Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Окончание Евангелия от Иоанна
Структура заключительных частей Евангелия от Иоанна стройна и логична: имеется завершение повествования (21:1–23), обрамленное заключением, разделенным на две хорошо продуманные и простроенные
«ступени» (20:30–31 и 21:24–25). Одна из причин того, что заключение разделено надвое — необходимость с его помощью от делить повествование главы 21 от повествования Евангелия в целом, выделив главу 21 как эпилог. Необходимо отметить, что эпилог — не то же самое, что добавленное дальнейшем приложение. Сознательно отделенный от остального повествования эпилог, тем не менее, может быть в полной мере частью авторского замысла. В Евангелии от Иоанна эпилог уравновешивает пролог в его начале (1:1–18). Пролог набрасывает предысторию евангельской истории — эпилог предсказывает ее продолжение. Как пролог возвращается к временам творения, так и эпилог предвидит будущую миссию учеников, символизируемую чудесным уловом, и в особенности сосредоточивается на различных ролях Петра и Любимого Ученика. Временной отрезок, о котором говорится в эпилоге, простирается вплоть до парусин (второго пришествия) Иисуса. Его по следние слова в стихе 23 — Иисусово «пока
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Я не приду» — соответствуют первым словам пролога: «В начале» (1:1).
Соответствие Пролога и Эпилога под тверждается элементами нумерической композиции (вообще очень характерной для этого Евангелия ¹). Пролог состоит из 496 слогов: возможно, это связано с тем, что 496 — число треугольника ², совершенное³, а кроме того, представляет собой числовое значение греческого слова monogenes («единородный» — слово, используемое в 1:17, 18) . Нам эти соображения могут показаться странными; однако в новозаветные времена люди придавали огромное значение некоторым видам чисел, в особенности треугольным и совершенным числам , а
В некоторых рукописях добавлено: «Что тебе?» (ti pros se), как в стихе 22; однако это, по–ви- димому, не оригинальное чтение. Скорее всего, писцы добавили эти слова, взяв их из стиха 22 чтобы завершить неполное предложение в стихе
23.
¹ Об этом пойдет речь в моей следующей книге.
² Это треугольник числа 31, то есть сумма всех простых чисел от 1 до 31.
³ То есть оно равно сумме своих делителей. 496 — третье в серии совершенных чисел: предыдущие — 6 и 28.
|
M.J.J. Menken, Numerical Literary Techniques in |
John: The Fourth Evangelist's Use of Numbers of Words |
|
and Syllables (NovTSup 55; Leiden: Brill, 1985) 21. |
|
|
Menken, Numencal Literary Techniques, 27–29; |
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
также привыкли к мысли, что любое слово имеет собственное числовое значение — легко вычисляемое, ибо все буквы греческого алфавита служили также и цифрами. Однако для наших нынешних целей число 496 важно тем, что оно связывает воедино Пролог и Эпилог Евангелия. В Прологе 496 слогов — в Эпилоге (намного более пространном) 496 слов. Такое соотношение слогов Пролога и слов Эпилога вполне оправданно: Пролог — поэтическая композиция, в которой естественно обращать внимание на количество слогов, Эпилог — прозаическое повествование. Дальнейшее подтверждение гипотезы о нумерической композиции можно найти в том, что обе части заключе-
ния (20:30–31 и 21:24–25), обрамляющие Эпилог, состоят из 43 слов . Это указывает на то, что их следует рассматривать вместе, параллельно друг другу.
Теперь проведем подробное сравнение этих двух частей заключения. Вот их тексты:
Много сотворил Иисус пред учениками Свои-
R. Bauckham, The Climax of Prophecy: Studies on the Book of Revelation (Edinburgh: Clark, 1993) 390–393.Это отмечает C.Savasta, "Gv 20, 30–32 e 21, 24–25: Una Doppia Finale?" BeO 43 (2001) 130. 43 сло-
ва в 20:30–31 получаются, если мы предпочитаем чтение, в котором опускается «его» (autou) в
20:30.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ми и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его
(20:30–31).
Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг
(21:24–25).
