Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
тельствам учеников, которые были очевидцами служения Иисуса с самого начала, с крещения Иоанна, и до явлений Иисуса по воскресении. Это считалось необходимым для Двенадцати; однако были и другие ученики, отвечавшие этому условию, чье свидетельство поэтому обладало особой ценностью. Попробуем найти в самих Евангелиях указания на то, что в них содержатся свидетельства учеников, удовлетворявших этому максимальному условию. Легче всего (по крайней мере, отчасти) найти такие свидетельства в Евангелии от Луки.
Пролог Евангелия от Луки
Евангелие от Луки — единственное из всех Евангелий — имеет пролог, где автор обращается к человеку, которому посвящает свою работу:
Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Сло-
ва (kathôs paredosan hêmin hoi ар' arches autoptai kai hupêretai genomenoi tou logou), то рассудилось и мне, по тщательном исследо-
вании (parëkolouthêkoti) всего сначала
(anôthen)³¹ , по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое
³¹ Значение этого глагола мы обсудим далее.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
основание того учения, в котором был наставлен
(Лк 1:1–4).
Этот пролог уже многие годы является объектом пристального внимания и обширных дискуссий среди ученых–новозаветни- ков. Мы здесь ограничимся вопросами важными для нашего исследования — об очевидцах, чьи свидетельства служили источниками преданий Луки, и о нашем отношении к этим очевидцам.
Стоит отметить, что греческое слово, используемое в 1:2 в значении «очевидцы» (autoptai), не имеет судебно–криминалисти- ческого значения, характерного для этого слова в английском языке; поэтому не стоит воспринимать его как метафору суд Autoptai — это просто люди, непосредственно наблюдавшие то или иное событие, знающие о нем из первых рук. (Лавдей Алек сандер предлагает перевод: «те, кто имеет личный опыт в этой области; те, кто знает обсуждаемый предмет из первых рук»³¹¹.) Однако в словах «бывшие с самого начала очевидцами» ясно выражена та же мысль, что в Деян 1:21–22 и в Ин 15:27; даже выражение ap` arches у Луки и Иоанна общее
³¹¹ L.Alexander, The Preface to Luke's Gospe
(SNTSMS 78; Cambridge: Cambridge University Press, 1993) 120.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Более того: появление этого выражения в прологе Луки позволяет нам разглядеть исторический бэкграунд его труда, который мы обсудим далее.
Большинство ученых полагают, что пролог Луки в целом принадлежит к традиции греческой историографии: для первых читателей он служил указателем на то, что им предстоит прочесть своего рода историческое сочинение. Однако Лавдей Александер бросила этой гипотезе серьезный вызов тщательно изучив прологи в древнегреческой литературе, она пришла к выводу, что по своей форме и риторике пролог Луки гораздо больше напоминает предисловия к техническим и профессиональным трактатам³¹² (например, к учебникам по медицине, математике, инженерному делу или риторике), чем к историческим трудам. (Она
³¹² В The Preface она использует термин «науч-
ный», но в своей статье "Formal Elements and Genre: Which Greco–Roman Prologues Most Closely Parallel the Lucan Prologue?" в D. P. Moessner, ed.,
Jesus and the Heritage of Israel (Harrisburg: Trinity, 1999) 9–26 заменяет это определение на «технический», что, пожалуй, больше подходит к темам, охватываемым обсуждаемой литературой. V. К. Robbins, "The Claims of the Prologues a Greco–Roman Rhetoric: The Prefaces to Luke and Acts in Light of Greco–Roman Rhetorical Strategies," in Moessner, ed., Jesus, 66, предлагает термин «про- фессионально–ориентированная литература».
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
не отрицает, что по содержанию Евангелие от Луки и Деяния следует классифицировать как своего рода историографию, но утверждает, что сами по себе прологи к Луке и Деяниям на это не указывают³¹³.) Другие ученые, отвечая Александер, признают, что приведенные ею свидетельства и аргументы сообщают нам нечто новое о цио–культурном уровне и контексте трудов Луки, однако не считают, что ее аргументы опровергают параллели с терминологией и концепциями греческой историографии³¹ .
