Старые и новые беды: эпидемии

Мы вполне способы составить не совсем совершенную, но крас­норечивую общую карту распространения эпидемии чумы, которая часто бывала в Средиземноморье непрошеным гостем. Рядом с назва­нием каждого города можно поставить дату постигшего его несчастья. Ни один город не избежал этой участи и не остался бы без такой помет­ки на карте. Таким образом можно было бы обозначить роль чумы как настоящей «структурной составляющей» столетия. Чаще всего от ее на­шествия страдали восточные города. В Константинополе, у грозных ворот Азии, чума была постоянным бичом. Это был главный очаг эпи­демий, откуда они распространялись на Запад.

Волны морового поветрия вкупе с голодом приводили к постоянному количественному обновлению городского населения. В 1575—1577 го­дах в Венеции свирепствовала такая ужасная эпидемия чумы, что она унесла с собой 50 тыс. человек, четверть или треть населения всего города²⁸⁰; с 1575 по 1578 год погибло 40 тыс. жителей Мессины. В 1580 го­ду, по окончании эпидемии, на территории всей Италии бушует смертельная эпизоотия, болезнь del montone о del castrone ²⁸¹, которая рикошетом задевает и людей. Преувеличенные цифры, приводимые современниками, часто свидетельствуют о страхе, который внушали эпидемии. Банделло говорит о 230 тыс. жертв в Милане в эпоху Лодовико Сфорца²⁸²! По словам другого наблюдателя, в 1525 году болезнь унесла

Баранов или кастрированных баранов, валухов.

454Социальная целостность: дороги и города, города и дороги

9/10 населения Неаполя и Рима²⁸³; в 1550 году — снова половину жите­лей Милана²⁸⁴; в 1581 году в Марселе спаслось от чумы не более 5 тыс. человек²⁸⁵, а в Риме от нее погибли 60 тыс. человек²⁸⁶... Эти цифры не­точны, но они безошибочно указывают на то, что в эту эпоху, когда уро­вень санитарно-гигиенических и медицинских знаний мало способст­вовал защите от заражения, любой город мог неожиданно лишиться четверти, а то и трети своего населения²⁸⁷. Все это вполне согласуется с известными картинами улиц, устланных мертвыми телами; ежедневно катящихся по этим улицам катафалков, заваленных трупами, столь многочисленными, что их не успевают хоронить... Подобные бедствия приводили к полному упадку и преображению города. Когда чума в 1577 году выпустила Венецию из своих цепких объятий, это был уже другой город, и им управляли другие люди. Произошла полная смена ²⁸⁸. Было ли то совпадением или нет, но un frate di San Domenico , проповедовав­ший в Неаполе в марте 1584 года, утверждал, что «с некоторого време­ни поведение Венеции стало предосудительным, ибо молодежь отобра­ла бразды правления у стариков» (poiche i giovanni havevano tolto il gov-erno a vecchi...)²⁸⁹.

Рано или поздно раны затягивались. Если Венеция после 1576 года²⁹⁰ не смогла полностью восстановиться, причина этого заключается в не­благоприятной обстановке, складывающейся к началу XVIII века. В са­мом деле, чума и другие эпидемии обостряются только в эпоху матери­альных и продовольственных затруднений. Голод и болезни идут рука об руку, эта старая истина была давно известна на Западе. И каждый город с незапамятных времен пытался защититься от болезней, прибе­гая к дезинфекции с помощью ароматических трав, сжигая принадле­жащие зараженным вещи, устанавливая для людей и товаров карантин (первый пример в этом отношении подала Венеция), привлекая к это­му делу врачей и используя санитарные свидетельства, cartas de salud в Испании, fedi di sanità в Италии. Богачи, как правило, находили спасе­ние в поспешном бегстве. При первых признаках морового поветрия они скрывались в соседних городах или чаще в своих роскошных за­городных домах. «Я не встречал города, вокруг которого было бы столь­ко же ферм и загородных вилл», — пишет Томас Платтер²⁹¹, приехавший в Марсель в 1587 году. «Причина заключается в том, что во время чумы (приключающейся довольно часто вследствие большого числа приезжих

Доминиканский монах,

Города как свидетели своего времени 455

из всех стран), жители укрываются за городом». Под жителями зд J> подразумеваются богатые, потому что бедные остаются в зараженном городе, который оказывается как бы в осаде и под подозрением и щедро снабжается извне во избежание больших волнений. Вот где, как замечает Ренэ Берель²⁹², корни старого конфликта, порождающего упорную классовую ненависть. В июне 1478 года²⁹³ Венецию поразила эпидемия; в городе, как обычно, тотчас же начались грабежи; дом од­ного из членов семьи Ка Баластрео был полностью опустошен, как и склад семьи Ка Фоскари и Контора торговых консулов на «Ривоальто». Все из-за того, «hoc tempore pestis communiter omnes habentes facultatem exeunt civitatem, relictis domibus suis, aut clausis aut cum una serva, vel fa-mulo» ... По свидетельству Capucin Charitable , в 1656 году в Генуе на­блюдалась точно такая же картина, совпадающая до мельчайших подробностей²⁹⁴.

Однако крупные эпидемии начала XVII века: в Милане и Вероне 1630 года; во Флоренции 1630—1631 годов; в Венеции 1631 года; в Ге­нуе в 1656 года и даже в Лондоне 1664 года выглядят гораздо более тя­желыми, чем катастрофы предшествовавшего столетия. Испытания, выпавшие на долю городов во второй половине XVI века, представ­ляются несколько менее драматичными. Сразу приходят на ум объяс­нения этому: повышение влажности и похолодание, установление не­посредственных связей между Италией и Востоком. Но почему тогда и на Востоке усугубляется ущерб, наносимый чумой?

Города в XVI веке страдают не только от чумы. Они подвергаются на­шествию венерических болезней, «потовой горячки», гриппа, дизентерии и тифа. Эти недуги не щадили действующие армии, своего рода передвиж­ные города, еще более уязвимые для болезней. Во время войны в Венгрии (1593 — 1607 годов) некое подобие тифа, так называемая ungarische Krankheit **²⁹⁵ истребляет немецких солдат, в то время как туркам и венграм она не страшна; болезнь распространяется по Европе вплоть до Англии. Городская среда идеально подходит для передачи заразных забо­леваний: можно проследить, как в 1588 году грипп, охвативший Венецию, где он уложил в постель все население, включая полный состав Большого

Что во время чумы все, кто может, покидают город, закрывая свои дома или оставляя в них слугу или служанку. Милосердного Капуцина. Венгерская болезнь (нем.).

456Социальная целостность: дороги и города, города и дороги

Совета — чего не бывало во время чумы, — перекинулся на Милан, во Францию, в Каталонию, а затем — одним скачком в Америку²⁹⁶...

Частые эпидемии внесли свой вклад в нестабильность городской жизни, характеризовавшейся «социальным истреблением» бедняков, которое прекратилось в лучшем случае в XVIII.