- •В.Л.Иноземцев. Расколотая цивилизация
- •Предисловие автора
- •1998/99 Учебного года, произвело на меня гораздо большее впечатление, чем
- •Понятие постэкономического общества
- •Предпосылки и источники постэкономической трансформации
- •Italy // Berger s., Piore m.J. Dualism and Discontinuity in Industrial
- •1950-М[74] . Более того; современные исследования показывают, что
- •70 Процентов. Однако вьщеление в экономике "информационного" сектора не
- •1986 Год потребление бензина средним новым американским автомобилем
- •1940 Году в сша после окончания средней школы в колледжи поступало менее 15
- •Модификации отношений обмена и проблема стоимости
- •Замещение частной собственности собственностью личной
- •87 Процентов акций американских компаний, а доля фондов, находившихся под
- •400 Млрд. До 2 триллионов долл.[219] ; во второй половине 80-х
- •1991 Годами с 2 млн. Человек, что составляло 5 процентов взрослого
- •24 Раза[237] , а копирование одного мегабайта данных из Интернета
- •Новый тип самосознания и преодоление эксплуатации
- •Автономность постэкономического мира
- •1996 Году[317].
- •138 Параллельных телефонных вызовов, тогда как оптоволоконный кабель,
- •1919 Году. Таким образом, индекс цен на сырьевые товары оставался более
- •1970-Го и Закон о чистой воде от 1972 года, а также более 13 тысяч других
- •0,5 До 1 процента своего внп на развитие международных программ по защите
- •71 Процент с 1986 по 1996 год[356] и может составить около
- •Замкнутость постэкономической цивилизации
- •90,5 Процента высокотехнологичного производства. Только на сша и Канаду
- •407 Из 500 крупнейших промышленных, сервисных и сельскохозяйственных
- •Industrial r&d... The Arms Race of the 90s. Upper Saddle River (n.J.), 1997.
- •35,5 И 40,9 млн. Человек[392]. Глобальные транснациональные
- •45 Млрд. Долл. [395] в самих же развитых странах сельское
- •XIX века[423]! Характерно, что ориентация сша на торговлю с
- •7,5 И 6,9 процента в 1994-м [439]). Весьма характерна в этой
- •20 Процентов в год, что в четыре раза превышало темпы развития международной
- •3 Процентов американских зарубежных инвестиций[452]. В то же
- •1998 Году (31 августа) значения в 7539,07 пункта, тогда как nasdaq Composite
- •1986-1989 Годах валовой национальный продукт сша обнаруживал устойчивую
- •10 Процентов[485]. В то же время в сша доля иммигрантов из Европы
- •1985 Году таковых было 29 процентов; общее же количество подобных заявлений
- •Разобщенность современного мира
- •1997 И 1998 годы стали временем отрезвления. Азиатский финансовый
- •Источники социальной напряженности в развитых обществах
- •7,7 Процента внп, то в 1965 году данный показатель увеличился до 10,5
- •1974 И 1986 годами доходы лиц с высшим образованием росли гораздо быстрее по
- •37 Процентов акций крупнейших корпораций находились в собственности 0,5
- •1947 И 1953 годами внп в сопоставимых ценах рос на 4,8 процента в год, и
- •1947-1965. Wash., 1967; Yearbook of Labour Statistics, 1995. Geneve, 1996.
- •Intelligence and Class Structure in American Life. N.Y., 1996. P. 58.
- •1967 Году у.Баумоль сформулировал тезис о том, что рост сферы услуг
- •1970 Год нефть подорожала более чем на 15 процентов, уголь -- почти на 20,
- •1973 Года цены на нефть поднялись на 12 процентов, затем выросли еще на 66
- •1975-М [33]. Последствия оказались драматическими. Впервые за
- •1974 Году 10 процентов в годовом исчислении, фондовый рынок показал самый
- •International Economy 1820-1990. P.248.
- •2,7 Процента в годовом исчислении, в Канаде -- на 3,5, в Италии -- на 3,8, в
- •Критическая точка постиндустриальной трансформации
- •1993 Году, американская экономика производила на 1,2 триллиона долл. Меньше
- •1973 Года индекс mew впервые обнаружил тенденцию к падению (отмечавшуюся,
- •Второй нефтяной шок и "нижняя точка" кризиса
- •In Ferocious Markets. N.Y., 1998. P. 10-11.
- •14,54 Долл. За баррель, а затем началась целая серия повышательных движений.
