§ 2. Классификация юрисдикции

Объем и пределы действия юрисдикции, по мнению Г. Шварценбергера, могут быть лучше всего охарактеризованы при помощи ее классификации'. Первым основанием классификации служит объект юрисдикции, в зависимости от которого Г. Шварценбергер иыделяет персональную и территориальную юрисдикцию. Во вторую очередь критерием для разделения он ставит характер осуществле­ния юрисдикции (ординарная и экстраординарная юрисдикция). В зависимости от пределов действия государственного суверенитета I. Шварценбергер различает ограниченную и неограниченную юрис­дикцию, и, наконец, на основании существования конкретных или абстрактных обстоятельств он выделяет потенциальную и фактиче­скую юрисдикцию.

И.И. Лукашук проводит следующую классификацию юрисдикции государств:

по действию в пространстве — территориальная и экстратерри­ториальная;

по характеру власти — законодательная, исполнительная (адми­нистративная) и судебная;

по объему — полная и неполная (автор отмечает, что государ­ство осуществляет полную юрисдикцию о пределах сиоей террито­рии и ограниченную — в пределах специальной экономической зоны моря и континентального шельфа, а также в отношении сиоих граждан за рубежом);

по объему действия права — предписывающая, судебная и юрис­дикция принуждения¹⁵⁵.

Подробную классификацию государственной юрисдикции на виды по различным основаниям в своем диссертационном исследовании проводит О.С. Черниченко. По мнению автора, выглядит она сле­дующим образом: 1) законодательная и исполнительная юрисдик­ция; 2) юрисдикция, основанная на принципах — территориальном, активном персональном, пассивном персональном, охранительном, универсальном; 3) в зависимости от сферы регулируемых отношений - уголовная, гражданская и административная; 4) по объему — полная и ограниченная; 5) материальная и процессуальная; 6) по сфере дей­ствия — территориальная и экстратерриториальная'.

Используя критерий действия норм права по кругу лиц, в доктрине традиционно выделяют персональную и универсальную юрисдикции).

Наряду с этим представляется, что возможным основанием класси­фикации юрисдикции может послужить также характер регулируемых отношений, в соответствии с которым юрисдикцию можно разделит!, на административную, гражданскую, уголовную. Рассматривая вопрос международно-правового регулирования гражданской и уголовной юрисдикции государств, О.С. Черниченко выделяет несколько мнений: одни авторы не проводят существенной разницы между ними в том, что касается устанавливаемых в международном праве ограничений, другие говорят о том, что влияние международного права на граждан­скую юрисдикцию минимально или равно нулю, третьи полагают, что оно отлично от влияния, оказываемого международным правом на уголовную юрисдикцию¹⁵⁶.

Как видим, классификация юрисдикции, предлагаемая в отечест­венной и зарубежной доктрине, не отличается единообразием, одна­ко существует ряд критериев, в соответствии с которыми разделение юрисдикции на определенные виды проводится если не всеми, то боль­шинством ученых.

Наиболее распространенным критерием является объем или содер­жание юрисдикции: «в зависимости от объема осуществляемой власти различаются: юрисдикция предписывать нормы, юрисдикция прини­мать обязательные решения и юрисдикция принуждать к выполнению норм»¹⁵⁷.

Необходимо отметить, что вопрос о подразделении юрисдикции с точки зрения ее содержания или объема является наиболее дискус­сионным в доктрине международного права, поскольку грань между видами юрисдикции в этом случае очень тонка. Между тем различия все же есть, они имеют важное юридическое и практическое значе­ние, поэтому считаем целесообразным остановиться на этом вопросе подробнее.

В 1968 г. Совет Европы принял Модельный план по классификации нокументов, касающихся практики государств в области междуна­родного публичного права', в котором классификация юрисдикции проводилась следующим образом: персональная юрисдикция; терри­тория государств и государственная юрисдикция; моря, морские пути, суда. Данный документ был пересмотрен в 1997 г.¹⁵⁸, и в этом последнем варианте (часть восьмая) юрисдикция также подразделяется на пред­писывающую Цитёкйоп Iо ргехспЬе), судебную (]ип.чс1кИоп /о афийкаЩ и принудительную ЦитсИсПоп (о еп/огсё) (иногда ее называют испол­нительной юрисдикцией). При этом предписывающая юрисдикция представляет собой власть государства устанавливать обязательные для физических и юридических лиц нормы; судебная — власть госу­дарства подчинять физических и юридических лиц выносимым его судами и другими органами решениям, т.е. актам применения права, а юрисдикция принуждения — власть государства принуждать к со­блюдению права и актов его применения'.

Подобная классификация содержания юрисдикции вызывает неод- I юзначную оценку в Доктрине международного права. Есть мнение, что исполнительная и судебная юрисдикция имеют общие черты, посколь­ку и та и другая состоят в применении и обеспечении соблюдения зако­на, что дает основание некоторым авторам указывать на существование только двух видов юрисдикции — предписывающей и исполнительной".

