Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

12. Анонимная традиция или свидетельство конкретных очевидцев?

Идентифицируемые авторитетные личности, положившие начало преданию •·Цепочки учителей / учеников, по которым передавалось предание • ·Иерусалимская церковь основана очевидцами • Об анонимности Евангелий •·О чем говорят заглавия Евангелий •·Коммуникации в раннехристианском движении • Одна из причин написания Евангелий •·Память общины и отдельных людей

Общины или конкретные люди?

Важнейший вопрос всей нашей книги — роль индивидуальных авторов и носителей традиции об Иисусе. Мы предполагаем, что предания об Иисусе были изначально сформулированы известными по именам оче видцами, от чьих имен впоследствии передавались, и что эти очевидцы на протяже нии всей своей жизни оставались активными и авторитетными гарантами достоверности этих преданий. В тех христианских об щинах, где очевидцев не было, роль хранителей традиции исполняли, по–видимому, признанные учителя, получившие предания либо непосредственно от очевидцев, либо через одного–двух известных и авторитетных посредников.

Эта картина очень отличается и от модели критиков форм, для которых традиция от начала и до конца принадлежала общине, то есть коллективу, и от модели Бейли, которую принял и развил Джеймс Данн. Данн

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

отводит очевидцам важную роль в формировании традиции об Иисусе, однако подчеркивает, что уже во время служения Иисуса предания о нем стали содержанием «общей памяти» учеников. Формирование традиции, заявляет он, «процесс общинный — не в последнюю очередь благодаря тому что именно традиция зачастую формирует общину как таковую» . Здесь точка зрения Данна вполне совпадает с тем вниманием, которое уделяли Sitz im Lehen как социологическому понятию критики форм. Именно община формирует и структурирует предания об Иисусе в соответствии с их местом и функциями в своей жизни. Традицию, пи шет Данн, «следует отличать от индивидуальной памяти, хотя ее можно назвать корпоративной памятью, дающей сообществу понимание своей отличительности и общности» .

Здесь нужно указать на перекличку дюркгеймовской социологической категорией «коллективной памяти» (развитой прежде всего, Морисом Хальбваксом ),

	J. D. G. Dunn, Jesus Remembered (Grand Rapids:
Eerdmans, 2003) 240–241.
	Dunn, Jesus Remembered, 173, прим. 1.
	Это отмечает и S. Byrskog, "A New Perspective

on the Jesus Tradition: Reflections on James D.G.Dunn's

Jesus Remembered," JSNT 26 (2004) 464. Крупные вы-

держки из наиболее значительной работы Халь-

бвакса, Les cadres sociaux de la mémoire (1925), до-

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

оказавшей значительное влияние на общественные науки, историю культуры и устную историю. Некоторые теоретики этого на правления совершенно растворяют индивидуальную память в памяти коллективной, общественной и культурной; другие работают над описанием их тесных взаимосвязей. Данн, очевидно, склоняется ко второму варианту, когда, подчеркнув значение общих воспоминаний в первичных группах учеников, затем пишет:

Не забудем и о роли очевидцев — прежде всего апостолов, но и других авторитетных носителей традиции об Иисусе… Эти свидетельства до–Павлова и ранне–Павлова периода указывают на большое влияние этих фигур… и на всеобщую заботу об основательности и достоверности авторитетной традиции в каждом конкретном случае. Уделяя особое внимание общинному характеру процесса формирования традиции, не следует отказываться и от более традиционного акцента на конкретных авторитетных фигурах, почитаемых за их связь с Иисусом в дни его служе-

ния .

ступны в переводе на английский, с введением L. A. Coser, в М. Halbwachs, On Collective Memor (Chicago: University of Chicago Press, 1992).

Краткий обзор см. у: A.Green, "Individua Remembering and Collective Memory': Theoretical Presuppositions and Contemporary Debates," Oral History 32 (2004) 35–43.