Две части заключения параллельны, но не повторяют друг друга. В каждом случае, где они параллельны, вторая часть продвигается на шаг дальше первой. Например, в обеих частях говорится о том, что написано и что не написано в этой книге. В первой сообщается, что Иисус «много сотворил и других чудес», не включенных в книгу, в дополнение к тем чудесам, что здесь описаны . Во второй говорится более обобщенно о «многом другом, что сотворил Иисус», помимо включенного в книгу, и добавляется гиперболическая метафора: целый мир не вместил бы книг, необходимых, чтобы рассказать обо всем, что делал Иисус (стан дартное общее место в историографии) . В
О точном значении слова «чудо» в этом стихе см. серьезное исследование G.Van Belle, "The Meaning of σημεία in Jn 20, 30–31," ETL 74 (1998) 300–325
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
применении к чудесам такая гипербола звучала бы не столь убедительно. Параллельная фраза переходит от чудес ко всем деяниям Иисуса вообще. Слово «чудеса» имеет в этом Евангелии специфический смысл — и понятно, что, кроме чудес, Иисус делал много такого, что чудесами не было. Например, чудесный улов рыбы в главе 21 «чудом» в этом смысле не является — он не служи для того, чтобы открыть славу Иисуса и помочь людям уверовать в него, как собственно «чудеса» (2:11; 20:31), но, скорее, символизирует грядущую миссию церкви. Таким образом, первая часть заключения знаменует окончание рассказов о «чудесах» и, следовательно, завершение основной задачи Евангелия — формирования в читателя христологической веры; вторая же часть столь же точно и аккуратно отмечает окончание Евангелия в целом.
Обратившись теперь к тому, что говорят эти две части заключения о свидетельстве, на котором основано Евангелие, мы уви дим, что и здесь перед нами тщательно продуманное, двухступенчатое освещение роли Любимого Ученика в создании этой книги. Первая часть говорит об учениках Иисуса в целом, вторая — об одном ученике, которого любил Иисус. В первой части терми
Многочисленные примеры см. у Keener, The Gospel of John, vol. 2, 1241–1242.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
«свидетельствовать» не используется, но подразумевается в замечании, что Иисус творил чудеса «пред учениками Своими». Читатель, естественно, должен сделать вывод, что именно на свидетельстве учеников основаны евангельские рассказы о чудесах, припомнив при этом стих 15:27, обращенный к ученикам: «А также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною».
Вторая часть заключения прямо вводит термин «свидетельствовать» и указывает на конкретного свидетеля — Любимого Ученика. Причина, по которой фокус внимания сужается с учеников вообще в первой части до одного Любимого Ученика во второй становится ясна, если мы рассмотрим следующий элемент параллелизма между этими двумя частями. Обе они говорят о написании Евангелия — но в первой части его автор не упоминается, вместо этого дважды используется пассивный залог: «не писано в книге сей», «сие же написано». Во второй части выявляется, что книга написана Любимым Учеником: «Сей ученик и свидетель ствует о сем, и написал сие» (21:24). Почему же личность автора раскрывается лишь в самом конце Евангелия? К этому вопросу мы вернемся в следующей главе.
Еще одна параллель между двумя частя-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ми заключения — в том, что обе они связаны с Прологом и вместе с ним формируют inclusio между началом и концом Евангелия. Связи в обоих случаях различны, но части тесно связаны между собой. В первой части заключения утверждение о цели: «дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий», перекликается со словами Пролога об Иоанне Крестителе, который «пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о свете, дабы все уверовали чрез него» (1:7).
Вторая часть заключения также перекликается с Прологом: здесь к Любимому Ученику применяется то же слово «свидетельствовать», что и к Иоанну в Прологе (стих 1 также стихи 7–8). Заключение позволяет читателю увидеть, как свидетельство Иоанна Крестителя могло привести к тому, «чтобы все уверовали чрез него». Включенное в свидетельство Любимого Ученика и записанное, оно продолжает, как и сам Люби мый Ученик, свидетельствовать истину всем читателям Евангелия. Так слова о Любимом Ученике, «свидетельствующем» в настоящем времени (21:24), перекликаются со словами о свидетельстве Иоанна Крестителя — тоже в настоящем времени (1:15).
Теперь посмотрим, как обе части заключения соотносятся со своим контекстом. В случае первой части контекст включает в се-
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
бя и предыдущее, и последующее. Предшествует заключению история явления Иисуса Фоме, кульминация которой — христологическое исповедание веры: единственное вполне адекватное исповедание, вложенное в этом Евангелии в уста персонажу. Далее Иисус говорит: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие» (20:29). Первая часть заключения строится на этом: она объясняет, как не видевшие — читатели Евангелия — должны прийти к вере. Это возможно, поскольк свидетельства видевших — учеников, на глазах у которых совершались чудеса — записаны «в книге сей»; книга становится посредником между видевшими и не видевшими, позволяя последним уверовать благодаря свидетельству учеников. И далее в Эпилоге (21:1–23) символически изображается миссия церкви — то, как свидетельство учеников позволит многим уверовать и войти с этим в жизнь.
