Часть 4 ст. 15 Конституции рф гласит: «Общепризнанные принци­пы и нормы международного права и международные договоры Рос­сийской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом (выделено нами. —Авт.), то применяются правила международного договора». Как видим, Конституция не уточняет вид закона, как она обычно делает в других статьях сюда можно сделать вывод о том, что законодатель, применив в данном случае обобщающий термин «закон», включил в него все виды законов. Безусловно, Конституция РФ является одним из видов законов и, следовательно, подпадает под определение закона ч. 4 ст. 15.

Чисть I ст. 17 Конституции РФ гласит: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и соответствии с настоящей Конституцией». Видимо, если пол­ный и безоговорочный приоритет всех международных договоров Российской Федерации над Конституцией пока не доказан (приведенное выше толкование не может считаться единственным из возможных), то, по крайней мере, приоритет международно-правовых норм по правам человека должен быть признан. Формулировка ч. 1 ст. 17 Конституции РФ однозначно ставит на первое место именно нормы международного права по правам человека и лишь затем упоминает Конституцию.

Данные теории, однако, носят доктринальный характер. Они пока не получили подтверждения (как, впрочем, и опровержения) со сторо­ны судебной практики. В отличие от Японии (и многих других стран) российская правовая система пока ожидает «удобного случая» опре­снения приоритета между нормами Конституции и международных договоров Российской Федерации. В отсутствие официального толкования конституционных норм, касающихся международного права, нам пока остаётся руководствоваться доктринальными разработками².

В настоящей главе основное внимание мы уделим рассмотрению особенностей международного права в правовых системах в широком смысле.

Международное право в правовых системах в широком смысле Традиционно выделяются следующие основные правовые системы (правовые семьи):

• романо-германская правовая система;

• англосаксонская правовая система (система общего права);

• религиозные правовые системы (системы мусульманского, индусского, иудейского права);

• социалистическая правовая система;

• обычно-правовая система.

Выделяют также:

• латиноамериканскую правовую систему;

• североевропейскую правовую систему;

• правовые системы Дальнего Востока;

• правовую систему Индии;

• плюралистические правовые системы.

Данная классификация хорошо известна как западной, так и российской юридической общественности по претерпевшему более десятки изданий классическому труду Рене Давида⁹⁸. В то же время сам Р. Давид признавал, что его классификация не полная и создана для достижении лишь определенных целей его книги. Неоднократно предпринимались попытки преодолеть ограниченность классификации Р. Дави­да в мировой и отечественной правовой литературе. Так, профессор Ю.А. Тихомиров наряду с романо-германской (континентальной) системой и системой общего права выделяет также североевропейскую правовую систему, латиноамериканскую правовую семью, а также так называемые «кочующие» правовые семьи. Он выделяет также социалистическую правовую систему, объединяя ее, правда, со «славянским или евразийским» правом⁹⁹. Профессор С.С. Алексеев выделяет еще и так называемые «заидеологизированные» правовые системы¹⁰⁰. Свои варианты классификаций предлагают и другие ученые (А.Х. Саидов С. И. Архипов¹⁰¹ и др.).

Изучение особенностей международно-правовых подходов в пра­вовых системах в узком смысле весьма затруднительно. Каждое госу­дарство имеет свой комплекс законодательства и свою судебную прак­тику. Не менее сложно уяснение этого вопроса и для правовых систем в широком смысле. В то же время рассмотрение правовой системы в широком смысле (т.е. правовой системы как «правовой семьи») дает определенные преимущества. В этом случае можно выделить главное в подходах отдельных групп государств к основным вопросам статуса и применения международного права. Именно то, что в рамках правовых семей государства имеют близкие и иногда идентичные подходы, и обусловливает больший успех регионального международного права но сравнению с универсальным международным правом.

Романо-германская правовая система. Пожалуй, главной отличительной чертой статуса международного права в странах романо-германской правовой семьи является то, что международные договоры, как правило, автоматически включаются в их правовые системы.

