§ 20. Культурная жизнь Ирана в XVI—XVIII вв.

В культурной жизни Ирана данного периода постепенно угасал тот творческий подъем, каким отмечена была культура Ирана X—XV вв. Причины этого явления еще не изучены вполне. Несомненно, однако, что суровый гнет фанатичного шиитского духовенства при Сефевидах, а также разрыв культурных связей со Средней Азией и другими стра­нами Востока, в которых господствовали сунниты, уже в XVI—XVII вв. сказались неблагоприятно на умственной жизни страны. А в XVIII в. культурное отставание было неизбежным следствием почти непрерывных войн и междоусобиц и глубокого экономического упадка страны. Однако упадок проявился далеко не сразу и не одновременно во всех отраслях культуры; некоторые из них в течение указанного времени пережили свои периоды подъема и даже расцвета. Только к концу XVIII в. упадок стал более или менее всеобщим явлением.

Персидская архитектура XVI—XVII вв. еще представлена высоко­художественными памятниками. К XVI в. относится мечеть Сефевидов в Ардебиле, с мавзолеями шейха Сефи-ад-дина и других шейхов и шахов из этой фамилии. Городом высокого архитектурного искусства в этот период стал Исфахан. Здесь в XVI в. были 'воздвигнуты мавзо­лей Харун Вилайет с мозаиками, мечеть Масджид-и Али с куполом ори­гинальной конструкции и другие здания.

При шахе Аббасе I Исфахан, как сказано выше, стал столицей Ирана и большим городом с более чем полумиллионным населением. Тогда же он был заново перепланирован. Широкие (Прямые улицы, ухо­дящие вдаль перспективами, были обрамлены величественными зда­ниями, а на окраинах — парками. Посреди города была создана новая площадь — Мейдан-и Шах, представлявшая в плане прямоугольник, около 500 м длиной и 160 м шириной, окаймленный каналом. Канал был обнесен стенкой, оштукатуренной гипсом (ахак-и сийах — черная известь), и обсажен деревьями. Посреди площади возвышалась мачта» служившая мишенью для стрельбы, и две мраморных колонны, отме­чавшие пределы поля для игры в поло (перс, чоуган—конная игра шарами). С юга к площади примыкает Масджид-и Шах («Шахская мечеть»), законченная в 1616 г., с четырьмя порталами, двором, обрам­ленным стрельчатыми арками в два яруса; центральное здание мечети имеет портал со стрельчатой нишей с двумя минаретами и высокий купол. Все здание мечети покрыто глазурованными плитками разных цветов. При шахе Сефи мечеть была украшена серебряными воротами и облицована ардистанским мрамором. Шахская мечеть — один из луч­ших памятников архитектурного искусства мира.

Напротив Шахской мечети к Шахскому мейдану прилегало здание Царского базара (Кайсарийэ) с фаянсовым порталом и куполом; здесь продавались лучшие ткани. Большой шахский дворец прилегал к той же площади, выходя на нее портиком Ала Капи. К шахскому мейдану при­мыкает также мечеть Садра (теперь известная под именем мечети шейха Лютфуллаха) с высокохудожественной декоровкой — фаянсовой мозаикой и с самым красивым в Исфахане куполом (построена в 1602 г.). При шахе Аббасе II на Шахском мейданебыл построен павильон с курантами, звонившими каждый час. В целом Шахский мейдан пред­ставляет один из лучших архитектурных ансамблей мира, воздвигнутый на полстолетия раньше знаменитого ансамбля Версаля. Итальянский путешественник Пьетро делла Балле, восхищаясь архитектурным ансам-

329

блем Шахского мейдана, отдавал ему преимущество перед прославлея- ным ансамблем площади Навона в Риме. -

Одним из лучших памятников Исфахана времени шаха Аббаса I является мечеть Максуд-бека. При том же шахе были проведены ра­боты по реставрации и декорированию старой исфаханской соборной мечети (Масджид-и, Джума').. При шахе Аббасе I был воздвигнут так­же большой мост через р. Зиндэ-руд, названный мостом Аллах-верди-хана, по имени своего строителя, известного полководца. Этот мост, на 33 арках, имеет около 300 м в длину и около 14 м в ширину. При том же шахе было застроено новое предместье Исфахана — Новая Джуль-фа, куда шахом были переселены армяне из старой Джульфы на р. Арак-се. В Новой Джульфе заслуживает внимания армянская кафедральная церковь, централыюкупольная, в смешанном персидско-армянском сти­ле. В окрестностях Исфахана при том же шахе был построен мавзолей шейха Баба Рукн-ад-дина, пятиугольный в плане, с куполом в виде многогранной пирамиды, покрытым мозаикой из фаянсовых плиток си­него, белого и черного цветов, на общем бирюзовом фоне, а также загородные дворцы в парках Чахар-баг и Хазар-джериб, с павильонами и фонтанами.

