Архипелаг венецианский и генуэзский

Архипелаг, «самое гостеприимное море на земле», представляет собой совокупность бедных островов и еще более скудных земель на побережье. Его история становится понятной тоже только в свете истории соседнего большого города. Некогда он был афинским плацдармом, впоследствии — основой византийской талассократии*. Благодаря ему Византия сохранила Эгейское море, а затем повернула вспять продвижение ислама, на какое-то время в IX веке закрепившегося на Крите. Архипелаг защищал морские пути сообщения с Западом через Грецию и Сицилию, а также, в ожидании возвышения Венеции, адриатические дороги.

Прошли столетия. Эгейский Архипелаг стал венецианским и ге­нуэзским. Два соперничающих города поделили между собой основные острова; на островах обосновались патриции, стражи империи, вла­дельцы крепостных, плантаторы и одновременно торговцы, настоящая колониальная знать, остающаяся чужой окружающему православному населению. Обычаи последних могли латинизироваться, но это не бы­ло ассимиляцией. Таково обычное драматическое развитие событий: в конце концов все колонизаторы оказываются по одну сторону баррика­ды. Когда в 1479 году Венеция сменила Геную на Кипре, плантаторы, происходившие из обоих городов, быстро нашли общий язык. Очевид­ная, неизбежная классовая выучка...

В Архипелаге латинские народы защищали свои традиции с большей легкостью и, главное, более эффективно, чем на Черном море, и возможно­сти их защиты долгое время превышали возможности нападающих. Тем не менее остров Негропонте был захвачен турками в 1479 году; Родос пал в 1522 году; остров Хиос был занят без единого выстрела в 1566 го­ду; Кипр сдался туркам после их почти беспрепятственной высадки и

Господства на море (греч.). Эвбея.

Водные равнины 155

осады двух городов, Никосии и Фамагусты, в 1570—1572 годах; Кандия в 1669-м, после войны, продолжавшейся 25 лет.

Но борьба за Архипелаг далеко не целиком укладывается в рамки истории сражений. Она является также ист\ -;>ией повседневной соци­альной войны. Не раз местные жители — греки изменяли своим хозяе­вам как на Кипре, так и позднее на Крите. Обитатели островов способ­ствовали победе турок, и даже задолго до этой победы греческих моря­ков переманивали на суда султанского флота, экипажи которых часто набирались среди жителей Архипелага. Охотнее других в начале каж­дой летней кампании на корабли султанского флота шли служить кри­тяне. Вербовщики находили их в тавернах Перы, близ Арсенала⁴³, еще за сто лет до того, как Кандия перешла в руки турок.

Помимо военной службы, Константинополь прельщал греков вы­годами плавания по Черному морю и в Египет. Для доставки припасов в столицу пригодны и груженные зерном каики, и карамузалисы⁴⁴, и перевозящие лошадей и лес жербы — все греческие парусники Архипе­лага. Сюда прибавляется конфессиональная привлекательность: Кон­стантинополь — это православный Рим.

В первое десятилетие XVI века возобновляется греческая экспан­сия по всему морю. Не случайным было возвышение Барбароссы и при­нявших ислам моряков с Лесбоса, обосновавшихся в Джербе, а затем в Джиджелли, перевозивших массы испанских мусульман, бегущих с по­луострова; корсаров и, наконец, с 1518 года хозяев Алжира. Также не случайной была и карьера Драгута, другого грека, который с начала 40-х годов XVI века подвизается на берегах Туниса, а в 1556 году закре­пляется в берберском Триполи, на месте мальтийских рыцарей, из­гнанных турками за пять лет до этого.