60 Лет. Это относит дату рождения "маски" к 1638 г. Как мы помним, в

регистре, где отмечена его смерть, было указано, что покойному было 45 лет,

тогда как, если верить показанию врача, в действительности он был на 15 лет

старше.

Обращает на себя внимание, насколько строго соблюдалось правило, по

которому Сен-Мару полагалось не отлучаться от вверенных его попечению

заключенных Чтобы получить отпуск на три дня, он должен был испрашивать

согласие короля Правда, за десятилетия службы, в течение которых он вел

жизнь немногим лучшую, чем его узники, Сен-Мар получал очень большое

жалованье и стал богатым человеком. Помощниками Сен-Мара были его племянник

Гийом де Формануар и его двоюродный брат Бленвильер, а второй племянник Луи

де Формануар служил одним из офицеров охранной роты. Заместителем Сен-Мара

являлся Росарж, а тюремным надзирателем, хранившим ключи от камер, - Антуан

Рю. Позднее к ним был добавлен аббат Жиро. При переездах Сен-Мара неизменно

сопровождали эти люди, причем происходило это не по их желанию, а по приказу

короля. Не выглядит ли это как стремление окружить загадочного узника раз и

навсегда отобранной охраной и не посвящать в секрет новых людей?

Не следует некритически подходить к переписке между Лувуа и Сен-Маром,

чем ранее грешили исследователи. Так, мы ничего не знаем о жизни узника в

течение более чем двух первых лет заключения в Пинероле, а ведь Лувуа

неизменно требовал присылки подробных отчетов о нем каждые два-три месяца.

Как исследователь может заключить из письма Лувуа, относящегося к 1673 г.,

Сен-Мар тогда писал ему еженедельно. Девять десятых их переписки исчезло.

Письма явно были не потеряны, а систематически уничтожались. Оставлены были

лишь письма, которые могли сбить со следа тех, кто, получив доступ к этим

бумагам, захотел бы доискаться до истины. Сведения в письмах были к тому же

зашифрованы таким образом, что их подлинный смысл мог понять только Лувуа.

Весьма возможно, что чистке подверглись не только бумаги Лувуа. По мнению

Паньоля, большинство сведений о "слуге" Доже - сознательная ложь и

мистификация. После ареста Маттиоли решили путем различных намеков убедить

того, кто ознакомится с сохранившимися фрагментами переписки, что итальянец

и является "маской". Несомненно, Сен-Мар пытался замести следы. В апреле

1670 Г. Он, например, сообщил Лувуа, что на вопросы, кем является "маска",

рассказывал басни, насмехался над собеседниками, заявляя, что арестованный -

это турецкий султан или китайский император.

По мере того как выявлялось, что Маттиоли не был заключенным в маске, у

исследователей усиливалось подозрение, что все письма, которыми обменивались

Лувуа и Сен-Мар (точнее, сохранившаяся их часть), не свободны от

сознательной мистификации. Ведь в них содержатся прямые намеки на то, что

именно итальянец был таинственным заключенным. Нельзя не учитывать также,

что современники были хорошо осведомлены о существовании "черного кабинета"

для перлюстрации писем и поэтому из осторожности не касались в

корреспонденции вопросов, доставлявших государственную тайну. (Об этом

пишет, например, герцог Сен-Симон в своих знаменитых мемуарах, относящихся к

концу XVII - началу XVIII в. Нельзя не отметить, между прочим, что бумаги

самого Сен-Симона после его смерти также были конфискованы по приказу

короля-дело происходило уже в 1760 г., в царствование Людовика XV)

Людовик XIV не раз обнаруживал склонность фальсифицировать имевшуюся

документацию по тому или иному вопросу, если это отвечало ею интересам. Не

останавливался "король-солнце" и перед тайными расправами. Стоит напомнить,

что современники считали подозрительной внезапную смерть Лувуа и строили

догадки, не был ли он после того, как впал в немилость, отравлен по

предписанию короля. Как полагает Паньоль, Лувуа был отравлен по приказу

Людовика XIV потому, что знал секреты Фуке, "маски" и принцессы Генриетты. А

для сокрытия "пою преступления король сделал преемником Лувуа его сына

Барбезье. Назначение 22-летнего светского шалопая и развратника на пост

военного министра, вдобавок во время борьбы против могущественной коалиции

вражеских держав, выглядело абсурдным и было совершенно беспрецедентным.

Барбезье умер 33 лет от роду, как считали, от истощения. По мнению Паньоля,

он на самом деле также был убит по приказу Людовика, который даже не скрывал

своей радости. Все эти догадки Паньоль приводит для доказательства того, что

отношение к "опасному" родному брату, подобное обращению с "маской", было бы

вполне в духе короля.

