрисдикции, которые, в силу действующей редакции статей 382 и 391 Трудового кодекса Российской Федерации, являются по делам данной категории органами по разрешению трудовых споров.

Что касается судов, образующих в настоящее время арбитражное звено судебной системы, эти органы, являясь по своей природе органами по рассмотрению "экономических споров" в широком смысле слова, не могут рассматривать трудовые споры в принципе, поскольку споры из трудовых правоотношений находятся за пределами компетенции арбитражных судов в силу их специфики.

По этим же основаниям вызывает возражение включение в категорию корпоративных споров, которую в соответствии с проектом подпункта 3 пункта 2 статьи 33.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, предполагается отнести к компетенции арбитражных судов, дел, связанных с назначением (избранием), прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью лиц, входящих (входивших) в коллегиальные исполнительные органы или осуществляющих функции единоличного исполнительного органа юридического лица.

Поскольку указанные дела фактически представляют собой индивидуальные трудовые споры, они к категории корпоративных споров не относятся, т.к. основу последних составляют интересы имущественной деятельности и управления конкретного юридического лица в целом, что существенным образом отличает их от самой сути трудовых споров.

Кроме того, нельзя не учитывать научный анализ проблем, возникающих из данного законопроекта. В частности, он дан в заключении Института государства и права Российской академии наук, в заключении Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, а также в заключении Российской академии правосудия, копии которых прилагаются.

Помимо изложенного, хотелось бы обратить внимание на то, что введение в действие предлагаемого законопроекта и последующее за этим перераспределение судебной подведомственности указанных в нем дел с отнесением их к компетенции арбитражных судов повлечет за собой значительное увеличение бюджетных расходов на содержание судов этой ветви судебной системы, поскольку потребует существенного увеличения штата судей арбитражных судов для рассмотрения данного объема дел.

Что касается судов общей юрисдикции, они в настоящее время обладают достаточным потенциалом для разрешения указанных в проекте споров, и никаких дополнительных финансовых вложений оставление этих дел в компетенции названных судов не требует". (Выделено мной. - В.Д.)

Интересно отметить, что ВС РФ в своем заключении обратил внимание на то, что представленные замечания по рассматриваемому законопроекту в ноябре 2006 г. письмом N 2872-5/общ. ВС РФ направлялись в адрес Минэкономразвития России, которое являлось координатором работы по его подготовке, однако они не были учтены в ходе доработки содержания проекта.

В заключении Комитета Государственной Думы по собственности от 22 марта 2007 г. N 3.9-91/2 отмечается:

"Предлагаемая законопроектом новая статья 225.3 АПК РФ, посвященная обеспечительным мерам, требует дополнения нормами, устанавливающими минимальные уровни встречного обеспечения по искам неимущественного характера, широко распространенным в корпоративным спорам, в частности, по искам о признании недействительными решений органов управления юридического лица, сделок юридического лица и т.п., отнесение данного вопроса к дискретному усмотрению суда, рассматривающего соответствующее дело без минимально очерченных в законе порогов представляется недопустимым.

...По всему тексту законопроекта в его материально-правовой части требует доработки нормы, посвященные сокращенным срокам исковой давности для обжалования решений органов управления юридического лица, сделок, для которых установлен особый порядок (крупные и заинтересованные сделки хозяйственных обществ), выпуски ценных бумаг, ненормативные правовые акты государственных регистрирующих органов, принимаемые в связи с государственной регистрацией юридических лиц и выпусков ценных бумаг.

Комитет также отмечает, что само по себе совершенствование процессуальных норм рассмотрения "корпоративных споров" хотя и приведет к их сокращению, однако не способно надлежащим образом решить проблему так называемых "недружественных поглощений". Анализ корпоративных захватов показывает, что в значительной части такие захваты связаны с несовершенством положений законодательства, регулирующих учет прав на корпоративные ценные бумаги.

По нашему мнению, данный законопроект было бы целесообразно дополнить положениями, уточняющими правовое регулирование учетной системы рынка ценных бумаг - регистраторов и депозитариев, поскольку несовершенство учетной системы негативным образом отражается на гарантиях прав собственности на акции, а через это - на общей эффективности всего корпоративного законодательства. В связи с этим было бы целесообразно четко определить понятие и правовой статус реестра владельцев именных ценных бумаг, включая правовые нормы, направленные на предотвращение споров по поводу удержания или истребования реестра как имущественного объекта; устранить возможности фиктивной утраты реестра и противоправного "восстановления" реестра, приводящего к нарушению прав владельцев ценных бумаг; разработать судебную процедуру (сходную с вызывным производством), которая бы позволяла восстанавливать права на ценные бумаги в тех случаях, когда утрата реестра произошла по объективным причинам.

