Глава III. Нормы, культура и мировая политика 113

За это поразительное упущение исследователи в долгу у Макса

Бебера. Многие из правил культуры, которые выделяют институ-

ционалисты, - например, индивидуализм и рыночная экономи-

ка, - связаны именно с протестантизмом, а не с христианством

в целом. Можно утверждать, что та западная культура, которая

распространяется в мире, действительно является протестантской

культурой. Ведь протестантизм стал господствовать в Европе не

только через познание и убеждение, как показали века религиоз-

ных войн. Западная культура, возможно, выглядит так в результате

трех веков англо-американского (т.е. протестантского) господства

и власти над Западом; господства, которое закреплялось через

повторяющиеся военные победы над Францией.

Второй чертой исследования институционалистов, которая

должна вызывать заинтересованность политологов, является то, что

институционалисты точно определяют сущность мировой культу-

ры. Они концентрируются на западной рациональности как сред-

стве достижения прогресса и равенства. Прогресс определен как

накопление благосостояния, справедливость - как равенство, а

рациональными средствами в исследовании институционалистов

обычно являются бюрократии и рынки. Институционалисты стре-

мятся трактовать эти элементы западной современности как

свободно совместимые по крайней мере. Равенство в форме

индивидуальных прав распространяется вместе с рынками и бю-

рократиями во всем мире, и исследование институционалистов

фиксирует коллективное и взаимозависимое распространение этих

культурных норм.

В истинности предположения о том, что все <хорошее> в рамках

западной культуры может происходить и происходит одновремен-

но, усомнятся все политологи. Возможно, институционалисты не

имеют в виду такое предположение, но и их исследование, и их

теоретические выкладки последовательно подчеркивают, что запад-

ные культурные правила взаимно укрепляют (усиливают) друг

друга.

Фактически существуют веские причины полагать, что элементы

мировой культуры, даже если они точно определены институцио-

налистами, содержат в себе глубокие противоречия и полны

напряженности, что сдерживает изоморфизм и ограничивает ста-

бильность поведенческой конвергенции. Наиболее очевидной яв-

114 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТЕОРИИ И СОЦИОЛОГИИ

ляется напряженность между двумя <целями> западной мировой

культуры - прогрессом, который понимается как экономическое

накопление, и справедливостью, понимаемой как равенство. Ком-

промисс между справедливостью и ростом в развитии экономики

хорошо известен. В принятии решений относительно экономичес-

кой политики эти два столпа нормативной структуры часто дей-

ствуют в противоположных направлениях. Сторонники политики

перераспределения призывают к равенству. А те, кто стремится к

более быстрому росту, призывают к созданию норм прогресса.

Разработчикам политики часто приходится идти на определенные

и противоречивые компромиссы между прогрессом и справедли-

востью.

В напряженном состоянии могут находиться и рациональные

средства достижения справедливости и прогресса - рынок и

бюрократия. Рыночные приготовления могут быть нормативно

оправданы их эффективным вкладом в прогресс (накопление

благосостояния) и равенством возможностей и доступа. Но они

часто приводят к ущемлению других аспектов равенства, особенно

равенства результатов. Рынки имеют тенденцию продуцировать

неравные результаты распределения. Самым простым способом

решения этой проблемы является создание бюрократического

аппарата в форме государства. Но бюрократия может скомпроме-

тировать эффективность рынков и таким образом скомпромети-

ровать прогресс. И вновь прогресс (благосостояние) вступает в

конфликт со справедливостью (равенством). И снова никакой

очевидный или уравновешивающий набор мер не может решить

этой проблемы.

Противоречие между господствующими культурными нормами

означает, что социальные институты постоянно соперничали, хотя

степень этого соперничества в разные времена была различной.

Неустраненная нормативная напряженность в ряде социальных

компромиссов со временем, когда будут сформулированы норма-

тивные утверждения, которые до этого отбрасывались, может стать

мобилизирующей основой для нападок на набор социальных мер.

Кроме того, компромиссы между конкурирующими мировыми

нормативными принципами могут оказаться зависимыми от мест-

ных условий и лиц, которые, вероятно, будут отстаивать местные

нормы и традиции, с которыми так или иначе придется считаться.