XVIII в. - время процветания различных тайных обществ и клубов, иногда

довольно эксцентричных. Достаточно напомнить быстрое распространение

масонских лож, ордена иллюминатов в Баварии, секретного общества

розенкрейцеров и др. В Англии шумную известность приобрел в б0-е годы XVIII

в. клуб "Рыцарей Святого Френсиса Уайкомбского", который называли еще

"Клубом адского огня". Клуб этот был учрежден сэром Френсисом Дэшвудом,

помещиком из Уэст-Уайкомба, одно время занимавшим пост канцлера

казначейства. Члены клуба встречались в пещерах, вырытых под зданием

старинного аббатства. Среди участников сборищ, обычно приходивших в масках,

были сам глава правительства лорд Бьют, первый лорд адмиралтейства Сэндвич и

другие министры, члены парламента, включая и лидера радикалов Джона Уилкса,

а также светские дамы. По-видимому, главным занятием членов клуба были

различные взаимные довольно грубые подшучивания, розыгрыши, мистификации и

маскарады, но молва приписывала им увлечение черной магией и глумление над

христианской религией. В числе завсегдатаев клуба был и кавалер д'Эон.

Поскольку он выдавал себя за девицу, то был 24 Мая 1771 г. подвергнут

знатными леди "тщательному обследованию" для выяснения пола. Авторитетная

комиссия так и не смогла вынести окончательное суждение относительно бывшего

драгунского офицера. Что же касается д'Эона, то он согласился на

обследование совсем недаром. Ему было поручено втереться в члены клуба,

чтобы разузнать, не является ли он тайной якобитской организацией. На этот

счет шевалье пришлось разочаровать своих нанимателей в Версале, которым он,

однако, взамен переслал некоторые небезынтересные сведения, полученные во

время полуночных бдений в пещере под Медменхемским аббатством. Впоследствии,

рассорившись со своим двором, д'Эон часть секретов запродал английской

разведке. В клубе бывали и сотрудники британской секретной службы. К их

числу относился и его основатель Френсис Дэшвуд (он побывал как разведчик в

России в годы правления царицы Елизаветы Петровны)...

Приписываемая Людовику XIV фраза "Государство - это я" приобрела особый

смысл в царствование его преемника. Людовик XV с его слабостями и пороками,

с его известным принципом "после нас хоть потоп" мог служить живым

олицетворением кризиса и разложения французского абсолютизма. При полном

равнодушии Людовика XV к благу страны личные прихоти развращенного короля

были возведены в ранг государственных интересов. Герши был спешно отозван не

столько из опасений, как бы его процесс не подорвал престижа Франции,

сколько из-за решения Людовика сторговаться с д'Эоном. Пойти на мировую

король хотел не только потому, что д'Эон обладал бумагами, содержавшими

сведения о французском шпионаже и о "секрете короля", но и потому, что

авантюрист стал угрожать публикацией материалов о другом государственном

секрете - Оленьем парке. Это была информация деликатного свойства, и ей

никак не следовало стать предметом обсуждения в газетах.

Взамен борьбы в судебном зале, которую так неудачно начал посол Герши,

его преемнику временному поверенному в делах Дюрану пришлось вступить в

тайные переговоры с д'Эоном. Тот обменял часть своих бумаг на большую

ежегодную пенсию в 12 тыс. ливров, но некоторые, особо пикантные письма

шевалье оставил у себя как гарантию регулярности денежных выплат из Парижа.

