Теперь же, после короткого размышления о проделанном, позволяющего вывести важную онтологическую теорему, мы, исходя все из того же (прошлого философии), откроем новый диалектический ряд, ведущий, однако, в совершенно ином на­правлении.

2. Отдельные аспекты и предмет в целом

Если мы на некоторое время прервем наше занятие прошлым философии и поразмышляем о том, как оно представало перед нами по мере развития диалектического ряда, о котором шла речь, то придем к важному обобщению. Прошлое представало перед нами в своих различных аспектах, каждый из которых мы формулировали в виде того, что обычно называют «концепцией, понятием, идеей». Будь наша воля, мы бы вполне удовлетвори­лись первым из этих аспектов. Это было бы проще всего. Одна­ко реальность, которая представала перед нами, т. е. прошлое философии, не давала нам такой возможности, заставляя пере­ходить от одного аспекта к другому и одновременно от одной «идеи» к другой. Кто виноват в том, что мы оказались вынуж­денными проделать всю эту работу: действительность, т. е. са­ми вещи, или мы, т. е. наш разум? Давайте разберемся.

1. Что было до того, как началась философия, т. е. каково было родст­венное ей занятие человека? В связи с этим не является ли философия «сего лишь очередной ступенькой, на которую шагнула человеческая мысль, перебравшись с другой ступеньки, которая не была философией? Это означало бы, что вся философия с момента ее зарождения до сегод­няшнего дня является лишь членом «диалектического ряда», гораздо более широкого, чем она сама. Но иоводу этой темы, мимо которой нельзя пройти, я буду вынужден в дальнейшем сказать еще несколько слов.

2. Почему зародилась философия, когда и где это произошло?

3. Не конкретные ли условия зарождения философии определили ты­сячелетние ограничения, от которых ей как от балласта приходится из­бавляться?

4. Почему в каждую эпоху философия останавливается в определен­ной точке?

5. Нет ли пробелов в той серии интеллектуальных опытов, каковой является прошлое философии? Для меня было бы особенно важно дать понять читателю, что все сказанное в тексте отнюдь не исходит из пред- положения, что процесс исторического развития философии был таким, «каким и должен был быть», что он совершенен, лишен белых пятен, про­валов, упущений и т. д. Для Гегеля исторический процесс — как общечело­веческий, так и специфический философский — был совершенным, т. е. таким, каким и «должен был быть». Гегель утверждает, что история «ра­зумна», однако совершенно ясно, что «разумность», которая, по его мнению, «свойственна истории»,— это «разум» пе исторический, а тот, что с некото­рыми вариациями был известен еще со времен Аристотеля и с тех жэ иремен считался противоположным историчЕюсти, неизменным, «вечным». Я считаю, что назрела необходимость перевернуть формулу Гегеля и ска­зать, что не история является «разумной», а сам разум, истинный разум, является историческим. Традиционное понятие разума является абстракт­ным, неточным и утопическим. Но поскольку все, что существует, должно 'быть конкретным, то и разум, если он существует, должен быть «конкрет­ным разумом».

15*

227