Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Любимый Ученик как идеальный свидетель и автор
Рассмотрим более подробно ту роль, которую играет Любимый Ученик в евангельском повествовании. Он появляется сравни-
тельно нечасто: в 1:35–40; 13:23–2 19:25–27, 35; 21:2, 7, 20–24, а также, воз можно, в 18:15–16. Во всех этих отрывках о нем говорится, разумеется, в третьем ли це — в полном соответствии с принятой историографической практикой. Античные историки, упоминая о себе как об участниках или наблюдателях описываемых событий, как правило, делали это в третьем лице, называя себя по имени — так поступали Фукидид, Ксенофонт, Полибий, Юлий Цезарь Иосиф Флавий¹ . Говард Джексон объясняет эту практику как «само–дистанцирование и само–объективацию», которая «придавала повествованию атмосферу незаинтересованной объективности и беспристрастия» ¹ . В этом я сомневаюсь. На мой взгляд этот прием использовался с довольно очевидной целью — чтобы отделить автора как героя повествования, участвующего в собы-
¹ Некоторые примеры см. у: С. S. Keener, The Gospel of John: A Commentary, vol. 2 (Peabody Hendrickson, 2003) 918 η. 210.
¹ H. M.Jackson, "Ancient Self–Referentia Conventions and Their Implications for the Authorship and Integrity of the Gospel of John," JTS 50 (1999) 27, 25, и в целом 24–30.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
тиях наряду с другими героями, от авто ра–рассказчика, повествующего об этих событиях, или, пользуясь терминологией Меира Штернберга, провести границу между «собой как им — действующим лицом рассказе» и «собой как мной — рассказчиком»¹ ¹ . Автор, выводящий себя в рол персонажа в собственном повествовании, связан с этим повествованием двояко, и эти два рода связи не стоит смешивать. Если бы, описывая свою роль в событиях, о которых идет речь, он говорил о себе в первом лице — это привлекло бы внимание читателей к автору–повествователю, который рассказывает эту историю и обращается к читателям. Если за этим не стоит какая–то спе циальная цель, то это просто ненужное рассеивание читательского внимания. Использование третьего лица позволяет автору как автору оставаться за пределами своего рассказа. Как пишет об этом Тоуви: «Возможно, автор I столетия не видел иного способа отделить себя–повествующего от себя–жив- шего и действовавшего, кроме использова-
¹ ¹ Цит. по: J. L. Staley, The Print's First Kiss: A Rhetoncal Investigation of the Implied Reader in the Fourth Gospel (SBLDS 82; Atlanta: Scholars, 1988) 40, from M. Sternberg, Expositional Modes and Temporal Ordering in Fiction (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1978) 279. В качестве основного примера Штернберг приводит Ксенофонта.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ния местоимения в одном случае и име ни — в другом»¹ ¹¹. Независимо от того, знал ли автор Четвертого Евангелия какие–либо иные способы — упоминание себя в тре тьем лице было очевидным решением и хорошо известной историографической практикой.
Не менее чем различие между авто ром–участником событий и автором–по вествователем, важна была для античных историографов и связь между ними. Роль, которую играл автор в событиях, имеет самое непосредственное отношение к рассказу о них: она дает ему то, что Бирског называет «непосредственным свидетельством очевидца» — то есть квалификацию надежного и достоверного источника. Вспомним еще раз слова Иосифа: «Я смог написать историю войны, поскольку во многих ее событиях был участником, и для большинства событий — очевидцем» (Против Апион 1.55). Если Ин 21:24 означает нечто подобное в применении к Любимому Ученику, то нам следует ожидать от него достаточно значительной роли в повествовании — такой, которая позволила ему выполнить задачу основного свидетеля и автора Евангелия. Далее мы увидим, что этот принци объясняет появление Любимого Ученика
¹ ¹¹ Tovey, Nanative Art, 145.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
именно в этих, сравнительно немногих, эпизодах повествования.
