Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт

дый из них приходил в строго регламентированные часы работы, превращаются в места заключения большинства сделок. Ко времени Великого лондонского пожара 1666 г. вокруг Королевской биржи на площади в одну квадратную милю было сосредоточено самое большое число кофеен в Лондоне, и именно из этих заведений выросли многие первые финансовые учреждения Англии.

Период наибольшего влияния кофеен на деловую жизнь начинается с 1697 г., когда обеспокоенные все увеличивающимся наплывом маклеров купцы вытес­нили их из здания Королевской биржи. Маклеры перебрались в соседние ко­фейни, преимущественно «У Джонатана» и «У Гэррэуэя», где в течение более се­мидесяти лет, до 1773 г., функционировала национальная фондовая биржа.

Предприниматели, занимавшиеся морской торговлей, в том числе стра­ховщики, с конца XVII в. собирались в кофейне Эдварда Ллойда на Ломбард Стрит, 16. В начале XVIII в. «У Ллойда» стали устраиваться аукционы судов и грузов, куда к 1727 г. переместился и страховой бизнес. В 1771 г. именно страхов­щики судов из числа завсегдатаев кофейни основали известное общество «Лон­донский Ллойд», существующее и поныне.

Значимость кофеен для становления британского бизнеса очевидна: бу­дучи вначале временными «офисами», они стали ядром, вокруг которого обра­зовались учреждения — столпы международной торговли XIX в.. Интересно, что и поныне в деловом мире Великобритании сохранились отзвуки «кофейного пе­риода»: даже в XX в. посыльных на Лондонской фондовой бирже продолжали называть «официантами», а крупнейшие в мире «медведи» — страхователи — унаследовали имя ни чем иным не примечательного владельца лондонской ко­фейни.

Будучи центрами разного рода информации, кофейни, естествен­но, привлекали и криминальные элементы, для которых эти заведения также становились центром жизни, а их клиентура все чаще — объек­том грабежей и нападений. Это обстоятельство, а также распростране­ние нового экзотического напитка — чая — и роста его популярности привели к упадку кофеен в конце XVIII в. К концу XIX в. в Лондоне оставалось примерно 1400 кофеен, однако их сущность была утеряна.

«История кофеен, до изобретения клубов, была историей манер, нравов и политики народа», — отмечал Айзек Дизраэли, и, добавим, историей формирования специфической сферы жизни общества в пе­риод с 1652 по 1780г.

Кофейни отделял всего один шаг от закрытых клубов, членство в которых становится дополнительным социальным «фильтром» и ме­стом встреч представителей привилегированных слоев, большинство которых возникло из демократических по своему характеру кофеен.

88

2.3. Процесс формирования публичной сферы

Известна точная дата возникновения первого клуба, преобразованно­го из кофейни, — 1773 г., когда на месте сгоревшей кофейни «У Уайта» появился «Клуб Уайта». С целью повышения качества клиентуры это­му примеру последовали «Сент-Джеймс» и «Дерево Какао», ставшие допускать в свои стены только членов клубов — и «процесс пошел».

Клуб с его более интимной и размеренной, по сравнению с ко­фейней, обстановкой, особенно подходил для общительных нович­ков, нередко из провинции, которым непросто привлечь к себе вни­мание и найти свое место в обезличенной толпе большого города. Потребность в приятельстве объясняет, почему английский клуб в те­чение столь долгого времени упорядочивал общество, укрепляя уве­ренность в себе и мужскую солидарность в зыбкой, неустойчивой среде постоянного рыночного соперничества, перенасыщенной неженатой профессиональной молодежью и закоренелыми холостяками, а так­же мужьями, которым не сидится дома.

Экспансивная, беспокойная буржуазия находила истинное на­слаждение в особом укладе клуба с его успокаивающими ритуалами и регалиями, гражданскими процессиями и филантропическими жес­тами. Особенности клубной жизни — соблюдение известных формаль­ных правил поведения, гостеприимство, скрепленное неизбежной в мужской компании выпивкой, — помогали человеку найти свое мес­то, делали его личностью, самобытной в профессиональном, регио­нальном и даже национально-этническом смысле (например клубы лондонских шотландцев и ирландцев), а в тяжелые минуты члены клу­ба могли рассчитывать на дружескую поддержку. Предложение стать патроном подобной ассоциации было лестно и для высшей знати.

Клубы в Англии, как и агора в античном полисе, — место мужских истреч, но если вход в кофейни женщинам был заказан, то новая мода на общества и собрания открывала определенный простор для женской са­модеятельности. Дамы устраивают чаепития, создают литературно-ин­теллектуальные салоны, однако число женских обществ, среди которых преобладали благотворительные и даже смешанные клубы (музыкаль­ные, дискуссионные и филантропические собрания), было очень неве­лико, ктому же они были постоянной мишенью насмешек женофобов.

Опыт показывал, что вслед за первоначальным взрывом вооду­шевления клубная жизнь обычно шла на убыль. Тщательно продуман-

89