Dunn, Jesus Remembered, 242–243.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Однако эта попытка до некоторой степени восстановить в правах конкретные авторитетные фигуры не меняет общего представления Данна о соотношении устной традиции с письменными Евангелиями:

Почти самоочевидно, что синоптики собирали и упорядочивали уже циркулирующую традицию об Иисусе — то есть традицию, хорошо известную различным церквам на протяжении, по крайней мере, нескольких лет, если не десятилетий. Где еще евангелисты могли отыскать эту традицию? Упакованной и сложенной на хранение в чулане у какого–нибудь наставника? В угасающей памяти какого–ни- будь старика–апостола, которому впервые представился случай рассказать о своих воспоминаниях? Едва ли!

Очень странно — и ясно указывает н господство концепций критики форм даже в уме ученого, готового не соглашаться с критиками форм в других вопросах, — что Данн способен представить себе прямую связь между очевидцами и Евангелиями лишь в виде абсурдной картины: «старик–апостол», не излагавший своих воспоминаний до тех пор, пока автор Евангелия не постучался к нему в дверь! Данну прекрасно известно что, например, предание Папия о соотноше-

Dunn, Jesus Remembered, 250.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

нии проповеди Петра с Евангелием от Марка ничего подобного не предполагает; по словам Папия, Марк был единственным посредником между своими читателями и той проповедью, которую Петр вел в течение всей жизни — будучи, возможно, самым активным из очевидцев, посвятивших жизнь созданию церкви и служению ей.

Очевидно, Данн не готов принимать всерьез роль очевидцев после того, как их свидетельства влились в устную традицию — коллективную память — различных христианских общин ¹. Однако альтернатива господствующему взгляду, разделяемому Данном, вовсе не сводится к той абсурдной гипотезе, которую он справедливо высмеивает. Альтернатива состоит в том, что предания, передаваемые в церквах, прямо основывались на воспоминаниях очевидцев и обращались к очевидцам как к авторитетным гарантам своей подлинности. Разумеется, авторы синоптических Евангелий были знакомы с устными преданиями, которые, без сомнения, часто повторялись в любой известной им христианской общине (и совсем не обязательно, что каждое предание

¹ Это ясно и из его ответа на замечание Бирскога, что он затемняет роль индивидуальных но-

сителей традиции: Dunn, "On History, Memory and Eyewitnesses: In Response to Bengt Holmberg and Samuel Byrskog," JSNT 26 (2004) 482–483.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

рассказывал лишь один человек); однако, скорее всего, слышали они и самих очевидцев, излагавших свои предания в самых разных обстоятельствах — как в тех же общи нах, так и в иных местах и в иной обстановке. Они знали, что предания, передаваемые

втех общинах, где членов–очевидцев нет, также восходят к очевидцам как к автори тетным источникам. Разумеется, авторы Евангелий не довольствовались записью преданий в том виде, как они передавались

вцеркви. Они стремились, по возможности, приблизиться к источнику — особенно если (что очевидно в случае Луки) считали свой труд историографическим и имели пред ставление о методах и стандартах, используемых античными историками.

Обсуждая далее априорную возмож ность этого, необходимо, прежде всего прояснить, почему мы не соглашаемся с мо-

делью неформальной контролируемой тра-

диции, предлагаемой Данном, и вместо этого предполагаем особый тип формальной контролируемой традиции. Мы уже показали, что передача преданий об Иисусе контролировалась путем заучивания и, воз можно, также записи, хотя последнее, видимо, не имело самостоятельного значения. Но как осуществлялся этот контроль? Здесь мы расходимся с неформальной моделью