Действительно, давайте сравним соответствующие положения основных законов ряда государств романо-германской правовой системы.

Конституция Греции устанавливает, что «общепринятые нормы международного права, а также международные соглашения с момента их ратификации законом и вступления их в силу согласно условиям каждого из них являются неотъемлемой частью внутреннего греческого права и имеют приоритет перед любым противоречащим им положе­нием закона» (п. 1 ст. 28)'.

Конституция Испании устанавливает: «Международные договоры, заключенные в соответствии с установленными требованиями, становятся после их публикации в Испании составной частью внутреннего законодательства...»(п. 1 ст. 96)²

Конституция Федеративной Республики Германии также признает, что «общепризнанные нормы международного права являются состав­ной частью федерального права. Они имеют преимущество перед зако­нами и порождают права и обязанности непосредственно...» (ст. 25)\ Конституция Франции не говорит прямо о включении норм между­народного права в правовую систему, но делает это косвенным образом. Конституция Австрии гласит: «Общепризнанные нормы международ­ного права действуют в качестве составной части федерального права» (ст. 9)⁴. Наконец, Конституция Португалии устанавливает следующее правило: «Нормы и принципы общего и обычного международного права являются составной частью португальского права» (п. 1 ст. 8).

Как видим, основные законы стран романо-германской правовой системы:

• во-первых, включают нормы международного права в правовую систему государства и,

• во-вторых, в абсолютном своем большинстве устанавливаю приоритет норм международного права над нормами национальном» права либо их равноправный статус.

Отдельные государства, правда, могут связывать этот приоритет с рядом условий, Так, например, во Франции это выполнение данного договора другой стороной. В целом, однако, это редкие исключении, которые лишь подтверждают общее правило, которое остается единым для государств этой правовой семьи.

Идентичны подходы государств романо-германской правовой системы в вопросах заключения и юридической силы международных договоров, противоречащих конституции. Во Франции действуем норма, согласно которой если Конституционный совет признает, что международное обязательство содержит положение, противореча­щее Конституции, то разрешение на его ратификацию может быть дано только после пересмотра Конституции. В Испании Конституции предусматривает аналогичное правило: «Заключение международного договора, содержащего положения, противоречащие Конституции, требует предварительного пересмотра Конституции» (п. 1 ст. 95)'.

Конечно, это не означает, что и здесь не могут быть отдельные осо­бенности в правовом регулировании этого вопроса. Это проявляется, например, в компетенции государственных органов рассматривать конституционность международных договоров. Так, Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Фе­дерации» устанавливает правило, согласно которому Суд может рас­сматривать конституционность только тех международных договоров, которые не вступили в силу. А аналогичный закон Украины² разре­шает своему Конституционному Суду давать заключения по любым международным договорам³.

Ряд основных принципов, характеризующих международно-правовые подходы государств романо-германской правовой семьи, устанавливаются судебной практикой. В ряде случаев судебная практика не только подтверждает и развивает правовые нормы, но и восполняет пробелы в конституциях. При этом речь идет как о судах отдельных государств, так и о международных судебных учреждениях. Особая роль принадлежит Европейскому суду по правам человека.

Англосаксонская правовая система. Международно-правовые подходы государств, принадлежащих к англосаксонской правовой семье, имени существенные особенности. Рассмотрим некоторые конститу­ционные нормы, регулирующие статус международного права в государствах этой семьи.

Конституция США устанавливает, что сама Конституция, все зако­ны,. изданные в ее реализацию, а также все международные договоры являются высшими законами страны (ст. 6)^:.

Конституция Ирландии гласит: «Никакое международное согла­шение не должно быть частью внутреннего закона государства, если иное не определено парламентом» (§ 6 ст. 29).

В ряде стран англосаксонской правовой системы установлено ра­венство закона и договора. В США конгресс может издавать законы, противоречащие международным договорам, в то же время судебная Практика толкует это право ограничительно³.

