Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования сми

К тому же, если вспомнить специфику современного понимания власти как коммуникации, то модель СМИ как медиатора — тоже «вла­стная модель». Но это не та власть, о которой говорят сами журналис­ты, прибегая к метафоре «четвертой власти». Традиционное понима­ние журналистики как четвертой власти вызывает возражения, ибо ис­ходит из представлений об этической «непорочности» журналистской деятельности, явно преувеличивая возможности СМИ, с одной сторо­ны, а с другой — затемняя их зависимость от других социальных фак­торов, реальной власти, различных групповых, в частности экономи­ческих и финансовых, интересов.

Мы, российские граждане, имеем уникальную возможность на­блюдать процесс формирования современно организованных и функ­ционирующих по мировым стандартам масс-медиа. В этом процессе наиболее ярко проявляются все проблемы и реальные трудности осу­ществления на практике тех нормативных принципов, рассмотрению которых была посвящена данная глава.

3.6

Российские СМИ — «четвертая власть»?¹

Современная российская пресса сумела за очень короткий временной отрезок осуществить переход от состояния «советской коммунистичес­кой модели», игравшей роль «коллективного агитатора, организатора, пропагандиста» и выполнявшей функцию «приводного ремня» от партии к массам, к саморепрезентации себя как «четвертой власти». По мнению отечественных журналистов, она стала самостоятельным и независимым общественным институтом наряду с другими участвую­щими в управлении обществом, выполняя определенные функции в системе властных отношений, в системе сдержек и противовесов.

Вначале, при зарождении «гласности», важную роль сыграли публикации об афганской войне — ее непопулярность показали имен­но журналисты, завоевав тем самым статус представителей народа, способных добиваться от власти тех или иных решений, и продемон-

Здесь использованы материалы книги И. Засурского.

164

3.6. Российские СМИ — «четвертая власть»?

стрировав свое право на имя «четвертой власти». Статус «четвертой власти» помогал бывшим советским журналистам подвести идеоло­гический фундамент под складывающееся положение вещей, т.е. ле­гитимизировать новый, независимый статус СМИ.

Однако в идею «четвертой власти» вкладывался и особый смысл — в соответствии с глубоко укорененной в сознании советской традицией журналисты усматривали свою задачу не только в информировании пуб­лики, но и в формировании правильного мировоззрения, достовер­ной картины реальности, а также в просвещении, агитации и органи­зации масс во имя истинных ценностей и идеалов, которые были уже не советскими, а скорее антисоветскими. Журналисты рассматрива­ли себя в качестве «духовных отцов нации» и в значительной степени формировали общественное мнение. Результатом стала радикализа­ция общественных взглядов и формирование рыночного фундамен­тализма и трансформационной утопии.

Для этих целей нужен был новый политический лидер, которым стал «борец с привилегиями» Борис Ельцин. Частое употребление им слов «рынок» и «демократия» обеспечило ему магическую власть над массами. Лидера требовалось «подшлифовать», а затем плотно конт­ролировать и направлять, помогая ему в борьбе с общими врагами — противниками реформ. Именно так новая демократическая пресса представляла себе практическую реализацию концепции «четвертой власти», что в конкретных российских условиях означало приоритет доктрины над информацией и просвещение «косной» массы.

Конец 1980-х — начало 1990-х годов, по выражению Ивана За-сурского, — эра новых авторов-дилетантов. Журналистские коллек­тивы новых изданий, на 90 % состояли из новичков, по-советски об­разованных в стиле «восьмидесятников», ориентированных не столько на реальную информацию об обществе, сколько на рыночную идео­логию. «Рыночники» как бы не нуждались в знаниях, как и «демокра­ты», имея волшебное «сезам» — «рынок» и «демократия».

Тем не менее, на протяжении последних лет правления Горбаче­ва и в первые годы правления Ельцина пресса действительно была де­мократическим институтом и обладала, на фоне слабости политичес­кой власти и хаоса в экономике, огромной властью. Это выражалось в динамике тиражей газет и журналов. Так, только за период с 1989 по

165