- •1979 Году стал очевидным тот факт, что спрос на нефть может быть столь же
- •22 До 43 процентов ее доходов, а ставка налогов, уплачиваемых семьей,
- •15 Февраля 1980 года четырежды поднимало дисконтную ставку -- в общей
- •Реформа р.Рейгана и ее позитивные результаты
- •1 Млн. Штук. Если в 1964 году допотопная вычислительная машина ibm 7094
- •Отталкиваясь от дна
- •95 Млрд. Долл., а покупала только на 45 млрд. Долл., не означает гигантского
- •1980S: a Personal View. P. 63,65.
- •1986 По середину 1988 года, американский экспорт вырос более чем на треть, а
- •На пороге новой реальности
- •Versus Japan in Global Competition. Ithaca-l., 1992. P. 22.
- •International Disaster of Perverse Economic Policies. Ann Arbor (Mi.), 1998.
- •4,89 Млн., 16 ноября составило 6,64 млн., а 1929 год вошел в историю с
- •21 Сентября 1931 года, сумели пережить кризис с наименьшими
- •5,6 Раза превысив значение валового национального продукта[216].
- •1999. February 15. P. 58.
- •Хозяйственная революция 90-х
- •40 Раз больше чипов, нежели процессоров Intel486dx через тот же срок после
- •96[254]. В-пятых, информационный сектор обеспечивает
- •3,5 Процента [271], в Германии он составлял около 15
- •Value in the Relationship Economy. P. 273.
- •Рождение креативной корпорации
- •Infinite Game. How East Asian Values are Transforming Business Practices.
- •Новая хозяйственная реальность 90-х годов
- •Industrial r&d... The Anns Race of the 90s. Upper Saddle River (n.J.), 1997.
- •4 Процентов внп, ежегодно тратилось на выплату процентов и обязательств по
- •1998-М -- 31 днем[395].
- •1994 По 1999 год произошел в условиях фактически неизменных процентных
- •900 Слияний и поглощений в промышленном секторе, 141 -- в финансовом и 50 --
- •Velocity of Change. L., 1996. P. 62.
- •Второй системный кризис индустриализма
- •1997 Года не какая-то одна из этих тенденций, а обе сформировались
- •1997 Года[437], валютные запасы исчерпаны[438], а
- •12 Раз (с 571 пункта в ноябре 1997 года до менее чем 46 в сентябре 1998-го)
- •25 По 31 августа, с 8602 до 539 пунктов, то есть почти на 20 процентов по
- •1945 Году оставило этот эксперимент незавершенным.
- •1956 По 1973 год, удерживала среднегодовые темпы роста внп около 9,3
- •Основы успеха японской модели в 60-е и 70-е годы
- •1958-1962 Годах "Сумитомо", "Мицуби-си" и "Мицуи", тогда как прочим фирмам
- •71, На запчасти к ним -- на 82, а на продовольственные товары -- на 96
- •Imperils America's Future and Ruins an Alliance. N.Y.-l., 1997. P. 93.
- •На пороге кризиса
- •In the Global Economy. L., 1998. P. 117.
- •Страна заходящего индекса
- •357,6 Тыс. Иен в год на семью -- и это несмотря на пять пакетов экстренных
- •20 Процентов превышало суммарные кредиты, выданные государствам региона
- •1996 Году "Мицубиси" получал от экспорта в Азию доходов на 25 млрд. Долл.;
- •1998 Года составляло от 548 до 570 млрд. Долл. (к середине нынешнего года,
- •24; The Economist. 1998. June 27. P. 85; Gibney f. Is Japan About to
- •1997 И 1998 годы стали самыми неблагоприятными для японской экономики
- •1999 Год пока определяет дальнейшее, хотя и не столь быстрое (на 1,1
- •Азиатская модель индустриализации
- •11,6 Процента, по Вьетнаму по состоянию на конец 1995 года -- 68,1 и 5,9
- •1986 По 1995 год прямые иностранные инвестиции в наиболее значимые экономики
- •44 До 156 процентов[217]) в первую очередь вследствие
- •26,8 В Южной Корее, 30,2 в Таиланде, 42,5 на Тайване, 78,8 в Малайзии и
- •International Economy. L.-n.Y., 1997. P. 13.
- •10 Процентов в Южной Корее, на 21 процент -- в Малайзии, на 24 -- на Тайване
- •1995-1996 Годах рост экспортных поставок из Азии стал явно замедляться. Если
- •1985 Году[229]. В Сингапуре трое из четырех граждан относили
- •Причины, ход и уроки кризиса
- •1998 Года[241]); в минимальной степени это коснулось Сингапура и
- •Реальный и прогнозируемый рост ввп, 1996-98 (в процентном выражении)
- •15,7 До 27,8, а в Индонезии -- с 11,3 до 22,5 процента
- •1993-1995 Годах приток иностранного капитала, в частности, в Малайзию и
- •Китай: общие судьбы или особый путь?