И разве не характерно, что, со своей стороны, Людовик XV выговорил условие,

что д'Эон будет ходить в женском платье (кто поверит сплетням,

распространяемым старой девой), ...и вновь сделал его агентом "секрета

короля"! Последующие два с лишним десятилетия заполнены сотрудничеством,

новыми пререканиями и новым шантажом со стороны "капитана драгун в юбке" в

отношении версальского двора. К этому времени шумная известность экс-шпиона

была уже позади. Один остроумный англичанин заметил:

"Месье д'Эон стал своей собственной вдовой". Но "вдова" время от

времени умела показывать волчьи зубы. Для улаживания дел в Лондон ездил

Бомарше, не раз выполнявший такого рода королевские поручения. Был заключен

настоящий контракт, который подписали высокие договаривающиеся стороны -

Пьер Огюстен Карон де Бомарше, "особо уполномоченный по приказу короля", и

"мадемуазель Шарль-Женевьева - Луи-Огюст Андре-Тимоте, д'Эон де Бомон,

старшая дочь, кавалер, бывший драгунский капитан" (далее перечислялись

другие чины и должности "мадемуазель"). Д'Эон обязался всю жизнь носить

женское платье.

Сначала д'Эон выдал Бомарше лишь незначительные по содержанию бумаги,

но посланник версальского двора потребовал "настоящий товар". Только после

этого шевалье открыл тайник под паркетом и достал нужные документы. Теперь

пришла очередь Бомарше проявить купеческую хватку - он заплатил капитану

значительно меньше, чем тот ожидал. Раздосадованный д'Эон по-дворянски

попрекнул Бомарше происхождением, назвав его "сыном часовщика". Королевский

представитель предпочел отшутиться: "Что можно ожидать от женщины?".

Впрочем, еще ранее "секрет короля" стал секретом полишинеля. Удар

последовал из Вены вследствие измены одного австрийского чиновника.

В один из вечеров 1772 г. Горжелю, секретарю французского посла в Вене

князя Луи Рогана, была передана через портье анонимная записка: Горжелю

назначалась встреча в полночь в уединенном месте с обещанием сообщить важные

государственные тайны. Хотя записка возбудила у секретаря сильные

подозрения, он не смог удержаться от искушения и отправился на назначенное

ему свидание. Раскаиваться не пришлось. Укрытый плащом человек, говоривший

низким, сознательно измененным голосом, предложил ему просмотреть несколько

бумаг. Если они окажутся интересными, то Горжель может прийти завтра в тот

же час и на то же место, чтобы получить следующую порцию - в обмен на 1000

дукатов. Горжель принял предложение - вторая встреча состоялась, и секретарь

посольства стал дважды в неделю получать материалы из австрийского "черного

кабинета". Сомнения в их подлинности быть не могло: Горжелю были переданы

копии расшифрованных депеш французских послов в Стокгольме и Берлине, с

которыми французский дипломат был знаком и до этого. Среди материалов он

получил инструкции Фридриха II своим секретным агентам в Париже и Вене,

которые давали возможность судить о действительных намерениях прусского

короля, остававшихся тайной даже для его собственных послов. В числе

переданных австрийским чиновником документов была и секретная переписка

графа Бролье, руководителя "секрета короля". А Бролье был давним врагом рода

Роганов... Обрадованный посол поспешил переслать "изменническую"

корреспонденцию Бролье в Париж. Однако вместо того, чтобы сослужить службу

Людовику XV, неловкий Роган, кажется, свел в могилу своего больного

повелителя, тяжело воспринявшего это разоблачение "секрета короля", который

столь долго сохранялся от французского министерства иностранных дел, хотя он

давно уже перестал быть тайной для австрийского канцлера Кауница.

Свидание в гроте Венеры

Предреволюционные годы во Франции видели необычный феномен -

использование отдельными лицами своего рода частной разведки при дворе для

заведомо преступных, уголовно наказуемых деяний. Речь идет не о

многочисленных высокопоставленных казнокрадах, использовавших хорошее знание

закулисных сил и влияние при дворе для осуществления разных махинаций. В

истории, о которой пойдет речь, точное представление о взаимоотношениях

королевы с ее придворными было использовано для столь ловкого грабежа, что

жертвы его далеко не сразу поняли, насколько ловко их провели.