Что касается общепризнанных норм международного права, то, на­пример, практика Великобритании последовательно придерживалась правила, согласно которому в случае противоречия их внутреннему крану приоритет должен был отдаваться национальному праву⁴. Правовая позиция США может быть сформулирована следующим образом: «Существует длительная судебная практика, которая либо отрицает юрисдикцию ряда судов в отношении вопросов, включающих между­народные обязательства, либо сводит эту юрисдикцию к минимуму». В Великобритании судебная практика более внимательна к между­народному праву, однако это относится лишь к тем международно-правовым нормам, которые были инкорпорированы в национальное право страны.

В целом для англосаксонской правовой системы характерны дни основных момента:

• особая чувствительность к концепции несамоисполнимых меж­дународных договоров

• ведущая роль концепции необходимости инкорпорации норм международных договоров в национальное право страны посредством издания специальных законов.

По поводу проблемы самоисполнимых и несамоисполнимых до­говоров следует отметить, что в научной кодификации Американ­ского института права говорится: «Суды США обязаны применять международное право и международные соглашения Соединенных Штатов, за исключением того, что «несамоисполняющееся» соглаше­ние не будет применено как право в отсутствие необходимой импле- ментации»'. Профессор И.И. Лукашук по этому поводу справедливо отмечает: «В данном случае нашел выражение типичный для доктрины международного права взгляд, согласно которому категорию само­исполняющихся норм относят только к нормам договорным. Между тем в равной мере это относится и к обычным нормам, немалое число которых не является самоисполняющимися в силу своего общего характера»¹⁰².

Что же касается практически всеобщего для стран англосаксон­ской системы правила о необходимости инкорпорации норм договори в национальное право посредством издания специального закона, то можно привести интересные примеры.

В частности, в 2001 г. Верховный суд Замбии вынес решение о при­менимости Конвенции Международной организации труда № 158. Суд отменил решение нижестоящего суда, который удовлетворил жало­бу истца, уволенного из частной компании без объяснения причин, но с выплатой зарплаты затри месяца вперед, на основании обнару­женною противоречия Конвенции МОТ. Верховный суд заявил, что, несмотря на то, что Конвенция МОТ № 158 была не только подписана, но и ратифицирован Замбией, ее положения не были имплементированы в национальный закон страны¹⁰³.

Латиио-пмсриканская правовая система. Страны латиноамерикан­ской правовой семьи разработали свою собственную международно- правовую концепцию, которая, кстати, оказала весьма значительное влияние на развитие универсального международного права. Это и концепция uti possidetis', и концепция «невмешательства», а также доктрина «коллективной интервенции» и др. Безусловно, следует отметить ряд новелл, касающихся международной (региональной латиноамериканской) защиты прав человека (в первую очередь права на жизнь). Уникальным является международно-правовой подход стран Латинской Америки к проблеме убежища, в частности дипломатического убежиша. В настоящее время Латинская Америка является единственным регионом земного шара, где на основании междуна­родного договора действует право убежища в отношении лиц, пре­следуемых за политические преступления на территории посольства другого государства.

