- •Предисловие
- •Сокращения
- •1. От исторического Иисуса — к Иисусу свидетельств
- •Христианская вера и историческое исследование
- •Свидетельство очевидцев — ключевая категория
- •Новый подход к пониманию евангельских приданий
- •2. Папий Иерапольский: первые свидетельства об очевидцах
- •Папий и его труды
- •Папий об очевидцах
- •«Живой, остающийся в душе голос»
- •Устное придание как исторический источник
- •3. Имена в евангельских преданиях
- •Имена в Евангелиях
- •Женщины у креста и у гробницы — названные по именам свидетельницы
- •Симон киринеянин и его сыновья — очевидец и его дети
- •Имена исцеленных
- •Яркие детали евангельских рассказов — литературный прием или реальные воспоминания?
- •4. Имена палестинских иудеев
- •Новый источник для изучения Евангелий
- •О подсчете имен
- •Относительная популярность палестинских имен
- •Почему некоторые имена были так популярны
- •Как отличить одного Симона от другого
- •Заключение
- •5. Двенадцать апостолов
- •Значение Двенадцати
- •Евангельские списки двенадцати апостолов
- •Различия в списках Двенадцати
- •Имена и эпитеты двенадцати апостолов
- •Примечание о Матфее и Левин
- •6. Очевидцы «с самого начала»
- •«С САМОГО НАЧАЛА»
- •Пролог Евангелия от Луки
- •Указание на свидетелей жизни Иисуса у Марка
- •Указание на свидетелей жизни Иисуса у Иоанна
- •Указание на свидетелей–женщин у Луки
- •«Александр» Лукиана как свидетельство очевидца
- •«Жизнь Плотина» Порфирия как свидетельство очевидна
- •Заключение
- •7. Чьи свидетельства легли в основу самого древнего евангелия
- •Литературный прием «от множественного к единственному»
- •Роль апостола Петра у Марка
- •Характер апостола Петра у Марка
- •Заключение
- •8. Безымянные персонажи в рассказе Марка о страстях Иисуса
- •Герд Тайссен о защитной анонимности
- •Анонимные сторонники Иисуса
- •Женщина, помазавшая Мессию
- •Безымянные персонажи у Марка, названные по именам у Иоанна
- •ОПЯТЬ НАГОЙ ЮНОША
- •9. Папий Иерапольский о Марке и Матфее
- •Евангелист Марк как переводчик апостола Петра
- •Все, что запомнил Петр
- •Биографические «анекдоты» Петра
- •«Неупорядоченность» Евангелия от Марка
- •Марк, Матфей и Иоанн
- •Действительно ли в Евангелии от Марка «нет порядка»?
- •Евангелие от Марка как проповедь Петра
- •Евангелие Петра?
- •10. Модели устной традиции
- •Критика форм
- •Критика критики форм
- •Скандинавская альтернатива
- •Срединный путь?
- •Проблемы тройной типологии
- •Бейли и Данн об очевидцах
- •11. Передача преданий об Иисусе
- •Свидетельства о формальной передаче приданий у апостола Павла
- •Воспоминания о прошлом Иисуса
- •«Изолированная» традиция
- •Контроль над традицией: заучивание наизусть
- •Контроль над приданием: записывание?
- •12. Анонимная традиция или свидетельство конкретных очевидцев?
- •Общины или конкретные люди?
- •Анонимные Евангелия?
- •Контроль над традицией: Евангелия и очевидцы
- •Память индивидуальная и коллективная
- •13. Память очевидцев
- •Как Россини встречался с Бетховеном
- •Случай с трупом рыбака
- •Событийная память
- •Копия или (ре)конструкция?
- •Надежность событийной памяти
- •Схематизация, нарративизация и осмысление
- •Факт и значение факта, прошлое и настоящее
- •Воспоминания об Иисусе
- •Сценарии и формы воспоминаний
- •Особенности интерпретации евангельских событий
- •Замечание о свидетельских показаниях в суде
- •14. Евангелие от Иоанна как свидетельство очевидца
- •Любимый ученик, «написавший сие»
- •Окончание Евангелия от Иоанна
- •Кто «знает» в Ин 21:24?
- •Множественное число авторитетного свидетельства
- •Прецедент «мы» авторитетного свидетельства у пророков
- •15. Свидетельство Любимого Ученика
- •Какого рода свидетельство?
- •Любимый Ученик и другие свидетели на процессе Бога
- •Сравнение с Евангелием от Луки и Деяниями
- •Inclusio свидетельства очевидца
- •Любимый Ученик как идеальный свидетель и автор
- •Любимый Ученик и другие ученики
- •Значение «видения» очевидца
- •Почему роль Любимого Ученика как основного свидетеля и автора не раскрывается до самого конца евангелия?