Дэвид Луни верно отмечает, что «лишь малая доля греческих исторических трудов дошла до наших дней», и «из тех, что дошли до нас, большинство написано авторами такого социального положения, к какому Лука не мог даже приблизиться — поэтому нельзя ожидать, что он стал бы подражать и изысканному стилю»³¹ . Он приводит неко-
³¹³ L. С. A. Alexander, "The Preface to Acts and the Historians," in B. Witherington III, ed., History Literature and Society in the Book of Acts (Cambridge: Cambridge University Press, 1996) 100–101; там же, "Formal Elements", 23.
³¹ См. особенно D.D.Schmidt, "Rhetorical Influences and Genre: Luke's Preface and the Rhetoric o Hellenistic Historiography," in Moessner, ed., Jesus, 27–60.
³¹ D. Ε. Aune, "Luke 1:1–4: Historical or Scientific Prooimion*" in A. Christopherson, C.Claussen, J.Frey, and B.Longenecker eds., Paul, Luke and th
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
торые, хотя и немногочисленные, свиде тельства того, что в своем прологе Лука мог ориентироваться не на лучшие образцы эллинистической историографии (единственные, дошедшие до наших дней), а на «сотни посредственных исторических сочинений, ныне утерянных»³¹ . Кроме того, замечает он, «представляется все более вероятным, что различие между историческими и научными [техническими или профессиональными] рrооiтiа [прологами] — в сущности ложная дихотомия»³¹ . Дэрил Шмидт, в очередной раз пересматривая риторику эллинистической историографии, отмечает, что «рамки эллинистической историографии включали в себя широкий круг повествований, отличавшихся и уровнем достоверности, и стилем», и приходит к выводу, чт пролог Луки носит в себе явные следы влия-
Graeco–Roman World: Essays in Honour of Alexander J.M.Wedderburn [JSNTSup 217 (Sheffield: Sheffield Academic, 2002) 142].
³¹ Aune, "Luke 1:1–4", 148. Александер ("Formal Elements", 23) практически с ним согласна: «Такой читатель [то есть образованный античный читатель] мог рассматривать труд Луки в лучшем случае как «сырой материал», который мог бы обработать настоящий историк — нечто вроде упоминаемого Лукианом «военного дневника», который вел армейский хирург во время Парфянской войны». Александер здесь ссылается на «Как надо писать историю», 16, Лукиана.
³¹ Aune, "Luke 1:1–4", 148.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ния риторических условностей эллинистической историографии. Это делает Луку автором «исторического» сочинения, хотя и не обязательно историком в точном смысле слова. Евангелие от Луки и Деяния входят в широкий спектр «эллинистической историографии»³¹ .
Для наших целей важно, прежде всего, историографическое значение выражения
«очевидцы от начала» (ар` arches autoptai).
Александер, без сомнения, удалось показать, что термин autoptês употреблялся отнюдь не только в историографии; среди историографов, чьи труды сохранились до наших дней, лишь Полибий (3.4.3) и Иосиф Флавий (Против Апиона, 1.55) используют его в предисловии или иных методологических пассажах³¹ в связи с личным наблюдением событий, описанных в повествовании. Далее она заявляет, что «нам вообще нет нужды обращаться к историкам», поскольку в предисловиях к сочинениям технического или профессионального характера можно найти куда более близкие параллели с использованием этого термина в прологе Луки³² . Однако это утверждение убедительно лишь в общем контексте ее рассуждений предлагающих «развести» пролог Луки с его
³¹ Schmidt, "Rhetorical Influences", 59.
³¹ Alexander, The Preface, 34–41, 80–82, 120–122. ³² Там же, 122–123, 124–125.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
историографическими параллелями; если же взглянуть на пролог в целом по–друго- му — напротив, наиболее уместными па раллелями могут стать Полибий и Иосиф Самуэль Бирског критикует Александер за узкую сосредоточенность на группе слов однокоренных к autoptein, настаивая, что само понятие, о котором говорят Полибий и Иосиф, было намного более распространено в античной историографии, чем термин autoptein для его описания³²¹ Более того: если Иосиф Флавий мог (как предполагае Александер³²² в использовании слов autoptës подражать Полибию — то же са мое могли делать и другие историки. Полибий пользовался широкой популярностью и большим уважением, в его труде видели наивысшее воплощение принципов эллинистической историографии — так что дл позднейших авторов, желавших написать историческое сочинение, вполне естественно было бы подражать его терминологии, независимо от того, удавалось ли им при близиться к Полибию во всех прочих отношениях. В любом случае: независимо от того, считать ли autoptai в прологе Евангелия от Луки техническим или историографическим термином — из всего контекста Еван-
³²¹ |
S. Byrskog, Story as History — History as Story |
(Tübingen: Mohr, 2000) 48–49. |
|
³²² |
Alexander, The Preface, 38–39. |
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
гелия от Луки и Деяний не приходится со мневаться, что он имеет историографическое значение: речь идет о людях, видев ших события евангельской истории, рассказанной Лукой, своими глазами.