Имеются доказательства, что нередко государственных преступников

держали в тюрьмах под фальшивыми именами - отсюда "Маршиоли" в тюремном

реестре, чтобы навести на мысль о Маттиоли. Быть может, псевдоним Эсташ Доже

сознательно взят, чтобы считали арестованного около Дюнкерка "слугу" неким

Эсташем Доже де Кавуа (его, как указывалось, тоже одно время выдвигали на

роль "маски"). О заключении в тюрьму этого гвардейского лейтенанта за

убийство 15-летнего пажа и другие преступления было широко известно в

придворных кругах. Как явствует из сохранившегося письма Эсташа Доже де

Кавуа от 28 января 1678 г., он подвергался аресту "более 10 лет назад", то

есть до 1669 г, когда был схвачен "слуга". Отсюда мог возникнуть псевдоним

"слуги". Если это так, то и назначение Эсташа Доже слугой к Фуке могло

служить средством этой маскировки. Допустимо, впрочем, и предположение, что

это были милость к заключенному, избавление его от одиночного заключения.

Если бы Фуке и узнал, кем является Доже, - не беда. Людовик XIV твердо

решил, что бывший министр финансов не выйдет живым из темницы. Интересно

письмо Лувуа к Фуке от 23 ноября 1678 г., где осужденному предписывалось не

допускать встречи нового слуги с герцогом Лозеном. Итак, или Лозен знал

Доже, или тот напоминал кого-то знакомого герцогу, или, наконец, "слуга" мог

сообщить ему нечто такое, что надо было сохранять в тайне от repuoia,

впоследствии помилованного королем. Даже через девять лет после ареста Доже

Лувуа все еще боялся, что "слуга" может раскрыть какую-то важную тайну.

Любопытно отметить непонятные колебания относительно строгости

заключения Фуке. Летом 1679 г. режим в отношении Фуке (и Лозена) был заметно

ослаблен, в тюрьму приехала семья бывшего министра, все думали, что вскоре

ею освободят. Потом, в начале 1680 г., положение резко изменилось к худшему

после прибытия важного курьера из Парижа. Этот курьер был ранее направлен

Сен-Маром в столицу с какими-то особо секретными сведениями, которые нельзя

было, как писал Лувуа, доверить бумаге. Родных Фуке стали допускать к нему

значительно реже. 23 марта 1680 г. бывший министр неожиданно умер. Была ли

естественной эта смерть7 Ранее предполагали, что Доже содержался в тюрьме,

так как знал секреты Фуке или то, что тот был отравлен по приказу короля. Но

допустимо и другое предположение ~ что Фуке отравили, так как ему стала

известна тайна Доже. Тело Фуке не было выдано родным - это лишь усилило

подозрение, что он умер от яда. Некоторые исследователи старались вычитать

из переписки Сен-Мара намек на то, что Фуке был отравлен Доже. Но и в этом

случае Доже мог получить яд только от Сен-Мара, у которого, кстати, он

действительно имелся. Может быть, слух об участии Доже в таком преступлении

был сознательно пущен по приказу Лувуа.

Почему, однако, тайна не была разгадана в XVIII в., когда по приказу

Людовика XV, а затем Людовика XVI были произведены рас следования9

Негативный результат розысков, по мнению Паньоля, является следствием либо

того, что уже никто не знал тайны "маски", либо сознательного желания

опровергнуть легенду, ставившую под сомнение права царствовавших монархов на

престол. Имеются какие-то глухие сведения о том, будто Людовик XVI говорил,

что обещая хранить тайну "маски".

Логическим выводом из всей этой цепи предположений и догадок будет то,

что "маска" был действительно старшим братом Людовика XIV. Не следует

забывать, что все это - лишь возможный вывод из мало чем подкрепленных и

даже не всегда убедительных гипотез. Словом, изучение истории "маски",

сделав полный круг, вернулось ныне к версии, которую с таким блеском

отстаивали Вольтер и Дюма.

Еще в XIX в. в числе претендентов на роль "маски" фигурировал и Фуке,

но его кандидатура была решительно отвергнута господствовавшими тогда

"маттиолистами". В 1969 г. французский журналист П. Ж. Аррез опубликовал

книгу "Железная маска. Наконец разгаданная тайна", 1де постарался, опираясь

на уже известные документы, подкрепить новыми доводами старую гипотезу, что

"маской" являлся осужденный сюринтендант финансов.