- •Аутентичное или псевдоэпиграфическое?
- •Свидетель как историк
- •Заключение
- •16. Папий об Иоанне
- •Личность Любимого Ученика
- •И снова Папий об очевидцах
- •Старец Иоанн — ученик Иисуса и долгожитель
- •Папий о Евангелии от Иоанна
- •Свидетельства Канона Муратори
- •17. Поликрат и Ириней об Иоанне
- •Поликрат об Иоанне
- •Иоанн как иудейский первосвященник
- •Ириней об Иоанне
- •Был ли автор Евангелия от Иоанна Иоанном, сыном Зеведеевым?
- •Отождествление евангелиста Иоанна с Иоанном, сыном Зеведеевым
- •18. Иисус в свидетельствах очевидцев
- •Что такое свидетельство и можно ли ему доверять
- •Свидетельство и история
- •Поль Рикер о свидетельстве и истории
- •Свидетельство и принятие свидетельства
- •Свидетельства о холокосте
- •Свидетельство о холокосте и евангельское свидетельство
- •Форма свидетельства
- •Свидетельство как историческая и богословская категория
- •Отзывы о книге
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Эти исследования показывают, что факторы, перечисленные нами ранее — неординарность события, его значимост неожиданность, яркость, частое повторение, — часто встречаются вместе, что за трудняет оценку сравнительной значимости каждого из них.
Схематизация, нарративизация и осмысление
В этом разделе мы более внимательно рассмотрим интерпретативные структуры, характерные для любых событийных воспоминаний (как и вообще для всех типов па мяти, хотя и в разной форме). Уже во время восприятия и переживания событий мы их структурируем, отбираем, упорядочиваем, ищем в них смысл и значение; но еще более верно это для воспоминания и пересказа. Стремясь понять, как это происходит, психологи предполагают, что в нашей памяти уже существуют когнитивные структуры, используемые для упорядочивания и интерпретации новых данных, которые мы воспринимаем и затем вспоминаем. Бартлетт, первопроходец современной психологии в этом и во многих других отношениях, использовал для обозначения ментальной модели, сформированной сознанием как средство своего рода дистилляции информации, приобретаемой нами в постоянном повседневном
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
опыте, термин «схема». В своем знаменитом исследовании того, как разные респонденты через различные промежутки времени воспроизводят один и тот же сюже («Война призраков»), он обнаружил, что в ходе нескольких репродукций проводится «рационализация» сюжета, по большей части бессознательная. Те черты и детали рассказа, которые кажутся респондентам непонятными или противоречащими другим данным, опускаются или адаптируются; в рассказе появляются связки, объяснения и дополнения ¹. Бартлетт объясняет это тем, что субъект осмысляет материал, нормализуя его согласно уже присутствующим в его памяти ментальным моделям, которые Бартлетт называет «схемами» ². В исследованиях, развивающих эту тему, для различных типов схем используются разные названия: «сценарии» — схемы событий и сюжетов, «контекстуальные рамки» ³ — схемы знаний о местах и предметах .
Говоря о запоминании событий, необхо-
¹ Bartlett, Remembenng 84–89.² Bartlett, Remembering 201.
³ Misztal, Theories of Social Remembering 82–83,
использует этот термин вслед за E. Goffmann.
О теории схем в целом см.: Cohen, Memory, 71–72, 207–209, где обсуждается также применение теории схем к несущественным деталям, часто встречающимся в событийных воспоминаниях.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
димо обратить особое внимание на наши сюжетные схемы, извлекаемые не столько из непосредственного восприятия событий, сколько из чтения и слушания историй бессознательного усвоения повествовательных структур, обычно использующихся при пересказе любой осмысленной истории, реальной или вымышленной . Некоторые из таких повествовательных структур свой ственны многим культурам, другие — специфичны для той или иной культуры. И при восприятии, и при воспоминании мы постоянно нарративизируем свой опыт — отбирая, объясняя, устанавливая связь — так что подобные повествовательные структуры превращаются в устоявшиеся схемы нашей памяти. Единственный доступный нам способ найти смысл происходящих событий — превратить их в «историю». Это часть поиска смысла (того, что Бартлетт называл «работа над смыслом»), необходимого элемента работы памяти.
Однако здесь сразу необходимо упомянуть и исправить две ошибки.
