1797 Г.) с помощью армии Директория сумела подавить оппозицию справа (в

числе арестованных заговорщиков был генерал Пишегрю). Английские и

роялистские агенты во главе с д'Андре едва унесли ноги из Парижа.

В 1798 г. под нажимом Директории Швейцария потребовала отозвать

английского дипломата-разведчика. Однако преемник Уикхема поверенный в делах

Джеймс Талбот продолжал линию своего предшественника. По-прежнему главным

агентом английской разведки был д'Андре, имевший многочисленные связи в

Париже и провинции. По-прежнему делались попытки подкупить крупных

французских военных.

В ноябре 1798 г. Талбот сообщил в Лондон, что командующие войсками в

Бордо, Тулузе, Гунинге и Седеете .обещали сдать эти города и крепости, что

удалось привлечь на сторону противников парижского правительства помощника

начальника гарнизона в Бефоре, а командиры в Безансоне и Страсбурге пока

колеблются, что генерал Бернадотт готов принять сделанные ему предложения.

Речь шла о предполагаемом вооруженном перевороте в Париже. В декабре 1798 г.

Талбот просил Гренвила послать оружие роялистам в Южную Францию, в район

Бордо, сообщал о намеченных выступлениях в других районах, чтобы перерезать

коммуникации французских войск. Многие из этих планов были явно нереальными.

В марте 1799 г. Талбота перевели секретарем посольства в Стокгольм, а на его

место был послан полковник Роберт Крауфорд. Его целью стала организация

сопротивления французским войскам в Швейцарии. А еще через два месяца вслед

за ним отправился сам Уикхем. Снова началось широкое финансирование

роялистского подполья наряду со сбором информации о французских армиях на

Рейне и в Италии. Однако Директорию свергли не роялисты, а Наполеон

Бонапарт. Немногим более чем через полгода после переворота 18 брюмера

Наполеон одержал решительную победу над австрийцами при Маренго, в Италии.

Уикхему пришлось вернуться на родину.

Портфель графа д'Антрега

С лета 1796 г., когда армия молодого генерала Бонапарта стала

одерживать победу за победой в Северной Италии над превосходящими ее силами

австрийцев, д'Антрег имел уже своих агентов в числе офицеров штаба молодого

командующего. В письмах Ф. Дрейка, хранящихся среди бумаг английского

министерства иностранных дел, встречаются намеки, что д'Антрег поддерживал

связи даже с самим Бонапартом. К этому вопросу мы еще вернемся, а пока

посмотрим, что же за агенты Дрейка и д'Антрега были в штабе армии генерала

Бонапарта. Еще в письме от 23 июня 1796 г., посланном Ф. Дрейком из Венеции

в Лондон, указывалось, что его человек поддерживает контакт с "генеральным

комиссаром" французских войск. Такого поста во французской армии тогда не

существовало. Имелся, однако, глава военной администрации, которого называли

"главным комиссаром-распорядителем". На этой должности в июне 1796 г. быстро

сменились трое. Первого из них, Денние, уволили из-за плохого состояния

здоровья и "недостатка энергии". О преемнике Денние - Ламберте генерал

Кларк, инспектировавший в ноябре 1796 г. армию, сражавшуюся в Италии,

сказал, что он "обладает талантом, но не честностью". Ламберта сменил

Вильманзи, который, по мнению того же Кларка, относился "прохладно к

республике". Все трое, таким образом, подозрительны, кто более других -

сказать трудно за отсутствием фактов.

Но был и еще один агент Дрейка и д'Антрега - "генерал Булар".

Сохранилось много его писем, содержащих шпионские сведения. Имена всех

генералов армии Бонапарта хорошо известны, и среди них нет никого с фамилией

Булар. Следовательно, либо агент не имел генеральского чина, либо Булар -

вымышленная фамилия, заменявшая настоящую в целях конспирации. Письма,

посланные "Буларом", датированы одним и тем же месяцем - июлем 1796 г.,

после чего сведения о нем прерываются до 1798 г. В марте 1798 г. один из

агентов д'Антрега сообщил из Парижа, что генерал Булар должен вскоре прибыть

в столицу и получить назначение командиром дивизии, направляемой в Гавр. Еще

через несколько месяцев тот же агент передавал, что Булар собирается принять

участие в экспедиции, которую подготовляет Бонапарт (это была экспедиция в

Египет), и с этой целью отплыл на корабле "Ориент". В донесении указывается

фамилия спутника Булара - генерала Казабиянки, хорошо известного по

сохранившимся документам.