- •32 Процента населения Малайзии, 15 процентов -- Таиланда, 4 процента --
- •380 Млн. Тонн против 245 млн. Тонн в сша [340]. Таким образом,
- •20 Процентов внп, что значительно меньше, чем у других стран региона; во
- •1984 Году активное сальдо торгового баланса Китая в торговле с сша
- •1990-Го -- 327 долл. [358] Подобные расчеты, основанные на
- •1510 Долл. [361] Таким образом, если внп Китая действительно
- •10 Процентов в год, валютные резервы в начале 1998 года составили 140 млрд.
- •2100 Году, Китай сможет обеспечить своему населению средний душевой доход на
- •Экономические проблемы развивающихся стран
- •5,3 До 2,1 процента[432]. Характерно, что значение данных
- •1996 Году они достигли 17,7 и 34,0 процентов; аналогичные цифры для
- •1982 Году развитые страны стали активно конструировать проекты
- •10 Марта 1989 года и вошла в историю под названием "плана Бренди". В его
- •1988 Годами африканские страны получили более 300 млрд. Долл. В виде
- •1980 Году до 34,7 млрд. Долл. В 1992-м[471]. Кредитование
- •8 000 Процентов, но президент республики Мобуту Сесе Секо обладал
- •1998. February 16. P. 34.
- •Масштабы потенциальной экологической катастрофы
- •1995 Год, в Восточной Азии около половины всей энергии обеспечивалось
- •1997. December 22. P. 21.
- •1997-2005 Годах составят не менее 8 процентов в годовом исчислении, тогда
- •Становление концепции новой социальной стратификации
- •Ideology of Advanced Industrial Society. L., 1991. P. 31.
- •Революция интеллектуалов
- •1953 И 1961 годами зарплаты инженерных работников удвоились, тогда как
- •21St Century. Albany, 1994. P. 228.
- •1985 Год доходы выпускников колледжей выросли на 8 процентов, а людей со
- •1990-М; при этом, однако, такое же отношение для закончивших колледж
- •25 Миллионов американцев работают в компаниях, состоящих лишь из одного
- •50 Процентов[91] . Между тем в 70-е и 80-е годы ситуация
- •1,6 Млн. Долл. [93] в результате разрыва ожидаемых доходов
- •1997-М[117]); что, далее, доходы японских бизнесменов в
- •Information Society. P. 56.
- •1940 Году большинство демократических государств Европы достигли уровня
- •Неравенство в развитом индустриальном обществе (конец 50-х -- середина
- •1975-М -- до 18,7 процента[152]. В результате доходы наиболее
- •20 Процентов всего работающего населения[196]. Тем самым была
- •225:1 [213]. Помимо собственно заработной платы, которая для
- •10 Процентов самых низкооплачиваемых равнялось для мужчин 3,51, а для женщин
- •Обострение проблемы в 90-е годы
- •1990 Году заработную плату ниже среднего уровня и потерявшие в 1990-1992
- •24 Процента населения, и фактически 90 процентов из них входят в состав
- •In the United States // Halal w.E., Taylor k.B. (Eds.) Twenty-First Century
- •Формирование устойчивого низшего класса
- •20 Процентов испытывали такое положение не менее двух месяцев в году. Как
- •1,8 Процента жилищ бедных не было центральной канализации и лишь в 2,7
- •1992 Году и около 16 процентов (420 млрд. Долл.) в 1996-м на субсидирование
- •119,7 Млрд. Долл. [296] Несмотря на некоторое улучшение положения
- •К истории классового противостояния
- •Классовый конфликт постэкономического общества
- •1995-1996 Годам в целом усвоило ценности общества массового потребления;
- •1997 И 1998 годов мощно заявил, что основным движителем современного
- •41 Процента бельгийцев[42]. В 1996-1998 годах в сша администрации
- •Заключение
Ideology of Advanced Industrial Society. L., 1991. P. 31.
[7] - Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P. 125.
[8] - Toffler A. Powershift. Knowledge, Wealth and Violence
at the Edge of the 21st Century. N.Y., 1991. P. 464.
ренциацией самого рабочего класса, ранее представлявшегося достаточно
однородной социальной группой. Экспансия сервисного сектора и рост
технологического уровня современного производства ведут к тому, что многие
виды труда, пусть даже и на капиталистически организованных предприятиях,
при всей их рутинности, требуют тем не менее значительной подготовки, а
занятые такой деятельностью работники относятся по своему профессиональному
уровню и жизненным стандартам к средним слоям общества и оказываются по ряду
признаков за рамками традиционно понимаемого пролетариата[9].
