8. Выдача преступников (экстрадиция)

Выдача преступников (экстрадиция) является одним из древних и сложных институтов международного права в борьбе с преступле­ниями международного характера, так как непосредственно касается суверенитета заинтересованных государств. Будучи одной из сторон сотрудничества государств в рассматриваемой области, формой правовой помощи в осуществлении правосудия, экстрадиция непос­редственно затрагивает в большинстве случаев интересы двух госу­дарств, одно из которых передает преступника, а другое – прини­мает. В тех случаях, когда преступника никто не принимает, а ему запрещено проживать в пределах определенного государства, можно говорить о высылке, а не о выдаче. При этом на первых этапах своего существования выдача преступников понималась вовсе не как юри­дический институт о правовой помощи, а как одно из средств реа­лизации государственной политики.

Со временем правовые основания выдачи получили определенное развитие, однако юридическое регулирование этого института и в настоящее время еще не всегда достаточно совершенно.

Выдача как акт правовой помощи предполагает множественность юридических действий в соответствии с положениями специальных договоров и норм национального уголовного и уголовно-процес­суального законодательства.

Выдача преступников (экстрадиция) представляет собой со­гласованный между заинтересованными государствами на осно­ве норм международного права акт правовой помощи, заключающийся в передаче физического лица, совершившего преступление международного характера, другому государству в целях при­влечения его к уголовной ответственности или для приведения в исполнение вступившего в силу приговора в отношении данного лица.

Приведенное определение свидетельствует о том, что все вопро­сы, касающиеся выдачи преступников, относятся исключительно к внутренней компетенции государства, на территории которого нахо­дится преступник. Только государства заключают международные договоры о выдаче, принимают по этим вопросам внутригосудар­ственные акты, осуществляют межгосударственную практику по во­просам экстрадиции.

В настоящее время является общепризнанным положение о том, что выдача преступников – это право государства, а не его обя­занность. Только оно в силу своего территориального верховенства вправе решать вопрос о привлечении к уголовной ответственности лиц, находящихся на его территории, с учетом национального зако­нодательства. Обязанность выдачи может быть только при наличии соответствующего международного договора, и то с определенными условностями, рассматриваемыми ниже. Выдача предполагает после­дующее привлечение к уголовной ответственности выдаваемого лица, и она возможна только после совершения преступления. Это лицо может быть привлечено к уголовной ответственности и осуждено лишь за то преступление, которое явилось правовым основанием для его выдачи.

Следовательно, государство, направляя требование о выдаче, бе­рет на себя обязательство не привлекать к уголовной ответственно­сти и не подвергать наказанию лицо за те преступные деяния, за ко­торые выдача не была произведена. Государство, осуществляющее выдачу, может оговорить, что оно соглашается выдать преступника лишь за определенный круг преступных деяний. К примеру, в п. 1 ст. 14 Конвенции Совета Европы о выдаче правонарушителей 1957 го­да указано: «Любое лицо, которое было выдано, не подвергается пре­следованию, приговору или задержанию в целях исполнения при­говора или распоряжения о задержании за любое правонарушение, совершенное до его выдачи, кроме правонарушения, в связи с кото­рым оно было выдано». При этом гарантируется, что личная свобода такого лица ни по каким причинам не ограничивается (разумеется, после отбытия наказания за преступление, явившееся основанием для его выдачи), кроме следующих случаев:

1. когда сторона, выдавшая его, на это согласна;

2. когда это лицо, имея возможность покинуть территорию сто­роны, которой оно было выдано, не сделало этого в течение 45 дней после своего окончательного освобождения или возвратилось на эту территорию после того, как покинуло ее.

В то же время презюмируется, что «запрашивающая Сторона мо­жет, однако, принять любые меры для выдворения соответствующего лица за пределы своей территории или любые меры, необходимые, согласно его закону, для предотвращения любых юридических по­следствий истечения срока давности, включая судебное разбиратель­ство в отсутствие обвиняемого» (п. 2 ст. 14).

Как мы видим, в этой Конвенции нашло свое закрепление и пра­вило в отношении выданного лица, оправдываемое «не законом, а обстоятельствами».