Обычно считается, что Любимый Ученик изображен в Евангелии как пример идеального ученика¹ ¹². (Некоторые ученые заходят в этом направлении так далеко, что начинают отрицать историчность Любимого Ученика¹ ¹³, хотя в таком случае необходим
¹ ¹² Например, R. A. Culpepper, Anatomy of the Fourth Gospel (Philadelphia: Fortress, 1983) 121 («иде-
альный ученик, парадигма ученичества»); K.Quast,
Peterand the Beloved Disciple (JSNTSup 32; Sheffield: Sheffield Academic, 1989) 160 («символическая и ре-
презентативная фигура, с которой читателю предлагается отождествить себя»); R.F.Collins,
These Things Have Been Written (Louvain Theological and Pastoral Monographs 2; Grand Rapids: Eerdmans, 1990) 42–45 («фигура, воплощающая в себе Иоаннову традицию», «ученик Иисуса par excellence», «олицетворение ученичества»); M. Davies, Rhetoric and Reference in the Fourth Gospel (JSNTSup 69 Sheffield: Sheffield Academic, 1992) 341 («персонали-
зированное воплощение идеала ученика, пример для читателя»), 344 («не просто идеальный ученик, но идеальный ученик из язычников»
C.M.Conway, Men and Women in the Fourth Gospel
(SBLDS 167; Atlanta: SBL, 1999) 178 («большинство современных критиков видят в этом персонаже… воплощение идеального ученика»). Возражения против этой точки зрения см. в недавней работе:
К. S. O'Brien, 'Written That You May Believe: John 20 and Narrative Rhetoric," CBQ67 (2005) 296–301.
¹ ¹³ Обзор работ, в которых высказывается эта точка зрения, см. у: J.H. Charlesworth, The Beloved Disciple (Valley Forge: Trinity, 1995) 134–138; см.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
предположить, что 21:23 — позднее добавление, автор которого ошибочно считал Любимого Ученика реальным человеком.) Однако мнение, что Любимый Ученик — всего лишь идеал ученика, пример для читателей, очевидно, ведет в тупик. Возможно, иногда он исполняет в этом Евангелии такую роль, так же как и некоторые другие (например, Нафанаил и Мария Магдалина) — однако эта функция не дает удовлетворительного объяснения большей части того, что о нем говорится. Даже если мы ограничимся теми отрывками, в которых Любимый Ученик прямо назван Любимым Учеником и, следовательно, бесспорно к нему относящимися — мы увидим, что в них подчеркнут некая исключительная привилегированность этого героя, явно не типичная для учеников вообще. В 13:23–26 он занимает на Вечере специальное место, указывающее на особую близость к Иисусу, которое мог занять только один ученик — и, следовательно, имеет уникальную возможность задавать Иисусу вопросы и получать ответы о смысле и цели его служения. В 20:1–10 он начинает веровать в воскресение, увидев пустую гробницу и погребальные пелены: эту роль свидетеля он разделяет с Петром, но не с другими учениками. Пониманию
также M.Casey, is Johns Gospel True* (London Routledge, 1996) 159–164.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Любимого Ученика как идеального ученика наиболее отвечает отрывок 19:26–27, где он однозначно изображен как единственный из учеников–мужчин, верный Иисусу вплоть до того, чтобы быть с ним у креста. Эта сцена может символически изображать новые отношения, установленные смертью и воскресением Иисуса (см. 20:17); однако даже здесь положение Любимого Ученика уникально и никак не может быть названо «типичным». Быть может, всякий верный ученик может стать (в каком–то смысле) сыном матери Иисуса; однако лишь один ученик совершил нечто уникальное — взял мать Иисуса к себе в дом.
При истолковании Любимого Ученика как идеального ученика его фигура обычно противопоставляется фигуре Петра как ученика, не столь идеального. Отношение Любимого Ученика к Петру, изображенному в этом Евангелии намного более подробно и сложно, чем сам Любимый Ученик, несо мненно, важно для понимания роли по следнего. Следует отметить, что почти во всех случаях, когда Любимый Ученик и Петр изображены вместе, Любимый Ученик так или иначе его превосходит или опережает
(1:35–42; 13:23–26; 20:1–10; 21:7; также
18:15–16, если безымянный ученик здесь — Любимый Ученик); схожим образом
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
19:26–27 и 19:35 отсутствие Петра позволяет Любимому Ученику «взять над ним верх».
