93. Еврейский террор

Но вот способы иудаизации исчерпаны. Враг не поддается: есть честные, смелые, твердые, неподкупные. «Лучшего из гоев убей!» – говорит Талмуд. И нехотя, отнюдь не из-за отвращения к крови, а из-за боязни за свою драгоценную шкуру, Иуда берется за террор.

Излюбленное оружие его в терроре – яд, незаметное устранение противника. Примеры этого рода мы видели из воспоминаний о деле Дрейфуса, когда, описывая «ожидовление Франции», приводили страницы Шмакова, посвященные загадочным смертям руководителей Французского государства того времени. Но иногда надо произвести эффектный шум. Тогда Иуда решается на открытый террористический акт.

Хроника всех революций пестрит предварительным террором, громадное участие в котором принимают иудеи. Так, в России для подготовки революции, как правильно говорит Герман Фест, евреями был организован террор – убийство крупных и мелких представителей власти.

Убийство Императора Александра II было осуществлено организацией, созданной Натансоном.

Главой террористической организации партии социалистов-революционеров был сначала еврей Гершуни, затем еврей Азеф. С разоблачением провокаторской роли Азефа террористическая организация фактически перестала существовать.

Евреи встречаются и среди исполнителей террористических организаций. Так, в убийстве Александра II была замешана еврейка Гольфанд; одним из убийц министра внутренних дел Плеве был еврей Сикорский; убийцей председателя Совета министров Столыпина был еврей Богров.

Но надо заметить, что в терроре евреи предпочитали, как и везде, руководство, исполнения же по преимуществу поручались русским. Надо еще заметить, что в террористических актах, осуществлявшихся евреями, всегда можно точно разграничить, где преследовались цели русской «освободительной» борьбы, где чисто еврейские цели. Так, есть все основания предполагать, что московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович был убит не в интересах революционного движения вообще, но потому, что он выселил десятки тысяч евреев из Москвы и закрыл там еврейскую синагогу. «Бросая разрывную бомбу в одного из подлейших членов Дома Романовых, – недвусмысленно пишет еврейский историк Дубнов, – благородный русский юноша Каляев едва ли подозревал, что он является орудием исторической Немизиды, покаравшей московского Амана за поругание еврейства».

Опять Аман!

Данные Феста подтверждают все другие беспристрастные исследования роли еврейства в предреволюционном и пореволюционном терроре в России. Мы рекомендуем нашим читателям познакомиться с этими данными по книгам Н.Е. Маркова «Войны темных сил» и В.В. Шульгина «Что нам в них не нравится».

«Бейте по столбам, столбики сами повалятся», – говорили еврейские учителя своей молодежи. Комментируя убийство П.А. Столыпина, последнего Столба, задерживавшего падение России в пропасть, Шмаков пророчески предостерегал: «Так они (евреи) дойдут ДО ЦАРЕУБИЙСТВА, кончат НАРОДОУБИЙСТВОМ!» Как жестоко оправдались эти слова!

94. Расправы с заложниками

Политическое убийство, однако, по сатанинской еврейской жестокости часто направляется не прямо на врага, не только на стоящих поперек еврейской дороги твердых, смелых и честных политиков и администраторов. Нет, в качестве своего рода предупреждения они часто разят и их близких. Прежде чем убить Столыпина, иудеи взрывом бомбы оторвали ноги его двенадцатилетней дочери.

А вот что рассказывает немецкий «Штюрмер» о трагической гибели любимого приемыша турецкого диктатора в 1936 году:

«Как мы уже в недавнем прошлом сообщали, глава и основатель современной Турции Кемаль-паша (Ататюрк. – Ред.) запретил в дальнейшем функционирование в турецких пределах масонских лож, что автоматически и повело к поголовному их закрытию. Мы тогда уже отмечали, что этим своим шагом турецкий президент вызвал к себе острую ненависть со стороны масонов и евреев всего мира. Тогда же мы предсказали, что не пройдет много времени, пока он почувствует на своей собственной спине последствия этого своего мужественного шага. Слова наши полностью теперь оправдались, и Кемаль-паше в действительности пришлось испытать месть отныне враждебных ему сил. Всего лишь через несколько дней после издания его антимасонского декрета было произведено покушение на его жизнь. К счастью, оно не удалось, а преступники были преданы смертной казни.

