Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
ками традиции, следовательно, обычные методы работы с устными преданиям здесь не применимы. Евангельские предания по большей части не циркулировали анонимно — они атрибутировались определенным очевидцам, от которых и исходили. На всем протяжении жизни очевидцев христиан не угасал интерес к их рассказам об Иисусе. Поэтому, когда мы пытаемс представить себе, как предания об Иисусе достигли авторов Евангелий, — «моделью» для нас должна быть не устная фольклорная традиция, а свидетельства очевидцев.
Новый подход к пониманию евангельских приданий
Важный вклад в наше понимание оче видцев как важнейших участников передачи евангельских преданий в раннехристианском движении недавно внес шведский ученый Самуэль Бирског. Его книга «Рассказ как история — история как рассказ», опубликованная в 2000 году, имеет поясняющий подзаголовок: «Евангельская традиция в контексте устной истории древнего мира» Бирског сравнивает работу античных историков с недавно возникшей дисциплиной «устной истории» и обнаруживает, что роль
WUNT 123: Tübingen: Mohr, 2000; reprinted Leiden: Brill, 2002.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
очевидцев/информантов в той и другой очень схожа. Древние историки — Фукидид, Полибий, Иосиф Флавий, Тацит — был убеждены, что хорошее историческое сочинение можно написать, лишь пока описываемые в нем события еще живут в людской памяти, и наиценнейшими своими источниками считали устные рассказы участников описываемых событий. В идеале участником событий, о которых рассказывает, должен быть сам историк — как Ксенофонт, Фукидид или Иосиф Флавий; однако, поскольку не всегда историк может участвовать во всех событиях или побывать во всех местах,
окоторых ведет речь, ему приходится полагаться на рассказы живых очевидцев, которых он может выслушать и расспросить «Важнейшим средством проникновения в прошлое было его «вскрытие» [свидетельство очевидцев]» .
Разумеется, не все историки соответ ствовали этому идеалу: большая часть из них дополняла собственные воспоминания
особытиях и рассказы других очевидцев иными источниками, устными и письменными. Однако Фукидид и Полибий задал жесткие историографические стандарты, которым другие историки стремились следовать хотя бы на словах. Хороший историк
Там же, с. 64.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
весьма критически относился к тем, кто чересчур полагался на письменные тексты Некоторые историки даже претендовали на такое знание из первых рук, какого в дей ствительности не имели¹ ; это еще одно доказательство того, что необходимым источником исторического труда считались свидетельства очевидцев.
Бирског подчеркивает важную деталь: наилучший очевидец, с точки зрения античного историка, — не бесстрастный наблюдатель, а непосредственный участник, находившийся в гуще событий, способный непосредственно понять их и истолковать их значение. Историки «предпочитали очевидцев, неравнодушных к описываемым событиям или, еще лучше, активно в них участвовавших»¹¹. Заинтересованность в происходящем «не считалась препятствием к верному пониманию исторической истины, как воспринимали ее древние историки. Напро тив — она была необходима для правильного понимания того, что же именно произо-
шло»¹².
Связь факта и значения, эмпирического рассказа о событии и его интерпретации, не представляла для древних историков проблему. Свидетели были «не только наблю-
¹ Там же, с. 214–220. ¹¹ Там же, с. 167.
¹² Там же, с. 154.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
дателями, но и толкователями»¹³. Их рассказы становились важной частью историче ских сочинений. В этом подход древних историков близок к современной устной истории. Последняя, с одной стороны, признает, что из голых фактов истории не сложишь и что субъективные стороны воспоминаний и переживаний очевидца сами по себе являются историческим свидетельством, которое историк не должен отбрасывать; и другой стороны, что «участник событи помнит их лучше незаинтересованного наблюдателя»¹ . Разумеется, роль свидетелей, чьи рассказы о событиях и их значени включали в свои работы античные историки, несравнима с интерпретативной задачей самого историка, от которого требуетс отобрать из множества свидетельств необходимые и составить из них связное повествование. В классической практике, которой придерживался, например Полибий, историк ведет интерпретирующее повествование сам, однако «весь его рассказ» строится на «фактологических показаниях очевид-
цев»¹ .