Первая из них — представление, что мы якобы загоняем свои воспоминания в прокрустово ложе неких узких априорных рамок. Нарративные структуры очень гибки и обладают почти бесконечной приспособля-
Misztal, Theories of Social Remembering 10.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
емостью. Более того: самыми интересными повествованиями зачастую оказываются те, в которых неожиданные или уникальные события разрушают основанные на схемах ожидания слушателей (а поначалу и рас сказчиков). Однако такие сюрпризы становятся возможны лишь потому, что в целом повествование следует неким хорошо известным нарративным условиям. Мы мо жем заметить и оценить странность лишь в контексте более ординарного и знакомого, на фоне которого странность резко выделяется. Наиболее яркий пример такого «взрыва схемы» — «странные», загадочные воспоминания, противоречащие повседневному опыту и отчетливо сохраняющиеся в памяти именно потому, что сопротивляются попыткам индивида уложить их в обыденные смысловые конструкции. Такое «загадочное» воспоминание преследует субъекта и требует истолкования, демонстрируя как свойственную человеку потребность познавать мир путем поисков его смысла, так и нечто противоположное — примат непосредственного воспоминания над ег осмыслением.
Вторая ошибка, тесно связанная с первой — представление, что использование повествовательных схем для упорядочивания событий при их восприятии и воспоми-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
нании якобы неизбежно искажает реаль ность, как если бы мы навязывали материалу структуры, совершенно ему чуждые. Верно ли, что схемы преграждают нам доступ к тому, что происходит в реальности? Напротив: схемы–то этот доступ и обеспечивают! Как пишут Брюнер и Фелдман, «нарративные образцы не "становятся на пути" точных автобиографических сообщений или интерпретаций, но, скорее, создают контекст необходимый для их понимания и пересказа» . Разумеется, достаточно часто при этом возникают неверные упрощения и искажения; однако хорошо известно и то, как их находить и исправлять. Мы знаем, что абсолютно точного сообщения о каком–ли- бо событии быть не может; но знаем и то что бывают сообщения более и менее точные, в большей или меньшей степени отвечающие реальным очертаниям того события, о котором мы хотим рассказать. Теория схем вовсе не утверждает, что памяти нельзя доверять, не растворяет память в постмодернистском эпистемологическом скептицизме. Более того: когда схемы в поисках смысла событий выходят за пределы эмпирически верифицируемого — это не значит, что при этом они неизбежно отвергают или
J. Bruner and C.Fleisher Feldman, "Grou Narrative as a Context of Autobiography," in Rubin, ed.,
Remembering Our Past, 291.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
искажают эмпирическую реальность. Имплицитно мы уже подняли проблему
социального контекста индивидуальной памяти. Сейчас нас интересует не понятие коллективной памяти (подробно обсужденное в предыдущей главе), а лишь неизбежный социальный контекст индивидуальных воспоминаний . «Невозможно оторвать акт воспоминания от акта коммуникации, — пишут Херст и Мэньер. — Воспоминания не всплывают из глубин какого–то личного склада в голове, а вырастают из желания рассказать о своем прошлом другим лю дям» . Впрочем, здесь уместнее сказать не «не… а», а «и… и». Именно желание или необходимость коммуникации извлекает воспоминания из «складов» нашей памяти. Точнее, так происходит не всегда — н очень часто. Иногда воспоминания приходят к нам спонтанно и без цели, иногда мы предаемся воспоминаниям только ради собственных целей (например, чтобы убить время) — но по большей части мы вспоминаем прошлое, чтобы рассказать о нем другим. Часто именно разговор с другими стимулирует наши воспоминания. Чтобы сообщить наши воспоминания другим, их необ-
См. Misztal, Theories of Social Remembering 5–6.W. Hirst and D. Manier, "Remembering a Communication: A Family Recounts Its Past," in Rubin, ed., Remembenng Our Past, 271.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ходимо оформить в виде социально приемлемых «сценариев».
Социальное начало влияет на наши воспоминания на всех стадиях. Воспринимая и запоминая свои впечатления, мы уж оформляем их в соответствии со смысловыми структурами, естественными для нас постольку, поскольку они естественны для нашего общества. Даже вспоминая что–либо наедине с собой, мы формируем свои воспоминания в виде «истории», которую рассказываем самим себе — и те смысловые и повествовательные структуры, которые мы при этом используем, даже в индивидуалистической культуре современного Запада не принадлежат только нам самим. Даже то что мы рассказываем самим себе, формируется в соответствии с дискурсивными правилами, принятыми в нашем обществе. Чем больше мы пересказываем свои воспоминания другим — тем больше сценариев, ожиданий, задач нашего социального контекста задействуем при их интерпретации. Многие психологические исследования памяти, сосредоточенные на «индивидуальных схемах», склонны недооценивать или игнорировать эту сторону дела; однако в некото рых работах демонстрируется более социально ориентированный подход, учитывающий фактическую неотделимость индивиду-