В бумагах д'Антрега имеется важный ключ для определения действительной

фамилии Булара - указывается, что он родился в Ардеше и был до поступления

на военную службу адвокатом. Среди генералов французской армии,

действовавшей в Италии, из Ардеша родом был только Байяр де Боревуар. Он,

однако, никогда не был адвокатом и, кроме того, оставаясь в Италии до 1799

г., не мог, следовательно, отправиться с Бонапартом в Египет. Генерал Сервье

родился неподалеку от Ардеша и приУ держивался (по характеристике Кларка)

взглядов, не очень благоприятных в отношении республики. Но он не служил в

армии после марта 1797 г. Адвокатом до поступления в армию был генерал

Сервони. Он родился на Корсике. Вполне возможно, что до революции Сервони

мог быть адвокатом в Ардеше, где его в таком случае, вероятно, знал

д'Антрег. Но об этом нет никаких документальных свидетельств. Военная

карьера Сервони в общем совпадает с карьерой "Булара". Сервони в 1798 г. был

переведен в армию, сосредоточенную на севере Франции для действий против

Англии. 15 февраля 1798 г. Сервони был назначен дивизионным генералом. Всего

этого, однако, еще мало, чтобы превратить догадку в уверенность, гипотезу в

точно установленный факт.

В связи с действиями роялистских и иностранных агентов в штабе армии

генерала Бонапарта надо рассмотреть обстоятельства ареста их шефа графа

д'Антрега. Обстоятельства эти таковы. Д'Антрег с семьей находился в Венеции,

когда она была осаждена французскими войсками. Ц Граф попытался, спешно

приняв русское подданство, выехать из города в свите царского посла

Мордвинова. Французские власти знали и о том, что д'Антрег находится в

Венеции, и о том, каким образом он собирался ускользнуть из города. Тем не

менее д'Антрегу удалось в составе сотрудников посольства благополучно

проехать через расположение французских войск. Однако в Триесте 27 мая 1797

г. он был опознан и арестован французскими жандармами. При нем находился

только один портфель, очевидно, содержавший особо важные бумаги.

Из Триеста д'Антрега под сильной охраной доставили в Милан, где держали

в строгом заключении. В Милан же прибыли жена и сын д'Антрега. В своих

воспоминаниях Наполеон Бонапарт так описывает дальнейшие события (о себе он

пишет в третьем лице): "Генералы Бертье и Кларк произвели проверку всего

найденного у него (т. е. д'Антрега. - Е.Ч.) в портфеле, составили об этом

протокол, разобрали все документы и отослали все в Париж. В ответ

французское правительство приказало, чтобы д'Антрег был предан суду военной

комиссии для обвинения по законам республики. Но тем временем он

заинтересовал Наполеона, который виделся с ним несколько раз. Сознавая всю

опасность своего положения, он постарался понравиться тому, от кого зависела

его судьба, говорил с ним без утайки, раскрыл все тогдашние интриги и выдал

секреты своей партии. Понравиться ему удалось. Он добился разрешения

проживать в городе под честное слово, без охраны. Через некоторое время ему

дали бежать в Швейцарию. Наполеон, как это часто случалось с ним при писании

мемуаров, сообщая формально все обстоятельства дела (особенно если они были

и так известны), о многом умалчивал. Нет сомнения, что он так поступил и в

данном случае.

Незадолго до ареста д'Антрег имел встречу с другим организатором ,

роялистского подполья - Монгайяром. В ходе беседы Монгайяр ознакомил

д'Антрега со всеми деталями организации роялистов во Франции. Протокол

беседы находился в портфеле д'Антрега и был прочтен Наполеоном. Однако этого

протокола не оказалось среди бумаг, пересланных в Париж! Взамен сохранилась

лишь копия, составленная д'Антрегом по требованию Бонапарта во время их

долгого свидания без свидетелей. Впоследствии д'Антрег, рассказывая об этом

эпизоде Мордвинову, сообщил, что протокол имел 33 страницы. В "копии",

которая сохранилась в архивах, всего 16 страниц. Д'Антрег, чтобы успокоить

встревоженных роялистов, уверял, что копия содержала лишь фальшивые сведения

и была написана под диктовку Бонапарта. (Весьма вероятно, что Бонапарт,

помимо всего прочего, пытался скомпрометировать д'Антрега в глазах роялистов

и таким путем перетянуть опытного заговорщика на свою сторону.) Это

заверение д'Антрега опровергается, однако, тем, что данные копии протокола

совпадают с другими материалами о деятельности роялистов агентуры. Словом,

обе стороны - и Наполеон, и д'Антрег - в своих объяснениях о чем-то

умалчивают и хитрят. Можно лишь догадываться о том, что счел нужным изъять

Наполеон из текста протокола - вероятно, что-то компрометирующее его

офицеров или других лиц, падения которых он не хотел допустить. Бумаги,

которые были пересланы в Париж, сообщали лишь об измене генерала Пишегрю.

Понятно, что д'Антрег после своего ареста и освобождения стал

подозрительной фигурой в кругах роялистов и их главы Людовика XVIII, хотя и

не потерял доверия своих иностранных заказчиков. Интереснее отметить, что и

отношения Наполеона с д'Антрегом, как мы убедимся, отнюдь не отличались

сердечностью. Вероятно, обе стороны при торге основательно надули друг

друга. Наполеон в своих мемуарах особенно негодует на д'Антрега за памфлет,

который тот опубликовал, расписывая темницы, а также пытки, которым он якобы

подвергался, с достойной скромностью знакомя вдобавок человечество с

проявленной им при этом отвагой. Наполеон опять-таки умалчивает о том, как

он попытался отомстить. Но об этом потом, прежде - об измене Пишегрю.

