Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
традицией.
Безымянные персонажи у Марка, названные по именам у Иоанна
Теперь мы можем разобраться в том почему некоторые персонажи, оставленные безымянными у Марка, у Иоанна получают имена — например:
Женщина, помазав- |
Мария, сестра Мар- |
шая Иисуса |
фы (Ин 12:3) |
Человек, извлек- |
Симон Петр (Ин |
ший меч |
18:10) |
Слуга первосвящен- |
Малх (Ин 18:10) |
ника |
|
Эти случаи не следует рассматривать как выражение некоей поздней тенденции расцвечивать повествование именами. Как мы уже видели в главе 3, почти никаких свидетельств существования подобной тенденции до IV века не имеется. Более того, такое объяснение пренебрегает спецификой этих случаев и повествования о Страстях в це лом. Как мы уже заметили, чтобы оставить неизвестными имена этих персонажей Марк мог иметь очень веские причины. Мы видели, что женщина, помазавшая Иисуса,
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
и мужчина, выхвативший меч, у Марка не только остаются безымянными — тщательно затемнены любые указания на их личности, отношения с Иисусом и его учениками. С другой стороны, имена у Иоанна служат определенным целям. Рассмотрим вначале сцену в Гефсиманском саду. Идентификация человека, извлекшего меч, с Петром, несомненно, служит цели изображения этого персонажа . Это действие как нельзя лучше подходит характеру Петра — порывистого, преданного Иисусу, готового отдать за него жизнь, но часто не понимающего его призвания и намерений — характеру, по дробно обрисованному Иоанном в 1:36–38. Возможно, отождествление гефсиманского мятежника с Петром — вдохновенная до гадка апостола. Однако не столь понятно появление имени Малха.
Стоит отметить, что во всех четыре Евангелиях упоминанию этого персонажа («раб первосвященника») предшествует
определенный артикль (Мф 26:51, М 14:47, Лк 22:50, Ин 18:10). Рабов и слуг первосвященника было, несомненно, много; и, согласно Ин 18:26, в аресте Иисус участвовали несколько из них. Так что комментаторам приходится искать этому определенному артиклю какое–то объяснение.
Как мы уже отмечали в главе 7, портрет Петра у Иоанна очень похож на Марков.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Возможно, смысл его в том, что этот ра первосвященника был командиром отряда, пришедшего арестовать Иисуса. Он был в этом отряде самым главным человеком; однако имя его могло запомниться в ранней Иерусалимской церкви не только поэтому, но и потому, что нанесенное ему ранение так и осталось нераскрытым преступлением, а Петр — ненайденным преступником. Малх был влиятельным лицом в окружении первосвященника — и у него имелся на апостолов личный «зуб».
Только в Евангелии от Иоанна он упоминается дважды — второй раз в эпизоде третьего отречения Петра (Ин 18:26). Петр Иоанна боится, что его опознают не только как ученика Иисуса, но и как человека, на павшего на слугу первосвященника. Так у Иоанна возникает связь между отождествлением Петра с человеком, извлекшим меч, и его постыдным отречением. Связь эта исторически вполне возможна — хотя, конечно, может быть и изобретением опытного писателя, каким, несомненно, был Иоанн. Однако, учитывая наши предшествующие рассуждения, нельзя сделать вывод, что исторически такая связь маловероятна, по скольку упоминается только в Евангелии от Иоанна. Ее невозможно было провести в до–Марковом рассказе о Страстях (на кото-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
рый опирался в этом вопросе не тольк Марк, но и остальные синоптики), поскольку тогда пришлось бы прямо сказать, что человек, отрубивший ухо слуге первосвященника, — Петр. Страх, вызвавший отречение Петра, невозможно было объяснить, не раскрыв его инкогнито. И наоборот, указав на Петра как на человека, оказавшего вооруженное сопротивление аресту, Иоанн полнее объяснил причины его столь жалкого падения.
