Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

Анонимные Евангелия?

Представление, что предания об Иисусе циркулировали в древней церкви анонимно и что, следовательно, в конечном счете анонимны и Евангелия, где эти предания были собраны и записаны, — было очень широко распространено в научной мысли XX столетия. Его пропагандировали критики форм как естественный вывод из своей модели, основанной на теории фольклора, анонимно передающегося из уст в уста. Евангелия, полагали они — такая же народная литература, следовательно, тоже анонимная. В главе 10 мы уже видели, что подобное применение фольклорной модели себя н оправдало — в числе прочего, потому, что есть большая разница между фольклорными преданиями, передающимися на протяжении столетий, и тем кратким временным промежутком — менее одного покол ния — который отделяет служение Иисуса от написания Евангелий. Однако идея анонимности не только преданий, но и самих Евангелий оказалась очень живучей. Перечислим три причины, заставляющие отвергнуть эту идею в отношении и преданий, и Евангелий:

(1) В трех случаях — у Луки, Иоанна Матфея — из самого Евангелия ясно видно,

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

что оно не задумывалось как анонимное Все четыре Евангелия анонимны формально — имя автора не появляется в самой книге, а только в заглавии (что мы обсудим позже). Однако это не означает, что анонимными они сделаны сознательно. Многие ан тичные книги анонимны в том же формальном смысле — часто имя автора не встречается даже в заглавии. Например, так обстоит дело с Лукиановым «Жизнеописанием Демонакса» (Demônactos bios), по своему жанру сравнимым с Евангелиями. Однако Лукиан говорит о себе в первом лице и явно полагает, что его личность не неизвестна читателям. Такие книги, по–видимому, сначала циркулировали в основном среди друзей и знакомых автора, знавших, кто он, из устного контекста, которым сопровождалось первое чтение книги. Когда делались копии для других читателей — вместе с ними пе редавались и сведения об авторстве, и имя автора вместе с сокращенным названием записывалось на обратной стороне свитка или на ярлычке, прикрепленном к свитку Мы утверждаем, что Евангелия не был анонимными в том смысле, что изначально они не позиционировались как книги, не имеющие авторов.

Самый очевидный случай — Лука: он посвящает свою книгу Феофилу, возможно

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

своему патрону (Лк 1:3) . Немыслимо считать анонимным труд, начинающийся с посвящения конкретному человеку . Имя автора могло фигурировать в оригинальном заглавии, однако, несомненно, адресату посвящения и другим первым читателям и без того было известно, поскольку именно адресату посвящения автор преподносил свою книгу. Разумеется, все это само по себе не гарантирует, что автором был Лука — отождествление его с Лукой могло быть поздним и ошибочным. Однако сейчас мы не стре мимся установить реальных авторов каждого Евангелия; наша цель — опровергнуть идею, что Евангелия позиционировались и распространялись как анонимные работы,

	Cm. L.Alexander, The Preface to Luke's Gospel:
Literary Convention and Social Context in Luke 1.1–4
and Acts 1.1 (SNTSMS 78; Cambridge: Cambridge
University Press, 1993) 190–191.
	Комментаторы, как правило, не обращают

на это внимания — быть может, потому, что редко рассматривают заглавие книги как часть комментируемого текста. Однако F. Bovon, Luke I

(Hermeneia; Minneapolis: Fortress, 2002) 18, пишет: «Отсутствие имени автора в прологе остается для меня загадкой, несмотря на церковную традицию анонимности и на то, что имя, возможно, упоминалось в заглавии книги». Под «церковной традицией анонимности» он, очевидно, подразумевает представление критиков форм о том, что евангельские предания передавались анонимно.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

чье содержание исходило якобы от общины, а не от конкретных авторов.

В случае Евангелия от Иоанна стих 21:23 показывает, что Любимый Ученик — тут же определяемый как автор (21:24) ¹ — конкретная фигура, человек, о котором могли ходить разговоры, по крайней мере, в некоторых кругах. Хотя в самом Евангелии он остается анонимным — первые читатели несомненно, знали, о ком речь.

