13 Сентября Бабингтон и шесть его помощников предстали перед специально

назначенной судебной комиссией. Через два дня за ними последовали остальные

заговорщики. Все подсудимые признали себя виновными, поэтому не было нужды

представлять доказательства относительно организации заговора.

Елизавета не удовлетворилась присуждением заговорщиков к

"квалифицированной" казни, уготованной изменникам, и спросила, нет ли

чего-нибудь пострашнее. Лорд Берли должен был разъяснить своей любвеобильной

повелительнице, что намеченная кара более чем достаточна для любого

преступника.

Многочасовая казнь первых шестерых заговорщиков приобрела настолько

чудовищный характер, что сдали нервы даже у много повидавшей в те годы

лондонской толпы. Поэтому остальных семерых на другой день повесили и лишь

потом четвертовали и проделали все остальные процедуры, уготовленные

государственным изменникам. Настала очередь и Марии Стюарт. 8 февраля 1587

г. ее жизнь оборвалась под топором палача...

"Тайны мадридского двора"

Решающая схватка быстро приближалась. Испания все еще владела самой

сильной армией и флотом, и Филипп II наконец решил рискнуть ими обоими. Ведь

теперь в случае свержения Елизаветы английский престол достанется не Марии

Стюарт, тесно связанной с Францией, а самому Филиппу II, которого

шотландская королева объявила своим наследником!

Задача разведывательного обеспечения намеченной высадки в Англии была

возложена Филиппом II на уже известного нам дона Бернардино де Мендосу.

Оказавшийся замешанным в "заговор Трокмортона" и вынужденный покинуть

Англию, надменный испанец заявил Елизавете перед отъездом: "Бернардино де

Мендоса рожден не возбуждать волнение в странах, а завоевывать их". Переехав

в 1584 г. в Париж, Мендоса первоначально с головой окунулся в борьбу между

французскими католиками и гугенотами. Однако, укрепив испанскую секретную

службу во Франции, Мендоса не терял из виду Англию.

Прежде всего он решил действовать испытанным способом подкупа. Надо

сказать, что разница между взяткой и "законным" получением иностранной

пенсии в то время была столь неясной и тонкой, что заинтересованные стороны

могли с полным основанием не особенно вдаваться в это различие. Словом,

нужные люди в Англии стали получать испанские деньги. Мендоса также усердно

собирал информацию с помощью английской католической эмиграции. В 1586, 1587

и 1588 гг. Филипп II получил от Мендосы первостепенной важности сведения о

силах английского флота и передвижении кораблей, о строительстве новых судов

и т. д. Правда, эта информация не всегда была точной, а порой успевала

устареть, пока попадала в Мадрид. Мендоса организовал и засылку своих

агентов в Лондон, где они всегда находили друзей, облегчавших им добывание

сведений. Полученные известия часто пересылались и через французского посла

в Лондоне, и другими путями. Заимел Мендоса и постоянных агентов во многих

портовых городах.

К этому времени относится измена английского посла в Париже лорда

Стаффорда. Дон Мендоса получил от Филиппа II разрешение подкупить Стаффорда,

дав ему "2 тыс. крон или брильянты". Стаффорд оставался на своем посту, хотя

его связи с испанцами не удалось сохранить в абсолютной тайне. Какие-то

сведения просачивались. В 1587 г. Филипп II узнал, что Лонгле, французский

посол в Мадриде, был осведомлен о свиданиях Стаффорда с Мендосой. Из Мадрида

полетел приказ Мендосе более строго соблюдать секретность.

Получая деньги от испанцев и снабжая их информацией, Стаффорд ухитрялся

выуживать и у них сведения, представляющие интерес для Уолсингема. Стаффорд,

по-видимому, первым уведомил Уолсингема о подготовке армады. В июле 1586 г.

он доносил в Лондон: "Испанская партия здесь хвастает, что в течение трех

месяцев Ее Величество подвергнется нападению в ее собственном королевстве и

что для этого подготовлена большая армия".

Не доверяя Стаффорду, Уолсингем установил за послом тщательное

наблюдение. Такое поручение получил некий Роджерс, выяснивший, что Стаффорд

связан с одним из видных эмигрантов-католиков Чарлзом Пейджетом. Позднее

Роджерс известил Уолсингема, что Стаффорд подкуплен Гизами и показывает им

депеши, получаемые из Лондона, что он является связующим звеном между

французскими крайними католиками и английскими сторонниками Марии Стюарт.

