7. Международная правосубъектность наций и народов

Приобретение статуса субъекта международного права может стать следствием самоопределения нации или народа; однако между­народная правосубъектность сама по себе не вытекает автоматичес­ки из реализации их права на самоопределение, закрепленного в Уставе ООН (ст. 1, п. 2; ст. 55, 73, 76).

Самоопределение наций и народов, если судить по современной международно-правовой практике, может осуществляться в самых различных формах, включая и те, при которых не встает проблема признания международной правосубъектности за тем или иным народом.

Кроме того, принцип равноправия и самоопределения народов не должен использоваться в ущерб территориальной целостности и политического единства государств, которые его соблюдают и обес­печивают представительство всех слоев населения в органах государ­ственной власти без какой-либо дискриминации.

Современная международная практика свидетельствует о том, что народы, опираясь на принцип самоопределения, вправе претендовать на признание их субъектами международного права только при опре­деленных условиях и на достаточно продвинутом этапе практичес­кой реализации права на самоопределение.

К таким условиям относятся нарушение конституционных прав отдельного народа, наличие у него организованных властных струк­тур и централизованного политического руководства, которое спо­собно выступать в международных делах от имени своего народа, обмениваться представителями с различными государствами и меж­дународными организациями, участвовать в подписании международ­ных соглашений, иными словами – выполнять функции, сопостави­мые с публично-правовыми функциями правительств.

Если в таком качестве выступает командование вооруженного Движения, то оно должно одновременно обладать признанными по­литическими полномочиями.

8. Международная правосубъектность самоуправляемых политико-территориальных образований

В международных отношениях могут участвовать особые полити­ко-территориальные образования (иногда их называют государствоподобными), которые обладают внутренним самоуправлением и, в различных объемах, международной правосубъектностью.

Чаще всего такие образования носят временный характер и воз­никают как следствие неурегулированности территориальных пре­тензий различных стран друг к другу.

Именно к этой категории исторически относились Вольный город Краков (1815-1846 гг.), Свободное государство Данциг (ныне Гданьск) (1920-1939 гг.), а в послевоенный период Свободная территория Триест (1947-1954 гг.) и, в определенной степени, Западный Берлин, который пользовался особым статусом, установленным в 1971 году Четырехсторонним соглашением СССР, США, Великобритании и Франции. Режим, близкий к статусу «вольного города», существовал в Танжере (1923-1940 и 1945-1956 гг.), в Сааре (1919-1935 и 1945-1955 гг.), а также был предусмотрен на основе резолюции Генераль­ной Ассамблеи ООН от 26 ноября 1947 г. для Иерусалима.

Общим для политико-территориальных образований такого рода является то, что практически во всех случаях они создавались на основе международных соглашений, как правило, мирных договоров. Такие соглашения наделяли их определенной международной правосубъектностью, предусматривали независимое конституцион­ное устройство, систему органов государственного управления, право издавать нормативные акты, иметь ограниченные вооруженные силы. Международный режим, установленный в отношении «вольных городов» и аналогичных политико-территориальных образований, в большинстве случаев предусматривал их демилитаризацию и нейт­рализацию. Гарантами соблюдения их международного режима ста­новились либо международные организации (Лига Наций, ООН), либо отдельные заинтересованные страны.