Весьма важным обстоятельством является и то, что в современных условиях
столкновение интересов предпринимателей и персонала все чаще обусловливается
не сугубо материальными причинами, а проблемами, связанными со степенью
свободы работников в принятии решений и мерой их автономности, что также
серьезно отличает современных трудящихся от традиционных
пролетариев[10].
Однако фактически те же процессы порождают потребность в значительной
массе низкоквалифицированного и неквалифицированного труда, применяющегося
как в материальном производстве, так и во все новых отраслях сферы услуг.
Таким образом, в отличие от квалифицированных работников индустриального
сектора, которые по доходам и социальному положению относятся к среднему
классу, другая часть наемных рабочих представляет собой ту страту, которую
А.Горц называет "неклассом нерабочих", или "неопролетариатом"
[11]. Первое определение может показаться излишне уничижительным,
однако смысл, вкладывающийся в понятие "неопролетариат", представляется
вполне определенным. "Он состоит, -- пишет А.Горц, -- либо из людей, которые
стали хронически безработными, либо тех, чьи интеллектуальные способности
оказались обесцененными современной технической организацией труда...
Работники этих профессий почти не охвачены профсоюзами, лишены определенной
классовой принадлежности и находятся под постоянной угрозой потерять работу"
[12]. Прежний пролетариат фактически исчез с исторической арены
-- и как достаточно однородный угнетенный слой со своим самосознанием, и как
класс людей, занятых в передовом для своего времени индустриальном
производстве. Как отмечал уже в конце 70-х годов К.Рен-
[9] - См.: Pakulski J., Waters M. The Death of Class.
Thousand Oaks-L., 1996. P. 57-58.
[10] - См.: Touraine A. The Post-Industrial Society.
Tomorrow's Social History: Classes, Conflicts and Culture in the Programmed
Society. N.Y., 1974. P. 17.
[11] - Цитируется по: Frankel B. The Post-Industrial
Utopians. Madison (Wi.), 1987. P. 210-211.
[12] - Цитируется по: Giddens A. Social Theory and Modem
Sociology. Cambridge, 1987. P. 279.
нер, "рабочий класс, описанный в "Капитале" Маркса, более не
существует" [13].
С другой стороны, формировалась новая элита, призванная стать
господствующим классом постиндустриального общества. В 60-е и 70-е годы
большинство социологов отказались от гипотезы о бюрократической природе этой
новой страты, и ее стали определять как социальную общность, объединяющую
людей, воплощающих в себе знания и информацию о производственных процессах и
механизме общественного прогресса в целом. В условиях, когда
"постиндустриальное общество становится "технетронным" обществом, то есть
обществом, формирующимся -- в культурном, психологическом, социальном и
экономическом плане -- под воздействием современной техники и электроники...
где индустриальные процессы уже не являются решающим фактором социальных
перемен и эволюции образа жизни, социального строя и моральных ценностей"
[14], новая элита должна в первую очередь обладать способностями
контролировать и направлять процессы, диктуемые логикой технологического
прогресса. "Если в течение последних ста лет главными фигурами были
предприниматель, бизнесмен, руководитель промышленного предприятия, -- писал
Д.Белл, -- то сегодня "новыми людьми" являются ученые, математики,
экономисты и представители новой интеллектуальной технологии"
[15]. Предельно широкое определение той социальной страты,
которая была названа техноструктурой, дал Дж.К.Гэлбрейт, в 1969 году
отмечавший, что "она включает всех, кто привносит специальные знания, талант
и опыт в процесс группового принятия решений" [16].
В результате к середине 70-х годов господствующим классом стали
называть "технократов", обладающих подчас уникальными информацией и знаниями
и умело манипулирующих ими на трех основных уровнях: национальном, где
действует правительственная бюрократия, отраслевом, представленном
профессионалами и научными экспертами, и на уровне отдельных организаций,
соответствующем техноструктуре[17]. В это же время А. Турен
назвал технократический класс не только доминирующим классом
постиндустриального общества, но и субъектом подавления остальных социальных
слоев и групп[18].
[13] - Renner К. The Service Class// Bottomore Т. В., Goode
P.(Eds.) Austro-Marxism. Oxford, 1978. P. 252.
[14] - Brzevnski Zb. Between Two Ages. N.Y., 1970. P. 9.
[15] - Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P.
344.
[16] - Galbraith J. K. The New Industrial State, 2nd ed. L.,
1991. P. 86.
[17] - См.: Kleinberg B.S. American Society in the
Postindustrial Age: Technocracy, Power and the End of Ideology. Columbus
(Oh.), 1973. P. 51-52.