Тем не менее осторожный Уолсингем не принимал никаких мер против Стаффорда,

знатного вельможи, родственника королевы. Возможно, что хитроумный министр

стал снабжать посла ложными сведениями, с помощью которых хотел дурачить

Гизов и испанцев. После возвращения Стаффорда в Англию ему не было

предъявлено никаких обвинений.

Одновременно с Мендосой пытался насадить свою агентуру в Англии принц

Александр Пармский, с 1578 г. испанский наместник в Нидерландах. Он был

против высадки испанской армии в Англии до полного завоевания Нидерландов и

поэтому пытался с помощью подкупа членов английского Тайного совета

сколотить партию сторонников мира с Испанией. Английские лорды с охотой

принимали все взятки, которые им давал испанский наместник, однако их

переписка с ним велась под строгим контролем Берли и Уолсингема.

Уолсингем, возможно, из-за недоверия к Стаффорду стал создавать сеть

своей агентуры, минуя официальных дипломатов или, во всяком случае, не

только с их помощью. Позднее, в конце века, английская разведка снова

вернулась к системе, при которой послы являлись одновременно руководителями

британской разведки в стране, где они были аккредитованы, а нередко и в

соседних государствах, в которых не было официальных представителей

королевы. Испанцы тоже предпочитали вести шпионаж под покровом дипломатии,

иногда даже назначая с этой целью по несколько послов в одну столицу. Так, в

Вене было одно время целых четыре официальных представителя испанского

короля.

Сесил и Уолсингем пытались использовать опыт английских купцов,

торговавших с Испанией. Среди них был Роджер Боуденхем, живший в Севилье по

крайней мере с 1579 по 1585 г.

Он представлял отчеты Сесилу, Уолсингему и Лейстеру с подробной оценкой

возможностей Испании.

Очень важным агентом Уолсингема был выходец из Северной Германии

фландрийский купец Вэйхенхерде. Он вел обширную торговлю хлебом, вином и

английскими сукнами. Особенно важным было то, что Вэйхенхерде являлся

поставщиком продовольствия для армии Александра Пармского и мог под этим

предлогом свободно передвигаться по занятой испанцами части Южных

Нидерландов. Впрочем, "свободно" означает лишь без помехи со стороны

испанских властей, а не английского гарнизона в Остенде или судов,

приписанных к гавани французских гугенотов Ла-Рошели (они, понятно, не имели

никакого представления о тайных занятиях армейского поставщика). Не раз

купец попадал в опасные переделки, например в стычку между испанским

отрядом, под защитой которого путешествовал, и сделавшими вылазку

английскими солдатами из Остенде. Один раз Вэйхенхерде был до нитки ограблен

ларошельскими каперами. Впрочем, разведчик ухитрялся извлекать выгоду даже

из таких ситуаций, посылая, в частности, свои замечания относительно

тактики, применявшейся англичанами при вылазках и организациях засад.

Большую ценность представляли отчеты Вэйхенхерде о численности и состоянии

армии Александра Пармского, которая осаждала в 1587 г. одну из главных

цитаделей голландцев - город Слейс, который мог служить важным плацдармом

для подготовки испанского десанта в Англии. Отчеты, посылавшиеся Александром

Пармским Филиппу II, во всем существенном подтверждают точность донесений,

которые Вэйхенхерде направлял Уолсингему.

Усилия английской секретной службы все более сосредоточивались на сборе

известий о подготовке Непобедимой армады (около 800 кораблей, 30 тыс.

моряков, 60 тыс. солдат), которая должна была отправиться из испанских

гаваней для завоевания Британских островов. В каком бы месте Европы ни

находились агенты Уолсингема, они жадно ловили вести, приходившие из

Мадрида. И стекавшаяся по всем этим каналам информация в целом создавала

достаточно полную и точную картину происходившего. Уолсингему удалось даже,

используя связи между английскими купцами, ювелирами с Ломбард-стрит и

североитальянскими банкирами, добиться, чтобы те отказали в кредитах Филиппу