Когда иудомасонство убедилось в том, что так скоро с Кемаль-пашой не расправиться, решено было в чисто масонском стиле направить острие своей мести на ни в чем не повинную девушку.

Всего лишь четыре недели спустя после воспрещения в турецких пределах масонских лож мировая пресса отметила нижеследующий знаменательный факт, органически связанный с покушением на самого турецкого президента.

Приемная дочь Кемаля-паши, которую он любил как родную, возвращавшаяся из Лондона домой на экспрессе Кале-Париж, была выброшена из своего купе на перегоне Пиккиньи – Элли.

Несчастная девушка была затем доставлена в железнодорожную больницу города Амьена, где, не приходя в сознание, она испустила дух в результате внутреннего кровоизлияния.

Нечего и говорить, что никто, а тем более дочь турецкого президента, перед которой раскрывалось блестящее будущее, не станет выбрасываться из окна своего купе.

Последующее расследование с несомненностью установило, что дочь Мустафы Кемаля-паши была самым трусливым и гнусным образом выброшена из экспресса чьей-то посторонней рукой.

Иудомасонство охладило тем самым свою жгучую ненависть к Кемалю-паше, отыгравшись при этом на ни в чем не повинной жертве – молоденькой девушке, перед которой расстилалась впереди вся жизнь.

Весь этот кровавый инцидент является типичнейшим отражением нравов масонов, всегда предпочитающих бить из-за угла, даже по ни в чем не повинным жертвам, лишь бы утолить жажду мести масонских верховодов. В связи с этим вся эта красочная история приобретает особенную значимость и поучительность».

В еврейском СССР заложниками объявлены семьи красноармейцев и командиров, могущих перейти на сторону врага. Не являются ли евреи творцами безнравственного института заложничества вообще?

Если в 1940 году евреи не постеснялись опубликовать по всему свету, что они предлагают миллион за голову Гитлера, что же сказать об их отношении к отдельным деятелям национал-социализма? Отдельные фашисты тоже своего рода заложники за очередного Амана. Евреи не постыдились обагрить кровью гостеприимную для всех швейцарскую землю, подослав убийцу к Вильгельму Густлову, начальнику отделения Германской национал-социалистической рабочей партии в Швейцарии. Насколько Густлов не ожидал такого предательского удара, свидетельствует беспечность его жизни. Жена Густлова впустила убийцу в квартиру и дала ему возможность расположиться в кабинете мужа в ожидании его прихода. Этот случай свидетельствует, насколько политическим работникам надо быть осторожными в отношении всяких частных посещений на дому.

А вот описание убийства молодого поэта, автора немецкого национал-социалистического гимна в период ожесточенной борьбы за власть над поверженной наземь Германией Веймара.

Румынское «Пробуждение» рассказывает нам, как умер Хорст Вессель, творец боевого гимна Новой Германии:

«Берлинские штурмовые батальоны хорошо знали, что это значит – идти под знаменами Гитлера. Знал и Хорст Вессель. Он больше всех. Сотни раз его предупреждали. Даже сами коммунисты, ненавидевшие начальника знаменитого «Штурма №5» больше, чем доктора Геббельса. Разве не Вессель был тот, который отнимал у них лучших людей, превращая в фанатичных поборников III Рейха? Разве не Вессель был тот, который со своими людьми проникал в самые укромные уголки коммуны, чтобы говорить и проповедовать о священной миссии Адольфа Гитлера?

Товарищи просят его быть осторожным, чтобы он ушел на некоторое время в отпуск, чтобы снова взялся за учебу. Заботливая любовь находит тысячу мотивов. «Ты можешь бороться за идею, где бы то ни было. Получишь командование батальоном того города, где ты поселишься. Работай, Хорст Вессель! Много работы ожидает тебя!»

Он чуть было не решился уступить просьбам товарищей. Но не из-за угроз смертью. Где уж там! Мысль о смерти – постоянный спутник штурмовых батальонов. Кто считает себя политическим солдатом Гитлера, тот должен уметь умереть с последним «Хайль Гитлер!» на устах. В этом-то и все величие – в этом непреодолимом духе штурмовиков, готовых умереть за свободу, за будущее счастье родины.