[18] - См.: Touraine A. The Post-Industrial Society. P. 70.
Во второй половине 70-х было предложено множество новых определений
господствующей элиты, однако они не имели серьезного значения, так как
использовались, главным образом, в рамках социологических построений,
носивших весьма общий характер. Так, говорилось о "новом классе",
"доминирующем классе", "правящем классе", "высшем классе" и так
далее[19]. В контексте нашего анализа важно, что на протяжении
последних двадцати лет активно шли размывание и критика позиции, уделявшей
особое внимание бюрократической природе господствующего класса нового
общества; все более четким становилось осознание того, что основой власти в
нем является не статусное положение в организациях, а реальные способности
человека к творческой деятельности, к усвоению, обработке и продуцированию
информации и знаний. Характерно в этой связи заявление О.Тоффлера, не только
отметившего, что "в сверхиндустриальном обществе бюрократия последовательно
вытесняется адхократией -- рамочной холдинговой структурой, которая
координирует работу многочисленных временных организационных единиц,
возникающих и исчезающих в зависимости от изменяющихся условий"
[20], но и прямо указавшего, что бюрократическая форма
организации была свойственна индустриальному обществу и не порождается, а,
напротив, разрушается в рамках постиндустриальной социальной системы.
Таким образом, трактовка нового господствующего класса основывалась и
основывается на нескольких фундаментальных положениях. Во-первых,
утверждается, что главным объектом собственности, который дает
представителям нового класса основания занимать доминирующие позиции в
обществе, являются уже не "видимые вещи", такие, как земля и капитал, а
информация и знания, которыми обладают конкретные люди[21] и
которые тоже могут рассматриваться в качестве "капитала" [22];
отсюда следует, что сам господствующий класс не столь замкнут и однороден,
как высшие слои аграрного и индустриального обществ. Эта страта по самой
своей природе не есть аристократия[23], хотя представители нового
класса по большей части являются выходцами из состоятельных слоев общества и
имеют целый ряд сближающих их черт[24].
[19] - Подробнее см.: Giddens A. Social Theory and Modern
Sociology. P. 263-264; Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 55, и
др.
[20] - Toffler A. The Adaptive Corporation. Aldershot, 1985.
P. 87.
[21] - См.: Toffler A. Powershift. P. 12.
[22] - См.: Wright Mills С. White Collar. The American
Middle Classes. L.-Oxford-N.Y., 1956. P.269.
[23] - См.: Handy Ch. Unimagined Future // Hesselbein F.,
Goldsmith M" Beckhard R. (Eds.) The Organization of the Future. San
Francisco, 1997. P. 382.
[24] - Подробнее см.: Wright Mills C. The Power Elite. P.
278-279.
Во-вторых, отмечается, что влияние данной группы определяется прежде
всего ее доминирующим положением в соответствующих социальных иерархиях --
бизнесе, армии, политических институтах, научных учреждениях; при таком
подходе правительственная бюрократия, профессиональные и академические
эксперты и техноструктура, то есть лица, так или иначе причастные к
управлению и стоящие у начала информационных потоков, объединяются в понятие
технократического класса, доминирующего в постиндустриальном
обществе[25]. В силу переплетенности различных социальных
институтов попасть в класс технократов можно отнюдь не только на основе
способности человека усваивать информацию и генерировать новое знание, хотя
считается, что в конечном счете "положение профессионалов определяется в
соответствии не столько с их иерархическими полномочиями, сколько с их
научной компетентностью" [26].
В-третьих, основываясь на выводах, полученных в ходе анализа
стратификации в среде управленцев и работников сервисного сектора еще в 50-е
годы[27], исследователи полагают, что новое общество может стать
менее эгалитаристским, нежели прежнее, поскольку, хотя "информация есть
наиболее демократичный источник власти" [28], капитал как основа
влияния и могущества заменяется вовсе не трудом, а знаниями, являющимися, в
отличие от труда, "редким (курсив мой. -- В.И.} производственным фактором"
[29], привлекающим наибольший спрос при ограниченном предложении.
По этой причине складывающееся меритократическое социальное устройство может
быть только пародией на демократию, и возникающие новые возможности
социальной мобильности не устраняют, а скорее даже подчеркивают его
элитарный характер[30].