В определенном смысле Любимый Ученик вплоть до 21:7 (включительно) изображается как превосходящий Петра. Однако в каком смысле это так, нам становится ясно, лишь когда мы учитываем, что Петр и Любимый Ученик представляют собой два типа ученичества: активное служение — и чуткое и вдумчивое свидетельство. История этих двух учеников, особенно от главы 13 до главы 21, показывает, каким образом каждый из них принимает на себя свой тип ученичества. Петр изображен как ученик, нетерпеливо стремящийся служить Иисусу и следо-
вать за ним (13:6–9, 36–37; 18:10–11, 15). Он не позволяет Иисусу служить себе, пока не понимает, что иначе не может быть его учеником — таким образом, его ревность превосходит намерения Иисуса (13:6–9). Он готов следовать за Иисусом навстречу смертельной опасности и пожертвовать жизнью, чтобы спасти Иисуса от смерти (13:37). Однако, как он не понимал, что Иисус должен омыть ему ноги — так не понимает и того что Иисус, добрый пастырь, должен отдать за него жизнь (ср. 13:37 с 10:11, 15: тот же недостаток понимания проявляется и 18:10–11). Только после смерти Иисус (13:36, «после»; ср. 13:7) он сможет пойти
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
за Иисусом на смерть (13:36). Любовь Петра к Иисусу, пламенная и ревностная, окрашена, однако, невежественной самоуверенностью, что и приводит его к падению и отречению от Иисуса (13:38; 18:25–27). Только после воскресения (когда Петр вновь активно проявляет преданность: 20:3–6; 21:7–8) Иисус не просто возвращает Петра в число учеников, но и в первый раз дает ему воз можность понять, что означает для него ученичество, и последовать за Иисусом н смерть. Троекратное отречение Петра от Иисуса соответствует троекратному обету любви, который теперь Иисус от него получает (21:15–17; отметим «разложенный огонь», связывающий 21:7 с 18:18). Этому новому Петру, любящему Иисуса как доброго пастыря, положившего жизнь за своих овец, может быть поручена новая задача — следовать за Иисусом (21:19, 22; ср. 13:36) в роли второго пастуха стада Иисусова, который будет охранять овец и, подобно Иисусу, отдаст за них жизнь (21:18–19; ср. 12:33 18:32). В этой роли необходима ревность и энергия Петра, однако своеволие его теперь замещено (21:18) истинным ученичеством.
Таким образом, смысл изображения Петра в этом Евангелии — которое обретает смысл, только если мы рассматриваем главу 21 как неотъемлемую часть книги — не
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
том, чтобы очернить Петра, но в том, чтобы показать, как трудным путем, через падение
иобретение благодати Иисуса, он приходит к возможности стать главным пастырем церкви. Евангелие от Иоанна признает роль Петра как свидетеля событий жизни Иисуса (20:6–7); на признание этой роли указывает
ито, что inclusio свидетельства Иоанна этом Евангелии стоит на первом месте, но на втором — inclusio свидетельства Петра. Но прежде всего это Евангелие отводит Петру роль пастыря. Совсем не такова роль Любимого Ученика, что мы ясно видим
21:20–22.
Любимый Ученик превосходит Петра лишь в одном отношении — в вопросе своей пригодности для роли внимательного и вдумчивого свидетеля Иисуса. Такое понимание его роли объясняет его изображение в Евангелии куда более адекватно, че предположение, что Любимый Учени представляет собой идеал ученика. В этом изображении можно отметить четыре элемента. Во–первых, Любимый Ученик осо бенно близок к Иисусу: это подчеркнуто уже в 1:35–40. При первом знакомстве с Иису сом он еще не может быть назван эпитетом, подчеркивающим эту близость: «Ученик, которого любил Иисус». Однако, как ни мало сказано об этом ученике в 1:35–40, уж
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
здесь подчеркнуто, что у него и Андрея была возможность узнать Иисуса особенно близко — о других учениках, присоединившихся к ним позже, ничего подобного не говорится. Дальше Любимый Ученик исчезает из повествования вплоть до главы 13, однако мы уже знаем, что он знает Иисуса лучше любого другого ученика, кроме Андрея. При новом его появлении в 13:23–26 подчеркивается именно его близость к Иисусу: о единственный имел возможность задать Иисусу деликатный вопрос и услышать, что и как Иисус ответит. Особая близость его к Иисусу проявляется и в 19:26–27, где Иисус поручает его заботам свою мать. Сьеф ван Тильборг полагает, что в этих отрывка Иисус и Любимый Ученик изображаются в соответствии с древней «традицией» («более или менее институционально сформированной»), согласно которой, «учитель выбирает среди своих учеников одного фаворита» и «именно его готовит в свои преемники»¹ ¹ . Этот последний аспект достаточно важен, ибо показывает нам, что особая близость Любимого Ученика к Иисусу — не просто привилегия, но и указание на его осо бую роль в будущем.