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Бейли, предполагающей, что за сохранением традиции в желательном для общины виде следит вся община. Разумеется, сохранение устной информации может и даже должно основываться на заучивании (до некоторой степени и в некоторых отношениях — подробнее мы говорили об этом ранее); однако, согласно модели Бейли, за правильный ход этого процесса отвечает община в целом. Напротив, формальная контролируемая модель, по типологии Бейли, вводит в процесс контроля институциональный (или как минимум полуинституциональный) элемент: «Имеется четко идентифицируемый учитель, четко идентифицируемый ученик и четко идентифицируемый объем традиционного материала, передаваемый от одного к другому» ². Мы уже установили, что традиция преданий о речениях и жизни Иисуса передавалась в раннехристианском движении «изолированно», как таковая, в ходе формального процесса передачи. «Четко идентифицируемыми учителями» были, в первую очередь, очевидцы, а их «четко идентифицируемыми учениками» — наставники общин, обладавшие авторитетом как хранители традиции именно потому, что получили ее от очевидцев. Они передавали традицию как свиде-

² K.E.Bailey, "Informal Controlled Oral Tradition and the Synoptic Gospels," Themelios 20 (1995) 5.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

тельство очевидцев, во многих случаях со-

храняя и имена тех очевидцев, от которых

ееполучили.

Квопросу о «коллективной памяти» мы вернемся позже. Сейчас же речь о том, что, как бы ни был важен фактор коллективной памяти в раннехристианском движении, он не мешал первым христианам относиться к преданиям об Иисусе как к свидетельствам конкретных очевидцев. Здесь полезно будет вернуться к отправной точке наших рассуждений в главе 2 — к тому, что писал об очевидцах Папий:

Не поколеблюсь изложить для тебя (ед. ч.) в должном порядке все, что в прошлом старательно разузнал от старцев, что тщательно записал, за достоверность чего ручаюсь. Ибо, в отличие от большинства людей, не тем я радовался, кто много и красно говорил, но тем, кто учил истине. И не тем радовался я, кто передавал чьи–либо чужие заповеди, но тем, кто помнил заповеди, данные Господом для верных его и исходящие от самой истины. Так что, если случалось мне встретить ко- го–либо, посещавшего старцев, я расспрашивал его о словах старцев — [то есть о том], что сказал (еipen), [по словам старцев], Андрей, что Петр, или Филипп, или Фома, или Иаков, или Иоанн, или Матфей, или любой другой из учеников Господних, и что говорили (legousin) Аристион и Иоанн Старший, ученики Господни. Ибо не думаю, что из книг можно

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

почерпнуть столько сведений, сколько дает живой и пребывающий голос ³ (Евсевий, Церковная история, 3.39.3–4) .

Можно заметить, что Папий не проявляет никакого интереса к анонимным общинным преданиям — его интересуют преда ния, формируемые и передаваемые кон кретными людьми: учениками старцев (то есть теми, кто слушал учение старцев, а затем побывал в Иераполе), старцами (кон кретными учителями азиатских церквей, несомненно, известными Папию по име нам) и учениками Иисусовыми (Двенадцатью и как минимум некоторыми другими). Несомненно, он опирался на предания об Иисусе, имевшие хождение в его собственной иерапольской общине — однако, на сколько мы можем судить по этому и дру гим фрагментам, едва ли интересовался анонимной коллективной традицией даже той общины, к которой сам принадлежал. Возможно, местные предания об Иисусе были известны ему как свидетельства определенных очевидцев. Мы помним, что

³ Пер. с англ. Н. Холмогоровой.

Перевод, за исключением первой фразы и перевода parêkolouthèkôs tis как «посещавшего»,

взят из: J.В.Lightfoot, J.R.Harmer, and M.W.Holmes, The Apostolic Fathers (Leicester: Apollos, 1990) 314, с

