70	I. Теоретические основы геополитики

ям. Такие действия (блокирование) постепенно приводят к стратегическому истощению противника.

Чтобы успешно реализовать стратегию «анаконды», как полагал Мэхэн, США, Великобритании, Германии и Японии следует объединиться против России и Китая. Во время Первой мировой войны эта стратегия применялась для поддержки Антанты, а затем для помощи Белому движению: от Архангельска до Одессы, от острова Врангеля до Владивостока контролировались все морские коммуникации Советской России. Во Второй мировой войне «анаконда» душила «Срединную Европу», а также Японию. Но с наибольшей силой эта стратегия работала против СССР, Кубы, стран Варшавского договора в эпоху «холодной войны».

В 1970—1980-х годах противостояние США и СССР достигло глобальных масштабов. Выполняя программу действий, подготовленную Мэхэном, американцы постоянно наращивали свои воен- но-морские силы. Они продолжают делать это и сейчас, хотя Советского Союза нет уже почти 20 лет. К началу третьего тысячелетия США, сделав мир монополярным, превратились в самую мощную морскую державу.

2.5. Концепция поссибилизма Видаля де ла Блаша

Основатель французской геополитической школы Видаль де ла Блаш (1845—1918) — географ. В свое время он увлекся политической географией Ф. Ратцеля и на ее основе создал свою геополитическую концепцию, в которой тем не менее подверг глубокой критике многие ключевые положения немецких геополитиков. В книге «Картина географии Франции», вышедшей в 1903 г., он, в частности, пишет:

Â. äå ëà Áëàø

Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности… Люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек — верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения1.

1 Vidal de la Blache. Tableau de la Geographie de la France. Paris, 1903. Ð. 73.

2. Основные идеи и принципы классиков геополитики	71

Как видим, здесь он твердо стоит на теории почвы. Но впоследствии его идеи формировались в большей степени на базе богатых традиций французских географических и исторических концепций. Он критически осмыслил и переработал многие течения германской политической и географической мысли. Этот критический подход ярко виден при сопоставлении с подходом к геополитике ее основателя Ф. Ратцеля. Критический дух по отношению к учениям германских геополитиков характерен для абсолютного большинства ученых Франции первой половины ХХ в.

Если ядро теории Ратцеля составляют категории пространства (Raum), географического положения государства (Lage), «потребность в территории», «чувство пространства» (Raumsinn), то у Видаля де ла Блаша в центре стоит человек. Он, по сути, является основателем французской «антропологической школы» политической географии, которая стала альтернативой германской школе геополитики, «теории большого пространства» и получила название «поссибилизм» (пространство не предопределяет историю, а предрасполагает к тому или иному ее течению).

Такое противостояние в науке является отражением реальных противоречий между двумя странами-соседями, друзьями-соперниками — Францией и Германией, отражением всей суммы противоречий, накапливавшихся веками. Разные научные подходы к разрешению глобальных противоречий между этими двумя странами — теоретиче- ское отражение попыток разрешения глобальных проблем, поиск наиболее оптимальных путей достижения поставленных целей.

Âфундаментальной работе «Восточная Франция» (1919) де ла Блаш анализирует проблему геополитического соперничества Франции и Германии — проблему Эльзаса и Лотарингии, Восточной Франции в целом. Он выдвинул идею превратить эти земли (в основном немецкоговорящие), отошедшие после Первой мировой войны вновь

êФранции, в зону взаимного сотрудничества между двумя странами. Не превратить эти богатые провинции в барьер, отгораживающий одну страну от другой, дающий выгоду только одной стороне, а сделать их как можно более проницаемыми. По сути, французский геополитик создал историческую модель развития сначала франкогерманского, а затем европейского геополитического пространства в целом. И все же он отдавал предпочтение французским интересам. Это видно из того, как обстоятельно он доказывает исторические и географические факты принадлежности этих земель Франции.

Âотличие от немецкой школы геополитики в своей концепции поссибилизма де ла Блаш отказывается от жесткого географического детерминизма, напоминающего порой судьбу, рок. Он ставил на

72	I. Теоретические основы геополитики

первое место не географический фатализм, а волю и инициативу человека, т.е. его возможности (possibilite´s). Человек, как и природа, может рассматриваться в качестве «географического фактора», и этому фактору он отводил активную роль субъекта воздействия на исторические процессы. Но действует этот активный субъект не изолированно, а в рамках природного комплекса.