Правонарушения, связанные с гражданско-правовой и админист­ративно-правовой ответственностью, не могут служить основанием для постановки вопроса о выдаче того или иного физического лица.

Положительное решение требования о выдаче лица, совершивше­го преступление международного характера, как правило, означает, что запрашиваемое государство считает преступным деяние, совер­шенное данным лицом. Конечно, сам факт выдачи является не нака­занием, а только мерой, способствующей его применению.

В практике государств более распространены случаи, когда требу­ют и передают не осужденное лицо, а лишь обвиняемое в совершении преступления, поэтому необходимо доказать виновность выданного подозреваемого лица. В этой связи возникает один из достаточно сложных процессуальных вопросов института экстрадиции, а имен­но о проверке обоснованности выдвигаемого обвинения со стороны государства, от которого требуют выдачи.

Правовыми основаниями экстрадиции являются многосторонние соглашения по борьбе с отдельными видами международных преступ­лений и преступлений международного характера (например, Кон­венция о неприменении срока давности к военным преступникам и преступлениям против человечества 1968 г.; Гаагская конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.; Монреаль­ская конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, 1971 г.; Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и пси­хотропных веществ 1988 г. и др.), региональные и двухсторонние соглашения о правовой помощи (например, Конвенция Совета Ев­ропы о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г.; Конвенция Совета Европы о выдаче правонарушителей 1957 г.; Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.; Договор о право­вой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам между РФ и Литовской Республикой 1992 г. и др.), национальные законодательства.

Допускается применение принципа взаимности.

Суть вопроса заключается в том, что для осуществления выдачи необходимо установить состав преступления в действиях лица, в отношении которого поступило такое требование. При этом в наци­ональном законодательстве ряда государств действует положение о том, чтобы, прежде чем суд приступит к установлению наличия со­става преступления, был получен ответ на предварительный вопрос: предусмотрена ли запрашивающим государством выдача преступни­ков в аналогичных случаях в отношениях государства, к которому предъявлено данное требование.

Обязанность соблюдения условий взаимности провозглашена в действующем законодательстве Испании (закон о выдаче преступ­ников 1958 г., ст. 2), Люксембурга (закон 1870 г., ст. 1), Израиля (закон 1954 г., ст. 2) и в законодательстве некоторых других госу­дарств. Таким образом, ряд стран требуют для осуществления выдачи преступников непременного соблюдения принципа (условия) взаим­ности. Основным доводом в пользу этого обстоятельства указывается необходимость уважать равенство всех государств, соблюдать их су­веренные права. В то же время у государства нет препятствий для того, чтобы добровольно ограничить свой суверенитет и осущест­влять выдачу преступника при отсутствии других исключающих этот акт обстоятельств. В ином случае государство, основываясь на опре­деленной трактовке своего суверенитета, рискует стать своеобраз­ным убежищем для уголовных преступников. Поэтому в правовой доктрине большинства цивилизованных государств обозначилась ярко выраженная тенденция в пользу исключения из национального законодательства требования взаимности как неприемлемого усло­вия выдачи преступников.

В указанных выше и аналогичных международно-правовых доку­ментах делается отсылка к принципу «двойного вменения», в соот­ветствии с которым лицо подлежит выдаче в случае, когда совершен­ное им деяние квалифицируется как преступление по национальному законодательству запрашивающего и запрашиваемого государства. При этом, как уже отмечалось выше, в уголовном законодательстве обоих государств (или многостороннем договоре) за преступление, влекущее выдачу преступника, должна быть предусмотрена санкция в виде лишения свободы с указанием определенного срока.

Так, в Конвенции СНГ о правовой помощи и правовых отноше­ниях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года ее участники обязуются выдавать «для привлечения к уголовной ответ­ственности лиц за такие деяния, которые по законам запрашивающей Договаривающейся Стороны являются наказуемыми и за совершение которых предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более тяжкое наказание» (п. 2 ст. 56).

Такие же условия предусмотрены и при выдаче для приведения приговора в исполнение с той лишь разницей, что лицо, выдача ко­торого требуется, было приговорено к лишению свободы на срок не менее шести месяцев или к более тяжкому наказанию (п. 3 ст. 56).