добавлением слов в квадратных скобках. Обсуждение перевода см. выше, в главе 2.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Иераполе обосновались Филипп благовестник и его дочери–пророчицы: с последними Папий, очевидно, был знаком, поскольку записывал их рассказы. Что бы ни происходило с преданиями об Иисусе в общине Папия на ранней стадии ее истории — с появлением в церкви Филиппа и его дочерей верующие получили весь корпус преданий от людей, хорошо знавших, по крайней мере многих очевидцев. Поэтому нет оснований полагать, что те предания, которые Папий услышал от своих земляков, отстояли о конкретных очевидцев дальше, чем те, что он собирал у проезжающих. Наконе вспомним и то, что хотя пишет Папий позже, но то время, о котором он пишет — эт время трудов Матфея, Луки и Иоанна. Та ким образом, его заботу о прослеживании судьбы преданий вплоть до конкретных свидетелей нельзя считать поздним апологетическим приемом. Скорее всего, примерно так же относились к преданиям об Иисусе авторы Евангелий.

Помимо всего прочего, указание Папия на цепочку конкретных учителей, через которых предание восходит к конкретным очевидцам, типично для святоотеческой литературы. Особенно интересен в этом отношении отрывок из Иринеева «Послания к Флорину» (который мы частично цитирова-

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

ли выше, в главе 2), поскольку Ириней, как и Папий, говорит здесь о своем личном опыте. В 190–х годах Ириней упрекает валентинианина Флорина за его взгляды:

Эти мнения, Флорин, мягко говоря, созданы мыслью нездоровой. Эти мнения не согласны с Церковью; они ввергают в величайшее нечестие тех, кто их принял. Эти мнения никогда не осмеливались провозглашать даже еретики, стоящие вне Церкви. Этих мнений не сообщали тебе пресвитеры, наши предшественники, ученики апостольские. Я еще мальчиком видел тебя в Нижней Асии у Поликарпа: ты блистал при дворе и старался отличиться. Я помню тогдашние события лучше недавних (узнанное в детстве срастается с душой). Я могу показать, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп, могу рассказать о его уходах и приходах, особенностях его жизни, его внешнем виде, о беседах, какие он вел с народом, о том, как он говорил о своих встречах с Иоанном и с теми остальными, кто своими глазами видел Господа, о том, как припоминал он слова их, что он слышал от них о Господе, о чудесах Его и Его учении. Поликарп и возвещал то, что принял от видевших (autoptôn) Слово жизни, это согласно с Писанием. По милости Божией ко мне, я тогда внимательно это слушал и записывал не на бумаге, а в сердце

(по: Евсевий, Церковная история, 5.20.4–7) .

Перевод R.M.Grant, Second–Century Christianity

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Некоторые ученые сомневаются в том, что живые воспоминания Иринея о своих детских годах вполне заслуживают доверия. Однако относительно ясности юношеских воспоминаний в зрелые годы жизни о прав [хотя, быть может, это общее место — нечто подобное писал и Сенека Старший (Controversiae, Предисловие 3–4)]. Сцены, которые описывает Ириней, пожалуй, действительно могли ярко запечатлеться в памяти. Поскольку он обращается к собственным воспоминаниям Флорина, сидевшего у ног Поликарпа, то едва ли преувеличивает сознательно. Однако здесь важнее прямое описание того, как, по мнению Ирине должна выглядеть цепь передачи традиции: идет ссылка на общину лишь как на получателей традиции, но не как на тех, кто ее передает. В этом отношении сообщение Иринея очень похоже на сообщение Иосифа Флавия (Иудейские древности, 13.297) о

преданиях фарисеев, которое мы цитировали в главе 11. Там предания также излага лись народу в ходе публичных поучений — однако предания передавались по цепочке через конкретных и авторитетных лично стей.