частности, Я. Броунли пишет, что «от власти принимать решения или правила (предписательная или законодательная юрисдикция) следует отличать власть предпринимать исполнительные действия в осуществ­ление или как следствие принятых решений и правил (исполнительная или прерогативная юрисдикция)»¹⁵⁹. Такого же мнения придерживается В. Лоуи, который не видит необходимости рассматривать судебную юрисдикцию как самостоятельную форму юрисдикции государства и воспринимает ее как некую усовершенствованную правопримени тельную юрисдикцию¹⁶⁰.

Такой подход подвергается критике¹⁶¹, и, на наш взгляд, для этого есть достаточные основания. Как известно, судебная юрисдикция спя - зана не только лишь с правоприменительным процессом: определенная часть деятельности судебных органов (государственных или между­народных) направлена на толкование нормативных правовых актом по запросам иных органов с вынесением соответствующих заключе­ний. Вопрос о правовой природе актов судебной власти в российской доктрине является дискуссионным: можно ли рассматривать судебный прецедент в качестве нормо творческой деятельности судебных органом и в этом случае говори ть о предписывающей судебной юрисдикции? Здесь необходимо иметь в виду, что правотворчество не ограничивает­ся процедурой рассмотрения и принятия отдельных законопроектов, этот процесс охватывает также деятельность государственных органов по внесению изменений и отмене ранее принятых актов. Поэтому есть мнение, что, например, постановления Конституционного Суда РФ, пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ должны рассматриваться как результат правотворческой деятельности'. Обобщая практику применения той или иной нормы права, высший судебный орган может прийти к выводу о необходимости ее конкре­тизации и сформулировать в своем постановлении более конкретное правило поведения общего характера либо включить в такой акт ин­дивидуальное правоконкретизирующее положение, созданное ранее, придав ему тем самым юридически общий характер.

То же самое можно сказать и о международной судебной юрис­дикции: например, толкования, даваемые Судом ЕС в рамках пре­юдициальной юрисдикции по конкретному запросу, носят норматив­ный, юридически обязательный характер. При этом любое принятое решение будет связывать не только конкретный национальный суд, подавший запрос, но и судебные органы всех государств — членов Евросоюза при возникновении аналогичных вопросов или коллизий.

Также нельзя забывать, что исполнительная юрисдикция госу­дарства ограничена пределами его территории, тогда как судебная юрисдикция может быть направлена на конкретного субъекта и в том случае, когда он находится за пределами государства. В этих случаях возможны ситуации, когда судебная юрисдикция одного государства обеспечивается процессуальными мероприятиями другого (оказание правовой помощи, исполнение решений). Так, по Европейской кон­венции о международной действительности судебных решений 1970 г. государства-участники берут на себя обязательства о выполнении су­дебных решений по уголовным делам по запросу одной из договари­вающихся сторон. Согласно ст. 5 государство приговора может просить другое договаривающееся государство обеспечить исполнение санкции в случаях: если лицо, в отношении которого был вынесен приговор, имеет обычное место проживания в другом государстве; если другое государство является местом происхождения такого лица; если запра­шивающее государство считает, что оно само не сможет обеспечить исполнение санкции, даже прибегнув к экстрадиции, а также в ряде других случаев.

Вопрос о различии судебной и исполнительной юрисдикции го­сударств был решен в процессе работы Комиссии международного права над Конвенцией о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, принятой в 2004 г. В Конвенции проводится четкое разграничение между иммунитетом от судебного решения и от правоприменения (принудительных мер) (ч. IV—V Конвенции). •)тот же подход прослеживается и в предварительном докладе об им­мунитете должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции', в котором отмечается, что деятельность по применению и по обеспечению применения закона в уголовно-правовой сфере, т.е. исполнительная или исполнительная и судебная уголовная юрис­дикция государства, может осуществляться как судебными, так и не­которыми исполнительными органами, а также органами, которые не входят в систему исполнительной или судебной власти. Вовлечен­ность в осуществление уголовной юрисдикции наряду с судебными органами различных органов государства зависит от правовой системы государства.

Таким образом, судебная юрисдикция не связана лишь с право­применением, что не дает оснований для отождествления ее с испол­нительной юрисдикцией: судебная и исполнительная юрисдикция должны рассматриваться как относительно самостоятельные формы юрисдикции, находящиеся в определенной взаимосвязи. Более того, судебная юрисдикция соотносится с исполнительной лишь частично, и в определенной степени судебная юрисдикция может рассматрива ть ся как юрисдикция предписывающая.

Следующий вопрос заключается в том, можно ли поставить знак равенства между юрисдикцией исполнительной и юрисдикцией при­нудительной? Ведь некоторые российские ученые воспринимают их как синонимы, отталкиваясь в данном случае от]итсИсИоп (о еп/огсс, где слово еп/огсе имеет двойное значение: 1) оказывать давление, при­нуждать и 2) проводить в жизнь, придавать силу.