Случай Матфея сложнее. Здесь необходимо соединить два факта, связанных этим Евангелием. Один из них — то, что фигура Матфея, который в других Евангелиях появляется только как имя в списках Двенадцати у Марка и Луки, в Евангелии от Матфея обрисована более ярко. В списке Двенадцати в этом Евангелии он назван «мыта рем» (10:3); в рассказе о мытаре, у Марка и Луки носящем имя Левия, мытарь назван Матфеем (9:9). Такой определенный, хотя и небольшой акцент на личности Матфея в этом Евангелии следует рассматривать в связи с другим фактом: заголовком Евангелия («по Матфею»), который, хотя и не указывает прямо на его авторство, определенно говорит, что Матфей был для данного Евангелия источником. Заглавия Евангелий нам приходится рассматривать вкратце —

¹ О том, что 21:23 и 21:24 относятся к оригинальному тексту Евангелия, см. далее, в главе 14.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

однако здесь достаточно принять в рассмотрение заглавие Евангелия от Матфея просто как свидетельство, относящееся к ранней эпохе передачи Евангелий. Едва ли эт Евангелие начали ассоциировать с Матфеем лишь на основании 9:9 и 10:3. Такие упоминания не настолько ярки и заметны, чтобы навести читателей на мысль о Матфее как авторе Евангелия. Намного более вероятно, что сам автор ответствен как за них, так и за атрибуцию Евангелия Матфею, которая, возможно, присутствовала в заглавии с самого начала. Поскольку маловероятно, что именно апостол Матфей был автором Евангелия в том виде, как оно нам известно (об этом см. в конце главы 5), эта атрибуция может быть либо псевдоэпиграфичной, либо отражать реальную роль Матфея в создании этого Евангелия, хоть он и не был его неп средственным автором. В любом случае Евангелие от Матфея никогда не позиционировалось как анонимное творение общины. (Использование псевдонима не тождественно анонимности. Псевдоэпиграфические сочинения создавались в русле литературной традиции, предполагающей, что у книги должен быть автор.)

(2) Во–вторых, рассмотрим традиционные заглавия Евангелий. На протяжении всей ранней рукописной традиции, начиная

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

с 200 года, Евангелия носят единообразные заглавия: «Евангелие по…» (euangelion kata…) — кроме Ватиканского и Синайского кодексов, в которых это же заглавие дается в сокращенной форме: «По…». Мартин Хенгель убедительно показывает не только то, что более пространная форма является и более ранней, но и то, что означает она не «запись Благой вести согласно традиции восходящей к Марку», но «Благая весте (одна–единственная), записанная согласно сообщению Марка». Обычный для имени автора родительный падеж заменяется здесь очень необычной формой «по… (kata), дабы «выразить тот факт, что Благая весть излагается здесь согласно версии того или иного евангелиста» ². Каждое такое заглавие предполагает существование других евангельских писаний (не обязательно всех трех), от которых следует отличать это Евангелие ³. Христианской общине, в которой

² М.Hengel, Studies in the Gospel of Mark (tr J.Bowden; London: SCM, 1985) 65. G.N.Stanton, Jesus of Nazareth in New Testament Preaching (SNTSMS 27; Cambridge: Cambridge University Press, 1974) 78, с

ним согласен.

³ В дошедшем до нас коптском рукописном Евангелии от Фомы та же форма заглавия используется в конце сочинения, как subscnptio: «Евангелие по Фоме». Однако, возможно, это подражание заглавиям четырех канонических Евангелий. Оригинальное заглавие этой книги находится в начале

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

было известно лишь одно Евангелие, н требовалось бы так его называть. Такое заглавие мог дать своей работе и сам автор знавший о том, что в церковных общинах циркулируют и другие Евангелия. (В I веке н. э. авторы обычно сами давали заглавия своим книгам, однако эта практика не был всеобщей .)

Независимо от того, восходят ли эти наименования к самим авторам — ясно, что необходимость отличать одно Евангелие от другого возникла у христианской общины, как только списки более чем одного Евангелия оказались у нее в библиотеке и их начали читать на богослужении. Для первой цели необходима была внешняя идентификация книг, стоящих, к примеру, бок о бок на одной полке. Для этой цели либо на внешней стороне папируса, либо на папирусном или пергаменном ярлычке, прикрепленном к лежащему на полке свитку, помещалось краткое заглавие вместе с именем автора

. В случае с кодексами «название писалось на всех возможных поверхностях — на пе

рукописи: «Вот тайные слова, которые живой Иисус говорил, а Дидим Фома записал» (Н. Koester,

Ancient Christian Gospels (London: SCM, 1990) 20–21).Hengel, Studies, 74; J. P. Small, Wax Tablets of the Mind: Cognitive Studies of Memory and Literacy in Classical Antiquity (New York: Routledge, 1997) 33–35.