Главный элемент его теории — категория «локальность развития цивилизации». Ее основу составляют отдельные очаги, которые являются первокирпичиками, элементами цивилизации. Они представляют собой небольшие группы людей, которые складываются во взаимодействии человека с природой. В этих первичных клетках — общественных ячейках — постепенно формируются определенные «образы жизни».

Взаимодействуя с окружающей средой, человек растет, развивается. Ученый отмечал:

Географическая индивидуальность не есть что-то данное заранее природой; она лишь резервуар, где спит заложенная природой энергия, которую может разбудить только человек1.

Эти первичные очаги, взаимодействуя между собой, образуют ту основу цивилизации, которая, эволюционируя, расширяется и охватывает все новые и новые территории. Такое расширение происходит не всегда гладко. В процессе расширения, усложнения структур цивилизация переживает откаты, вспышки энергии сменяются катастрофами, регрессией. Сами формы взаимодействия «первичных очагов» (ячеек) многообразны и противоречивы: здесь и влияние (ассимиляция), и заимствования, и даже полное уничтожение.

По теории де ла Блаша, процесс взаимодействия начинается и, все ускоряясь, проходит в северной полусфере от Средиземноморья до Китайского моря. В Западной и Центральной Европе взаимодействие первичных очагов (элементов) цивилизации происходило почти непрерывно, и политические образования, сменяя друг друга, налагались на ту или иную конфигурацию взаимодействующих между собой множеств небольших очагов, сообществ — этих своеобразных микрокосмосов.

Сближение и взаимодействие этих разнородных элементов, ассимиляция одних с другими привели к образованию империй, религий, государств, по которым с большей или меньшей суровостью прокатился каток истории. Именно благодаря этим отдельным небольшим очагам теплилась жизнь в Римской империи, а затем в

1 Vidal de la Blache. La Geographie Humaine. Paris: P.A. Colin, 1921. Ð. 46—47.

2. Основные идеи и принципы классиков геополитики	73

Западной и Восточной римских империях, в имперских государственных образованиях сассанидов, персов и т.д. (в обширных областях Восточной Европы и Западной Азии цивилизационный процесс нередко прерывался, возобновляясь несколько позже и частично)1.

Как утверждает де ла Блаш, этот процесс протекал в Европе под влиянием специфических условий. Здесь соседствуют самые различные географические среды — моря и горы, степи и лесные массивы, большие реки, связывающие север и юг, различные ландшафтные зоны, имеются плодородные почвы, морская линия изрезана заливами с удобными бухтами, климат, обусловленный влиянием теплых морей, благоприятен, не суров и в то же время не способствует развитию насекомых-паразитов, не парализует деятельность человека, а подталкивает его энергию к развитию. Все эти факторы, вместе взятые, по его мнению, и привели в значи- тельной степени к образованию на европейском пространстве самого большого многообразия отдельных очагов жизнедеятельности со своими «образами жизни». Взаимодействия этих элементов жизни, обогащение, ассимиляция, способность применять заимствованное стали причиной динамического развития европейской цивилизации, основой ее богатства, самой характерной чертой.

Как видим, де ла Бланш повторяет некоторые идеи Ратцеля: очень близки их подходы к всемирной истории как к «беспрерывному процессу дифференциации». Но эту мысль более глубоко и обстоятельно до обоих ученых сформулировал, обосновал и развил Г. Спенсер.

Мы уже отметили, что де ла Блаш в своей концепции в отличие от Ратцеля и других геополитиков ставил акцент не только на окружающую географическую среду. Он по-иному рассматривал роль государств, политических образований в процессе развития цивилизаций. Если для Ратцеля, как уже было сказано, государство — это как бы органическое существо, «развивающееся в соответствии с законом растущих территорий», то французский геополитик считает, что государство скорее напоминает нечто внешнее, вторичное, детерминируемое характером и формой взаимодействия локальных очагов — этих отдельных ячеек цивилизаций. Такое взаимодействие происходит тем активнее, чем лучше отлажены коммуникации между локальными очагами: реки, озера, моря, шоссейные и железные дороги и т.д. Коммуникациям де ла Бланш уделял в своих трудах очень много внимания и утверждал, что в будущем при наличии коммуникаций, при активном взаимодействии отдельных цивилизационных очагов возможно создание «мирового государства». И человек в нем будет осознавать себя «гражданином мира».

1 Vidal de la Blache. La Geographie Humaine. Ð. 212—213.