Обычно-правовые системы. Плюралистические правовые системы. Наименее исследованной (и, соответственно, наименее понятой) правовой системой остается обычно-правовая система. Достаточно обратиться к классическим, наиболее значимым трудам по сравни­тельному правоведению, и мы увидим, что этой правовой системе либо не уделяется вообще никакого внимания (кроме ее, собственно, упоминания), либо ее место столь ничтожно в общем объеме иссле­дования, что фактически ничего нельзя понять. Часто эта правовая система представляется в искаженном свете. Данная проблема носит как субъективный, так и объективный характер. Это объективная слож­ность обычного права, понимание которого требует глубоких позна­ний истории и культуры других народов. Особенно ярко искаженное представление обычно-правовой системы проявляется при освещении Нрава стран Африки, причем как в зарубежной, так и в отечественной юридической литературе. Некоторые авторы, верно подмечая факт восприятия странами Африки права их бывших метрополий, делают поспешные и совсем ненаучные выводы. Так, например, не раз приходилось слышать, что если то или иное государство Африки было рапсе колонией Франции, значит, сейчас это государство принадлежит к романо-германской правовой системе. Если же государство было колонией Великобритании, то сейчас оно принадлежит к системе общего права. В то же время следует учитывать, что, как правило, в го­сударствах Африки действуют несколько конкурирующих правовых систем, и вышеприведенный подход здесь неприемлем. Африка — колыбель человеческой цивилизации, именно здесь возникли первые высокоразвитые цивилизации, в то время когда в Европе еще не было государств. Научные исследования последних десятилетий доказали, что, например, цивилизация Древнего Египта была чисто африканской цивилизацией (цивилизацией Тропической Африки), а уровень разви­тия государств Африки ко времени прихода европейцев был намного выше существовавшего тогда в Европе. Имеется много других фактов, доказывающих» что уникальная африканская цивилизация намного глубже и богаче, чем цивилизация их незваных «цивилизаторов». Целью настоящей работы не является подробное рассмотрение данного вопроса, мы говорим здесь об этом лишь для того, чтобы подчеркнул, сложность проблемы и опасность примитивизации иных культур и пра­вовых систем. Повторяем, что подобное упрощение, ошибки могут иметь, и часто имеют добросовестный характер, ибо они объективны в силу сложности восприятия иной культуры.

Упоминание культур здесь особенно важно, ибо право есть элемент культуры. (Конечно, не менее опасны и недооценка своей собственной правовой системы, и «обожествление» других.) Другой распростра­ненной ошибкой является восприятие иных правовых систем через призму своей правовой системы.

Довольно часто приходится сталкиваться даже в крупных научных работах с категоричными высказываниями о правовых системах Афри­ки, которые не соответствуют действительности. Таковым, например, является утверждение: «статичное мировоззрение африканцев не знает идеи прогресса»¹⁰⁴. «Мировоззрение африканцев» или «африканское мышление» слишком глубокие и сложные категории, чтобы тракто­ваться столь однозначно (сколь и неверно). Абсолютно неверен тезис о том, что предполагаемое отсутствие субъективных прав предопреде­лило «неразвитость вплоть до XX века юридических... учреждений»¹⁰⁵, Видимо, причиной таких выводов является неразвитость как раз отече­ственных (как, впрочем, и зарубежных) исследований древней Африки, Судебные учреждения Африки были развиты, и на весьма высоком уровне, работали они намного эффективнее, чем, например, анало­гичные учреждения России или Запада. Об этом говорит и успешная борьба с преступностью в древних африканских обществах. Нельзя согласиться и с «общим разъяснением» Р. Давида обычно-правовой системы: «Африка... в течение многих веков жила по нормам обычая. Повиновение обычаю было в основном добровольным. Каждый счи­тал себя обязанным жить так, как жили его предки; чаще всего было достаточно боязни сверхъестественных сил, чтобы заставить уважать традиционный образ жизни»'. Такое объяснение «исполняемое™» обыч­ных норм представляется неверным. Это — типичный пример запад­ного мышления, попытка воспринять право другой культуры через (мои собственные правовые (и философские) представления. Давайте задумаемся: почему обычай вообще становится обычаем? Почему и современном западном обществе появилось различие между законом и обычаем? Законы, в значительной своей части, требуют устрашения населения для их исполнения, так как они не находятся в гармонии б обществом, в котором действуют. Да и долго ли «живут» законы? 1иконы, которые существуют 30—40 лет, мы уже называем устаревши­ми, не так ли? Конечно, некоторые законы могут существовать 100 лет и более, но, как правило, они касаются лишь отдельных вопросов (например, престолонаследия) и являются столь уникальными, что лишь подтверждают общее правило: жизнь закона составляет период, значительно меньший периода жизни одного поколения людей.

В отличие от закона обычай потому и стал обычаем, что он естествен и гармоничен. Он сложился в результате опыта десятков и сотен (возможно, тысяч) поколений людей. Он стал обычаем в результате своей естественной необходимости. И страх здесь занимает последнее место.