При рассмотрении принципа «двойного вменения» нельзя не учи­тывать и имеющееся во многих странах разделение на преступления и проступки, хотя такое разделение приводило к определенным практическим трудностям главным образом в силу несовпадения раз­граничения указанных понятий в различных национальных законо­дательных системах.

Идентификация состава преступления в соответствии с уголовно-правовыми нормами обоих заинтересованных государств еще не оз­начает, что соблюдены все требования для преследования преступ­ника в соответствии с национальным законодательством. Несмотря на установленный факт наличия состава преступления, истечение срока давности или акт амнистии могут сделать невозможным при­влечение преступника к уголовной ответственности. Эти обстоятель­ства, разумеется, не могут не приниматься во внимание при решении вопроса о выдаче. В то же время в целом общая тенденция с теми или иными оговорками развивается в направлении того, чтобы в по­добных случаях предпочтение отдавалось национальному законода­тельству государства, требующего выдачи.

Субъектом выдачи является физическое лицо, совершившее пре­ступление и осужденное за него или подозреваемое в таковом и нахо­дящееся вне пределов территории государства, требующего выдачи.

Решение вопроса о выдаче находится в весьма определенной и тесной связи с гражданством лица, в отношении которого поступило такое требование. В большинстве государств выдача собственных граждан запрещена. Этот запрет содержится в конституциях или за­конах о гражданстве. Однако еще на IIIМеждународной конферен­ции по унификации международного права была достигнута до­говоренность о том, что принцип невыдачи собственных граждан не применим к лицам, совершившим международные преступления. Международная договорная практика идет по другому пути. Так, прин­цип невыдачи собственных граждан нашел свое определенное за­крепление в Конвенции Совета Европы о выдаче правонарушителей 1957 года (п. 1 «а» ст. 6). Гражданство определяется на момент при­нятия решения в отношении выдачи. Если запрашиваемая сторона не выдаст своего гражданина, она по просьбе запрашивающей сторо­ны представляет дело на рассмотрение своих компетентных органов с последующей информацией запрашивающей стороны (п. 2 ст. 1).

В п. 1 «а» ст. 57 упомянутой выше Конвенции СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уго­ловным делам 1993 года установлено, что выдача не производится, если лицо, выдача которого требуется, является гражданином запра­шиваемого государства-участника.

Вместе с тем ряд стран – Австрия, Великобритания, Израиль, Индия, Канада и США – допускают возможность выдачи собствен­ных граждан на взаимной основе.

Лица без гражданства могут быть выданы по усмотрению государ­ства, на территории которого они постоянно проживают. Лица с двойным гражданством подлежат защите на территории всех госу­дарств, гражданами которых они являются.

Несколько по-иному обстоит дело с выдачей граждан третьих стран, так как нормы международного права в таких случаях не обя­зывают производить выдачу. При этом каждое государство руковод­ствуется национальным законодательством.

В практике международных отношений утвердилось понятие «предпочтительная юрисдикция». Речь идет о том, что в некоторых случаях выдачи одновременно требует не одно, а несколько госу­дарств (например, когда преступление совершено на территории нескольких государств). В таких случаях государство, к которому направлены требования о выдаче, может принять различные реше­ния. Вместе с тем в практике международных отношений в подобных случаях предпочтение отдается или государству, на территории кото­рого совершены наиболее тяжкие преступления, или государству, которое первым направило просьбу о выдаче.

Международной практике известны случаи, когда истребуемое лицо, совершившее преступление международного характера, уже подвергалось полностью или частично наказанию в государстве, к которому направлено требование о выдаче. При таких обстоятель­ствах необходимо различать по меньшей мере два варианта: пре­ступник покинул запрашивающую сторону и совершил противо­правные действия уже на территории того государства, к которому обращено требование об экстрадиции, и подвергается там уголовно­му наказанию за эти деяния. Само собой разумеется, что при этих обстоятельствах понесенное им наказание не может служить пре­пятствием для его выдачи. Не изменяется положение и в том случае, если преступник в запрашивающем государстве был осужден за де­яния, как бы явившиеся следствием побега, например за незаконное пересечение границы, провоз оружия и иные подобные правона­рушения.