Следовало бы законодательно закрепить способы защиты прав владельцев ценных бумаг, права на которые учитываются записью на счете, при несанкционированном списании ценных бумаг со счета; уточнить особенности правового положения добросовестного приобретателя ценных бумаг, в том числе определить возможность, условия и порядок истребования ценных бумаг в случае списания их помимо воли владельца.

Необходимо более четко определить характер и объем ответственности регистратора и эмитента перед зарегистрированными лицами за нарушение порядка ведения реестра, в том числе за несанкционированное списание ценных бумаг со счета; допустить возможность проверки регистратором полномочий лица, обращающегося с распоряжением о списании ценных бумаг; предусмотреть обязательное страхование профессиональной ответственности регистратора.

Должен быть решен вопрос о судьбе ценных бумаг, связь с владельцами которых в течение длительного времени утрачена эмитентом (регистратором, депозитарием), чтобы, максимально соблюдая права собственников, избежать также и ущемления интересов эмитента.

Представляется целесообразным также внести поправки в уголовно-процессуальное и административное законодательство, которые, обеспечивая эффективное уголовное преследование или административное разбирательство в связи с правонарушениями по поводу ценных бумаг, вместе с тем исключали бы возможность изъятия на длительное время оригинальных документов по учету прав на ценные бумаги, чтобы не препятствовать обороту последних. Для этих целей предлагается законодательно оформить создание специальных резервных копий, имеющих доказательственное значение, предусмотрев при этом нормы об ответственности регистраторов и депозитариев за нарушение правил, обеспечивающих достоверность таких копий и их сохранность". (Выделено мной. - В.Д.)

Из заключения Комитета Государственной Думы по кредитным организациям и финансовым рынкам следует, что, несмотря на то что вводится понятие "корпоративные споры", раскрываемое посредством двух критериев - субъектного и предметного, однако при этом отсутствует четкая дефиниция указанного понятия.

Профильным комитетом, ответственным за прохождение данного законопроекта, назначен Комитет Государственной Думы по собственности. Однако, несмотря на то что законопроект предусматривает масштабные изменения целого ряда основных статей процессуального и гражданского законодательства, автор не нашел на сайте Государственной Думы заключения Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, что крайне удивительно, имея в виду, что из самого названия комитета вытекает необходимость его привлечения к обсуждению данного законопроекта.

Подводя итог рассмотрению законопроекта Минэкономразвития России, хотелось бы отметить, что законопроект, который был ранее представлен на рассмотрение в Правительство РФ, сильно отличается - в лучшую сторону - от той редакции, которая находится на рассмотрении в Государственной Думе. Несомненно, что законопроект дорабатывается, и хочется надеяться, что в окончательной редакции он будет лишен тех недостатков, которые имеются в настоящее время.

Нельзя не отметить, что законопроект содержит разумные предложения, связанные с лишением возможности самостоятельного (без решения суда) созыва собрания лицами, которым отказано в таком созыве. Не вызывают возражений и предложения о том, чтобы ограничить возможность признания крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, в случае, если контрагент по сделке не знал и не должен был знать о наличии ограничений на совершение сделки.

В то же время законопроект нуждается, по мнению автора, в дальнейшей существенной доработке.

Хотелось бы отметить, что HT-специалисты (hostile takeover, или враждебное поглощение) постоянно меняют методы противоправной деятельности. По признанию рейдеров, было время, когда банкротство считалось главной формой HT, однако в среде рейдеров использование моделей банкротства сейчас считается дурным тоном, поскольку о ней все знают, и это неинтересно. Именно поэтому новых поправок рейдерское сообщество ждет с любопытством. Придумывать схемы обхода закона - их "работа", за которую хорошо платят. Вот почему заработки рейдеров привлекают в этот бизнес лучших выпускников юридических вузов.

В связи с этим вопрос о качестве предлагаемых законопроектов имеет решающее значение.

Регламент Государственной Думы не предполагает в обязательном порядке при рассмотрении того или иного законопроекта запрашивать и учитывать мнения профильных общественных, саморегулируемых организаций, научного и адвокатского сообщества, а также в обязательном порядке освещать публично в средствах массовой информации процесс рассмотрения того или иного законопроекта.

Тем не менее хочется надеяться на то, что и без привлечения к обсуждению законопроекта широких слоев гражданского общества будут учтены замечания по нему, высказанные Правовым управлением Аппарата Госдумы, ВАС РФ, ВС РФ, а также комитетами Госдумы. В первую очередь, хотелось бы знать точку зрения по законопроекту Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству и Общественной Палаты РФ, которая вправе запрашивать соответствующий законопроект и давать по нему свое заключение и рекомендации.