Безусловно, так называемые традиционные общества (в первую очередь общества государств Африки) имеют огромное количество обычаев. Даже внутри одного и того же государства часто можно гово­рить не об обычном праве этой страны, а об обычном праве какого-то конкретного народа. Так, например, в Нигерии среди нескольких сотен пародов проживают три крупнейших йоруба, ибо и хауса. При этом народ йоруба имеет длительную (несколько тысяч лет!) историю вы­сочайшей централизации государства, народ ибо — вообще никогда не жал понятия «король», а хауса следуют в основном нормам ислам­ского права. Конечно, столь большой контраст предопределил огром­ные различия в правовых обычаях этих народов, хотя они и проживают на территории одного государства. Тем не менее даже в таких сложных (с точки зрения национального состава) государствах, как Нигерия, могут появляться и некоторые общие обычно-правовые нормы.

Весьма интересен другой пример влияния обычного права на меж- мународно-правовую позицию государства. Конституция Республики Зимбабве устанавливает неравенство мужчин и женщин, допуская дис­криминацию в их правах. В деле Магайя против Магайя Верховный суд страны подтвердил приоритет обычного права даже в отношении международно-правовых норм (в данном случае — Конвенции о лик­видации всех форм дискриминации в отношении женщин). Следует отметить, что при подписании данной Конвенции Зимбабве сделало оговорку в соответствии со своей Конституцией. Но конституция как раз и устанавливает, что обычное право имеет статус закона государства,

Религиозные правовые системы. Среди религиозных правовых си­стем наиболее разработанной является исламская концепция между народного права. По этому поводу написано немало весьма интерес­ных работ'. Следует отметить и попытку создания Международного исламского суда.

В мусульманских государствах общее международное право, как правило, не является частью права страны. Положения международ­ного договора могут быть реализованы только путем издания соответ­ствующего национального закона.

Различные авторы определяют исламское международное право по-разному. Так, Н. Арманази писал, что «исламское международное право — это совокупность норм, предписанных мусульманам для ре­гулирования их отношений войны и мира с немусульманами, инди­видуумами или государствами в мусульманских странах или вне их». М. Кадури отмечал, что «исламское международное право является простым распространением права, предназначенного регулировать отношения мусульман с немусульманами внутри или вне Мира Исла­ма». М. аль-Гунейми определяет исламское международное право как «совокупность всех норм и практики, предписываемых или допускае­мых исламом в международных отношениях»¹⁰⁶. Однако, как отмечает профессор Н.В. Жданов, все определения исламского международного права исходят из того, что под международным правом понимается совокупность допустимых исламом норм и обычаев, регулирующих взаимоотношения мусульманских государств и мусульман с нему­сульманскими государствами, а в основе лежит соответствие норм и обычаев в международных отношениях положениям ислама¹⁰⁷.

Международные отношения в соответствии с концепцией ислам­ского международного права подразделяются на несколько сфер.

При этом наибольшее внимание уделяется регулированию отноше­ний с соседними государствами и состоянию мира и войны. В основе классификации лежит разделение мира на три группы стран: Дар-аль-Ислам (Мир Ислама), Дар аль-Харб (Мир войны) и Дар аль-Агд (Мир договора). В зависимости от толкований Мир войны является либо объектом агрессии «воинствующего ислама», либо источником опасности для «миролюбивого ислама».

Что касается международного права прав человека, то ряд положе­ний исламского права расходится с универсальными международными актами. В то же время в целом исламская концепция международного права прав человека совпадает с международными стандартами в этой области. Особое значение здесь имеет Исламская декларация прав человека, принятая Организацией Исламская конференция в 1990 г. В этой Декларации закрепляются все основные международно признанные права и свободы человека, хотя они и ставятся в зависимость от норм шариата. Так, в Декларации подчеркивается, что все люди равны, поскольку их объединяет поклонение Богу, а истинная вера является гарантией возрастания достоинства человека на пути его совершенствования. Ни один человек не имеет превосходства над другими, кроме тех, кто обладает большим благочестием и ведет более праведную жизнь. Декларация провозглашает, что человек рождается свободным и поклоняется только Аллаху. При этом отмечается, что нее закрепленные в Декларации права и свободы ограничены нормами шариата.

