Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Свидетельство и принятие свидетельства
Повторим еще раз: без доверия к свидетельству историография невозможна. Это доверие — совсем не обязательно слепая вера. В «критически–реалистическом» принятии и использовании свидетельства доверие диалектически сочетается с критиче ской оценкой. Но оценка нужна именно для того, чтобы определиться, заслуживает свидетельство доверия или нет. Независимое подтверждение или опровержение всего, о чем рассказывает свидетельство, так, чтобы само свидетельство стало ненужным — невозможно. Свидетельство основано на человеческой памяти и разделяет с ней ее хрупкость; при этом, в отличие от живой памяти, оно существует лишь в архивированном виде и вырвано из диалогического контекста. Но свидетельство — единственный ключ к достижению большинства наших целей. Разумеется, настоящее хранит и иные следы прошлого (например, археологические находки), которые могут до опреде ленных пределов подтвердить или опро вергнуть свидетельство; однако в большинстве случаев для изучения и написания истории их недостаточно. Они не могут заменить свидетельства. В конечном счете свидетельство — это все, что у нас есть.
Однако большинство современных исто-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
риографов не использует свидетельства так, как это делали историки Древнего мира. Последние зачастую использовали крупные фрагменты свидетельств в собственном повествовании, включая рассказ очевидца в свой метарассказ. Современные историки, как правило, держат между своим повествованием и свидетельствами большую дистанцию — по следующим причинам: (1 обычно они не имеют дела с живыми свидетелями; (2) вопросы, которые они задают свидетельству, зачастую не совпадают с теми, на которое свидетельство призвано отвечать. Им необходимо свидетельств «против воли»; (3) их историческое повествование, которое Рикер называет «репрезентацией», основано на свидетельствах, но, как правило, не включает их в себя. Читатели чаще сталкиваются с тем, что извлекает из свидетельств историк, чем воспринимают свидетельства сами.
Однако, как бы ни использовали свидетельства современные историки, а необходимость либо доверять свидетельствам, либо отвергать их в результате обоснованной критики сохраняется. Более того: различными путями и способами исследуя свидетельства, современные историки часто пренебрегают пониманием, принятием или от клонением того, что свидетельство изна
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
чально стремилось сообщить своим читателям. Другие подходы к свидетельству на дежно блокируют этот, хотя недоверие к прямому сообщению свидетельства не обязательно ставит под сомнение и то, что оно сообщает «против воли».
Сохраняет свое значение и та особа важность, которую придавали греко–рим- ские историки свидетельствам участников описываемых событий. Несомненно, модернистское предубеждение против заинтересованных (и, следовательно, пристрастных) сторон в пользу незаинтересованных (и, как предполагается, нейтральных) на блюдателей играет важную роль в совре менной историографии (и не в последнюю очередь — в библеистике). Однако, как бы ни преуменьшалось значение точки зрения участника — именно она предоставляет нам уникальный доступ к живой подоплеке событий. Читатели истории по–прежнему хотят знать, как воспринимали события прошлого сами их участники. Для таких читателей историк может привести свидетельство, снабдив его, для лучшего понимания, контекстом и поясняющими комментариями. Однако, так или иначе, ему придется привести само свидетельство — если не буквально, то в пересказе. Такое свидетельств незаменимо: оно вводит нас в самую серд-
Р. Бокэм Иисус глазами очевидцев Первые дни…
цевину событий, и соперничать с ним в этом могут лишь полу–художественные творческие реконструкции. Однако, в отличие от последних, реальное свидетельство может сообщить нам нечто совершенно неожиданное, такое, чего мы и вообразить не могли. (Шошана Фелман, описывая опыт чтения студентами различных текстов, содержащих свидетельства, отмечает: «Тексты–свиде- тельства не просто рассказывают о фак тах, но и создают — каждый по–своему — ощущение странности»¹² ¹). К этому мы вскоре вернемся.
Современную параллель к работе гре- ко–римских историков Самуэль Бирског видит в такой недавно сложившейся дисци плине, как устная история¹² ². В устной истории устные свидетельства очевидцев участников событий записываются и оцениваются как таковые, а не как сырой материал для широкомасштабных обобщений спе- циалистов–историков, отделяющий сообщаемые очевидцами факты от их позиций Бирског пишет:
¹² ¹ S. Felman, "Education and Crisis, or th Vicissitudes of Teaching," in S. Felman and D. Laub,
Testimony: Cnses of Witnessing in Literature Psychoanalysis, and History (New York: Routledge, 1992) 7.
¹² ² Byrskog, Story as History, глава 1.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
здать историк, опираясь на одно лишь свое воображение. Без свидетельства очевидца, способного дать нам полное представление об этом странном и чуждом событии, мы неизбежно начнем подгонять его под собственный опыт. В таких случаях свидетельство инсайдера может ставить нас в тупик или вызывать недоверие: однако, если нашей целью действительно является поиск истины, необходимо позволить этому свидетельству остаться таким, как оно есть, а не загонять его в ограниченные рамки нашего опыта и наших ожиданий.
Когда мы ищем в современной истории парадигматический пример такого исключительного события¹² , на ум сразу приходит холокост. Рикер говорит о событии «на границе» опыта и репрезентации¹² — выра жение, заимствованное им у Сола Фридландера¹² . (До того Рикер использовал термин «уникально уникальные события»¹² .) Сви-
¹² О понятии «исключительность» в истории см.: J. Milbank, Being Reconciled: Ontology and Pardon
(New York: Routledge, 2003) 84–86.
¹² Ricoeur, Memory, 175, 254, 255, 258, 498.
¹² S. Friedlander, "Introduction," in idem, ed.
Prohing the Limits of Representation: Nazism and the "Final Solution" (Cambridge: Harvard University Press, 1992) 8.
¹² P. Ricoeur, Time and Nanative, vol. 3 (tr. K Blarney and D. Pellauer; Chicago: University of Chicago Press, 1988) 188.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ность которого едва ли могла бы быть нами осознана, если бы не свидетельства выживших.
В Евангелиях (если мы им верим) м также встречаемся с событием, стоящим «на границе восприятия». Разумеется, это рискованное сравнение. Холокост и история Иисуса ни в чем, кроме своей исторической уникальности, друг на друга не походят. Ни в коем случае я не стремлюсь преумень шить или отрицать исключительность холокоста. Напротив, мы должны в полной мере признать его уникальность, если хотим, чтобы случай холокоста объяснил нам значение свидетельских показаний и для других исторически уникальных событий. Таким образом, помня об уникальности холокоста, рассмотрим несколько примеров свиде тельств о нем, сделанных выжившими.