При втором возможном варианте осуждение в запрашиваемом государстве имело место за преступление, которое послужило основа­нием для направления требования об экстрадиции. И в доктринальном толковании, и в международной договорной практике на указанный счет существует единая точка зрения: если преступник привлекается к уголовной ответственности на территории запрашиваемого госу­дарства именно за то преступление, которое послужило основанием для направления требования об экстрадиции, то это обстоятельство служит препятствием для выдачи.

Как уже отмечалось, выдача может иметь место после факта со­вершения преступления. Между тем, как известно, далеко не каждое преступление является основанием для экстрадиции.

Прежде всего, наряду с принципом невыдачи своих граждан утвердился принцип невыдачи политических преступников, кото­рый закреплен в ряде многосторонних и двусторонних договоров о правовой помощи и в национальном законодательстве. Однако, не­смотря на единство взглядов на признание самого принципа, в зару­бежной правовой доктрине и международной практике нет единства в подходе к толкованию вопроса об установлении политическо­го характера преступления. Установление политического характера совершенного преступления, как правило, производится в судебном порядке. Существует деление политических преступлений на «аб­солютные» и «относительные». К первым относятся деяния, поли­тический характер которых не вызывает сомнений (например, вы­ступление по радио и телевидению или на массовом митинге и др. с призывом к вооруженным антиправительственным выступ­лениям).

К «относительным» политическим преступлениям причисляются деяния, в основе которых лежит общеуголовный состав содеянного, но совершенные по политическим мотивам (убийство политического лидера оппозиционной партии или оппозиционного движения; под­жог склада с оружием вблизи городской черты, населенного пункта с целью вызвать восстание или гражданскую войну и т.д.). Эти так называемые «относительные» политические преступления вызывают основные трудности и споры при их квалификации, что ведет к исключению этих деяний из разряда политических.

Практике института экстрадиции известны неединичные случаи, когда лица, опасающиеся уголовной ответственности в своем госу­дарстве за совершенные ими общеуголовные преступления, скры­вались за границей и просили там политического убежища.

Определение характера преступления относится к внутренней политике государства, на территории которого находится беглец. Однако, как уже отмечалось, ряд преступлений носит международ­ный характер, борьба с которыми предусмотрена международно-правовыми документами.

Государства для определения экстрадиционных преступлений придерживаются нескольких систем:

1. в международно-правовом документе дается исчерпывающий перечень таких преступлений;

2. государства вообще не дают перечня экстрадиционных пре­ступлений, а применяют критерий тяжести совершенного преступле­ния и наказания. При этом в договорах указывается, что совершенное деяние должно повлечь за собой уголовное наказание в виде лишения свободы на срок свыше шести месяцев (или одного года) или более тяжкое наказание. Такая система позволяет выдавать преступников без сложных правовых исследований состава преступления, действую­щего национального законодательства и т.п.

Критерий тяжести наказания применяется только к обвиняемым лицам, но он не принимается во внимание и теряет всякий смысл в от­ношении осужденных лиц после вступления приговора в законную силу. Так, в Конвенции Совета Европы о выдаче правонарушителей 1957 года установлено, что если правонарушение, в связи с которым запрашивается выдача, наказывается смертной казнью в запрашива­ющем государстве-участнике и если в отношении данного правона­рушения такое наказание не предусматривается законодательством запрашиваемого государства-участника, то экстрадиция может быть разрешена только на основании заверения запрашивающего государ­ства-участника в том, что смертная казнь применена не будет (ст. 11). Аналогичные правовые нормы содержатся во многих международно-правовых документах о выдаче;

3. применяется смешанная система, при которой в международ­ных договорах и национальном законодательстве одновременно дает­ся перечень экстрадиционных преступлений и указываются в каче­стве критерия сроки уголовного наказания. Иными словами, выдача возможна на условиях принципа «двойного вменения» с учетом кри­терия тяжести совершенного преступления и наказания за него.

Государство, ставящее вопрос о выдаче, должно направить запра­шиваемому государству надлежащим образом оформленное соответ­ствующее требование. При этом сложился порядок, что направление требования об экстрадиции, равно как и любых других документов, связанных с этим актом, осуществляется, как правило, дипломати­ческим путем.