Показав ключевую роль очевидцев и их свидетельств в древней историографии Бирског затем приводит аргументы в пользу
¹³ Там же, с. 149.
¹ Там же, с. 28, 165–166. ¹ Там же, с. 264.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
того, что аналогичную роль в формирова нии евангельских преданий и самих Евангелий должны были играть люди, признанные очевидцами истории Иисуса и квалифицированными информантами о ней. Он пытается идентифицировать в Евангелиях таких очевидцев и их свидетельства, подчеркивая, что здесь, как и в случае с историками и их информантами, речь идет об участниках событий, которые не только помнят факты, но и в процессе их восприятия и воспоминания о них, естественно, дают им свою интерпретацию. «Евангельские повествования… это синтез истории и рассказа, устной истории очевидца — и истолкования и редактуры, производимых автором»¹ . В картине, нарисованной Бирскогом, очевидцы не исчезают в процессе длительной анонимной передачи и формирования преданий в общине, но остаются влиятельными источниками информации, людьми, к которы можно обратиться, которые рассказывают свои истории, чьи устные сообщения недалеко отстоят от текстуальной формы, приданной им Евангелиями.
Связь работы Бирскога с задачей, по ставленной мной в этой книге, очевидна Бирског показывает, что свидетельства — рассказы непосредственных участников со-
¹ Там же, с. 204–305.
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
бытий — не только не были чужды древней историографии, но, напротив, составляли важнейший ее элемент. Устные свидетельства предпочитались письменным источникам, а свидетели, участвовавшие в событиях и способные описать их «изнутри», — посторонним наблюдателям. Такой подход противоречит инстинктам большинства современных историков, поскольку, как кажется, подрывает объективность, отдавая ее на милость людей пристрастных и склонных к тенденциозности; однако многое можно сказать и в защиту античной историографической практики — древние историки понимали, что рассказ очевидца, знающего тему «изнутри», предоставляет такой доступ к истине, какого нигде больше не найдешь. Они доверяли (хотя и не некритически) своим информантам–очевидцам, поскольку видели в них уникальные источники знаний об исторических событиях. В этом отношении, как мы видим, Евангелия стоят намног ближе к целям и методам античной исто риографии, чем к современной, хотя Бир ског справедливо привлекает внимание к развитию современной устной истории, которая не просто черпает из рассказов очевидцев конкретные факты, но и по достоинству оценивает их восприятие и точку зрения¹ .
Р. Бокэм |
Иисус глазами очевидцев Первые дни… |
Работа Бирскога представляет собой важнейший вклад в науку о Новом Завете; с ней должны ознакомиться все специалисты, изучающие
Евангелия. Раздаются уже и критические замечания в ее адрес. Некоторые говорят, что Бирског лишь утверждает схожест Евангелий с практикой устного изложения истории в античной историографии, но не доказывает ее¹ . Еще один обозреватель разочарован тем, что Бирског почти не дает критериев идентификации очевидцев или их свидетельств¹ . Эти важные замечания указывают, по меньшей мере, на то, что работа Бирскога, при всей ее значительности, далеко не закрывает тему; она требуе дальнейшей проверки и развития. Этим мы и попытаемся заняться в следующих главах.
¹ Там же, с. 26–33; см. также P.Thompson, The Voice of the Past: Oral History (2nd ed.; Oxford: Oxford University Press, 1988).
¹ C. R. Matthews, обзор в JBL 121 (2002), 175–177; см. также P. M. Head, "The Role Eyewitnesses in the Formation of the Gospel Tradition",
TinB 52 (2001), c. 294. Последний полагает, что Бирскогу следовало бы более серьезно отнестись к различию между античными историческими и биографическими сочинениями.
¹ W.Carter, обзор в СВ&63 (2001), с. 545–546.