Как известно, признанными источниками общего международ­ного права являются обычай и международный договор. В то же вре­мя исламское международное право имеет свой взгляд на источники международного права. Как следствие концепции единства исламской общины (уммы) исламское право является исключительно всеобщим, единым, универсальным и, таким образом, международным по своему характеру. Международное право в исламе всегда являлось составной частью права вообще (шариата). В основном оно применялось как правила пророка и его учеников, касающиеся ведения военных действий (магхази). Иногда нормы международного права рассматриваются и разделах «Джихад» («Священная война»). Таким образом, исламское международное право имеет те же источники, что и все другие части исламского права, а именно Коран и Сунну, единогласные решения юристов, аналогию, а также equity'

Это, конечно, не означает, что принципы исламского международ­ного права не имеют ничего общего с так называемым универсальным правом. Наоборот, ряд основных принципов исламского международного права нашли отражение в общем международном праве. Скажем, фундаментальный принцип pacta sunt servanda находит свое обоснова­ние в Коране: «Выполняйте свои обязательства».

В то же время имеются весьма серьезные опасения в отношении взаимодействия исламского и так называемого общего международно­го права. Так, профессор И. аль-Хунами (Египет) пишет, что исламское международное право «несовместимо с современной тесной интеграцией мусульманских стран с сообществом государств. Подобное парадоксальное положение требует основательных конструктивных усилий по примирению классического толкования мусульманского международного права, с тем, чтобы оно могло справиться с между­народной жизнью, как она является сегодня»¹⁰⁸.

Согласно исламской доктрине международного права признается равный суверенитет всех членов международного сообщества. Ни одно государство не имеет права вторгаться в сферу суверенитета других государств и в их внутренние дела.

Профессор Шейх Вахбех аль-Зухили (Сирия) отмечает, что ис­ламское международное право исходит из того, что отношениями мусульман и немусульман является мир, а не война. Таким образом» основанием для применения оружия может быть борьба с находящимися вне закона или отражение агрессии, а не атеизм и религиозные разногласия¹⁰⁹.

Говоря о месте и действии международного права в различных пра­вовых системах вообще и в религиозных правовых системах в частно­сти, следует отметить важную роль религии и в тех правовых системах, которые не являются религиозными по своей сути.

Так, например, известный юрист-международник, ныне судья Меж­дународного суда ООН П. Койманс отмечает роль протестантства в развитии международного права. Это, например, концепция миро­вого сообщества, а также протестантские идеи секуляризации права, особого места индивида и ряд других, которые в конечном итоге были реализованы в современном международном праве. Западный инди­видуализм, проявляющийся, например, в концепции международных прав человека, может быть в том числе объяснен особой позицией христианства в целом и протестантства в частности. Протестантизм исходит из того, что основное значение имеют отношения человека (как индивида) и Бога. Именно индивидуальные (человек — Бог), а не коллективные (человек как член общества — Бог) отношения имеют главное значение¹¹⁰.

Для понимания международно-правовой позиции Китая и некоторых других государств Дальнего Востока, безусловно, следует знать и понимать основные принципы конфуцианства². Конфуцианство оказало значительное влияние на международно-правовые подходы китайских юристов, в частности, к решению вопросов признания го­сударств и правительств, взаимной помощи во время чрезвычайных ситуаций, применения военной силы, разрешения международных споров, в частности, с передачей спора третьему государству и др.¹

Огромное влияние на международно-правовые подходы ряда госу­дарств сыграла и продолжает играть буддистская религия. Профессор философии К. Джайятилеке (Шри-Ланка) отмечает, что сама сущность буддизма определяет основные подходы к международному праву. Основные постулаты буддизма сами по себе делают такие, например, понятия, как национальная гордость, расовые и национальные чувства, ошибочными. Отсюда можно сделать вывод, что итак называемые национальные интересы государств имеют аналогичное значение. Буддистекая доктрина устанавливает особые принципы международ­ного сотрудничества государств и разрешения международных споров⁴.

