Становление концепции новой социальной стратификации

Проблема изменяющейся социальной структуры попала в поле зрения

социологов уже в первые послевоенные годы; именно тогда была предпринята

попытка в той или иной мере объяснить ее посредством апелляции к новой роли

политической верхушки общества. Наблюдая резкое снижение хозяйственного и

политического влияния традиционного класса буржуа, власть которого

основывалась на чисто экономических факторах, Р.Дарендорф в конце 50-х годов

одним из первых начал анализировать место управляющего класса, бюрократии и

высших менеджеров, определяя их в качестве элиты будущего общества. "Так кто

же составляет правящий класс посткапиталистического общества?" -- спрашивал

автор и отвечал: "Очевидно, его представителей следует искать на верхних

ступенях бюрократических иерархий, среди тех, кто отдает распоряжения

административному персоналу" ^[1]. В тот же период К.Райт Миллс

отметил, что в условиях постоянного усложнения социальной организации

основную роль играют не имущественные или наследственные качества человека,

а занимаемое им место в системе социальных институтов. В обществе, где

"власть в наибольшей степени сосредоточена в таких областях, как экономика,

политика, армия, прочие институты оттесняются на обочину современной истории

и в определенных обстоятельствах оказываются в полной зависимости от первых"

^[2], вследствие чего новая социальная элита представляется не

элитой богатства, а элитой статуса, хотя, разумеется, обе черты зачастую

определяют и дополняют друг друга.

Исследователи, которые придерживались концепции постиндустриального

общества, исходили из того, что эта социальная организация основана на

доминирующей роли знания во всех сфе-

^[1] - Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial

Society. Stanford, 1959. P. 301.

^[2] - Wright Mills C. The Power Elite. Oxford-N.Y., 1956. P.

6.

pax жизни. Так, Д.Белл, основатель данной теории, перечисляя

фундаментальные признаки постиндустриального общества, называет в числе

первых три характеристики, непосредственно связанные с прогрессом науки, --

центральную роль теоретической науки, создание новой интеллектуальной

технологии и рост класса носителей знания. "Совершенно очевидно, --

заключает он, -- что постиндустриальное общество представляет собой общество

знания в двояком смысле: во-первых, источником инноваций во все большей мере

становятся исследования и разработки (более того, возникают новые отношения

между наукой и технологией ввиду центрального места теоретического знания);

во-вторых, прогресс общества, измеряемый возрастающей долей ВНП и

возрастающей частью занятой рабочей силы, все более однозначно определяется

успехами в области знания" ^[3]. В рамках этого методологического

направления вопрос о новой социальной структуре и новом господствующем

классе сопрягался с проблемой классового самоопределения работников, занятых

в тех отраслях хозяйства, которые могли быть отнесены в рамках трехсекторной

модели деления общественного производства к третичному, а позднее -- к

четвертичному и пятеричному секторам. В 1962 году Ф.Махлуп ввел в научный

оборот не вполне корректный, но показательный термин "работник

интеллектуального труда (knowledge-worker)" ^[4], соединивший

различные характеристики нового типа работника: во-первых, его изначальную

ориентированность на оперирование информацией и знаниями; во-вторых,

фактическую независимость от внешних факторов собственности на средства и

условия производства; в-третьих, крайне высокую мобильность и, в-четвертых,

желание заниматься деятельностью, открывающей широкое поле для

самореализации и самовыражения, хотя бы и в ущерб сиюминутной материальной

выгоде. Уже в те годы было вполне очевидно, что появление таких работников в

качестве серьезной социальной группы не может не привести к радикальным

подвижкам в общественной структуре. Еще в 1958 году М.Янг в своей блестящей

фантастической повести "Возвышение меритократии" в гротескной форме

обрисовал конфликт между интеллектуалами и остальным обществом как опасное

противоречие следующего столетия^[5]. Огромное значение,

придававшееся в этот период научному прогрессу, и некоторое доминирование

технократического подхода к оценке социального

^[3] - BellD. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y.,

1976. P. 212.

^[4] - Подробнее см.: Hepworth Af.E. Georgaphyofthe

Information Economy. L., 1989. P. 15.

^[5] - См.: Young M. The Rise of Meritocracy: 1958-2033. L.,

1958.

развития предопределили то, что исследование природы и характеристик

нового класса заняло в постиндустриальной теории одно из центральных мест.

В то время большинство социологов в наибольшей степени занимали два

процесса, которые оставались в центре их внимания вплоть до середины 80-х

годов.

С одной стороны, это было резкое снижение социальной роли рабочего

класса. Рассматривая пролетариат в его традиционном понимании, как фабричных

рабочих, ориентированных на массовое производство воспроизводимых благ,

исследователи рассматривали этот процесс как естественное следствие

становления сервисной экономики. Именно такое понимание позволяло Г. Маркузе

еще в начале 60-х годов утверждать, что депролетаризация общества

обусловлена тем, что мир новой высокотехнологичной деятельности резко

сокращает потребность в прежних категориях трудящихся; в результате рабочий

класс становится далеко не самой заметной социальной группой современного

общества^[6], а большинство его представителей оказывается

разобщено и представляет собой весьма разнородную по образовательному

уровню, интересам, национальным и расовым признакам массу. В 1973 году

Д.Белл писал, что "вместо господства промышленного пролетариата мы наблюдаем

доминирование в рабочей силе профессионального и технического класса,

настолько значительное, что к 1980 году он может стать вторым в обществе по

своей численности, а к концу века оказаться первым", называя этот процесс

"новой революцией в классовой структуре общества" ^[7]. Он

рассматривал таковой как следствие того, что, в отличие от индустриального

строя, основой постиндустриального общества выступают информация и знания, и

потому считал его развертывание объективным и непреодолимым. В новых

условиях, как отмечал О.Тоффлер, "переход власти от одной личности, одной

партии, одной организации или одной нации к другой -- это не самое важное;

главное -- это скрытые сдвиги во взаимоотношениях между насилием, богатством

и знаниями, происходящие по мере того, как общества мчатся вперед к

столкновению со своим будущим" ^[8].

Упадок традиционного пролетариата в условиях становления

постиндустриального общества ускорялся также растущей диффе-

^[6] - См.: Marcuse H. One-Dimensional Man. Studies in the