4. Вспомогательные каналы помешали исчезновению не менее половины венецианских лагун

План ориентирован в направлении с севера па запад. Прорытые каналы за­щитили Венецианскую низменность и окружающие город лагуны. Однако се­верная часть залива заполнилась многочисленными отложениями, приносимы­ми небольшими реками — Пьяве, Силе, часто превращающимися в стремитель­ные потоки. Вся эта область покрыта стоячими водами. На юге, напротив, бес­прерывно возобновлявшиеся работы упорядочили течение Бреиты, и лагуна от Кьоджи до Венеции «живет» и обновляется под действием приливов и отливов. По книге Arturo Uccelli, Storia délia tecuica dal Medio Evo ai nostri giorni, 1945, p. 338.

На самых богатых и густонаселенных участках венецианской территории с конца XV века проводятся работы по орошению, имев­шие предположительно широкий размах, но, к сожалению, нам неиз­вестны их географические границы и точные даты. Похоже, что эти дорогостоящие мелиорационные проекты, проводившиеся с очень дав­них времен, не приносили особой выгоды крестьянам или сельским

Равнины 89

общинам. На первый взгляд нет ничего более рационального, чем ря­довой процесс мелиорации, схема которого оставалась неизменной на протяжении ста лет и включала в себя продуманные процедуры, охотно проводимые венецианской администрацией, а именно Provedi-tori dei béni inculti с 1566 года²⁶⁷ по разработанным ранее правилам. Каждый мелиорационный проект, каждый ritratto устанавливает для данной группы заболоченных земель программу различных гидрав­лических работ: обслуживание или сооружение плотин (argini), водоза­боров (presi), каналов и желобов, распределяющих воду для полива (scalladori). Иногда прорытые каналы открываются для судоходства за определенную плату, что частично компенсирует расходы. Но непо­средственно при проведении этих обременительных работ и должны оплачивать собственники земли из расчета один или два дуката за

*#9«Q

campo ^^Oö в зависимости от того, растут ли на этих участках виноград­ ники или просто деревья. Если землевладелец не может оплатить пола­ гающуюся ему долю затрат, в оплату принимается половина недвижи­ мого имущества; отсюда видно, что выплатить повинность за campo _, ,_ . ****

было нелегко. В отдельных случаях ritratto может затрагивать ин­тересы городской общины (как, например, общины Эсте²⁶⁹ или Монселиче²⁷⁰) или проводиться за счет целого товарищества собственни­ков, которые, впрочем, могут прибегнуть к заимствованиям под низкий про­цент (4 проц.) из венецианской казны; наконец, в предприятии могут при­нять участие и венецианские власти, в этом случае оставляющие за собой право по окончании работ продать причитающуюся им часть земли, и эти торги иногда проводились даже на площади Риальто. Каждый «ритратто» делился на 24 карата, подобно собственности на судно, каждый карат по очереди выставлялся на публичных торгах, как мы бы сказали, прода­вался с молотка, в документах уточняется: «...con la bacchetta in terra del

. ***** su m giu»

Но каковы были результаты этой подробной регламентации? О действительности можно судить по случавшимся неудачам или под­линным катастрофам. Если той или иной общине не удается больше

Проведиторами невозделанных земель.

Участок. ***

Землю.

Комплекс работ. *****

Взмахом жезла сверху вниз.

90

Полуострова: горы, равнины, плоскогорья

*273

Bachiglione

прибегать к займам для окончания работ, она продает половину ритратто своим жителям, а другую половину — любому желающему, выигравшему первые торги (поскольку оценщик начинает их с задан­ной стоимости и постепенно уменьшает ставку). Часто можно видеть, как составляется товарищество собственников consorti или caratador . Это настоящие торговые ассоциации. Не удивительно, что во главе их встречаются громкие имена венецианских патрициев. Из одного докумен­та (от 15 февраля 1557 года)²⁷¹ мы видим, как некий Иеронимо Дольфин (из семьи крупных банкиров) со своими компаньонами намеревается приобрести ритратто в долине Сан Бьязио близ Лендинары, между нижней Адидже и нижним течением По; впрочем, в начале 1561 года этот проект еще оставался без движения²⁷². Двумя годами позже дру­гой патриций, Алессандро Бон, который ha irrtrapreso a sue spese, col permesso délia Signoria, la bonifica di tutte le valu ehe sono tra Po e

сталкивается с сопротивлением своему проекту,

«с неожиданными препятствиями со стороны общины Ровиго». В каж­дом из этих случаев, как мы можем догадываться, речь шла о крупных предприятиях: определенность могло бы внести здесь только исследо­вание самих землевладений. Однако, когда происходит катастрофа, по­добная прорыву плотины близ Ровиго 5 декабря 1554 года, затоплен­ными оказываются 30 000 campi fertitlissimi***: поскольку брешь не бы­ла хорошо заделана, существует опасность при сборе ближайшего уро­жая не досчитаться, как и в прошлом году, 40 000 stara di formento ²⁷⁴. То есть речь идет о больших количествах, о крупных богатствах, о серь­езных делах. 11 декабря 1559 года некий делец, который, к сожалению, скрывает свое имя, предлагает произвести за свой счет целый ряд ритрат-ти\ в возмещение своих расходов он собирался довольствоваться всего лишь одним кампо из десяти²⁷⁵. Кто скрывается за этим благодетелем?