Особый интерес, однако, представляет то, что выражение «от начала» (αρ' arches) теперь тоже может рассматриваться в контексте того же комплекса историографических понятий. Это не отзвук (как иногда полагают) свойственного эллинистической культуре уважения к древности и не отсылка к авторитетным древним источникам устной традиции³²³ — это утверждение, гласящее, что очевидцы были свидетелями событий на всем протяжении рассказанной автором истории.
Существует еще один пример использования этого выражения в общем значении в историографическом труде, современном Евангелию от Луки; Филон Библосский пишет: «Санхуниатон, человек поистине великой учености и любознательности, стремившийся у всех узнавать о том, что происходило, с самого начала (ex arches)… весьма внимательно изучил труды Тааута»³² . Однако ближе к Луке стоит пример, приведенный
³²³ Там же, 120; Alexander, "Formal Elements" 20–21.
³² Цит. по: Schmidt, "Rhetorical Influences", 52, #91.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Дэвидом Ауни. Это пролог к сочинению Плутарха «Пир семи мудрецов», подписанному псевдонимом. Автор его якобы присутствовал на знаменитом собрании семи мудрецов в VI веке до н. э. и теперь предлагае своему адресату правдивый отчет об этом событии. Разумеется, этот отчет — вымысел от начала до конца: однако это не умаляет его ценности для наших целей, поскольку, составляя этот пролог, Плутарх, несомненно, руководствовался правилами историографии своего времени. Ауни отмечает серию параллелей как с прологом Луки, так и с прологами к техническим трактатам³² , и на этом основывает предположение, что предисловия к популярным историческим сочинениям могли больше напоминать предисловия к техническим трактатам, чем предисловия к историческим трудам более высокого уровня, которые единственно и дошли до нас³² . В этом псевдэпиграфическом прологе нас интересует последняя фраза. В ней автор сообщает своему адресату, что все остальные отчеты об этом событи недостоверны, поскольку их авторы, в отличие от него самого, на собрании не присутствовали. Далее он заключает: «Поскольку времени у меня теперь достаточно, а пре клонный возраст не позволяет надолго от-
³² Aune, "Luke 1:1–4", 145–147. ³² Там же, 148.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
кладывать мой рассказ, поведаю все с само-
го начала (αρ' arches hapanta diëgësomai)
раз уж тебе не терпится послушать»³² . Выражение «с самого начала» здесь говорит о том, что автор, будучи очевидцем, способен дать о событии полный отчет — в отличие от других рассказчиков, которые лиш что–то слышали о происшедшем, и потому их сведения неизбежно неполны.
Функционально это утверждение эквивалентно утверждению Иосифа Флавия, когда тот, противопоставляя свою историю иудейской войны сочинениям других авторов, слышавших об этой войне лишь из вторых рук, отмечает, что его история — под линная, поскольку он сам присутствовал при всех событиях: «Я же, напротив, составил о войне достоверный отчет, связный и подробный, поскольку лично при всем этом присутствовал» (Против Апиона, 1:47). Отправив экземпляр своего труда царю Агриппе, Иосиф получил от него письмо, в кото ром, поздравляя историка с успехом, царь отмечал, в частности, что Иосиф рассказывает читателям все «с начала» (archëten (Жизнь, 366)³² .
³² Плутарх, «Пир семи мудрецов», цит. по: Aune, там же, 145.
³² На те же требования к квалификации очевидца указывает и выбор Полибием Гая Лелия в качестве достоверного источника информации о Сци-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Важной задачей историка считалось выбрать для своего рассказа как верную на чальную точку, так и верное заключение Полибий в начале своей «Истории» точно определяет, с чего намерен начать, и объясняет, почему выбрал именно такую отправ-
ную точку (archèn) (1.3.1–5; 1.5.1; 1.12.5)
Дионисий Галикарнасский, писавший в I веке до н.э., критикует по этому поводу не ко- го–нибудь, а самого Фукидида:
Некоторые критики усматривают также ошибки в построении этой истории, замечая, что он не сумел выбрать для нее ни верного начала (archèn), ни подходящего окончания. По их словам, немаловажная сторона работы состоит в том, чтобы начать (агспêп) свой труд в том пункте, где невозможно представить себе, чтобы что–то предшествовало рассказу, и закончить там, где уже не о чем спрашивать³² .
