9.2. Монокулярное восприятие глубины

Расстояние можно воспринимать, смотря и одним глазом, моноку­лярно. Подобное восприятие, однако, гораздо менее совершенно, чем бинокулярная оценка расстояния.

В этом легко убедиться, выполнив совсем простой опыт I-x.ni. например, из-за ширмы показывать испытуемому надетую на спицу пробку, пододвигая се то ближс^то дальше, испытуемого же попросить при этом прикрыть один свои глаз ладонью н, оы-

298

Глава IV. Психофизиология зрительного восприятия

9. Стереоскопическое зрение

299

стро подойдя к ширме, щелчком пальца сбить пробку со спицы, то окажется, что при монокулярном смотрении испытуемый будет весьма часто ошибаться, шс.жая или слишком впереди, или же налетая своей рукой на пробку. Стоит же ему открыть другой глаз, как поставленную задачу он сможет выполнять легко и безошибочно.

В силу несовершенства монокулярной оценки глубины к работе, связанной с необходимостью точно определять расстояние, должны допускаться лишь лица, обладающие бинокулярным зрением.

Монокулярное восприятие третьего измерения осуществляется главным образом благодаря вторичным, вспомогательным признакам удаленности, как то: видимая величина предмета, линейная перспек­тива, воздушная перспектива, наполненность промежуточного про­странства, загораживание одних предметов другими, различный ха­рактер кажущегося движения предметов при движении головы и др. Заметную роль при монокулярном восприятии глубины близких предметов может играть и аккомодация, усиливающаяся по мере при­ближения фиксируемого предмета и ослабляющаяся при его удале­нии.

Все, что до сих пор мы говорили о восприятии третьего измере­ния, касалось наших оценок относительной удаленности объекта, т.е. его большей или меньшей удаленности по сравнению с некото­рой фиксируемой точкой. Как же мы можем зрительно оценивать удаленность абсолютным образом, удаленность от нас самой основ­ной фиксируемой нами точки? Обычно мы учитываем в таком слу­чае заполненность промежуточного пространства, отделяющего нас от этой точки. Чем оно более заполнено, тем более далекой кажется нам фокусируемая точка. Кроме того, на основании опыта мы знаем примерный угловой размер обычных предметов при различной их удаленности. Линейная перспектива в очертании предмета помога­ет нам судить о расстоянии от нас видимого объекта, а при доста­точно больших расстояниях основанием для абсолютной оценки удаленности может служить и воздушная перспектива. Благодаря ей, далекие предметы кажутся в синеватой дымке и не так четко очерченными, как объекты близкие. Относительная скорость кажу­щегося смещения предметов, наблюдаемая при движениях нашей головы, также дает нам основания для подобной оценки. Известную роль, наконец, играют здесь и аккомодационные и конвергенцион-ные движения. Однако необходимо отметить, что они дают весьма несовершенные и ограниченные оценки. Посредством конверген­ции мы правильно оцениваем абсолютную удаленность лишь в гра­ницах ближайших 2—3 м.

Со зрительной оценкой расстояния тесно связано и наше воспри­ятие величины видимых предметов, которая является функцией двух

обстоятельств: во-первых, площади раздражения на сетчатке и, во-вторых, кажущейся удаленности видимого объекта. Если эта послед­няя остается постоянной, то предмет кажется нам тем больше, чем большую площадь на сетчатке занимает его изображение, т. е: чем под большим углом он видится. Если же он кажется нам находящимся на разных от нас расстояниях, то видимая величина его будет совсем раз­ной, хотя бы площадь раздражения на сетчатке оставалась во всех слу­чаях одной и той же.

Доказательством является следующий опыт. Пристально посмотрим па какой-ни­будь белый диск и переведем затем свой взгляд на экран, находящийся от нас на том же расстоянии, как и рассматриваемый диск. Мы увидим последовательный образ диска той же величины, как и сам диск. Если же мы переведем свой взгляд на экран, вдвое более удаленный от нас, чем диск, то диаметр последовательного образа покажется нам вдвое большим; если расстояние экрана будет от пас втрое большим, мы увидим и диа­метр последовательного образа втрое большим и т. д.

Мозг должен «знать», какой глаз — левый, какой — правый (т.е. роль каждого глаза), потому что иначе восприятие глубины будет не­ясным. В противном случае перевернутые изображения в стереоскопе или псевдоскопе не производили бы должного впечатления. Как ни странно, почти невозможно сказать, какой глаз играет ведущую роль в восприятии глубины, и хотя можно очень легко установить роль каж­дого глаза в восприятии глубины, эта информация каждому глазу предъявляет различную картину (или если различие между восприни­маемыми положениями объекта так велико, что слияние изображений невозможно), наблюдается своеобразный и весьма отчетливый эф­фект: каждый глаз по очереди перестает видеть изображение или его части, так что происходит непрерывная флуктуация. Части каждой картины последовательно сливаются и отвергаются глазом и всякий раз по-разному.

Пока еще мало известно о том, как работают механизмы мозга, превращающие различие в изображениях в восприятие глубины. Од­нако можно показать, какая информация используется при этом моз­гом. Для этого нужно негативное изображение одной стереопары по­местить на прозрачный позитив, сделанный с негатива другой пары. Там, где два изображения идентичны, свет сквозь пластинки не прой­дет, но свет пройдет в любой из не совпадающих точек изображения. Возникают картины одних только различий. При этом почти вся ин­формация об исходной картине исчезает. Создается изображение, ос­нованное на диспаратности сетчаточных образов.