§ 2. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права

Теоретические концепции соотношения международного и внутригосударственного права имеют сравнительно небольшую историю, несмотря на то, что соприкосновение норм этих систем права являлось характерной чертой правового регулирования международных отно­шений на протяжении всей их многовековой истории. Этот вопрос стал затрагиваться в научных разработках при рассмотрении смежных международно-правовых проблем лишь во второй половине XIX в, Предметом же специального исследования он стал только в 1899 г., когда в Лейпциге была опубликована первая монография на эту тему', Тем не менее уже в первой половине XX в. в правовой доктрине сформировались три различные точки зрения на эту проблему: дуалисти­ческая и две монистических.

Основоположник дуалистической теории Г. Трипель рассматривал международное и внутригосударственное право в качестве двух само­стоятельных и юридически равноправных систем права, источники которых не могут конкурировать друг с другом. Эта теория исходила из существенного различия между международным и внутригосудар­ственным правом, заключающегося прежде всего в наличии у них разного предмета регулирования. Известный английский юрист-ме­ждународник Я. Броунли отмечал, что с дуалистической точки зрения «международное право есть право, регулирующее отношения между суверенными государствами, а внутригосударственное право действу­ет в пределах государства и регулирует отношения его граждан друг с другом и с исполнительной властью. Согласно такой концепции ни один из этих правопорядков не может создавать или изменять нор­мы другого»'.

Именно поэтому, по мнению дуалистов, механизм осуществления международно-правовых норм в рамках национальных правовых систем целиком и полностью зависит от усмотрения соответствующих государств. А национальное право в свою очередь не способно реализовать себя в международной правовой системе, и, следовательно, государства не могут ссылаться на свой внутренний закон для обоснования акта нарушения ими международного права.

Дуалисты считали, что международное и внутригосударственное право функционируют на различных уровнях. Поэтому даже при наличии общей сферы, в которой международно-правовые и внутригосударствен­ный нормы могут действовать одновременно в отношении одного и того же объекта коллизии между ними не должно возникать, так как между­народные суды обязаны будут применять нормы международного права, а суды национальные — нормы права внутреннего. Международное право, с точки зрения дуалистов, может иметь силу в рамках национальных правопорядков только в том случае, если оно будет «трансформировано» иди «инкорпорировано» в национальное право.

В отличие от дуалистов сторонники монистической концепции утверждали, что международное и внутригосударственное право не имеют между собой существенных различий и должны рассматриваться как проявления единой правовой сущности. По их мнению, право охватывает весь мир и включает в себя более узкие отдельные системы, расположенные в определенной иерархии. При этом одна группа монистов отстаивала точку зрения о приоритете внутригосударственных правовых норм над международными, а вторая обосновывала идею, о том что международное право является высшим правопорядком,

существующим в мире, и что его действие, следовательно, «не может быть ограничено ни в каком направлении»⁸⁸.

Позднее дуалистические и монистические взгляды на соотношение международного и внутригосударственного права подверглись жесткой критике со стороны представителей теории координации. Один из наиболее ярких ее представителей Дж. Фицморис считал, что международ­ное и внутригосударственное право не только функционируют на раз­личных уровнях, но и имеют разные сферы действия. Они вообще не приходят в столкновение друг с другом как системы права, так как каждая из них является высшей в своей собственной сфере. Поэтому в том случае, если государство в своей внутренней сфере действует но так, как это приписывается ему международным правом, будет иметь место не конфликт правопорядков, а конфликт обязательств.

А его последствием станет не недействительность внутреннего права, а ответственность государства на международном уровне.

Сторонники теории координации считали, что основополагаю­щие постулаты дуалистической и монистической концепций нахо­дится в противоречии с повседневной деятельностью международных и национальных институциональных органов и судов. Однако после­дующее развитие международных отношений убедительно показало несостоятельность не только этих концепций в их первоначальном варианте, но и некоторых положений самой теории координации, Практикой межгосударственного сотрудничества были развеяны пред­ставления о том, что международное и внутригосударственное право не могут взаимодействовать, а их источники конкурируют друг с другом. С другой стороны, стало ясно, что теория единого правопорядка, в котором международно-правовые нормы превалируют над нормами национально-правовыми (или наоборот), также не соответствует дей­ствительности. Поэтому рассмотренные выше точки зрения подверг­лись определенной эволюции, породив концепции умеренного монизма и дуализма.

Одним из главных достижений указанной эволюции стал отказ от противопоставления государственного суверенитета и междуна­родного права, осознание того факта, что эти правовые категории с необходимостью предполагают наличие друг друга, а отрицание од­ной из них ставит под сомнение существование другой. Ведь между­народное право, которое в действительности является правом межго­сударственным, немыслимо без его основных субъектов, создателей и защитников — суверенных государств. А государство в свою очередь не может существовать без такого важнейшего свойства государствен­ной власти, как суверенитет.

Во второй половине XX в. многие сторонники дуалистической и монистической теорий фактически подошли к единому пониманию проблемы соотношения международного и внутригосударственно­го права как двух разнопорядковых, но тесно взаимодействующих и определенным образом соотносящихся между собой правовых кон­струкций. Обе эти концепции в их современной интерпретации при­знают возможность и необходимость взаимодействия международного и внутригосударственного права как самостоятельных систем в про­цессе регулирования неуклонно расширяющегося круга общественных отношений. В этих условиях наибольшую актуальность и практическую значимость приобретает задача определения основных параметров механизма такого взаимодействия, так как в отношении этого вопроса и

международно-правовой доктрине, и в рамках юридической практики все еще сохраняются значительные расхождения во взглядах.