Любопытно, что Полибий, выбрав для своей истории наиболее естественную от-
пионе Африканском, поскольку «с юности и до самой смерти [он] был свидетелем всех его слов и дел» (Полибий, 10.3.2).
³² Дионисий Галикарнасский, De Veterum Censura
11, цит. по: D. Moessner, "The Appeal and Power of Poetics (Luke 1:1–4): Luke's Superior Credentials (παρηκολουθηκότι), Narrative Sequence (καθεξής) and Firmness of Understanding (ή ασφάλεια) for the Reader", in Moessner, ed., Jesus, 111.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
правную точку, при этом счел необходимым рассказать и о некоторых предшествовавших событиях, дабы полностью прояснить некоторые стороны своего повествования:
Таков был первый выход римлян из Италии с войском, совершившийся в это время по изложенным выше причинам. Нам он показался наилучшим началом (archên) всего повествования, почему с него мы и начали, обратившись, впрочем, немного назад, дабы при изъяснении причин не оставалось никаких сомнений. …Рассказать это мы считали необходимым для тех, которые пожелают надлежаще постигнуть нынешнюю меру могущества римлян (1.12.5—7)³³ . [перевод Ф. Г. Мищен-
ко. — Прим. пер]
Это можно сравнить с тем фактом, что рассказ Луки, основанный на отчетах оче видцев «от начала», начинается, строго говоря, со служения Иоанна Крестителя — однако и у него имеется своего рода исторический пролог, повествующий о рождении и юности Иоанна и Иисуса. Невозможно всерьез считать (хотя подобные предположения высказываются³³¹), что «начало» у Луки
³³ Цит. по: Moessner, "The Appeal", 120.
³³¹ К. Α. Kuhn, "Beginning the Witness: The αύτόπται και ύπηρέται of Luke's Infancy Narrative", NTS 49 (2003) 237–255. Кун ни слова не говорит о том, где и как Лука мог услышать рассказы этих людей —
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
относится к событиям первой и второй глав, а под «очевидцами» подразумеваются персонажи этого вступительного рассказа. Отправной точкой своего повествования Лука считает момент жизни Иисуса, который был засвидетельствован устными показаниями очевидцев и с которого традиционно начинался рассказ о его служении; однако считает нужным рассказать и о предшествующих событиях, дабы создать для своего повествования должный бэкграунд и контекст.
Нечто подобное делает в «Иудейской войне» Иосиф Флавий. В предисловии он объясняет, что для создания адекватного контекста к современным событиям ему нет нужды углубляться в ранний период истории своего народа — она достаточно полно описана в иудейских Писаниях и у других иудейских авторов. Однако необходимо продолжить историю иудеев с того места, на котором эти источники останавливаются. Поэтому он дает краткий обзор событий предшествующих его жизни, но подробное и красочное изложение начинает с событий, непосредственно приведших к войне, и с самой войны. Стоит отметить: такое различие он оправдывал не только тем, что его книга посвящена войне, но и тем, что в этих событиях, в отличие от предыдущих, он са
как пастухов, так и поименованных взрослых персонажей этой истории.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
участвовал:
Мой рассказ я хочу начать (archën) с того, на чем остановились те историки и наши пророки. Но и здесь я имею в виду более обстоятельно и со всевозможной точностью рассказать собственно о той войне, которую лично пережил, а событиям предшествовавших мне времен сделать лишь сжатый и беглый обзор.
(Иудейская война, 1:18)
Мысль, что основными очевидцами жизни, смерти и воскресения Иисуса должны выступать те, кто был с ним «от начала», — мысль, которую разделяют, по меньшей мере, Лука и Иоанн и которая, следовательно, скорее всего, принадлежит раннехристианской традиции, стоящей за этими автора ми, — изначально, быть может, была по рождена не историографической практикой, а здравым смыслом. Однако Лука, несо мненно, оценил ее совпадение с историографическим принципом выбора верной отправной точки и с важностью в историографии «свидетельства» тех, кому описываемые события известны по личным впечатлениям. Поэтому основными источниками своей работы он назвал очевидцев, способных дать полный отчет о событиях «от начала».
