XIV, разведчик продолжал свою деятельность еще более двух десятилетий после

смерти "короля-солнца", являвшуюся одним из важных источников сведений

версальского двора о положении в различных германских государствах.

Столь же активно действовала и дипломатическая разведка. Так,

французский посол в Нидерландах граф Жан Антуан д'Аво писал в 1682 г. о

помощи, которую тогда голландцы надеялись получить от Испании, также

опасавшейся гегемонистских притязаний Франции, в борьбе против Людовика XIV:

"Хотя за прошедшие десять лет ни один вопрос, обсуждавшийся в

(нидерландских) Генеральных штатах, не требовал такой секретности и стольких

предосторожностей, а также таких клятв в соблюдении тайны, я тем не менее

каждодневно получал точную информацию о том, что происходило на заседаниях

голландской ассамблеи и Совета городов. Это позволяло королю принимать

должные меры". Надо, впрочем, добавить, что коллеги графа д'Аво, которые не

могли похвастать действительными успехами, приписывали себе мнимые победы на

разведывательном поприще.

Накануне войны за испанское наследство (1700-1714 гг.) французская

разведка, естественно, проявляла особую активность в самой Испании. В этой

стране престол занимал последний представитель династии

Габсбургов слабоумный Карл II. После его смерти трон должен был перейти

либо к австрийским Габсбургам, либо к французским Бурбонам, находившимся в

наиболее близком родстве с бездетным испанским монархом. Мадрид снова

превратился в центр тайной войны.

Одним из наиболее деятельных французских агентов сделалась племянница

кардинала Мазарини, некогда первая (хронологически) фаворитка Людовика XIV

Олимпия Манчини, ставшая графиней Суассон. В мае 1686 г. она прибыла в

Мадрид как приближенная испанской королевы Марии-Луизы, француженки, активно

интриговавшей в пользу планов версальского двора. Сторонники австрийской

партии повели против королевы тайную войну, не останавливаясь перед

фабрикацией фальшивок - любовных писем за ее подписью. 11 февраля 1689 г.

королева неожиданно заболела и на следующий день скончалась, по мнению

многих, от действия яда. Французский посол граф Ребенак прямо обвинял

имперскую дипломатию, другие, впрочем, не исключали виновности... самой

графини Суассон. Однако и после смерти королевы французская партия отнюдь не

сложила оружие и даже усилила свою активность. Этому немало способствовали

разведчики и разведчицы, засланные по приказу Людовика XIV в Мадрид.

Большую роль среди них сыграла некая Анжелика ле Кутелье, которая после

второго замужества стала носить фамилию маркизы Гюдан. Это была особа с

весьма сомнительным прошлым. Еще в 1669 г. она поспешно покинула Францию,

где ей угрожал судебный процесс по обвинению в вымогательстве. Агличанин А.

Стенгоп рассказывал, что встречал будущую маркизу в 1676 г. в Риме. Там она

стала любовницей секретаря французского посольства и во время одного

свидания выкрала у него дипломатические бумаги, представлявшие чрезвычайный

интерес для мадридского двора. Документы оказались настолько важными, что

испанское правительство, далекое от щедрости, назначило француженке

ежегодную пенсию и разрешило поселиться в Мадриде.

В свете последующих интриг маркизы этот эпизод представляет особый

интерес. Остается неясным, был ли он сознательной провокацией французской

разведки, решившей таким путем заслать своего человека в Мадрид, или лишь

впоследствии маркиза была "перекуплена" правительством "короля-солнца".

Сохранились письма, которые Гюдан регулярно с февраля по декабрь 1693 г.

пересылала в Париж и которые содержали массу информации о придворных делах,

полученной из первых рук - от министров и других важных государственных

сановников. Тщательный анализ этих писем показывает, правда, что маркиза

кое-что и присочиняла для придания большего веса сообщаемым ею сведениям.

Особняк маркизы Гюдан в Мадриде имел сад, примыкавший к важному

правительственному зданию, что облегчало ее шпионские занятия. Однако роль

Гюдан отнюдь не сводилась лишь к сбору информации. В сотрудничестве с

другими французскими агентами она по указанию посла Аркура держала салон,

где встречались министры и дипломаты, придворные и великосветские

куртизанки, модные поэты, парижские аббаты и монахи-доминиканцы из различных

испанских монастырей. Здесь Гюдан во время непринужденных бесед за столом

узнавала нужные новости и плела заговоры в целях усиления французской

партии. (Аркур был ярым противником проекта раздела испанских владений,

считая, что все они должны перейти по наследству одному из французских

принцев.) Активными агентами Парижа были также французские купцы, банкиры,

ювелиры, мастера, которые не покидали Мадрида и в годы, когда Испания была

втянута в войну против Франции.

Одним из наиболее важных заданий, порученных маркизе Гюдан, было

привлечение на сторону Франции гессенской баронессы Берлепш, фаворитки новой

королевы Анны-Марии Нейбургской. Вдовствовавшая баронесса - вульгарная особа

с манерами престарелой кокотки - приобрела при дворе почти неограниченное

влияние. Она единолично принимала решения, кого допустить к королеве,

которая, в свою очередь, управляла как марионеткой Карлом II. Гюдан

действовала через патера Реджинальда, бывшего исповедником и любовником

фаворитки. Баронесса питала слабость к деньгам еще большую, чем к монахам, и

за французское золото взялась служить правительству Людовика XIV. Это

продолжалось до 1700 г., когда сторонникам императора с большим трудом

удалось добиться почетного удаления Берлепш. Гюдан выслали еще раньше, в