Эпилог сравнивает и противопоставляет друг другу роли Любимого Ученика и Пет ра — сначала в рассказе о чудесном улове рыбы, затем в беседе Иисуса с Петром. Любимый Ученик, со своим: «Это Господь!» (21:7) выступает в роли свидетеля; Петр, закидывающий сеть (21:11), выполняет более серьезную задачу. Далее из его беседы с
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Иисусом мы узнаем, что Петру предназначена активная роль пастыря, который будет пасти агнцев и умрет за них (21:15–19 Судьба Любимого Ученика обрисовывается совсем иначе и более загадочно: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду…» (21:22, 23). Это изречение приводится и обсуждается не только для того, чтобы исправить его частое недопонимание, точнее, чересчур буквальное понимание (21:23). Евангелие Любимого Ученика не может закончиться «бытовым» откровением о том, что, вопреки ожиданиям, этот ученик не умрет. В речении Иисуса сокрыт — так характерно для трудов Иоанна — второй смысл, который становится ясен из немедленно следующего за этим заключения (21:24–25). Любимый Ученик, быть может, не доживет до второго пришествия лично — однако до самого второго пришествия он будет исполнять задачу, которую возложил на него Иисус: задачу свидетеля, записавшего свое свидетельство, дабы оно звучало вечно . Таким образом, Евангелие не сообщает о том, что его ав тор — Любимый Ученик, до тех пор, пок это сообщение не откроет тайное значение
Так полагает и D.Tovey, NanativeArt and Act in the Fourth Gospel (JSNTSup 151; Sheffield: Sheffield Academic, 1997) 93, хотя он упускает из виду, что подобное толкование загадочных речений характерно именно для Иоанна.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
загадочных слов Иисуса. Написание Евангелия этим учеником оправдано и освящено тем, что стало исполнением задачи, возложенной на него самим Иисусом.
Именно в этот момент читатели могут припомнить единственный предшествующий стих в этом Евангелии, где говорится об
одном конкретном свидетеле некоего евангельского события: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (19:35). Эта фраза предвосхищает обе части заключения: «дабы вы поверили» — перекликается, и словесно, и поня тийно, с первой частью, а то, что говорится об одном свидетеле и об истинности ег свидетельства — со второй. Стоит, однако, отметить, что вся полнота сообщения приберегается до конца Евангелия. В главе 19 мы еще не знаем, что свидетель записа свое свидетельство, и кто он — тоже не ясно. Читатели делятся на тех, кто полагает что это Любимый Ученик, ибо, как мы читаем несколькими стихами раньше (19:26–27), он, единственный из всех учеников–муж- чин, стоял у креста; и тех, кто считает, что это не мог быть Любимый Ученик, поскольку тогда об этом было бы сказано боле определенно . Тождество этой фигуры с
Например, M.Casey, is Johns Gospel True?
(London: Routledge, 1996) 159.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Любимым Учеником намеренно оставлено под вопросом ¹. Однозначным оно становится, только когда читатель доходит до стиха 21:24, по своему языку явно перекликающемуся с 19:35. Только здесь мы можем узнать, что свидетельство, стоящее за этим Евангелием, есть свидетельство Любимого Ученика, который его и написал.
Если этот аргумент убедителен — невозможно утверждать, что приписывание авторства Евангелия Любимого Ученику есть позднее дополнение к Евангелию. Это Евангелие, с его Эпилогом и двухступенчатым завершением, композиционно построено так, чтобы причастность Любимого Ученика к его созданию стала очевидной лишь в са мом конце. Это откровение дает читателю возможность ретроспективно представить личность Любимого Ученика, как явно, так и скрыто присутствовавшего на протяжении всего рассказа, — и убедиться, что он в са мом деле особенно хорошо подходит на роль свидетеля Иисуса и автора Евангелия. О том, как и почему автор столь тщательно
¹ Cm. J. L. Staley, The Print's First Kiss: A Rhetoncal Investigation of the Implied Reader in the Fourth Gospel (SBLDS 82; Atlanta: Scholars, 1988) 40: «По-
вествовательная хитрость Четвертого Евангелия состоит в том, что подразумеваемый автор скрывает личность рассказчика и его роль в истории от подразумеваемого читателя вплоть до последних двух предложений книги».