По нашему мнению, исполнительная юрисдикция по объему своего действия гораздо шире и не должна ассоциироваться лишь с принужде­нием. Если учитывать, что исполнительная юрисдикция отождествля­ется в доктрине с правоприменением, представляется необходимым об­ратиться к общей теории права. Общеизвестно, что правоприменение, как важнейшая форма реализации права, выражается в определенных видах деятельности компетентных органов государства. По своему содержанию эту деятельность можно подразделить на оперативно-ис­полнительную деятельность, под которой подразумевается выполнение предписаний правовых норм (позитивное регулирование при помощи индивидуальных актов), а также правоохранительную деятельность, которая предполагает охрану норм права от каких бы то ни было на­рушений и применение мер государственного принуждения к право­нарушителям¹⁶². Получается, что правоприменительная деятельность не обязательно связана с задействованием механизма принуждения: она может осуществляться и в тех случаях, когда предусмотренные юридические права не могут быть реализованы без властной деятель­ности государственных органов, и выражаться в издании компетент­ным органом властного решения в отношении конкретного лица. Например, согласно ст. 4 Конституции РФ Президент России, пользу­ясь своими полномочиями, награждает государственными наградами Российской Федерации, присваивает почетные звания Российской Федерации, высшие воинские и высшие специальные звания, решает вопросы гражданства Российской Федерации или осуществляет поми­лование. С.В. Черниченко в этой связи говорит о том, что «осуществ­ление ряда властных полномочий, даже непосредственно не связанных с применением принуждения, рассматривается как осуществление юрисдикции, поскольку это своего рода приказ, то есть символ при­нуждения»¹⁶³. Не можем согласиться с таким выводом полностью, по­скольку случаи, когда предусмотренные государством юридические нрава и обязанности возникают и осуществляются у конкретных лиц именно в результате государственно-властной деятельности, должны рассматриваться в позитивном аспекте реализации права, не связанном с применением механизма принуждения.

Поэтому считаем, что уместно поставить вопрос о классифика­ции юрисдикции не только в зависимости от ее содержания или объе­ма, но также и от способа ее реализации. В первом случае юрисдикция может быть разделена на предписывающую и правоприменительную, а во втором — на судебную, исполнительную и принудительную.

Важно отметить, что некоторые критерии классификации юрис­дикции применимы только к государственной юрисдикции. Например, иногда объем действия права как критерий классификации заменяется таким основанием, как характер государственной власти. И в этом случае выделяют законодательную, исполнительную и судебную юрис­дикцию, где законодательная юрисдикция состоит в издании органами государства законов и других правовых предписаний; исполнительная юрисдикция состоит в действиях государства, его исполнительных ор­ганов, должностных лиц во исполнение и для обеспечения исполнения его законов и других правовых предписаний, а судебная юрисдикция состоит в деятельности его судебных органов по рассмотрению дел. Являясь одним цз аспектов суверенитета, юрисдикция государства проявляется через властные полномочия его органов на различных уровнях — законодательном, исполнительном и судебном¹, что и вле­чет за собой разделение юрисдикции государства на три указанные составляющие.

Учитывая исторические процессы становления международного права на базе цивилистических концепций и основ римского права, употребление термина «юрисдикция» в доктрине международного пра­ва в качестве сущностной характеристики, прежде всего государства, кажется вполне объяснимым. Однако юрисдикция — это свойство, при­сущее не только государству; в современных международно-правовых актах сам термин все чаще используется в сочетании с прилагательным «международная». Поэтому в зависимости от субъекта » носителя юрисдикции считаем возможным подразделить юрисдикцию на государ­ственную и международную\

Как предписывающая, так и правоприменительная юрисдикция го сударства имеют в своей основе ряд базовых принципов: 1) территори­альный принцип; 2) принцип гражданства (активный персональный); 3) принцип пассивного гражданства (пассивный персональный); 4) за щитный принцип (безопасности, или реальный); 5) универсальный принцип. Руководствуясь нормами международного права и исходя из собственного внутреннего законодательства, государство может установить свою юрисдикцию на основе любого из этих принципов или в их сочетании.

Таким образом, классификация юрисдикции может быть проведена по следующим основаниям:

по субъекту юрисдикции — международная и государственная;

по содержанию — предписывающая и правоприменительная;

по способу реализации — судебная, исполнительная и принуди­тельная;

по характеру регулируемых отношений — административная, граж­данская и уголовная;

по объему — полная и ограниченная.

Государственная юрисдикция может быть также разграничена:

по действию в пространстве — территориальная и экстратерри­ториальная;

по характеру власти — законодательная, исполнительная (адми­нистративная) и судебная;

по действию норм права по кругу лиц — персональная и универ­сальная.