Все это ясно показывает, что современные социологи и философы серьезно
пересмотрели прежние основы классового деления общества. Еще М.Вебер,
возражая К.Марксу, отмечал, что главным признаком определения класса должен
стать хозяйственный интерес его представителей[31]; при этом
классовое деление совершенно не обязательно следует обусловливать наличием
собственности на средства производства или ее отсутствием. Сегодня со-
[25] - См.: Touraine A. The Post-Industrial Society. P. 70.
[26] - Ibid. P. 65.
[27] - См.: Wright Mills C. White Collar. P. 73.
[28] - TofflerA. Powershift. P. 12.
[29] - GeusA., de. The Living Company. Boston (Ma.), 1997.
P. 18
[30] - См.: Lasch Ch. The Revolt of the Elites and the
Betrayal of Democracy. N.Y.-L., 1995. P. 41.
[31] - См.: Weber M. Economy and Society. L., 1970. P. 183.
циологи все чаще обращаются именно к такой трактовке вопроса, отмечая
[32], что устранение пролетариата и формирование
некапиталистического по своей природе господствующего класса преодолевают
классовый характер общества в его прежнем понимании, делая его бесклассовым
с точки зрения традиционной обществоведческой теории[33].
Однако подобные выводы представляются как минимум преждевременными.
Безусловно, две основные социальные группы индустриального общества --
рабочий класс и буржуазия -- подверглись в современных условиях существенной
деструкции. Подтверждения этому весьма многообразны: начиная от доходов
квалифицированных работников и участия трудящихся в акционерном капитале
своих предприятий до соединения функций собственника, управляющего и главной
творческой силы в одном и том же человеке в небольших высокотехнологичных
компаниях. В то же время есть все основания рассматривать данный процесс не
как формирование однородной социальной структуры, а как прелюдию к резкой
классовой поляризации на основе новых, ранее казавшихся несущественными,
признаков. Замещение денежного капитала интеллектуальным не изменило того
обстоятельства, что часть членов общества обладает дефицитным
производственным ресурсом, а часть -- нет; поэтому, "хотя современный
работник лучше образован, натренирован и обладает лучшими навыками... он все
еще не занял равного положения со своим оппонентом -- нанимателем"
[34]. Если в классическом индустриальном обществе разница между
работником и хозяином заключалась в том, что один был беден, а другой
состоятелен, то в классическом "обществе знаний" (или информационном
обществе) первый просто менее образован и квалифицирован, нежели второй;
между тем качество ситуации во многом остается прежним. Более того; в
условиях, когда пролетариат оказывается раздроблен, работники могут пытаться
улучшить свое положение двумя путями: во-первых, индивидуально -- за счет
"приобретения редких навыков, у которых нет легкодоступных субститутов", то
есть попадая в состав техноструктуры, а во-вторых, коллективно -- через
создание лоббирующих их интересы добровольных организаций, союзов, гильдий и
ассоциаций[35]. В новых условиях они, однако, представляются не
столько организациями, выступающими от имени мощного общественного класса,
сколько сообществами, отражающими интересы меньшинств, не имеющих доступа к
социальным бла-
[32] - См.: Sayer D. Capitalism and Modernity. L.-N.Y.,
1991. P. 101-102.
[33] - См.: Baudrillard J. The Transparency of Evil.
L.-N.Y., 1996. P. 10.
[34] - Wedderbum К. W., et al. Labour Law in the
Post-Industrial Era. Aldershot, 1994. P. 89.
[35] - См.: Clement W., Myles J. Relations of Ruling: Class
and Gender in Postindustrial Societies. Montreal, 1994. P. 33.
гам, доступным квалифицированным специалистам. Еще А.Турен, обращая
внимание на противоречия, объективно имеющие место в постиндустриальной
социальной структуре, отмечал, что классу технократов противостоят
подавленный класс исполнителей и особо отчужденный класс, к которому он
относил представителей устаревающих профессий, членов замкнутых региональных
сообществ и т.д.; переход же от индустриального общества к новому
социальному порядку вполне может рассматриваться в этом аспекте как "переход
от общества эксплуатации к обществу отчуждения" [36].
Таким образом, уже сегодня можно зафиксировать появление двух вполне
оформившихся полюсов социального противостояния. С одной стороны, это высший
класс постиндустриального (формирующегося постэкономического) общества,
представители которого происходят, как правило, из образованных и
обеспеченных семей, сами отличаются высоким уровнем образованности, являются
носителями постматериалистических ценностей, заняты в высокотехнологичных
отраслях хозяйства, имеют в собственности или свободно распоряжаются
необходимыми им условиями производства и при этом либо являются
руководителями промышленных или сервисных компаний, либо занимают высокие
посты в корпоративной или государственной иерархии. С другой стороны, это
низший класс нового общества, представители которого происходят в
большинстве своем из среды рабочего класса или неквалифицированных
иммигрантов, не отличаются высокой образованностью и не рассматривают
образование в качестве значимой ценности, движимы главным образом
материальными мотивами, заняты в массовом производстве или примитивных
отраслях сферы услуг, а зачастую являются временно или постоянно
безработными. Каждая из этих категорий не может сегодня претендовать на то,
чтобы считаться самостоятельным оформившимся классом; обе они относительно
немногочисленны, однако их значимость обусловлена, на наш взгляд, тем, что
они выступают идеальными типами, центрами социального притяжения для тех,
кого традиционно считали представителями среднего класса -- опоры
индустриального общества.
