1668 Г. Джеймс неожиданно объявил себя незаконным сыном Карла II. Однако

"веселый монарх", который хорошо относился к своим бастардам - двоих из

которых он даже наделил титулами герцогов, - твердо заявил, что не было

никаких незаконных детей на Джерси. Потерпев неудачу в своих

домогательствах, Джеймс де ла Клош тем не менее стал именовать себя "принцем

Стюартом" и уехал в Гамбург, где перешел в католичество. В апреле 1668 г. он

уже находился в Риме и обратился с просьбой к иезуиту отцу Олива, ведавшему

обучением неофитов, вступавших в члены "Общества Иисуса", помочь его

принятию в орден. Для подкрепления своей просьбы де ла Клош показал письмо

Карла II римскому первосвященнику, в котором король признавал де ла Клоша

своим сыном. Было представлено и письмо от шведской королевы Христины,

перешедшей в католичество, в котором она также удостоверяла, что де ла Клош

- сын английского монарха и что это ей стало известно от самого Карла II.

Иезуиты были в восторге, предвкушая возможности, которые мог получить орден

от приема в свои ряды отпрыска Карла II. Пока де ла Клош усваивал азы

иезуитской науки, он получал письма от Карла II - "нашему возлюбленному сыну

принцу Стюарту". Все хорошо шло примерно полгода, покуда не стало известно,

что в Рим прибудет королева Христина и что она намеревается провести

несколько дней в аббатстве, где проходил обучение де ла Клош. После этого от

Карла II было получено письмо с требованием, чтобы Джеймс немедля прибыл в

Лондон. В соответствии с правилами ордена, его отправили в дорогу в

сопровождении другого иезуита. Но Джеймс во Франции покинул своего

соглядатая и в октябре или ноябре 1668 г. отправился в Англию. И после этого

он совершенно и навсегда исчезает из виду.

Вместе с тем в июле 1669 г., как раз когда в Кале был арестован Доже, в

Неаполь прибывает некто, именующий себя "принцем Стюардо". Он именовал себя

сыном Карла II, но женился на дочери местного трактирщика. Возникло

подозрение, что деньги, которыми он сорил без счета, фальшивые. Его

арестовали, но выяснилось, что золотые монеты, которые он тратил, отнюдь не

поддельные, и он был освобожден. 10 сентября некий "английский агент" Кент

объявил, что "принц Стюардо" недавно скончался в Неаполе, оставив странное

завещание. В нем он объявил себя сыном Карла II и некоей Марии-Генриетты

Стюарт, назначил душеприказчиком "своего кузена короля Франции", требовал,

чтобы Карл II дал его сыну титул наследника престола принца Уэльского,

выплатил огромные суммы его неаполитанской родне. "Принц Стюардо" оставлял

сыну какой-то маркизат, никогда не существовавший в действительности, и

другие подобные владения. На этом опять-таки кончаются наши сведения и о

"принце Стюардо", каким-то образом, пв всей вероятности, связанные с

историей Джеймса де ла Клоша. Каким же именно?

Прежде всего о главных документах, содержащих сведения о Джеймсе де ла

Клоше - письмах Карла II к своему "возлюбленному сыну". Они, естественно,

вызывают сильнейшие подозрения. Письма эти нашлись через два без малого

столетия после времени их написания. В 1842 г. английский католический

историк Лингард получил от иезуита Рэндала Литго предложение написать работу

о де ла Клоше. Выразив согласие, ученый получил от своего корреспондента

копии писем Карла II к де ла Клошу и отцу Олива. Заключение Лингарда было

категорическим: письма подложны. Действительно, в них, например, говорится,

что Генриетта-Мария, мать Карла II, находится у сына в Лондоне, тогда как на

деле она уехала в 1665 г. во Францию. В одном из посланий Карла отмечается,

что оно написано в Лондоне, в Уайтхолле, тогда как в это время Карл II,

спасаясь от эпидемии чумы, укрылся вместе с двором в Оксфорде. Последующие

исследования, авторы которых, включая и М. Паньоля, разыскали оригиналы

упомянутых и других писем Карла к де ла Клошу и Олива, лишь подтвердили

вывод о том, что речь идет о грубой фальшивке. Действительно, одно сравнение

фотокопий этих писем с бесспорными автографами Карла II показывает, что

фальсификатор даже не стремился имитировать подпись короля, которую он,

вероятно, никогда не видел.

