Глава 5. Новейший этап исследований сми

мулякров» повседневный труд, обусловленный «фатальной» потребно­стью выживания и т.п. Разделение объекта и субъекта в таких условиях не вызывает сомнений: объект имеет четкий профиль как объект удов­летворения моих потребностей. Если мир, в основном, именно таков, то постмодерн может рассматриваться как роскошь, которую могут себе позволить интеллектуальные слои («свободно парящая интеллиген­ция», как писал немецкий социолог Карл Мангейм).

В таком случае постмодерн — это особенность когнитивного сти­ля «разлагающихся» высших слоев общества эпохи позднего капита­лизма. А вся эта борьба с «метанарративами» может интерпретиро­ваться как попытка борьбы против истории, с неизбежностью выво­дящей на чистую воду паразитические слои общества (в старом со­ветском духе). Попытки такого истолкования постмодерна имеются, и их не мало (хотя, разумеется, все это выражено не так прямо, как в последних нескольких строках)¹.

Но, с другой стороны, сама реальность современного мира де­монстрирует те качества, которые в приведенной выше таблице фи­гурируют под рубрикой постмодерн. Это разные формы «мудрости» или культурного постижения, которые, как бы они ни выглядели смешными в глазах рационалистически воспитанного интеллектуа­ла, пользуются успехом все более широких кругов населения: от аст­рологии до мудрости народных магов и «целителей». Это многообраз­ные, более или менее замкнутые эзотерические группы, «выращива­ющие» собственные институциональные структуры путем социально­го инсценирования. Это национальные, этнические, правовые, идео­логические целостности, обладающие собственными логиками и со­здающие собственные «истории» (собственные «метанарративы»), цель которых — легитимация их существования и их претензий на ме­сто в сообществе других таких же целостностей. Все вместе и создает «пастиш» или «коллаж» — в общем пестрый, многообразный и про­тиворечивый образ современного мира.

Об этом пишет Дж. Фридмэн: «Можно утверждать, что именем «постмодернизм» обозначается определенный аспект фрагментации

¹ См., напр.: Jameson F. Postmodernism, orthe Cultural Logic of Late Capitalism. L., 1991; Lash S., UrryJ. The End of Organized Capitalism. Oxford, 1987.

276

5.2. Постмодерн — новая культурная эпоха

глобальной системы. Существует связь между децентрализацией на­копления капитала, падением гегемонии Запада, отказом от модер­низации как стратегии саморазвития и возникновением полифонии, поликультурализма и автохтонных движений «четвертого мира». Мож­но провести интересную параллель между разными видами фрагмен­тации: фрагментацией знания на отдельные, не зависимые друг от друга области, распадом эволюционных схем общественных типов на многообразие культур, мыслящихся как несоизмеримые друг с дру­гом, «этнификацией» национальных государств, происходящей вслед­ствие как регионализации, так и иммиграции... Индивидуум в таких условиях также подвергается изменениям, влекущим за собой преоб­разование правил идентификации и конструирования смыслов»¹. Все эти процессы характеризуют глубину изменений, охвативших соци­альную, экономическую и культурную сферы глобального сообщества. В этом смысле постмодерн как стиль мышления оказывается соот­ветствующим самой структуре (конституции) современного мира.

Остановившись на точке зрения правильности или неправиль­ности «отражения» в современном мышлении того, что происходит «объективно» в современном мире, мы утеряли бы из виду сам жиз­ненный нерв постмодерна. Самое главное и не отраженное в приве­денной таблице отличие постмодерна от модерна заключается в из­менении способа репрезентации мира. Знание (в самом широком смысле слова, не только научное, но «любого вида и в любом объе­ме») перестает считаться репрезентирующим реальность, существую­щую вне его объективно.

Объективность — самый грандиозный из метанарративов модер­на, и именно от него отказывается постмодерн. Такая ситуация по­рождает массу парадоксов. Ибо отказ от объективности как главного метанарратива влечет за собой допущение в жизнь бесконечного ко­личества других метанарративов. Отказ от главного метанарратива от­меняет его тоталитарную власть. От имени объективности нельзя уже сказать: это правильно, это соответствует объективному состоянию вещей, а потому этот «рассказ» может быть «вставлен» в глобальный метанарратив, и конкретная история может стать частью всеобщей ис-

¹ Friedman J. Postmodernism // The Social Science Encyclopedia. P. 653.

277