Из памятников Исфахана, построенных при преемниках шаха Аббаса I, следует отметить группу мавзолеев, Дарб-и Имам, воздвигну­тых во второй половине XVII в. вокруг первоначального здания сере­дины XV в. и построенное шахом Султан Хусейном в честь своей ма­тери медресэ Мадар-и Шах («Шахской матери»), оконченное в 1714 г., с высоким порталом и величавым куполом. По своим стройным пропор-. дням и красоте фаянсовой орнаментовки это медресэ является одним из лучших памятников персидского зодчества. Ни один из памятников Исфахана не вызывал такого восхищения европейских путешественни­ков, как это медресэ. О нем французский писатель XIX в. П. Лоти пи­сал: «Необузданная сложность в деталях (т. е. в орнаментовке), однаф, приводит к тому, что в целом создается впечатление простоты и спокой­ствия: такова здесь, как и везде, великая тайна персидского искусства».

Из памятников строительного искусства времени шаха Аббаса I вне Исфахана выделяются шахские дворцы в Мазендеране— в Ферахабаде и в Ашрафе и большая шоссированная дорога вдоль южного берега Каспия, длиною до 270 км.

Во второй половине XVIII в. Керим-ханом Зендом, были воздвиг­нуты дворец, мечеть и здания базара в Ширазе, а также мавзолеи на могилах поэтов Са'ди и Хафиза в том же городе и мавзолей в Исфахане. Эти здания уже не столь совершенны, как памятники XVII — начала XVIII в. К концу XVIII в. упадок персидской архитектуры стал уже явным.

Искусство миниатюры в Иране пережило новый период расцвета в XVI — первой четверти XVII в. В XVI в. продолжала существовать сложившаяся в XV в. знаменитая хератская школа миниатюры, про­должавшая художественные традиции великого Бехзада. Сам Бехзад после образования Сефевидского государства перебрался в столицу по­следнего— Тебриз и был поставлен шахом Исмаилом во главе создан­ной там художественной академии. Бехзад оставался придворным жи­вописцем шахов Исмаила I и Тахмаспа I до своей смерти (1533 или 1536 г.). Бехзад и его талантливый ученик Ага Мирек положили основа­ние тебризской школы живописи. Ага Мирек, между прочим, иллюстри­ровал миниатюрами рукописи произведений поэта XII в. Низами.' Лучшая миниатюра Ага Мирека — «Вознесение Мухаммеда» — одно из

i 1 Хранятся в Британском музее. 330

замечательнейших произведений персидской живописи; в ней исключит тельно хорошо сочетание красок:-^ярко-синего небаГ золотой почвы, тёмнб-сёребрйетых ручейков. Если у Бехзада редки женские образы, то в миниатюрах Ага Мирека образы женщин занимают большое место. •'-Крупным мастером тебризской школы миниатюры был ученик ^гБехзада ⁽й Ага Мирека—Султан Мухаммед. Он принимал участие в иллюстрировании миниатюрами (всего 256 миниатюр) ценного списка «Шах-намэ» 1537 г. Ряд миниатюр Султан Мухаммеда хранится в Ленинградской Публичной библиотеке. Миниатюры Султан Мухаммеда 'йолны жизни. Типы лиц чисто иранские. Особенно любил мастер изо­бражать сидящих под цветущими деревьями юношей с поднятыми угла­ми глаз, с тонким полукруглым изгибом бровей и с мягкой улыбкой, Одетых в узкие элегантные одежды. Султан Мухаммед — художник счастливой беззаботной жизни иранской аристократии. - Ученик Султан Мухаммеда, мастер (устад) Мухаммеди (вторая половина XVI в.), в противоположность своему учителю, любил сюжеты из народной жизни: крестьянин, пашущий на быках в поле, пастух с со­бакой, пляшущие скоморохи и т. д. Лица фигуры, образы природы на миниатюрах Мухаммеди отличаются жизненной правдой и глубоко реа­листической трактовкой. Среди многих других художников тебризской школы известна женщина-живописец — Бибиджэ из Мерва. Живописцы тебризской школы не ограничивались областью миниатюры, они распи­сывали также лакированные переплеты книг и делали эскизы для ковров.