Таким образом, кроме этих небольших уточнений, мы не распола­гаем возможностью представить себе реальное положение крестьян и землевладельцев венецианской провинции, будучи теперь прекрасно знакомыми (благодаря исследовательской удаче) с лангедокскими

Покупателей каратов.

С разрешения Синьории за свой счет предпринял осушение всех долин

между реками По и Баккильоне.

30 000 плодороднейших участков.

Четвериков пшеницы.

Равнины 91

мужиками²⁷⁶ и их хозяевами. Чтобы лучше судить о венецианцах, по­требовались бы новые удачные исследования, которые еще предстоит провести; тогда можно было бы как следует оценить наличный матери­ал. Что в самом деле означали применительно к комплексу совершенно разнородных сельскохозяйственных производств эти усилия по мелио­рации, этот триумф рисовых полей (начавшийся, возможно, после 1584 го­да), который надолго обеспечил благополучие патрициата и равнове­сие платежного баланса Синьории в XVII веке, наряду с увеличившим­ся в это время производством шелка²⁷⁷? Во всяком случае эти масштаб­ные мелиорационные проекты не идут ни в -какое сравнение с проекта­ми лангедокских «каналистов». Тем не менее с конца XVI века для получателей «земельной ренты» в Венеции начинается еще более бле­стящий период, чем для собственников земли в окрестностях Монпелье или Нарбонны в Лангедоке. Богатства Венеции, с умом вложенные в производство на полях Террафермы, принесут хорошие плоды. Но нам пока еще трудно судить с желаемой уверенностью о драмах, разыгры­вавшихся на венецианских землях, — нам известно только, что кресть­яне влезают в долги, что способы хозяйствования часто остаются ус­таревшими, что общинные земли сокращаются. Прекрасная исследова­тельская проблема²⁷⁸!

В дальней перспективе: судьбы римской Кампании

Долгосрочные перемены представляются нашему взгляду наибо­лее очевидными. Римская Кампания является очень хорошим при­мером этих без конца намечающихся новых поворотов²⁷⁹. Освоение ее земель восходит еще к неолитической эпохе. Через несколько тысяче­летий, во времена Империи, на agro romano , все так же интенсивно эксплуатируемом на всем его протяжении, были построены важные ак­ведуки, угроза малярии тогда была небольшой. Катастрофа произошла в V веке при остготах, когда акведуки прекратили свое функциониро­вание. Освоение земель возобновилось только одним или двумя столе­тиями спустя. В это время Остия возродилась из развалин. С приходом XI века — новый сдвиг, новые катастрофы; после чего очередной рас­цвет аграрной жизни приходится на начало XIV и на XV век. Остия снова возрождается, на этот раз благодаря заботам кардинала

Римском поле.

92

Полуострова: горы, равнины, плоскогорья

д'Эстутвилля. В XV и XVI веках на сцену выходит крупная сеньориаль­ная собственность, с большими и хорошо укрепленными хуторами: это так называемые casali, которые можно видеть еще и сегодня на обочи­нах больших дорог; их массивные очертания напоминают об опасно­стях жизни на равнине, где постоянную угрозу представляли спус­кающиеся с гор разбойники. Эти крупные фермы «колониального» ти­па практиковали севооборот (главным смыслом их деятельности было производство зерна) и разведение крупного рогатого скота в больших масштабах. Рабочую силу на них поставляли Абруццские горы. Но бы­ли ли прочными основания этих владений?

В XVI веке ничто здесь не говорило о процветании. У кардиналов были свои виноградники в Кампании, но они.располагались на хол­мах, овеваемых ветерком, наподобие Казино семейства Боргезе на Па-латине. Бенвенуто Челлини, любивший ездить на охоту в окрестности Рима, приводит подробный отчет о затяжной болезни, от которой он, по его словам, чудом избавился и которая похожа на обострение болот­ной лихорадки²⁸⁰. Представим себе теперь тогдашнюю римскую Кам­панию, усеянную болотами, пустырями, заброшенными землями, ко­торая представляет собой, по сути дела, охотничьи заказники. С другой стороны, под напором энергичной, бьющей ключом пастушеской жизни, распространяющейся с отрогов Апеннин, раздвигаются городские стены, как в далекие времена первых здешних обитателей. Нотариальные акты, датированные примерно 1550 годом, свидетельствуют о наличии в Ри­ме многочисленных торговцев скотом, в том числе приезжих с Кор­сики²⁸¹. Положение в сельском хозяйстве, не выдерживающем конкурен­ции с ввозимым извне зерном, постоянно ухудшается. В XVIII веке происходит дальнейший спад. Де Бросс оставил для нас удручающую картину гнездящихся на равнине несчастий, нерадивости хозяев ее зе­мель и свирепствующих на ней болезней²⁸². «В начале XVIII века мы за­стаем «римское поле»в плачевных, как никогда, обстоятельствах»²⁸³.