Второй элемент в изображении Любимого Ученика, указывающий на его способ-
¹ ¹ S.van Tilborg, Imaginative Love in John (BIS 2; Leiden: Brill, 1993) 246, см. также главу 2 его книги.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ность нести содержательное свидетель ство, — присутствие при ключевых событиях истории Иисуса. И в этом отношении ег первое появление в 1:35 более значительно, чем обычно об этом думают. Любимый Ученик присутствует при свидетельстве Иоанна об Иисусе и при начале Иисусова служения: разумеется, не случайно, что при первом своем появлении в Евангелии Любимый Ученик слышит, как Иоанн называет Иисуса жертвенным агнцем Божьим (1:35; ср. стих 29). Когда перед нами открыт предстает собственное свидетельство Любимого Ученика (19:35) — это оказывается свидетельство об исполнении именно этих слов Иоанна Крестителя: он видит текущую кровь и воду, и это, вместе с тем, что не сломана ни одна кость, делает Иисуса истин ным пасхальным агнцем (19:31–37). То, что Любимый Ученик стоит у креста, дает ему превосходство над Петром не только как ученику, но как определенному ученику — единственному ученику–мужчине — ставшему свидетелем ключевого спасительного события всей евангельской истории, часа вознесения Иисуса, на который указало в самом начале повествования пророчество Иоанна Крестителя.
Если ученик в 18:15–16 — Любимый Ученик, то этот отрывок также изображает его
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
присутствующим при ключевом событии: суде Анны над Иисусом, а также при отречении Петра. Он входит во двор здания и, таким образом, его присутствие при отречении Петра более очевидно, чем на суде; однако весьма вероятно, что его знакомство с первосвященником указывает на доступ к информации (см. также намеки на это 18:10, 26). В данном контексте отношение ученика к первосвященнику более важно для его роли свидетеля, чем отношение к Иисусу; возможно, этим объясняется то, что здесь он не назван учеником, которого любил Иисус.
Последующие появления Любимого Ученика также происходят в ключевые моменты рассказа: когда Петр видит пустую гробницу (20:3–10), когда вместе с шестью другими учениками он встречается с воскресшим Христом — последнее его явление по воскресении, о котором рассказано в этом Евангелии и которое объясняется в главе 21 как предвестие дальнейшей миссии учеников в мире.
В–третьих, случаи, когда в повествовании появляется Любимый Ученик, отмечены подробностями, передающими впечатления очевидца. По словам Тоуви, «каждый раз, когда перед нами предстает любимый ученик… в рассказе появляются подробности,
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
указывающие на «репортаж с места событий», на сообщения очевидца»¹ ¹ . Лин кольн возражает на это: «Яркие подробности — элемент точки зрения "всезнающего рассказчика" в любом хорошем рассказе; и здесь они появляются также и там, где Любимого Ученика нет»¹ ¹ . Разумеется, по дробности сами по себе не доказывают, что Евангелие построено на сообщениях очевидца; но здесь речь и не об этом. Речь том, что Любимый Ученик изображается в Евангелии способным дать показания очевидца о тех событиях, при которых он присутствовал. Хотя подобные подробности встречаются и в других эпизодах Евангелия, стоит обратить внимание на то, что они постоянно сопутствуют появлению Любимого Ученика.
Так происходит в 1:39, где есть «каза лось бы, ничем не мотивированное указание»¹ ¹ на точное время: «Было около деся-
¹ ¹ Tovey, Nanative Art, 140.
¹ ¹ Lincoln, "The Beloved Disciple," 5.