В Конвенции Совета Европы 1957 года прямо подчеркивается, что требование о выдаче должно иметь письменную форму и его сле­дует направлять по дипломатическим каналам (ст. 12). К требовани­ям о выдаче обычно прилагаются документы, доказывающие обосно­ванность самого требования.

Так, в Конвенции СНГ о правовой помощи и правовых отноше­ниях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года указы­вается, что требование о выдаче должно содержать:

1. наименование запрашиваемого учреждения;

2. описание фактических обстоятельств преступного деяния и текст закона запрашивающего государства-участника, на основании которого содеянное признается преступлением;

3. фамилию, имя, отчество лица, которое подлежит выдаче, его гражданство, место жительства или пребывания, по возможности описание внешности и другие сведения о его личности;

4. указание размера ущерба, если таковой имел место, причинен­ного преступлением (п. 1 ст. 58).

К требованиям о выдаче для осуществления соответствующего уголовно-процессуального действия должна быть приложена заве­ренная копия постановления о заключении под стражу (п. 2 ст. 58).

Для приведения приговора в исполнение к требованию о выдаче должны быть приложены заверенная копия приговора с отметкой о вступлении его в законную силу и текст уголовного законоположе­ния, на основании которого лицо осуждено. Если осужденный уже отбыл часть наказания, сообщается и об этом (п. 3 ст. 58).

В тех случаях, когда требование о выдаче не содержит всех необ­ходимых данных, запрашиваемое государство-участник может затре­бовать дополнительные сведения, для чего устанавливается срок до одного месяца. Этот срок может быть продлен еще до одного месяца по ходатайству запрашивающего государства-участника (п. 1 ст. 59). В то же время, когда запрашивающее государство-участник не пред­ставит в установленный срок истребуемых дополнительных сведе­ний, запрашиваемое государство-участник должно освободить лицо, взятое под стражу (п. 2 ст. 59).

Право требования дополнительной информации компетентным органом стороны, которой предъявлено требование о выдаче, счита­ется общепризнанным и в договорной практике западных государств. Закреплено такое право и в Конвенции Совета Европы 1957 года (ст. 13).

Следует отметить, что в истории экстрадиции и в настоящее время имели место случаи, когда возможность истребования допол­нительной информации использовалась в качестве способа, чтобы в одностороннем порядке избежать взятых на себя обязательств. Не удивительно, что в таких случаях процедура выдачи иногда растяги­вается не только на многие месяцы, но и на годы. Это происходит, в частности, в тех случаях, когда государство, которому предъявле­но требование, по тем или иным причинам не желает его удовлет­ворить, но не считает нужным или возможным заявить об отказе в экстрадиции.

Поступление надлежаще оформленного требования о выдаче и до­кументов, прилагаемых к нему, считается достаточным основанием для взятия под стражу лица, являющегося субъектом требования о выдаче.

Отметим при этом, что взятие под стражу возможно и до получе­ния требования о выдаче, в порядке так называемого предваритель­ного ареста, при наличии ходатайства заинтересованного государ­ства, гарантирующего последующее представление требования о выдаче. О взятии под стражу до получения требования о выдаче уведомляется государство, от которого поступило ходатайство или на территории которого, как считают компетентные органы страны, арестовавшей преступника, было совершено преступление.

Лицо, взятое под стражу на основании ходатайства о предвари­тельном аресте, может быть освобождено, если в течение установ­ленного договорного срока со дня отправки уведомления об аресте не поступит требования о выдаче.

В теории и практике экстрадиции считается общепризнанным, что процедура рассмотрения требования о выдачи преступника рег­ламентируется исключительно национальным законодательством государства, которому предъявлено такое требование. В некоторых случаях это специально оговаривается, как, например, в ст. 22 Кон­венции Совета Европы о выдаче правонарушителей 1957 года. Когда такой оговорки нет, она подразумевается как сама собой разумею­щаяся.

Государство, удовлетворившее требование о выдаче, извещает по дипломатическим каналам государство, направившее это требование, и определяет место и время передачи преступника. Вместе с ним пере­даются вещи, добытые преступным путем, а также предметы, кото­рые могут иметь доказательство по уголовному делу. Такой порядок является общепринятым и подтверждается практически во всех меж­дународно-правовых документах по экстрадиции.