Понятие среднего класса хотя и широко применяется в современной
социологической литературе, трактуется совершенно неоднозначно. В прошлом
оно использовалось для обозначения квалифицированных работников
индустриального сектора, фермеров, учителей и преподавателей, врачей,
инженеров, государственных служащих и военных, что подчеркивало относительно
высокий уровень их жизни и социальной мобильности по сравнению с про-
[36] - См.: Tourame A. The Post-Industrial Society. P. 70,
61; Castoriadis C. The Imaginary Institution of Society. Cambridge (Ma.),
1996. P. 115.
летариатом. Затем в категорию среднего класса попала и "третья сила,
стоящая между капиталистом и рабочим классом традиционного марксизма: класс
профессионаловуправленцев" [37]. Эта группа вряд ли может
получить сегодня четкое позитивное определение; так, П.Дракер характеризует
ее как "новый класс, который не является ни капиталистическим, ни рабочим,
но который стремительно захватывает доминирующие позиции во всех промышленно
развитых странах: это работающий по найму средний слой профессионалов --
менеджеров и специалистов. Именно этот класс, -- продолжает он, -- а не
капиталисты, обладает властью и влиянием... Постепенно имущественные права
переходят от капиталиста к этому новому среднему классу. Сегодня в США все
крупные капиталисты являются институциональными доверительными
собственниками сбережений, пенсий и вкладов частных лиц: в их распоряжении
находятся страховые компании, пенсионные и инвестиционные фонды. В то же
время этот новый класс поглощает рабочих в социальном, экономическом и
культурном аспектах. Вместо того, чтобы превращаться в пролетария,
современный трудящийся вступает в средний класс работающих по найму
профессионалов, заимствуя их вкусы, образ жизни и устремления"
[38].
Отметим здесь, что термин "средний класс" обозначает слой, включающий
весьма разнородные составляющие[39], и его разнородность имеет
тенденцию скорее к нарастанию и углублению, нежели к преодолению и
устранению; это обусловлено самой природой постиндустриального типа
общества, которое отличается от индустриального отсутствием присущего тому
унифицированного характера[40]. Еще в начале 80-х Д. Белл
отмечал, что понятие среднего класса чрезвычайно аморфно, "отражая прежде
всего психологическое самоопределение значительной части американских
граждан" [41],[42]. Позже социологи стали
констатировать, что термин
[37] - Lyon D. The Information Society. Cambridge, 1996. P.
61.
[38] - Drucker P.F. Landmarks of Tomorrow. New Brunswick
(US)-London (UK), 1996. P. 98-99.
[39] - См.: Harvey D. The Condition of Postmodemity.
Cambridge (Ma.)-L., 1995. P. 347.
[40] - См.: Berger S. Discontinuity in the Politics of
Industrial Society // Berger S., Piore M.J. Dualism and Discontinuity in
Industrial Societies. Cambridge, 1980. P. 134.
[41] - Bell D. The World and the United States in 2013 //
Daedalus. Vol. 116. No 3. P. 28.
[42] - В этой связи характерен опрос общественного мнения,
проведенный в США в 1993 году и показавший, что почти одинаковое количество
американцев (44,9 и 45,3 процента соответственно) относят себя к рабочему
классу и к среднему классу (см.: Greider W. One World, Ready or Not. The
Manic Logic of Global Capitalism. N.Y., 1997. P. 382); между тем первое
понятие рассматривается как неопределенное и фактически не используется в
современной социологии, второе же считается обозначающим основную социальную
группу постиндустриального общества. Следует отметить и то, что фактически
никто не отнес себя к низшим слоям общества или высшей страте; таким
образом, современное постиндустриальное общество не столько является
относительно эгалитаристским, сколько хочет выглядеть таковым.