Ученик Бехзада, устад Махмуд (первая половина XVI в.), положил основание бухарской школе живописи, переселившись в Бухару, .где до того не было прочной художественной традиции.

В начале XVII в.. на базе основанной шахом Аббасом I художе­ственной академии в Исфахане сложилась исфаханская школа живо­писи. Впервые в истории Ирана шах Аббас I стал посылать учеников-стипендиатов в Рим для изучения итальянской живописи. То же делали преемники Аббаса I. Наиболее известным из этих стипендиатов был Мухаммед Заман, в 40-х годах XVII в. учившийся в Риме и там втайне принявший христианство. Он вернулся в Иран ко двору шаха Аббаса II, но вскоре перебрался в Индию, работал при дворе «великого могола» Шах Джехана и дворах других индо-мусульманских государей. Около 1675 г. Мухаммед Заман вернулся в Иран. Он иллюстрировал миниа­тюрами рукописи «Шах-намэ» и поэмы Низами, кроме того выполнил несколько копий с картин итальянских художников и переводил латин­ские сочинения на персидский язык.

Влияние «франкской» (по сути дела итальянской) живописи на творчество живописцев исфаханской школы сказалось не столько в художественных приемах, сколько в выборе новых для персидской жи­вописи сюжетов — таких, как, например, «Слепые», «Оплакивание Христа»¹ и др. Величайшим художником исфаханской школы был Риза Аббаси-Старший, миниатюрист и каллиграф. Для него характерны тонкость линии и особая комбинация цветов — сопоставление красно­вато-фиолетового с голубым. Некоторые миниатюры Риза Аббаси стали известны и репродуцировались в Западной Европе уже в 30-х годах XVII в. Современником его был Мухаммед Риза «з Тебриза (умер в 1627 г.), работавший и в Исфахане, и в Константинополе. Круп­ным художником той же школы был Муин Мусаввир, написавший, между прочим, портрет Риза Аббаси. Для исфаханской школы харак-

1 Не надо забывать, что Иисус Христос в мусульманской религии признается одним из главных пророков.

331

терны портретные миниатюры, особенно портреты изящных юношей » молодых женщин, в аффектированных позах, в вычурных головных убо­рах (в частности, юношей в высоких чалмах) и костюмах, иногда подра­жавших «франкским» костюмам.

Начиная с конца XVII в. отмечается глубокий упадок искусства персидской миниатюры. Хотя ее художественные традиции сохранялись. и в XVIII, и в XIX вв., но миниатюристы ограничивались рабским подра­жанием мастерам прежних веков, не создавая ничего нового.

Искусство каллиграфии в Иране в XVI—XVII вв. стояло еще вы­соко. Начиная с Махмуда Нишапури, придворного каллиграфа шаха Исмаила I, известен ряд искусных мастеров каллиграфии. В самом конце XVI в. казий Ахмед ион Мир Мунши ал-Хусейни написал спе­циальный трактат о каллиграфах и художниках.¹ В те же столетия славилось искусство оформления книги (еще рукописной). Применяли покрытие фона золотой пылью (перс, афшан — «розбрызг»), золочение, орнаментовку, фронтиспис, кожаный переплет и т. д. В XVIII в. и это искусство пришло в упадок.

Искусство облицовки стен мозаиков из фаянсовых плиток еще к. XVII в. процветало. Прекрасна фаянсовая облицовка павильона Чихиль Сутун в Исфахане: сцены с влюбленными юношами и девуш­ками среди кипарисов и цветущих кустарников. В XVIII «в. это искус­ство переживало резкий упадок.

В XVI—XVII вв. высоко стояло и ковровое искусство. Персидские ковры этого времени можно разделить на две группы: произведения придворных мастерских и произведения народного творчества (частью-мастерство кочевников). Замечателен огромный ковер, выполненный ма­стером Максудом Кашани для мечети Сефевидов в Ардебиле, с богатой растительной орнаментацией разных цветов по голубому фону. Известно^ несколько групп персидских ковров со стилизованными звериными или растительными орнаментами. Ковры из Южного Ирана XVI—XVII вв. носят на себе черты индийского влияния. Не чужды коврам Ирана этого* времени и китайские мотивы.

