Предисловие к третьему изданию

На пороге предпринимаемого ныне третьего издания книги мне над­лежит добавить только несколько строк. Прежде всего следует сказать, что в нем не будет новых изменений, которые мне хотелось бы внести. Дело не в недостатке доброй воли моего издателя, а в тех трудностях, с которы­ми сталкивается сегодня книжная промышленность. По правде говоря, са­мо переиздание столь объемистого труда является теперь подвигом.

Таким образом, я отказался от ревизии моего текста, которая могла бы учесть результаты многочисленных исследований, преобразовав­ших за последние тринадцать лет наши представления об отдельных подробностях, а то и о целых областях, образующих величественную панораму жизни моря. Перед нами постепенно, хотя, на мой взгляд, и слишком медленно, открываются сокровища турецких архивов.

Больше всего изменилась проблематика нашей профессии. Мои воззрения на общество, государство, экономику уже не совсем таковы, как вчера. Читатель сможет убедиться в этом, обратившись к моему трехтомнику «Материальная цивилизация и капитализм», который вот-вот выйдет из печати. В нем мне удалось лучше сформулировать свою точку зрения и объяснить удивительный даже для меня феномен относительно постоянного процветания Средиземноморья. Не подле­жит сомнению, по крайней мере, это достижение, уже давно подтвер­жденное моей книгой. Я испытываю по этому поводу наивную и, так сказать, ничем не омрачаемую радость, как будто бы я возвратил Испа­нии, Италии и другим странам Внутреннего моря счастливые или, по меньшей мере, довольно яркие годы, которых они были лишены тра­диционной историей.

16 марта 1976 г.

Предисловие к четвертому изданию

В это издание внесены лишь небольшие поправки и частные добав­ления. См. особенно том II, стр. 350 и 534 .

8 июня 1979 г.

Французского издания.

Часть первая

РОЛЬ СРЕДЫ

Первая часть, как явствует из ее заглавия, подчинена своего рода географическим задачам и опирается прежде всего на данные демогра­фии. Но в то же время и даже в большей степени она является ис­торическим исследованием.

Если бы должным образом датированные сведения дошли до нас в большем количестве, мы и тогда не могли бы удовлетвориться изуче­нием социальной географии только периода 1550—1600 годов, пред­принимаемым хотя бы и ради сомнительных поисков некоего детерми­низма. Но поскольку указанные свидетельства неполны, поскольку ис­торики собирали их недостаточно систематично и поскольку наш улов, несмотря на широту захода, остается скудным, следовало бы во всяком случае заняться интерполяцией и обратиться для освещения короткого промежутка средиземноморской жизни между 1550 и 1600 годами к об­разам, ландшафтам, реалиям других эпох, ему предшествовавших или следовавших за ним, и даже к нашему времени. Тогда все будет способ­ствовать воссозданию замедленной в пространстве и времени истории, оперирующей постоянными величинами. География в этой игре пере­стает быть самоцелью и становится средством. Она помогает обнару­жить медленнее всего меняющиеся структурные реалии и организо­вать обзор по самой бесконечно удаляющейся линии перспективы¹. География, которой мы можем задавать любые вопросы, как истории, отдает, таким образом, предпочтение почти неподвижной истории, при условии, разумеется, что та усваивает ее уроки, принимает ее клас­сификацию и ее категории.

Средиземноморью присуща, по меньшей мере, двойственность. Оно состоит, во-первых, из ряда компактных и гористых полуостровов, пе­ресекаемых обширными равнинами: Италии, Балканского полуостро­ва, Малой Азии, Северной Африки, Иберийского полуострова. Во-вто­рых, огромные морские пространства разделены и распределены ме­жду этими миниатюрными континентами, ибо Средиземное море яв­ляется не столько единым водоемом, сколько «комплексом морей».

30

Таковы два элемента антуража — полуострова и моря, которые мы рас­смотрим в первую очередь, чтобы зафиксировать общие условия жизни народов. Но это еще не все.

