Глава X

ставляют собой не более чем выражение эмоциональных состояний аналити-

ков, их многообразных чувств по отношению как к социальным трансформа-

циям, так - и в особенности - к надежности инструментов анализа этой

социальной и международной действительности.

Я попытаюсь показать, что подобное видение вещей является своеобразным

эффектом теоретической иллюзии, разделяемой академическими кругами, всег-

да склонными интеллектуализировать социальную действительность. Анализ ин-

ституциональных условий дискурса позволяет показать, что на деле вышеука-

занные тезисы выдвигаются акторами, занимающими в обществе лшожсстбсн-

нос. положснш', для которых принадлежность к академической среде - лишь

одна, притом маргинальная часть их жизненного пути. Часто они одноврсмсн-

но и в большей мере принадлежат к политическому миру и к миру безопас-

ности^. И только осознав цели, свойственные этим двум другим мирам, или

этим двум сферам, можно понять, почему, несмотря на внутреннюю слабость

некоторых из развиваемых ими тезисов, их удается навязать всем как новый

общепринятый взгляд на мир, объясняющий особенности постбиполярного пе-

риода.

1. ДИСКУРСЫ О МЕЖДУНАРОДНОМ ПОРЯДКЕ И ПРОФЕССИОНАЛЫ

БЕЗОПАСНОСТИ

Итак, я хотел бы проанализировать, каким образом перемены,

являющиеся следствием крушения биполярности, получили трак-

товку, основанную не на их соответствии реальности (трактовку,

которая отражала бы их хронологию: падение Берлинской стены,

распад СССР, <война в Заливе>, война в экс-Югославии) и не на

убедительности аргументов, а прежде всего на <внутренней> борь-

бе между <экспертами> по безопасности, стремящимися навязать

в качестве легитимной проблематики и единственно возможной

интерпретации внешней угрозы свои представления, свои системы

оценок.

* Идет ли речь о фукуяме, Хантингтоне, Криугааммере... они данимают промежуго'!-

ные полиции между униперситетской средой, политическим миром, повлеченным и раз-

мышление об обороне, и большой журналистикой. Возможно, академическое сообщестпо,

познав новое <slimma divisionis> менаду государственно-центристскими и транснациональ-

ными положениями, сумело освободиться от связен с миром безопасности, ибо транснаци-

оналисты имеют довольно мало таких связей. Но разве не именно это объясняет трудности

последних п понимании последствий господства <ноля> безопасности, ее социального

контекста, над некоторыми объектами, трактуемыми академической средой, и стратегии

конверсии, применяемые главным образом сторонниками государственно-центристских

положений?

268 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРОБЛЕМЫ И ИССЛЕЛОЦАПИЯ

Это не означает, что они не апеллируют к действительным

событиям для обоснования своей позиции или не испытывают

необходимости подтверждать свои позиции материальными фак-

тами: именно отсюда их чувствительность к некоторым <выдаю-

щимся событиям> (таким, как, например, <война в Заливе>).

Точно так же это не означает, что они не придерживаются

формальных правил академического дискурса. Однако поиски

истины и объяснение действительности играют для них всегда

вторичную, подчиненную роль. На первом месте - задача сохра-

нить свой статус эксперта, статус советника профессионалов бе-

зопасности (т.е. руководителей спецслужб, военного или полити-

ческого ведомства), способного делать прогнозы в области между-

народных отношений. События же на рубеже 90-х гг. подорвали

позиции стратегов и акторов сферы безопасности, минимизирова-

ли роль их специфических знаний в управлении внешней угрозой,

которая служила основой их символической власти и социальной

легитимности. Эти события с особенной очевидностью показали,

что борьба за знание подчинена борьбе за признание.

Поэтому центральная гипотеза состоит в следующем: эти

дискурсы, представляющие себя как академические, нацелены

прежде, всего на то, чтобы реконвертировать специфический

капитал <управления угрозой>, которым обладают профессиона-

лы безопасности, и вернуть специалистам. МО их место совет-

ников этих профессионалов. В самом деле, крах биполярности

вызвал двойной эффект. Капитал управления угрозой частично

утратил свою легитимность после падения коммунистического

противника, ибо вместе с ним исчезла <конкретная> угроза.

Поэтому ее следовало воссоздать. Капитал управления предсказу-

емостью, которым обладали специалисты-международники, вы-

полняющие роль советника государя, также утратил свою легитим-

ность. Это резкое крушение символической власти стратегов,

международников, занимающихся безопасностью, лежит в основе

новой экономики борьбы и более очевидно, чем в другие эпохи,

выявляет пути формирования <режима истины>, придающего

<смысл> миру. Вместо того чтобы принять, как прежне, схему

общей интерпретации, они столкнулись с необходимостью оправ-

даться и немедленно предложить иную интерпретацию. Этот

<кризис>, порожденный крахом биполярности, который изменил