Потасовка на рассвете

Граф Морис де Монгайяр был одним из наиболее важных агентов-двойников,

действовавших в период Великой французской революции. Настоящее имя этого

уродливого, горбатого человека с длинным носом было Роке. Он происходил из

обедневшей дворянской фамилии и до революции служил офицером в полку,

сражавшемся с англичанами на острове Мартиника. После возвращения во Францию

он по расчету женился и сумел втереться в доверие к министру финансов

Неккеру, что в большой мере способствовало его карьере. После начала

революции Монгайяр поступил на секретную службу короля и был в числе

организаторов безуспешного бегства Людовика XVI в Варенн. В годы якобинской

диктатуры Монгайяр остался во Франции, причем не подвергся ни аресту, ни

преследованиям. Это было явно результатом того, что хитрому авантюристу

удалось поступить на тайную службу революционного правительства.

Когда в 1794 г. Монгайяр прибыл в расположение австрийской армии, а

потом переехал в Лондон, одни считали его тайным эмиссаром Робеспьера,

другие - французским аристократом, сумевшим спастись от санкюлотов.

Монгайяра принимали в Лондоне представители придворной знати и сам

премьер-министр Питт, который предложил ему поступить на английскую

секретную службу. Француз согласился на это предложение, так как знал, что

англичане щедро оплачивают ценных агентов. Вернувшись на континент, Монгайяр

быстро проник в число приближенных руководителя 5-тысячнои эмигрантской

армии принца Конде. Тот послал его в Лондон с просьбой о финансовой помощи,

поскольку роялисты испытывали острый недостаток в средствах. Авантюрист

возвратился с обещанием большой английской субсидии и дополнительного

ассигнования на секретную службу, главой которой его немедля назначил принц

Конде.

Монгайяр стремился сразу же добиться какого-либо крупного успеха и с

этой целью решил попытаться переманить на сторону эмигрантов одного из самых

известных в то время, в 1795 и 1796 гг., республиканских генералов -

Пишегрю, который втайне сочувствовал роялистам. Трудность заключалась в том,

как завязать связь с Пишегрю, за которым наблюдали три специальных

представителя французской Директории. Монгайяр прибег к услугам некоего Луи

Фош-Бореля, книготорговца из небольшого швейцарского городка Невшателя.

Монгайяр обещал ему золотые горы в случае реставрации монархии: 1 млн.

луидоров, место главного инспектора французских библиотек, высшие ордена и

другие блага. В случае же неудачи Фош-Борель должен был получить все же

солидную сумму - 1000 луидоров.

В июле 1795 г. Фош-Борель, которому был придан в качестве помощника

старый прусский шпион Куран, отправился в дорогу. В конце концов Фош-Борель

добрался до Пишегрю и, щедро расходуя английские деньги, сумел завязать с

ним переговоры. Но книготорговец чем-то вызвал ненависть к себе генерала;

тот даже сказал своему адъютанту: "Вы очень обяжете меня, если пристрелите

этого господина, когда он еще раз явится ко мне".

Сведения о переговорах Пишегрю с иностранными агентами не ускользнули

от внимания французской секретной службы в Швейцарии, которую возглавляли

секретарь французского посольства Баше и бывший член Конвента Бассаль.

Французское правительство отдало приказ об аресте Фош-Бореля. 21 декабря он

был захвачен в Страсбурге. Фош-Борель сжег все опасные бумаги, кроме одной.

(Возможно, что сам Пишегрю и местный начальник полиции Фишер дали

роялистскому лазутчику время уничтожить компрометирующие документы, заранее

уведомив его о предстоящем аресте.) Это была записка от принца Конде,

которую он получил незадолго до ареста и спрятал в потайном отделении своего

портфеля. Полицейские Фишера, видимо, не очень внимательно осмотрели

портфель записка осталась необнаруженной. Фош-Борелю удалось подкупить

тюремщика и обеспечить себе поддержку влиятельных лиц. Вскоре его выпустили

за недостатком улик.

Переговоры Монгайяра, Курана и других роялистских прусских и английских

агентов с Пишегрю длились довольно долго. Пишегрю колебался, не доверяя

принцу Конде и вдобавок опасаясь комиссаров Конвента, следивших за всеми его

действиями. Отказавшись открыто перейти на сторону неприятеля, он, вероятно,

сознательно 23 сентября проиграл сражение у Гейдельберга, а через два месяца

сдал Мангейм. Его действия вызвали подозрения. Правительство Директории,

пришедшее на смену комитетам Конвента, сместило Пишегрю сначала временно,

потом через месяц с небольшим постоянно. Пост командующего французской

армией Рейна и Мозеля занял генерал Моро, продолжавший отступление и в то же

время, хотя и с постоянными колебаниями, согласившийся на установление

тайных контактов с роялистскими лазутчиками.