В иудаизме также просматриваются свои особые позиции в отно­шении международного права. Так, в раввинистических прочтениях Писания выделяют три вида войн: «милхемет хова» (обязательная война), «милхемет решут» (необязательная война) и упреждающую (превентивную) войну. Здесь можно усмотреть некоторую общность i римским понятием bellum justum (справедливая война), хотя есть и различие: например, упреждающая война могла быть справедливой или несправедливой.

В настоящее время те институты, согласие которых на войну за рас­ширение территории было необходимо по Талмуду, более не сущест­вуют, фактически исключается (с религиозной точки зрения) возмож­ность ведения необоронительных войн. Как отмечают авторы, многие представители современного иудаизма прочитывают традиционные тексты в соответствии с современной доктриной прав человека и меж­дународного права'.

Особые подходы к международному праву, безусловно, присущи и индуизму. Индуизм исходит из того, что нельзя прибегать к воен­ной силе в отношениях с государствами, если не исчерпаны все мир­ные средства. Индуизм выделяет «дхарма юдха» (справедливая война) и «адхарама юдха» (несправедливая война). Проводится также четкое различие между комбатантами и некомбатантами.

В индуизме война считается нежелательным явлением, которого следует избегать, так как оно связано с убийством людей. Не случайно идея «позитивного нейтрализма», оказавшая столь значительное влия­ние на международное право второй половины XX в., получила свое идеологическое и практическое развитие именно из Индии. Махатма Ганди успешно оперировал индуистским понятием «ахимса», озна­чающим отказ от применения насилия и нанесения ущерба, в качестве средства борьбы против британского колониального господства в Ин­дии. Не менее важное значение имеет постулат индуизма, касающийся международного права прав человека: «Социальная гармония базиру­ется на балансе обязанностей человека, а не на конфликте его прав».

В настоящей главе мы в общих чертах рассмотрели наиболее харак­терные черты применения международного права в правовых системах мира. Данная глава не ставит перед собой цели детального описания международно-правовых подходов отдельного государства или отдель­ной правовой системы.

Главной задачей является показать, что эти подходы различны как в каждом конкретном государстве (правовая система в узком смысле), так и в рамках одной и той же правовой семьи (правовая система в ши­роком смысле). Кроме того, имеется большая группа государств, где одновременно (параллельно) действует несколько правовых систем («правовой плюрализм»).

Тем не менее существуют некоторые особенности международ­но-правовых подходов и у отдельных государств, особенно у стран, принадлежащих к одной правовой семье. Для глубокого понимания международного права следует обратить особое внимание на меж­дисциплинарный подход. В первую очередь необходимо изучение и понимание других культур. Понимание международного права и права вообще невозможно без глубокого изучения культур других стран и народов. Ибо право — это элемент культуры, и понять право нельзя только с позиций своей собственной культуры!

В этом и сложность, и величайший интерес изучения отдельных правовых систем и уникального феномена общечеловеческой циви­лизации — международного права.

Литература

Давид Р._у Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современ­ности. М., 2003.

Саидов Л.Х. Введение в основные правовые системы современности / Ин-т философии и права Академии наук Узбекистана. Ташкент, 1988.

Осминин Б. И. Принятие и реализация государствами международных договорных обязательств. М., 2006.

Лукаигук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997.

Лукашук И.И. Конституции государств и международное право. М., 1998.

Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. М., 2003. С. 34.

Кумар Синха М. Индуизм и международное гуманитарное право // Международный журнал Красного Креста. Т. 87. 2005. № 858. С. 67—78.

Аль-Зухили В. Ислам и международное право // Международный журнал

Красного Креста. Т. 87. 2005. № 858. С. 47-65