¹ ¹ C.L.Blomberg, The Historical Reliability of Johns Gospel (Downers Grove: InterVarsity, 2001) 81. Однако
R. Schnackenburg, The Gospel according to St. John, vol. 1 (tr. K. Smyth; London: Burns and Oates, 1968) 309, возможно, верно объясняет смысл этой детали: «Она указывает на продолжительность и плодотворность беседы, продолжавшейся целый вечер… Кроме того, она говорит о важности этого часа для учеников — именно в этот час они всту-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
того часа», то есть четыре часа пополудни. В 13:26 Любимый Ученик со своего места за столом видит, как Иисус обмакивает хлеб и передает его Иуде. В 18:18 (если ученик в стихах 15–16 — Любимый Ученик) об огне говорится намного более живо и подробно, чем в параллельном месте у Марка (14:54). Согласно 19:33–35, Любимый Ученик видел, что ноги Иисуса не были перебиты и что при ударе мечом в бок оттуда хлынула кровь и вода. У пустой гробницы Петр видит «одни пелены лежащие и плат, который был на голове Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте» (20:6–7); вместе с ним то же видит и Любимый Ученик (20:8). Наконец, в главе 21 рассказывается, чт Иисус приготовил завтрак (21:9), и называется точное число пойманной рыбы (21:11). Такие детали не следует переоценивать. С одной стороны, во многих случаях деталь значима и играет существенную роль в рассказе; но во многих других случаях художественные детали представляют собой просто украшение рассказа, обычное для умелого рассказчика, каким автор Евангелия, без сомнения, был в высшей степени. Так или иначе, все они помогают читателю понять, что Любимый Ученик изображен здесь как очевидец описываемых событий.
пили в общение с Иисусом».
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
В–четвертых, Любимый Ученик показан как вдумчивый свидетель, способный к духовному проникновению в смысл событий евангельской истории. Однако, несмотря на его особую близость к Иисусу, неясно, проявлялось ли это качество до Воскресения. В 13:25–30 Любимый Ученик более полно и отчетливо, чем остальные, видит, как Иисус обличает предателя, и, таким образом, замечает понимание им своего предназначения и готовность принять свою судьбу. Любимому Ученику дается материал для проникновения в суть событий, приведших к смерти Иисуса; однако не сказано, что сам он в этот момент понимает происходящее лучше остальных учеников (13:28). По–ви- димому, прозрение наступает для него в 20:8–9¹ ¹ . В рассказе о двух учениках у гробницы оба они искусно сопоставлены. Любимый Ученик приходит первым, но Петр первым входит в гробницу. Петр видит событие первым — Любимый Ученик лучше понимает его значение. Те, кто считает Любимого Ученика идеальным учеником, обычно воспринимают эту сцену неверно. Он изобра-
¹ ¹ Сошлемся здесь на рассуждение B.Byrne, "The Faith of the Beloved Disciple and the Community in John 20," JSNT 23 (1985) 83–97, воспроизведенное в S.E.Porter and С. A Evans, eds., The Johannine Writings (Biblical Seminar 32; Sheffield: Sheffield Academic, 1995) 31–45.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
жен здесь не как модель для позднейших христиан, которые веруют в воскресение, не видев его (20:29), — ведь о нем прямо сказано: «И увидел, и уверовал» (20:8). Речь идет о том, что Любимый Ученик, как Петр, становится свидетелем того, о чем впоследствии необходимо будет узнать другим христианам, чтобы уверовать, не ви дя, — однако, в отличие от Петра, он сразу понимает смысл того, что видят они оба. То же первенство в духовном познании истины об Иисусе атрибутируется Любимому Учени-
ку в 21:7.
Эти четыре черты в изображении Любимого Ученика делают его идеальным свидетелем Иисуса, его истории и ее значения. В большой степени эти черты показаны по контрасту с Петром, однако цель таког изображения не в том, чтобы утвердить общее превосходство Любимого Ученика. Любимый Ученик больше подходит на роль автора Евангелия, но не на роль пастыря стада Христова, отведенную Петру. Стоит отме тить, что, если в описании Петра подчеркивается его любовь к Иисусу, то в описании Любимого Ученика — любовь Иисуса нему. Первое отвечает активной роли ученика как участника служения и жертвоприношения Иисусова; эта роль соответствует любви Иисуса к своим ученикам. Второе от-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
вечает более пассивной роли ученика как свидетеля; эта роль соответствует радости Иисуса по поводу любви его Отца (см. соответствие между 13:3 и 1:18). Различные, но взаимодополняющие роли двух учеников показывают, что между этими двумя ветвями раннего христианства нет соперниче ства. Евангелие признает ведущую роль Петра в церкви в целом, но показывает, что роль свидетеля истины об Иисусе, отведенная Любимому Ученику, для церкви в целом не менее важна.