Суть этого дела была очень простой. Аферистка Жанна Ламотт, именовавшая

себя графиней, убедила впавшего в немилость кардинала Рогана, что есть

верное средство вернуть утерянную благосклонность королевы Марии-Антуанетты

и находившегося под влиянием своей супруги Людовика XVI. Королева, по словам

Ламотт, хочет купить у парижских ювелиров Бессера и Бассанжа красивое колье,

но ей сейчас неудобно просить у короля нужные для этого 1 600 тыс. ливров.

Пусть Роган гарантирует уплату требуемой суммы несколькими взносами,

королева получит ожерелье и будет, конечно, крайне благодарна услужливому

придворному.

Позднее на допросе Роган утверждал, что инициатива целиком принадлежала

Ламотт, обещавшей снискать ему милостивое расположение королевы. По

показаниям Ламотт, дело обстояло совсем по-иному. Ей действительно

представили ювелира, уговаривавшего ее купить колье, но она не проявила

никакого интереса к этому предложению и мимоходом рассказала о нем

кардиналу. Тот заинтересовался, узнал у нее адрес ювелира и через некоторое

время якобы заметил:

- Я сделал хорошее дело... Это для королевы.

Жанна прежде всего попыталась - и с успехом - убедить Рогана в том, что

является интимным другом королевы. Роган получал письма якобы от

Марии-Антуанетты, в действительности подделанные Ламотт и ее сообщниками.

Авантюристка даже устроила кардиналу вечером в Версальском парке, около

грота Венеры, мимолетное свидание с "королевой", которая произнесла

несколько благосклонных слов. Роган не разглядел в темноте, что роль

Марии-Антуанетты исполняла во время этой встречи молодая модистка Николь

Лега ("баронесса д'0лива"), кстати сказать, не подозревавшая смысла

разыгрывавшейся комедии.

Кардинал попал в ловушку. Драгоценность перешла в руки Ламотт, якобы

для передачи королеве. Воровка пустила бриллианты в продажу. Но приезд

ювелиров в Версаль - они хотят выразить радость, что их государыня обладает

лучшим в мире колье, - разоблачает обман. Ламотт и ее сообщники схвачены,

вслед за тем арестовывают и их жертву - Рогана. Попадает на скамью

подсудимых еще один, пожалуй, самый яркий персонаж процесса - великий маг

граф Калиостро - под этим именем скрывался итальянский авантюрист Джузеппе

Бальзаме.

В 1785 г. Калиостро приобрел в Париже дом, который роскошно обставил

как жилище чародея: "универсальные" молитвы, начертанные на стенах золотыми

буквами, зал, салоны, где Калиостро давал банкеты, на которые приглашал

аристократов, а также известных писателей и ученых. Там стояли и пустые

стулья для знаменитых мертвецов - Монтескье, Вольтера, их тени из загробного

мира давали ответы на вопросы потрясенных гостей.

Узнав, что Роган желает с ним познакомиться, Калиостро ответил:

"Если кардинал болен, пусть придет ко мне, и я его излечу; если он

здоров, то мы друг другу не нужны". Роган явился к Калиостро, сделался его

восторженным поклонником и рекомендовал всей парижской знати. Советник

Рогана слывет заклинателем духов, обладателем "эликсира жизни", дающего

бессмертие (Калиостро любил говорить о себе, что был знаком с Иисусом

Христом), человеком, безошибочно угадывающим будущее. Он не сумел лишь

предсказать Рогану мошенничество Ламотт. Итальянец, годами дурачивший многих

людей, на этот раз, по-видимому, так же был обманут, как и кардинал. Но

этому мало верили даже те, кто не очень доверял магической силе графа.

Ламотт уверяла, что Калиостро был главным организатором кражи бриллиантов.