H. Y. Gamble, Books and Readers in the Early Church (New Haven: Yale University Press, 1995) 48.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

редней и задней сторонках обложки и на корешке» . Как видим, и в этом смысле Евангелия не могли распространяться церкви анонимно. Вместе с первым спис ком Евангелия церковь получала (по крайней мере, в устной форме) и информацию о его авторстве, которую затем использовала для идентификации рукописи и возможности отличать ее от других.

По мнению Хенгеля, поскольку Евангелия должны были быть озаглавлены н очень ранней стадии своего распространения, можно с уверенностью сказать, что заглавия, известные нам по самым ранним манускриптам (от 200 года и далее), «оригинальные» . В пользу этого говорит тот факт, что нам неизвестны какие–либо иные заглавия Евангелий. И необычная форма названий, и их повсеместное использование свидетельствуют об очень раннем происхождении. После того как Евангелия распространились повсюду, было бы гораздо труднее заменить их устоявшиеся первоначальные названия какими–либо новыми. Хельмут Кестер, полагающий, что словом «Евангелия» эти книги впервые назвал Маркион, отвергает мнение Хенгеля, что полная

Small, Wax Tablets, 50.

Hengel, Studies, 64–84; см. также его же, The Four Gospels and the One Gospel of Jesus Christ (tr. J. Bowden; London: SCM, 2000) 116–127.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

форма «Евангелие по…» могла использо ваться уже в начале II века, хотя и не отри цает возможности ранней атрибуции Евангелий их авторам . Однако Грэм Стентон поддерживает Хенгеля, указывая на раннее появление слова «евангелие» (euangelion) в значении «книга» .

Независимо от того, является ли название «Евангелие по…» изначальной формой, под которой Евангелия стали известны в церкви — весьма вероятно, что атрибуция Евангелий Матфею, Марку, Луке и Иоанну восходит именно к этим временам, п скольку читателям необходимо было как–то отличать одно Евангелие от другого. И ни на какой альтернативный способ идентификации наши данные не указывают. Повсеместная распространенность этой атрибуции и то, что она никогда не оспаривалась, заставляет предположить, что Евангелия появились в церкви именно под этими именами.

(3) Эти два аргумента показывают нам, что, как только Евангелия появились в церкви — у них уже имелись имена авторов, хотя и не входившие в текст Евангелий. Следующий наш вопрос об анонимности связан с содержанием Евангелий: как евангелисты

H. Koester, "From the Kerygma–Gospel t Written Gospels,"NTS 35 (1989) 375–376 и прим. 6; idem, Ancient Christian Gospels, 33–34.

Stanton, Jesus, 79–80.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

сообщали сохраненные ими предания — как связанные с именами конкретных очевидцев или же как анонимную традицию общины, не требующую каких–либо имен?¹ Что ж, подведем итоги свидетельствам, рассмотренным нами в главах 3–8: (а) Имена второстепенных персонажей упоминаются в Евангелиях, как правило, с целью показать, что данное предание исходит от этого очевидца; (б) Тщательное воспроизведение списка Двенадцати во всех трех синоптических Евангелиях связано с тем, что двена дцать апостолов представляли собой официальный корпус очевидцев, формировавших предания, от которых зависят все три синоптических Евангелия; (в) В трех Евангелиях — от Марка, от Луки и от Иоанна для указания на основного очевидца–источ- ника данного Евангелия используется литературный прием, называемый inclusio очевидца. У Марка этот прием указывает н Петра (что означает, что Марк основывался на традиции Двенадцати, изложенной и дополненной Петром).

Лука также упоминает Петра как основного источника–очевидца, однако при помощи вторичного использования того же

¹ Античные историки не всегда называли свои источники, но иногда это делали: S. Byrskog, Story as History — History as Story (WUNT 123; Tübingen: Mohr, 2000; reprinted Leiden: Brill, 2002) 149–153.

Р. Бокэм

Иисус глазами очевидцев Первые дни…

приема подчеркивает, что важными свидетельницами являются и женщины–ученицы Иисуса. Иоанн в своем Евангелии играет с приемом Марка, показывая, что Любимый Ученик — столь же важный, в некоторых отношениях, быть может, даже более важный свидетель, чем Петр. (В главе 14 мы рас смотрим другие приемы, которыми Евангелие от Иоанна указывает на Любимого Ученика не только как на основного очевидца, но и как на своего автора.)

Все перечисленное говорит не только о том, что евангельские предания основаны на рассказах очевидцев, но и — это очень важно! — о том, что указания на очевидцев имеются в самих Евангелиях. Признав, что Евангелия указывают свои источники, мы увидим, что они передают предания не от имени анонимного коллектива, а от имени конкретных свидетелей, несущих за эти предания ответственность.