Важно понять: та модель передачи преданий об Иисусе, которую мы предлагаем,

(London: SPCK, 1946) 115–116.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

не отражает реалий современного западного индивиду ализма . Папий и Ириней не были индивидуалистами на современный лад! Независимо от того, верно ли они описывали передачу преданий об Иисусе — они использовали при этом обычную античную модель, ту же, что и Иосиф Флавий своем рассказе о фарисеях. Идея передачи традиции от учителя к конкретным ученикам была во II веке общим местом. Ее ис пользует не только Ириней (не тольк здесь, но и в других своих произведениях ) — его оппоненты–гностики также ссыла лись на собственные «цепочки» известных по именам людей, через которых дошло до них эзотерическое учение Иисуса. Иаков

(Второй Апокалипсис Иакова, 36:15–25)

якобы передал то, что открыл ему Иисус Аддаю, а тот записал и передал другим. Василид якобы получил свое учение от Главкия, ученика Петра, а Валентин — от Февды, ученика Павла (Климент Александрийский, Строматы, 7.106.4). И среди православных

См. замечания Данна, Jesus Remembered, 240.См. наглядные диаграммы в: В. Mutschier, 'Was weiss Irenaus vom Johannesevangelium? De historische Kontext des Johannesevangeliums aus der Perspektive seiner Rezeption bei Irenaus von Lyon," in J. Frey and U. Schnelle, eds., Kontexte d Johannesevangelums (WUNT 175; Tübingen: Mohr, 2004) 708, 711, а также нашу таблицу 17 далее, в конце главы 17.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Климент Александрийский верил, что воскресший Иисус «передал предание знания Иакову Праведному, Иоанну и Петру, те — другим апостолам, а другие апостолы — семидесяти ученикам, одним из которых был Варнава» (по: Евсевий, Церковная история,

2.1.4).

Разумеется, во всех этих случаях для таких утверждений имеются настоятельные апологетические причины. Авторы говорят о надежности и достоверности традиции — и ссылка на конкретных посредников при этом, безусловно, убедительнее ссылки на коллективную память. Апологетический интерес ясно просматривается в процитированном отрывке из Иринеева Послания к Флорину. Однако нет сомнения, что такая модель передачи традиции существовала независимо от апологетических забот как ортодоксальных христиан, так и гностиков. Как мы уже отмечали, обсуждая расска Иосифа о фарисеях, эта модель широко использовалась в эллинистических философских школах; прослеживается она и в перечислении последовательности фарисейских учителей в Пирке Авот. В последнем случае, возможно, имеются некие апологетические соображения — но явно не доминирующие. Наконец, несмотря на попытки некото-

A.Tropper, "Tractate Avot and Early Christian Succession Lists," in A.H.Becker and A. Y. Reed, eds., The

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

рых ученых усмотреть апологетические заботы у Папия, ни в одном из сохранившихся фрагментов его труда нет указаний на ка кие–либо споры или доктринальную полемику. Идея цепочки учителей/ учеников — обычное представление о формальной передаче традиции в Древнем мире. Если христианское движение новозаветного периода стремилось к такой формальной передаче (а из рассмотренных выше свидетельств у Павла мы знаем, что так оно и было), то естественно ожидать, что предания об Иисусе связывались с определенными, известными по именам фигурами из числа учеников Иисуса, и передавались наставниками с сохранением ссылок на эти источники.

Нигде в раннехристианской литературе мы не встречаем атрибуции того или иного предания общине как его источнику — только как реципиенту. Что бы ни говорили критики форм об «анонимном и коллектив ном» раннехристианском движении — новозаветные писания полны заметных фигур, называемых по именам. Как пишет Мартин Хенгель: «Несмотря на коллективный характер древнейшей общины, в ней ярко выделяются индивидуальные фигуры. Именно они, а не анонимный коллектив, оказали ре-

Ways That Never Parted: Jews and Christians in Late Antiquity and the Early Middle Ages (Tübingen: Mohr, 2003) 159–188.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

шающее влияние на развитие богословия». Множество имен и лиц в Новом Завете ясно показывает, что критики форм провели какую–то странную деперсонализацию раннего христианства — до сих пор оказывающую бессознательное влияние на умы уче- ных–новозаветников .