Чтобы окончательно подчинить своему влиянию Рогана, Калиостро

продемонстрировал опыт магнетизма. Для этой цели привлекли молоденькую

племянницу Ламотт, некую де ла Тур. "В комнате кардинала были зажжены

двадцать свечей. У постели был поставлен экран, перед ним стол с факелами и

графином чистой воды. Калиостро вынул шпагу, положил ее на голову

коленопреклоненной девушки и начал с ней разговор, который она заучила

раньше на одном из сеансов.

- Приказываю тебе, - сказала она Калиостро, - именем Михаила и Великого

Кофта показать мне то, что я хочу видеть.

- Малютка, - ответил Калиостро, - что ты видишь?

- Ничего.

- Топни ногой. Кого ты видишь?

- Никого.

- Топни еще раз. Не видишь ли ты высокой женщины в белом? Знаешь ли ты

королеву? Узнаешь ли ее7

- Да, я вижу королеву.

- Посмотри сюда, я возношусь на небо. Видишь ли меня?

- Нет.

- Топни ногой и скажи: "Я приказываю именем Великого Кофта и

Михаила...". Видишь ли ты королеву?

- Да, я вижу ее".

После этой церемонии девушка созналась Ламотт, что Калиостро научил ее

говорить таким образом. "Когда ангел меня целовал, на самом деле я целовала

свою руку, как мне приказывал граф". Девушка все же уверяла, что с ней

случилось нечто необыкновенное и что, когда сдвинули графин, она

действительно увидела королеву. Кардинал в экстазе целовал руки мага и

называл его великим человеком.

Таким образом, по версии Ламотт, шарлатанство не обошлось без гипноза и

имело целью втянуть кардинала в операцию с покупкой ожерелья. Викарий

кардинала, присутствовавший при опыте, добавляет:

"Он (Калиостро. - Е. Ч.) стал на свой треножник и начал египетские

заклинания. Оракул произнес, что сделка вполне достойна князя, что она будет

иметь полный эффект и что после нее взойдет солнце над Францией и над всем

человечеством, причем все это случится благодаря редким талантам кардинала".

Сам Калиостро на допросе утверждал нечто другое: он проделал этот опыт,

уступая настойчивым просьбам Жанны, по ее словам, часто бывавшей у королевы,

и кардинала, присоединившегося к этим просьбам. Чтобы отделаться, Калиостро

приказал привести какого-нибудь ребенка; на другой день Жанна пришла с

племянницей.

Суд признал виновной одну Ламотт.

Скандал, вызванный свиданием в гроте Венеры, потушить не удалось.

Поскольку дело об ожерелье получило огласку, в него активно вмешались

французская официальная дипломатия и тайная агентура за границей. Для

французского двора стало задачей первоочередной важности захватить всех

участников кражи, чтобы доказать невиновность королевы. Поэтому не жалели ни

усилий, ни денег, но добраться до находившегося в Англии мужа Жанны было

трудно. А только он мог дать показания, куда исчезла большая часть

бриллиантов. В связи с этим французский посол в Лондоне граф Адемар был

чрезвычайно обрадован, когда получил из Эдинбурга помеченное 20 марта 1786

г. письмо от некоего итальянца Франсуа Беневента, именовавшегося Дакоста,

"учителя иностранных языков".

В этом письме Беневент предложил обеспечить тайный увоз из Англии не

только Ламотта, но и находившихся у него бриллиантов. За свои услуги сей

педагог, который уже достиг почтенного возраста - 70 лет, запросил ни много

ни мало как 10 тыс. гиней, то есть 260 тыс. ливров. Ламотт действительно был

хорошо знаком со старым итальянцем, который в обмен за некоторое

вознаграждение согласился выдавать "графа" за своего племянника (Ламотт

опасался, что его разыскивает английская полиция).

Несмотря на чудовищную сумму, запрошенную итальянцем, Адемар счел

предложение приемлемым и поспешил переслать письмо Беневента

Марии-Антуанетте, которая быстро добилась согласия короля. 4 апреля министр

иностранных дел сообщил Адемару, что Беневенту можно заплатить в виде аванса