Нет, подкрадывающихся убийц Хорст Вессель не боится, в последний момент он решает: «Нет, остаюсь! Здесь мое место! Здесь борются мои товарищи. Мы скованы опасностями и преследованиями. Мы вместе восстали против низов человечества, вместе стояли под огнем. А пролитая нами кровь – спайка крепкая. Я остаюсь».

Хорст Вессель остался.

И вот 14 января 1930 года бульварные листки закричали крупными заголовками: «Убийство национал-социалистического студента», и тотчас же начали шептать о том, что им диктовали их грязные надежды.

14 января совершилось дело, достойное по трусости подлости его аморальных авторов.

Хорст Вессель занимал меблированную комнату на Франкфуртерштрассе, № 62, как раз против ресторана, где собирался его «Штурм». Его хозяйка, коммунистка, не говорившая о своем жильце иначе как о «свинье-наци», давно уже думала о том, как бы его «вывести в расход».

Она и видела, как он зашел в комнату, и сочла момент удачным. Побежала к ближайшему увеселительному парку, где, как она знала, как раз собралась шайка испытанных красных негодяев и наемных убийц, которые уже сотни раз клялись убить Хорста Весселя. Скоро она нашла все это избранное общество. Шестнадцать человек! Али Геллера – альфонса, Эрвина – каторжника, Пимеля, Йонхена и т.д. Шестнадцать преступников, купленных чтобы убивать. И еще кто-то шел с ними и натравливал, щуря кровожадные глаза, когда мужчины колебались. То была еврейка Коган. Трусливо, как убийцы, они все снова и снова спрашивали, действительно ли наци у себя совершенно один.

– Да!

– Ну тогда да здравствует красный фронт!

Хозяйка, вдова Сальм, показывает дверь и кивает им с искривленным ртом. Потом уходит в кухню, свистя «Интернационал».

В темном затхлом коридоре стоят шестнадцать человек и караулят, прижимаясь один к другому, с револьверами в руках, и страх искажает их лица. Страх перед... одним.

Али собирает все свое мужество и стучит в дверь. Внутри слышны шаги.

– Один момент! – кричит Хорст Вессель. – Войди, Рихард!

Он думает, что его друг Фидлер хочет посетить его. Потом он сам открывает дверь... и в ту же секунду грохочет целый залп выстрелов.

Хорст Вессель падает с предсмертным криком. А его убийцы мчатся из дому как гонимые фуриями... Бегут в дом Карла Либкнехта, чтобы получить свою плату за кровь и паспорт с рекомендациями в Москву. В рай отличившихся.

Неделями мучится жертва. С простреленным ртом Хорст Вессель лежит в больнице. Борется со смертью. Черпает силы из страстного желания дожить до возрождения Родины. Любовь товарищей и вождей помогает ему в страшной борьбе. И почти кажется, что его юный организм одолеет мрак смерти, что он будет победителем и здесь. При этой перспективе вскипает ненависть красной шайки убийц. Их печать раздувает невероятно дикую, грязную кампанию клеветы против умирающего. С извращенным удовольствием садистов они копаются в зловонном гное своих собственных мерзких душ. А их наемники не раз пытаются доконать раненого ядом.

Но товарищи Хорста начеку. Они бодрствуют у его постели, и горе тому красному бандиту, который в эти трагические минуты попадет в их руки.

Да, врачи питают надежды. А мать и сестра посылают горячие молитвы к престолу Милосердного.

Но судьба решила иначе. Заражение крови въедается в страшную рану.

Хорста Весселя зовут на последний сбор.

Он еще может попрощаться. Он еще может увидеть, еще один раз свою мать, сестру, доктора Геббельса и своих штурмовиков.

23 февраля при первом мерцании рождающегося дня вождь знаменитого «Штурма №5» закрыл глаза навеки.

А ненависть преследовала его и по ту сторону жизненной грани. Она дико ревела и хохотала, когда его хоронили. Градом камней она встретила траурное шествие. Она хотела опрокинуть с дороги и разорвать тело павшего героя.

– За что? – спрашиваете вы.

Он помог своему народу оборвать многотысячные щупальца еврейского спрута».