Особый интерес представляет множество членов Иерусалимской церкви, появляющихся в источниках, поскольку естественно ожидать, что членами именно этой церкви стали многие очевидцы. Из тех, кто появляется в Деяниях, как очевидцы известны следующие: Петр (гл. 1–15), Иаков (12:2) и

Иоанн (3:1–4:31; 8:14–25), сыновья Зеведее-

вы, а также другие члены группы Двенадцати (1:13), Матфий (1:23–26), Иаков, брат Гос-

подень (12:17; 15:13–21; 21:18–25), и другие его братья (1:14 — без имен) ¹, Варнав

(4:36–37; 9:27; 11:22–26, 30; 12:25–15:39),

Иосиф Варсава (1:23), Мария, мать Иисуса

(1:14) ², Мнасон (12:16) ³ и Си

	M. Hengel, Between Jesus and Paul (tr.
Bowden; London: SCM, 1983) 149, прим. 124.
	См. В. Gerhardsson, The Reliability of the Gospel
Tradition (Peabody: Hendrickson, 2001) 74.
¹	Лука не называет имен других братьев, одна-

ко, по Марку (6:3) и Матфею (13:55), их звал Иосия/Иосиф, Симон и Иуда.

² Отметим также общую ссылку на женщин в Деян 1:14; в их состав, по всей видимости, включаются три женщины, названные по именам в Лк

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

(15:22–18:5; = Сильван у Павла) . Перечислим и других членов Иерусалимской церкви, упомянутых в Деяниях, но не идентифицированных как очевидцы, хотя они вполне могли таковыми быть: Агав (11: 21:10–11), Анания и Сапфира (5:1–10 Иоанн Марк (12:12, 25; 13:5, 13; 15:37–39),

Иуда Варсава (15:22–34), Мария, мать Иоанна Марка (12:12), Стефан (6:5–8:1), Филипп благовестник (6:5–6; 8:4–40; 21:8–9) и дру-

гие Семь (6:5), дочери Филиппа (21:9), Рода (12:13–15). Читатели, склонные сомневаться в свидетельствах Деяний, могут отметить для себя тех членов Иерусалимской церкви, которых упоминает в своих посланиях Павел. Он называет следующих очевидцев Петра (1 Кор 1:12; 3:22; 9:5; 15:5, Гал 1:18 2:9, 11–14), Иоанна, сына Зеведеева (Гал 2:9), остальных из Двенадцати (1 Кор 15:5), Иакова, брата Господня (1 Кор 15:7, Га 1:19; 2:9, 12) и других его братьев (1 Ко

24:10 (Мария Магдалина, Иоанна, Мария, мать Иакова).

³ Эпитет Мнасона archaiç mathèthç (Деян 21:16), возможно, означает «изначальный ученик», то есть один из основателей Иерусалимской церкви, бывший, следовательно, и личным учеником Иисуса.

Варнаву и Силу/ Сильвана мы считаем очевидцами, поскольку Павел недвусмысленно причисляет их к апостолам (Варнава — 1 Кор 9:6; Сильван

— 1 Фес 1:1 и 2:7).

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

9:5), Варнаву (1 Кор 9:6, Гал 2:1, 13, Ко

4:10), Андроника и Юнию (Рим 16:7) Сильвана (2 Кор 1:19, 1 Фес 1:1, 2 Фес 1:1) Упоминается также Марк (Кол 4:10, Фил 24), но не как свидетель.