Персидские фигурные ткани XVI—XVII в. отличались высокой тех­никой рисунка и богатством красок. На этих тканях чувствуется силь­ное влияние тебриэской и исфаханской школ миниатюры. И эта отрасль прикладного искусства пришла в упадок в XVIII в.

Если в перечисленных выше отраслях искусства упадок начался только с конца XVII в. или в XVIII в., то в области художественной литературы упадок заметен уже с начала XVI в., вскоре после смерти последнего великого персидского поэта Джами. Правда, художествен­ная традиция и технически совершенная форма стиха, выработанные поэтами прежних веков, сохранялись и в XVI—XVIII вв. Но эта форма омертвела и превратилась в самоцель. Развитие искусственности и вы­чурности формы сопровождалось крайним обеднением содержания и утратой оригинальности. Новых идей и сюжетов не было. Поэты давали перепевы образов и аллегорий суфийской поэзии, подражали старым мастерам поэзии XI—XV вв., заимствуя у них сюжеты, либо слагали: длиннейшие гимны в честь шиитских имамов.

Из поэтов XVI в. наиболее известны Хатифи (умер в 1521 г.), автор поэмы о Тимуре, являющейся подражанием «Шах-намэ»; Хилали Асте-рабади (умер в 1532 г.), автор поэмы «Шах у гада» («Царь и нищий») — вариации на старую суфийскую тему; Касими (умер после 1572 г.), автор-поэм на сюжеты, уже разработанные многими прежними поэтами, —

¹ Русский перевод рукописи выполнен и издан проф. Б. Н. Заходером (Трактат о каллиграфах и художниках, М., 1947).

332

«Лейла и Меджнун» и др., а также поэмы о подвигах шаха Исмаила I — «Шах-намэ-йи шах Исмаил»; Зулали (умер в 1616 г.), автор семи поэм под общим заглавием «Саб' саййарэ» («Семь планет»), из которые лучшая седьмая — «Султан Махмуд (Газневи) и Айяз»; шейх Беха-ад-дин БехаиАмили (умер в 1621 г.), известный сборником суфийско-дидак-тических рассказов «Кешкуль»;¹ Са'иб Исфахани, автор многих газе­лей, в большей своей части подражательных, незаслуженно прослыв­ший Хафизом своей эпохи.

Персидская поэзия, однако, в то время еще нашла убежище в Индии. Там творили крупные персидские поэты Урфи, родом из Шираза (умер в 1591 г.), и Фейзи (умер в 1595 г.). В Иране же она в XVIII в. пришла в полный упадок.

Персидская историография до середины XVIII в. дала ряд ценных трудов, хотя и написанных большею частью напыщенным и безвкусно вычурным языком.² Во второй половине XVIII в. и в этой области за­метен упадок.

В области точных наук — в математике, астрономии, медицине — уже с XVI в. не создавалось ничего нового. Единственный заслуживаю­щий внимания факт в этой области — попытка, при шахе Исмаиле I, восстановления обсерватории в Марате, построенной еще при Газаи-хане. В дальнейшем, под давлением религиозной реакции, в Иране по­степенно было утрачено и то наследие прежних веков в области точных наук, какое еще сохранялось, и эти науки в XVIII в. почти исчезли. Их заменила убогая схоластическая литература официального шиит­ского богословия.

Конечно, в условиях религиозной реакции и полного оскудения точных наук не могла процветать и независимая светская философия. Она и преследовалась шиитским духовенством и в перспективе была обречена на угасание. Однако, прежде чем исчезнуть, персидская свет­ская философия, даже в самой неблагоприятной обстановке, дала еще одну яркую вспышку в лице философа Садры Ширази (умер в 1641 г.).

Садра — глубокий и оригинальный мыслитель-вольнодумец, прикры­вавший свое по существу чуждое исламу мировоззрение и радикальные выводы относительно господствующей идеологии и общественного строя труднодоступным языком и изложением. Большой труд Садры «Ал-ас-фар ал-арба'а» («Четыре книги») написан по-арабски. Он оказал впо­следствии влияние на учение ранних бабидов. Ученик Садры Абд-ар-реззак Лахиджи популяризовал взгляды своего учителя, стараясь, одна­ко, внешне примирить их с шиитским исламом, дабы избегнуть пресле­дований.