Глава I. Социологическое знание

Эти типизации не являются уникальными по отношению к каждому отдельному человеку, напротив, они восприни­маются членами общества, передаются детям в процессе изучения языка, чтения книг и разговора с другими людь­ми. Используя типизации, люди могут вступать в общение с другими людьми, будучи уверенными, что те видят мир таким же образом. Постепенно член общества создает за­пас того, что Шюц назвал «знанием здравого смысла», которое разделяют и другие члены общества, что позво­ляет им жить и общаться.

Социолог считал это крайне важным для выполнения практических задач повседневной жизни. Шюц подчерки­вал, что хотя знанием здравого смысла руководствуется подавляющее большинство членов общества, оно не явля­ется раз и навсегда данным, неизменным. Напротив, зна­ние здравого смысла постоянно изменяется в процессе интеракции. Социолог признает, что каждый индивид по-своему интерпретирует мир, воспринимая его несколько своеобразно, но запас знания здравого смысла позволяет понимать, по крайней мере — частично, действия других.

Наиболее оригинально положения феноменологичес­кой социологии Шюца были восприняты двумя различны­ми школами. Первую из них — школу феноменологичес­кой социологии знания — возглавили Питер Бергер (р. 1929) и Т&мас Лукман (р. 1927), вторую, получившую название «этнометодология» (термин сконструирован по аналогии с этнографическим термином «этнонаука» — зачаточные знания в примитивных обществах), — Гарольд Гарфинкель (р. 1917).

П. Бергера и Т. Лукмана отличает от Шюца стремление обосновать необходимость «узаконения» символических универсалий общества.

Теория «легитимизации», развиваемая этими амери­канскими социологами, исходит из того, что внутренняя нестабильность человеческого организма требует «созда­ния самим человеком устойчивой жизненной среды». В этих целях они предлагают институционализацию значе­ний и моделей действия человека в «обыденном мире».

Социология

44

Символические значения рассматриваются как основа социальной организации. Они обращают большее внима­ние на значения, вырабатываемые совместно и стоящие как бы «над индивидом». Реальную основу этих значений они видят в религиозных верованиях, разделяемых каж­дым. Общество, таким образом, оказывается социальным окружением индивида, которое он сам создает, внося в него определенные «надстоящие» ценности и значения, которых впоследствии и придерживается. Эти значения развиваются и объективируются в социальных институтах, позволяя индоктринировать новых членов общества, вы­нужденных подчиняться этим «вне-меня-надо-мной» цен­ностям.

Теории обмена. В отличие от сложившегося основного направления социологии, рассматривающего обществен­ные явления как социальные факты, объяснимые только на основании других социальных фактов, Дж. Хомаис (р. 1910) подчеркивает важность психологии при объяс­нении социального мира, тем самым порывая с «социоло­гизмом» Э. Дюркгейма. Он видит социальное действие как процесс обмена, участники которого стремятся максими­зировать выгоду (материальную или нематериальную) и минимизировать затраты. По мнению Дж. Хоманса, это положение распространимо на все поведение людей. Он не отрицает существования социальных структур, полу­чивших у него наименование структур обмена. Он счита­ет, что функционализм и экономическая теория достаточ­но подробно и хорошо описывают эти структуры, но объяснить их они неспособны, поскольку такое объясне­ние может быть основано только на принципах, руково­дящих психологией участников обмена. Дж. Хоманс на­ходит эти принципы в психологическом бихевиоризме Б. Скиннера, утверждая, что теоретические предположе­ния последнего «состоят из взаимосвязанных положений, а не только из категорий. Эти положения есть обычные причинные суждения, не обладающие телеологическим характером. Они высоко упорядоченны... они широкомас­штабны... Конечно, психологический бихевиоризм не может объяснить всего, но я пришел к заключению, что

45