Как же пытается Аррез убедить нас в правильности своей теории9

Впечатляющим является подробное обоснование им тезиса, что после смерти

Мазарини и падения Фуке едва ли не все центральные посты в государственном

аппарате были захвачены Кольбером и Лувуа, их многочисленными родственниками

и клиентами, которые представляли, по сути дела, единый клан, связанный

круговой порукой. Все имевшие отношение к судьбе "маски" были

представителями или доверенными людьми этого клана. В свою очередь, Сен-Мар,

избранный тюремщиком для осужденного Фуке и щедро награждаемый за верность

деньгами и землями, в качестве помощников взял в Пинероль своих

родственников. Более того, можно поставить вопрос вообще, насколько был

осведомлен Людовик XIV о переписке, которую вел его военный министр Лувуа с

Сен-Маром9 Правда, Лувуа неизменно ссылался на "волю короля", но это ведь

была обычная форма, в которую министры облекали свои приказы подчиненным.

Даже бумаги, подписанные Людовиком XIV, вовсе не обязательно исходили от

него. Известно, что имелись секретари, в обязанность которых входило

имитировать королевскую подпись на документах. Это представляет интерес и

бросает дополнительный свет на старую загадку.

Однако Аррез переступает границу правдоподобного, когда начинает

изображать Людовика XIV "королевским манекеном", безвольной марионеткой

Лувуа, Кольбера и их родственников, в том числе совсем еще юного Барбезье

(М. Паньоль, как мы помним, считает, напротив, что Лувуа и Барбезье были

отравлены Людовиком!). Приводимые в пользу этого доводы весьма неубедительны

- они свидетельствуют только о том, что министрам ссылками на

государственные интересы удавалось не раз обводить своего повелителя вокруг

пальца и даже изменять ранее принятые им решения. А это, конечно, совсем не

новость для всех, знакомых с историей правления Людовика XIV, и отсюда очень

далеко до того, чтобы считать "короля-солнце" бессильным, даже при желании

противостоять воле своих министров. Изображение Людовика способным только

изобретать парики или покорно принимать любовниц, избранных для него

"кланом", явно далеко от реальности, но нужно Аррезу, как камень в основании

его теории.

Таким основанием является опасение, которым якобы долгие годы были

охвачены Кольбер и Лувуа перед перспективой возвращения к власти Фуке,

огромные богатства которого перешли в руки их родни.

Между тем нет никаких доказательств существования таких опасений.

Учитывая несомненную ненависть, которую питал к бывшему сюринтенданту

финансов король, речь могла идти лишь о некотором смягчении в будущем его

участи, максимум об освобождении из тюрьмы. Предположение, что Фуке сохранял

сильную партию при дворе и в столице после многих лет нахождения в тюрьме,

также остается бездоказательным. Примером всесилия его "клана" Аррез считает

судьбу д'Артаньяна. Основываясь во многом на мемуарах мушкетера, которые

были изданы... и в значительной мере сочинены Гасьеном де Куртилем и которые

щедро использовал Дюма, Аррез излагает историю того, как д'Артаньян был

"куплен", а потом убит врагами Фуке. Подчиненные Фуке потребовали от

мушкетера внести плату за его должность (тогда существовала система продажи

должностей), а противники сюринтенданта дали ему необходимую сумму. После

этого попытка Фуке исправить промах и перетянуть д'Артаньяна на свою сторону

окончилась неудачей. Как известно, именно д'Артаньян 5 сентября арестовал

Фуке. Однако он отказался от поста его тюремщика, который достался Сен-Мару.

Д'Артаньян стал слишком близким к королю. Поэтому Людовика XIV убедили

назначить мушкетера губернатором Лилля, но уже через несколько месяцев этот

пост был возвращен маршалу д'Юмьеру, связанному различными родственными

связями с "кланом" врагов Фуке. Через несколько месяцев после этого

д'Артаньян, которого его мушкетеры потеряли из виду во время схватки с

неприятелем, был найден мертвым на поле боя около Маастрихта. Обоснованы ли

подозрения Арреза, пусть решает читатель.

Согласно теории Арреза, Сен-Мар не только был, но и оставался все время

тюремщиком одного заключенного - Фуке. Исключением являлся лишь герцог

Лозен, пытавшийся при прямом содействии самого короля подорвать влияние

"клана" и в результате попавший надолго в Пинероль, пока не сумел

договориться с министрами об условиях своего освобождения. Все остальные

заключенные в Пинероле не имели в глазах Лувуа ровно никакого значения, или,

точнее, только такое значение, какое могли приобрести для более надежной

охраны Фуке. В августе 1670 г. Лувуа посетил Пинероль и был гостем Сен-Мара.

Напомним сообщение Вольтера, что маркиз Лувуа приезжал, чтобы навестить

заключенного в маске.

Поскольку прежние исследователи "отсеяли" большинство других

заключенных, не исключая и Маттиоли, как возможных узников в маске, Аррез

попытался то же проделать и в отношении Эсташа Доже, который стал главным

претендентом на роль "маски". Прежде всего атака началась против

утвердившейся интерпретации знаменитого письма Лувуа к Сен-Мару от 19 июля