Наконец, говоря о взаимоотношениях между Петром и Любимым Учеником, стоит отметить, что, хотя они показаны в сравнении и противопоставлении друг с другом это противопоставление не распространяется ни на их взаимоотношения, ни на их от ношения с другими в пределах повествования. Петр не показан в повествовании «пастырем» других учеников, а Любимый Ученик им ни о чем не свидетельствует. Кроме 21:7, Любимый Ученик не стремится передавать Петру свои прозрения в истину об Иисусе. Скорее, он изображается как уче ник, чьи отношения с Иисусом и событиями его истории позволяют ему нести свиде тельство читателям/слушателям Еванге-
лия. Двойная история двух учеников призвана показать, как каждый из них, следуя за
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Иисусом своим собственным путем, оказывается связан с церковью после воскресения. Роль Петра в повествовании позволяет ему (не в Евангелии, а позже) стать пасты рем стада Иисусова; роль Любимого Ученика (также не в Евангелии, а позже) — нести свидетельство.
Хотя оба время от времени предстают в книге как типичные ученики, примеры для всех христиан, основное внимание автора уделено тем различным ролям в церкви, к которым приводят их индивидуальные пути ученичества. В случае Любимого Ученика — это роль свидетеля и автора Евангелия.
Часто можно услышать, что Любимый Ученик не стал бы нескромно называть себя самого «учеником, которого любил Иисус» ¹ ¹ — и, следовательно, автор Евангелия не он. Пожалуй, этот аргумент основан на чересчур современных представлениях о скромности. Однако важно отметить: этот эпитет говорит не просто о том, что Иисус выделял этого ученика среди прочих, которых любил всех (об этом ясно говорится в 13:1), и относился к нему с особой нежно стью и лаской. Речь идет не только о привилегии, но и — прежде всего — об отве ственности и призвании. Особая близость к Иисусу сделала Любимого Ученика важней-
¹ ¹ См., например, Culpepper, Anatomy, 45.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
шим свидетелем. Очевидно, это Евангелие написано в убеждении, что долг Любимого Ученика — свидетельствовать об Иисусе и о тех событиях, в которых он принял особенно активное участие. Едва ли возможн усмотреть в этом долге нечто такое, о чем следует из скромности молчать. Как Павел, не обинуясь, заявляет, что его призвание — проповедовать Христа всем язычникам (см., например, Рим 1:1–5, Гал 1:15–16), так и автор Евангелия от Иоанна, не смущаясь, описывает себя как любимого ученика Иису са — поскольку именно это дало ему право написать Евангелие.
Еще одно указание на то, что в широком социальном контексте такое утверждение Любимого Ученика о самом себе (если он — автор Евангелия) не было бы сочтен нескромным, можно извлечь, припомнив наше чтение Порфириевой «Жизни Плотина» в главе 6. Мы отметили, что взаимоотношения Порфирия и Амелия как учеников Плотина в этом произведении напоминают Любимого Ученика и Петра. Явная нескромность, даже самопревозношение Порфирия связаны с тем, что он стремится показать себя преемником Плотина — учеником, которому Плотин доверил редактуру своих работ и, следовательно, свое наследие после смерти. Неизвестно, оказало ли Евангелие
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
от Иоанна какое–либо влияние на труд Порфирия; однако само представление о любимом ученике (философа или религиозного учителя), которого учитель еще при жизни назначает своим преемником и поручает ему продолжать свое учение, было широко распространено в Древнем мире¹ ² . Едва ли возможно было претендовать на роль преемника, не подчеркивая при этом свою роль любимого или ближайшего ученика.
Выражение «ученик, которого любил Иисус» — конечно, не титул этого ученика, а литературный эпитет. Будь это титул, которым почтительно называли этого ученика другие, он приобрел бы фиксированную лингвистическую форму: однако в грече ском тексте для передачи этого выражения используется как глагол agapan (13:23 19:26; 21:7, 20), так и глагол philein (20:2)
Кроме того, эта конструкция слишком громоздка, чтобы использовать ее как титул. В англоязычной научной литературе этот ученик обычно именуется «Любимым Учеником» — сокращением сложной и громоздкой конструкции в нечто более удобопроизносимое. Евангелие могло бы использовать греческий эквивалент этого титула (h mathêthês ho agapètos), но не использует.
Говард Джексон совершенно верно заклю-
¹ ² Van Tilborg, Imaginative Love in John, chapter 2; Keener, The Gospel of John, vol. 2, 917.