Слабость моделей Бейли и Данна в том, что они сосредоточиваются на передаче преданий об Иисусе в палестинских иудейских селениях, игнорируя Иерусалимскую церковь. Несомненно, еще во время служения Иисуса у него возникали последователи в деревнях. Однако после Воскресени именно Иерусалимская церковь, под водительством двенадцати апостолов, а затем Иакова, брата Господня, стала церк вью–матерью для всего христианского движения. Учитывая значение Иерусалима как буквального и символического центр иудейского мира, это было вполне объяснимо и отвечало эсхатологическому самосознанию христианской общины, считавшей

То, что Павел называет этих двоих «апостолы», означает, по–видимому, что они видели Иисуса после воскресения и, значит, скорее всего, были членами Иерусалимской церкви; то же следует из того, что, по словам Павла, они стали христианами раньше него самого; см. R. Bauckham, Gospel Women: Studies of the Named Women in the Gospeh

(Grand Rapids: Eerdmans, 2002) 165–186, где я пред-

полагаю также, что Юния — возможно, латинское уменьшительное от имени Иисусовой учени-

цы Иоанны (Лк 8:3; 24:10).

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Иерусалим тем местом, откуда слово Гос подне дойдет до всех концов земли и куда придут, вместе с искупленным Израилем, все народы (см. особенно Ис 2:2–3). Авторитет этой церкви широко признавался повсюду в движении ; поразительно ярко это проявляется в том, что Павел, возможно, самый независимый от Иерусалима среди христианских лидеров первого поколения, тем не менее по–своему признавал его центральную роль (Гал 2:1–10, Рим 15:19). Это признание выражалось, например, в сборе средств для Иерусалимской общины (см Рим 15:25–27) . Хотя изображение жизни раннехристианской общины, данное Лукой в первой половине Деяний, несомненно, в чем–то схематично — ту роль, которую он приписывает Иерусалиму, роль центра растущего движения, к которому другие общи-

См. R. Bauckham, "James and the Jerusalem Church," в R. Bauckham, ed., The Book of Acts in Its Palestinian Setting (The Book of Acts in Its First Century Setting 4; Grantf Rapids: Eerdmans, 1995) 417–427.

Редко замечаемое подтверждение значения Иерусалима для Павла мы встречаем в 1 Кор 14:36 (если этот отрывок действительно принадлежит Павлу), где автор с сарказмом спрашивает коринфян: «Разве от вас вышло Слово Божие?», повторяя Ис 2:3: «Из Сиона выйдет закон, и Слово Господне от Иерусалима». В соответствии с этим пророчеством Иерусалим стал географическим источником благовестия.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

ны обращаются за руководством — не следует отвергать как простое выражение его богословской тенденциозности, как поступают некоторые ученые, привыкшие не доверять Деяниям. Она вполне соответствует всему, что мы знаем об иудаизме I века, и подтверждается другими свидетельствами.

Как только мы признаем центральное значение Иерусалимской церкви в жизни христианского движения по всей Палестине и в Рассеянии, становится очевидно, что она должна была занимать ключевое место и в формировании и передаче преданий об Иисусе — особенно в первые годы, когда там находилось большинство лидеро Церкви — учеников Иисуса, а также многие другие очевидцы, которые, быть может, не занимали первых мест, однако их свиде тельство о словах Иисуса и событиях его истории также ценилось. В этом контекст вполне понятна роль Двенадцати как корпуса официальных очевидцев, как изображает ее Лука в Деяниях и намеки на которую мы встречаем в евангельских списках Двена дцати (см. выше, главы 5–6). Можно предположить, что предания об Иисусе тщатель-

Это замечание сделано T. M. Derico, On the Selection of Oral–Traditional Data: Methodological Prolegomena for the Construction of a New Model of Early Christian Tradition (M. Phil, dissertation University of St. Andrews, 2001) 55–56.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

но собирались и формировались: при этом в их число включались и свидетельства других очевидцев, однако обязательно освя щенные авторитетом Двенадцати. Легко представить себе и особую роль Петра, лидера Двенадцати, как официального «репродуктора» этой традиции (см. глав 6–7) — и, следовательно, апостола, к которому пошел учиться Павел (Гал 1:18–19) Нет причин полагать, что эта традиция была единственным каналом передачи свидетельств об Иисусе, как в самом Иерусалиме, так и во всем христианском движении. Однако, несомненно, она обладала особой репутацией.