С одной стороны, на юге, Средиземноморье едва отделено от огромной пустынной территории, протянувшейся почти непрерывно от атлантической Сахары до пустыни Гоби, до ворот Пекина. От южной части Туниса до южной части Сирии указанная область даже непосредст­венно соседствует с морем. И это не столько сосед, сколько гость, притом иногда неудобный, всегда прихотливый. Таким образом, пустыня — один из ликов Средиземноморья.

С другой стороны, на севере, средиземноморские территории пере­ходят в европейские и часто сталкиваются с ними, получая, в свою очередь, столь же многочисленные и иногда очень чувствительные

Вариант введения к первой части из первого издания:

Следующие ниже главы (с I по V) посвящены не географии. Это исторические главы, поскольку вся книга посвящена истории. Их задача — только напомнить читателю о том, что за кулисами истории человечества выступает весьма изменчивый и в то же время настойчивый, умелый, иногда очень навязчивый в своих проявлениях деятель — хотя чаще всего современники, а за ними историки не выдвигают его на передний план: как его назвать? Пространственная среда — но этого слишком мало. Природа — но это звучит двусмысленно. Назовем его географической средой.

Разумеется, нижеследующие разъяснения не претендуют на то, чтобы объяснить все. Они здесь присутствуют лишь в качестве одного из отдельных этапов интерпретации. Географическая среда не является для людей фактором безоговорочного принуждения, ведь значительная часть их усилий — очень значительная и, быть может, главнейшая часть — как раз и направлена на то, чтобы вырваться из железных тисков «Природы», если употребить это почтительное выражение, смешанное с чувством благодарности и ужаса. Географическая среда все меньше и меньше стесняет людей. Зато люди все более и более теснят среду, то заставляя ее помогать себе, то не давая воспрепятствовать их уси­лиям, а то и вынуждая огрызаться редкими и свирепыми выходками — жестокими и кровавыми, как всякая месть.

Главы первой части не содержат никаких географических сведений, рассчитанных in aeternum [лат. — на вечность], для всех времен и народов. Они приурочены к поло­жению вещей, сложившемуся в XVI веке, вернее, во второй половине XVI столетия. Конечно, сохранилось слишком мало документов и свидетельств, чтобы удовольство­ваться для целей подобного исследования только текстами, датируемыми промежутком между 1550 и 1600 годами. Но даже если бы этих текстов было больше и из них можно было бы больше извлечь, если бы историческая география родилась в начале XVI века, не дожидаясь для своего выхода на сцену конца XIX века, все равно потребовалось бы прибегнуть к свидетельствам, выходящим «за пределы эпохи». Только в этом случае воз­можно установить преемственность в стечении отдельных обстоятельств, только тогда можно отметить перемены.

удары. Северная Европа, расположенная вдали от оливковых рощ яв ляется одним из постоянных факторов истории Средиземноморья Именно возвышение этой части Европы, связанной с Атлантикой бу' дет решающим для судеб моря на исходе XVI столетия '

Итак, главы с I по III рассказывают о разнообразии условий жизни моря и широко раздвигают ее рамки. Можно ли говорить в этих уело виях о физическом единстве моря (глава IV. Климат) или о социальном и, следовательно, историческом единстве (глава V. Города и дороги)? Все это этапы длинного введения, которое пытается показать Среди­земноморье в его многочисленных обличьях, чтобы по возможности лучше освоить и понять пестрый рисунок его судьбы.

примечание

ПОЛУОСТРОВА: ГОРЫ, РАВНИНЫ, ПЛОСКОГОРЬЯ

Пять полуостровов Внутреннего моря похожи друг на друга. Если обратиться к их рельефу, то, как правило, его формируют преобла­дающие в нем горные массивы, затем отдельные равнины, изредка холмистые возвышенности и широкие плоскогорья Не считая этот способ распределения их массы единственным, последуем в разго­воре о полуостровах этим простым указаниям. Каждая деталь со­бираемой нами конструкции будет соответствовать своему семейству, подпадать под определенную типологию. Итак, не станем рассуждать о полуостровах как автономных мирах и обратим внимание только на совпадение материалов, из которых они составлены. Иначе говоря, разбросаем кубики головоломки и сравним то, что поддается сравне­нию. Это расчленение и реклассификация будут полезны для нас и в историческом аспекте.