"средний класс" относится уже не столько к социальной группе,
выступающей в качестве стабилизирующего элемента общества, сколько к
расплывчатой страте, все более диссимилирующейся под воздействием новых
технологических изменений, усиливающих интеллектуальное, культурное и, как
следствие, экономическое расслоение этого прежде единого
класса[43]. Многие исследователи склонны видеть в устранении
этого важного элемента социальной структуры одну из опаснейших тенденций
хозяйственной жизни, все более и более заметную на протяжении последних
десятилетий[44]; с такой точкой зрения трудно не согласиться, и
на этом мы остановимся подробно ниже.
Таким образом, наиболее принципиальная социальная грань, разделяющая
граждан постэкономического общества (по крайней мере, на этапе его
формирования), пролегает где-то между двумя полярными группами, каждая из
которых вполне позиционирована уже сегодня. Между тем по мере становления
этого общества знание становится важнейшим фактором не только
технологического прогресса, но также общественной стратификации и
социального самоопределения. Пытаясь охарактеризовать роль субъективных
качеств человека в современном обществе, М.Кастельс отмечает, что "новая
власть заключена в информационных кодах и в репрезентативных образах, вокруг
которых общества организуют свои учреждения, а люди строят свою жизнь и
определяют свое поведение; эта власть сосредоточена в человеческом сознании"
[45]. Мощь подобных репрезентативных образов сегодня настолько
велика, что уже не имущественное положение или социальное происхождение
фиксирует принадлежность человека к тому или иному классу, а его
представление о собственном месте в обществе в значительной мере определяет
те ступеньки, которых он сможет достичь в социальной иерархии. Выше мы уже
обращались к формулировке П. Дракера, считающего, что современные "работники
интеллектуального труда не ощущают (курсив мой. -- В.И.), что их
эксплуатируют как класс" [46], эта идея исполнена глубокого
смысла. В той же степени, в какой справедливо подобное утверждение, верен и
тезис о том, что собственно постэкономические отношения развиваются лишь в
среде тех людей, которые ощущают себя постматериалистами и действуют как
постматериалисты. Достигнув некоторого уровня благосостояния, человек может
лишь подготовить исходные предпосылки формирования постматериалистической
мотивации и не обязательно станет постматериалистом; восприняв же
постматериали-
стическую систему ценностей и действуя в соответствии с ней, он
получает реальную возможность войти в высшую страту нового общества и
достичь высокого уровня благосостояния, даже не стремясь к этому излишне
упорным образом.
Описанная ситуация может показаться воплощением растущих возможностей
человека в постэкономическом обществе. Такое впечатление ошибочно.
Постэкономическое общество открывает широкие, практически безграничные
перспективы перед теми, кто разделяет постматериалистические цели и ставит
основной своей задачей совершенствование собственной личности. Однако в
большинстве своем это доступно лишь людям, отличающимся высокой
образованностью и приверженным идеям прогресса знания. Не имея достижение
материального богатства своей целью, они тем не менее будут производить те
уникальные блага, которые окажутся залогом процветания общества, и в силу
этого им будет доступна все большая часть общественного достояния. По мере
того как наука будет становиться непосредственной производительной силой,
роль этого класса будет усиливаться. Однако совершенно очевидно, что
способность продуцировать новые знания отличает людей друг от друга гораздо
больше, чем принимающее любые масштабы вещное материальное богатство; более
того, эта способность не может быть приобретена мгновенно, она в
значительной мере заложена на генетическом уровне и не подлежит радикальной
коррекции. Таким образом, новый высший класс станет достаточно устойчивой
социальной группой, и по мере того как он будет рекрутировать наиболее
достойных представителей прочих слоев общества, потенциал этих групп будет
лишь снижаться. Обратная миграция, вполне возможная в буржуазном обществе,
где в периоды кризисов предприниматель мог легко разориться и вернуться в
состав класса мелких хозяйчиков, в данном случае исключена, ибо раз
приобретенные знания способны только совершенствоваться, а утраченными быть
практически не могут. Поэтому, на наш взгляд, сегодня существуют достаточные
основания для предположения, что формирующееся общество (во всяком случае на
начальном этапе) будет характеризоваться жестко поляризованной классовой
структурой, способной вызвать к жизни противоречия более острые, нежели те,
которыми сопровождались предшествующие ступени общественной эволюции.
[43] - См.: Lipietz A. Towards a New Economic Order.
Cambridge, 1992. P. 35.
[44] - См.: Lash S., Urry J. Economies of Signs and Space.
L.-Thousand Oaks, 1994. P. 160-161.
[45] - Castells M. The Information Age: Economy, Society and
Culture. Vol. 2: The Power of Identity. Maiden (Ma.)-0xford (UK), 1997. P.
359.
[46] - Drucker P.F. The New Realities. Oxford, 1996. P. 23.