Но разоблачение подделки еще не решает вопроса о том, кем же в

действительности был Джеймс де ла Клош, что с ним приключилось в Лондоне в

конце 1668 г. и первой половине 1669 г. и в каком отношении он находится с

"принцем Стюардо" из Неаполя, а в конечном счете - о его связи со слугой

"Эсташем Доже". Ответы на эти вопросы были различными у разных историков,

причем для разгадывания загадки, разумеется, было необходимо изучить

фальшивые письма Карла II, поскольку они принадлежали де ла Клошу и поэтому

могли пролить свет на его цели и намерения.

В 1862 г. известный английский историк Актон (к слову сказать,

признавший подлинность писем) считал, что де ла Клош был бастардом Карла II,

что он в конце 1668 г. или начале 1669 г. был убит лакеем, который с его

деньгами и бумагами прибыл в Неаполь под именем "принца Стюардо". Эту

версию, правда с признанием подложности писем, защищала в 1904 г. английская

исследовательница Кэри в книге "Острова Па-де-Кале и Ла-Манш". Она

предположила, что появление "принца Стюардо" - это трюк самого Карла II,

имевший целью объяснить исчезновение де ла Клоша, который по просьбе короля

был арестован во Франции и стал "маской". А Лэнг, тоже считая письма

подлинными, полагал, что истинный де ла Клош скрывался под маской иезуита.

Бэрнс в книге "Человек под маской" (1908 г.) полагал, что де ла Клош - это

аббат Преньяни, который как знающий тайну Дуврского договора был обречен на

вечное заточение. Тогда, как мы уже знаем, не были известны мемуары одного

современника, засвидетельствовавшего, что аббат Преньяни умер в 1679 г. в

Риме.

М. Паньоль обращает внимание на тот факт (отмеченный еще Бэрн-сом), что

в последнем из фальшивых писем короля содержится совет де ла Клошу по дороге

в Лондон посетить сестру Карла II Генриетту, герцогиню Орлеанскую. Это может

означать, что де ла Клош, сочинивший это письмо, намеревался добиваться

аудиенции у сестры короля. Между тем в безусловно подлинном письме Карла к

герцогине, датированном 20 января 1669 г., он сообщал, что его письмо привез

"итальянец, ни имени, ни звания которого Вы не знаете. Он передал мне Ваше

письмо в столь темном коридоре, что я при встрече не узнал бы его в лицо".

Паньоль вслед за другими авторами полагает, что слово "итальянец" в

контексте письма означает "человек, прибывший из Италии". Надо признать, что

в целом это действительно очень темное место в письме Карла. Однако вряд ли

оно дает основание для догадки Паньоля, что это был ответ на исчезнувшее

письмо Генриетты. В последнем она обращала внимание Карла на силь- ное

сходство де ла Клоша с Людовиком XIV, которого Карл II отлично знал со

времени, когда находился при французском дворе. В своем ответе Карл в

завуалированной форме давал понять сестре, что решил "не узнавать" де ла

Клоша. Паньоль считает, что Карл II после встречи в январе 1669 г. с де ла

Клошем разъяснил, что тот не его сын, а кузен, брат Людовика XIV, и ввел его

под именем Мартина в "заговор Ру". Однако французская дипломатия при помощи

сэра Самуэля Морленда узнала о заговоре, и это предопределило его полный

провал. "Мне кажется несомненным, - пишет М. Паньоль, - что донесение

Рювиньи изменило ход истории Франции". После похищения Ру французское

правительство потребовало выдачи Мартина. Карл II не мог не согласиться на

это требование, но из-за того, что было двое Мартинов - подлинный и мнимый,

арест затянулся до начала июля 1669 г. У де ла Клоша имелась большая сумма

денег, выманенных у иезуитов под "поручительство" Карла, содержащееся в

одном из его подложных писем. Запуганный слуга де ла Клоша после ареста

хозяина был отправлен в Неаполь, где сыграл свою роль обогатившегося лакея -

"принца Стюардо".

Такова реконструкция событий первой половины 1669 г., связанных с

исчезновением де ла Клоша. Стоит ли повторять, что в своей основе она

остается гипотезой, подкрепленной в значительно меньшей степени фактами, чем

домыслами. В этой гипотезе не все в порядке с логикой и с хронологией. Хотя

Ру только в конце февраля 1669 г. бежал из Лондона, английское правительство

еще задолго до этого не могло не знать, что Людовик XIV, осведомленный о

заговоре, потребует выдачи его участников. Стоило ли в таких условиях Карлу