Разумеется, Иоанн писал в то время (после смерти Петра), когда в защитной ано нимности Петр уже не нуждался. В отличие от Матфея и Луки, у Иоанна имелся независимый доступ к ранней иерусалимской традиции, в которой было прекрасно известно, что за человек поднял меч на слугу перво священника, хотя имя его и не называлось вслух. Что касается имени Малха (18:10, но не в 18:26) — возможно, оно используется, чтобы подчеркнуть опасность, которой подвергся в результате своих действий Петр По–видимому, имя человека, на которого он напал, было общеизвестно.
Учитывая указанные нами причины анонимности женщины, помазавшей Иисуса у Марка, а также независимый доступ Иоанна к преданиям Иерусалимской церкв нетрудно понять, каким образом безымян-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ная женщина у Иоанна становится Марией, сестрой Марфы и Лазаря. Однако если мы признаем, что Иоанн идентифицировал ее верно, из этого вытекает еще одно интересное следствие. В рассказе Иоанна о Страстях есть персонаж, которому «защитная ано нимность» в до–Марковом повествовании требовалась не менее или даже более, чем женщине, помазавшей Иисуса: ее брат Лазарь. В Евангелии от Иоанна прямо говорится, что «первосвященники положили убить и Лазаря», как Иисуса (12:10). Защитить Лазаря, рассказав его историю, но не называя его имени, в ранний период Иерусалимской церкви было невозможно. Его история была слишком известна в этих краях и прямо указывала на него. Для Лазаря «защитная анонимность» приняла форму полного умолчания о его истории в публичной проповеди.
Самое сильное возражение против историчности Иоаннова повествования о Лазаре — или, по крайней мере, существования для него какой–то исторической базы — состоит в том, что этого рассказа нет у синоптиков. Разумеется, существуют истории о чудесах Иисуса, включенные в один корпус евангельских преданий и не включенные в другой. Например, есть такие истории в собственном материале Луки: среди них — воскрешение сына наинской вдовы, ближай-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
шая параллель с рассказом о Лазаре, которую, однако, мы не находим у Марка. Нельзя ожидать, что в каждом сборнике преданий будут упоминаться все известные события без исключения, и то, что какой–то из них появляется лишь в одном сборнике — не аргумент против его историчности. Однако воскрешение Лазаря — чрезвычайный случай: в Евангелии от Иоанна эта история имеет особую важность, не только бого словскую, но и практическую — это важное звено в цепи событий, приведших к смерти Иисуса. В Иоанновом Евангелии именно из–за воскрешения Лазаря и того воздей ствия, которое оказало это событие на на род, иудейские власти решили предат Иисуса смерти (11:45–53). По этой причине, согласно Иоанну, еще за неделю до смерти, прибыв в Вифанию, Иисус находился смертельной опасности. Если воскрешение Лазаря было не просто примечательным событием, но событием ключевым, приведшим к смерти Иисуса, то его отсутствие Марка — и, следовательно, в до–Марковом повествовании о Страстях — заставляет задуматься. Однако эта трудность рассеивается, если мы сообразим, что для Лазаря «защитная анонимность» в ранней Иерусалимской церкви могла состоять только в пол ном изъятии его истории из публичной про-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
поведи.
Еще один аспект различий между Марком и Иоанном подкрепляет наше мнение о том, что Иоанн имел независимый доступ к информации об этих политических событиях. Помазание Иисуса Марией Иоанн датирует началом Страстной недели (12:1–8), до въезда в Иерусалим (12:12–19), в то время как Марк, как мы видели, помещает его на манер «сэндвича» между сообщением о заговоре иудейских старейшин, за два дня до Пасхи (Мк 14:1), и приходе к ним Иуд (14:10–11). Такая последовательность у Марка, по всей видимости, определяется желанием поставить помазание в определенный контекст, а не традиционной датировкой этого события. К исторически точной дате помазания, возможно, более близок Иоанн . Иисус был помазан как Мессия в Вифании, а на следующий день как Мессия въехал в Иерусалим. Хотя Иоанн в своем рассказе о помазании затемняет его смысл еще сильнее, чем Марк — у него женщина помазывает Иисусу ноги, а не голо (12:3) — в то же время он сохраняет ег мессианское значение, поставив его в правильную контекстуальную связь с въездом в Иерусалим.
Это признает Elliott, "The Anointing," 107.