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Фраза Луки в целом — «бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова» (1:2) — почти несомненно, указывает на одну группу людей, а не на две³³². Возможно, не стоит «насиловать» эту фразу, выводя из нее, что те, кто был очевидцами с самого начала, впоследствии стали служителями Слова³³³ — хотя возможен и такой перевод (если genomenoi мы отнесем только hupëretai и переведем как «стали»). Во всяком случае, ясно, что «с самого начала» относится только к очевидцам — и приходится предположить, что служителями Слова эти очевидцы стали позже. Вся фраза в целом почти дословно совпадает с Деян 1:21–22, где говорится об учениках, которые, будучи очевидцами всего служения Иисуса, поэтому способны впоследствии стать служителями Слова (в тех же выражениях Лука гово рит о служении Двенадцати в Деян 6:4 проповедовать Благую весть, включающую
³³² Alexander, The Preface, 119; J. A. Fitzmyer, The Gospel according to Luke I–IX (AB 28; New York Doubleday, 1981) 294. Обычно полагают, что такое понимание грамматически неизбежно, хотя Kuhn, "Beginning the Witness", предупреждает, что это может быть не так.
³³³ Такое понимание предлагает, например, R.J.Dillon, From Eye–Witnesses to Ministers of the Word (AnBib 82; Rome: Biblical Institute Press, 1978), 270–272, особ, примечание 114 (и само заглавие книги).
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
всебя всю историю Иисуса. То, что Эванс называет «странным сочетанием» очевидцев и служителей Слова³³ , вполне объясняется
вДеян 1:21–22: в случае этих очевидцев то, что они видели, не просто передается историку, но становится неотъемлемой частью христианской вести, которую они несут миру. В прологе Луки, возможно, речь идет не только о Двенадцати — к этому вопросу мы еще вернемся — но, несомненно, Двена дцать имеются в виду в первую очередь
Прежде чем проститься с прологом Луки, рассмотрим вкратце еще одно выражение, в переводе переданное так: «по тща тельном исследовании (parëkolouthëkoti) всего сначала (anôthen)» (1:3). Значение слова parëkolouthëkoti (буквально «следующий») много обсуждается³³ ; однако недавно Дэвид Мейсснер привел очень подробные и убедительные аргументы в пользу того, что здесь (как и в «Против Апиона» Иосифа Флавия, 1:53, что часто приводится как параллель) это слово означает не «исследование» или «расследование» (по его сло вам, такое значение не засвидетельствовано), а «следование за мыслью»³³ . Лука хо-
³³ С. A Evans, Saint Luke (Philadelphia: Trinity, 1990) 126.
³³ См. особенно Alexander, The Preface, 128–130. ³³ Moessner, The Appeal, 84–123. С последующи-
ми заключениями Мейсснера я не могу полностью
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
чет сказать, что прекрасно понимает все, что передали ему очевидцы. Его «знакомство с предметом» (по выражению Мейсснера) — необходимое условие для написания истории, основанной на отчетах очевидцев, а также, возможно, для того, чтобы справиться с этой задачей успешнее его предше ственников.
Что же касается anôthen — слова, которое могло означать просто «тщательно»³³
— оно здесь, очевидно, употребляется во временном значении: «изначально», в параллель к «с самого начала» (αρ' arches) Сам Лука в другом месте (Деян 26:4–5) ис пользует эти выражения как синонимы³³ . В обоих случаях использование то одного, то другого выражения объясняется стилистическими причинами. Смысл этой фразы в том, что объем свидетельских «показаний» покрывает всю историю, которую намерен рассказать Лука в своем Евангелии («сначала») — и столь же всеобъемлюще знаком ство Луки с этими свидетельствами и их по-
согласиться. Значение этого слова у Иосифа Мейсснер подробнее обсуждает в своей ранней статье: "'Eyewitnesses/ 'Informed Contemporaries,' and 'Unknowing Inquirers': Josephus' Criteria for Authentic Historiography and the Meaning of ΠΑΡΑΚΟΛΟΥΘΕΩ," NovT 38 (1996) 105–122.
³³ Alexander, The Preface, 130.
³³ См. также ссылку на Элиана у Alexander, The Preface, 130.