Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Расколотая цивилизация.rtf
Скачиваний:
5
Добавлен:
12.08.2019
Размер:
5.81 Mб
Скачать

87 Процентов акций американских компаний, а доля фондов, находившихся под

контролем как частных компаний, так и государства, составляла лишь немногим

более 7 процентов[217] , то в начале 80-х это соотношение

установилось на уровне 66 процентов против 28, а в 1992 году крупные

инвесторы владели лишь 50 процентами акций, тогда как различные фонды -- 44

процентами. Еще более интенсивно данный процесс развертывался в

Великобритании, где соответствующие цифры для 1939, 1963 и 1994 годов

составляли 80, 54 и 20 процентов[218] . Если в 1984 году в

Соединенных Штатах число взаимных фондов не превышало 1250, то в 1994 году

оно достигло 4,5 тыс., а управляемые ими активы возросли за тот же период с

400 Млрд. До 2 триллионов долл.[219] ; во второй половине 80-х

половина частных лиц, имевших в своей собственности акции, оперировали ими

через

--------------------------------

[216] - См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. Т. 23.

С. 773.

[217] - См.: Blast J.R., Kruse D.L. The New Owners: The Mass

Emergence of Employee Ownership in Public Companies and What It Means to

American Business. N.Y., 1991. P. 54.

[218] - См.: PlenderJ. A Stake in the Future. The

Stakeholding Solution. L., 1997. P. 132.

[219] - См.: Pakulski J., Waters M. The Death of Class.

L.-Thousand Oaks, 1996. P. 76.

--------------------------------

посредство взаимных фондов. Развитие пенсионных фондов было не менее

впечатляющим: их активы выросли с 548 млрд. долл. в 1970 году до 1,7

триллиона в 1989-м и также приблизились в последние годы к цифре в 2

триллиона долл[220] .

О достаточно скромном масштабе приватизационных мероприятий и программ

участия работников в капитале их компаний говорят следующие примеры. В

Великобритании число держателей мелких пакетов акций возросло между 1983 и

1991 Годами с 2 млн. Человек, что составляло 5 процентов взрослого

населения[221] , до 11 млн., или 27 процентов[222] . В

результате в руках работников сосредоточилось не более 10 процентов акций их

компаний, а разброс цифр по отдельным предприятиям составлял от 6,5 до 31,9

процента[223] . Однако вскоре большинство продали свои акции, и

удельный вес мелких собственников в совокупном акционерном капитале

сократился на 40-70 процентов. Всего лишь 200 тыс. новых собственников пошли

на то, чтобы вложить часть своих сбережений в акции других предприятий, тем

самым положительно оценив свое участие в приватизации[224] . В

США в 70-е и 80-е годы была предпринята программа участия служащих в

прибыли, получившая название ESOP (Employee Stock Ownership Plan). Ее

реализация, однако, также не изменила общей ситуации. Если в 1975 году схемы

ESOP применялись в 1601 фирме с 248 тыс. занятых, то в 1989 году -- в 10,2

тыс. фирм с 11,5 млн. занятых. Работникам были переданы пакеты ценных бумаг

предприятий -- в среднем по 7 тыс. долл. на человека. В целом по США в

рамках этой программы во владение работников перешли акции на сумму около 60

млрд. долл.[225] , что не превышает 2 процентов от стоимости

активов промышленных и сервисных компаний, контролируемых взаимными фондами.

Подобный масштаб имели эти формы и в других развитых странах; в Германии к

началу 90-х годов не более 1,5 процента рабочих владели долей в акционерном

капитале своих компаний, и доля эта, как правило, была весьма

ограниченной[226] .

Такой процесс "диссимиляции" собственности не изменяет традиционных

отношений по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, новые

институциональные инвесторы действуют

--------------------------------

[220] - См. Kuhn J. W., Shriver D. W., Jr. Beyond Success:

Corporations and Their Critics in the 1990s N.Y.-Oxford, 1991. P. 150.

[221] - См. Bishop M., Kay J. Does Privatization Work?

Lessons from the UK. L, 1988. P. 33.

[222] - См. Plender J. A Stake in the Future. P. 195.

[223] - См. Bishop M., Kay J. Does Privatization Work? P.

33.

[224] - См. PlenderJ. A Stake in the Future. P. 196.

[225] - См. Rosen C. Employee Ownership: Performance,

Prospects, and Promise // Rosen C., Young K.M. (Eds.) Understanding Employee

Ownership. N.Y., 1991. P. 3.

[226] - См. Durso G.,Rothblatt R. Stock Ownership Plans

Abroad // Rosen C., Young K.M. (Eds.) Understanding Employee Ownership. P.

182.

----------------------------------

именно как частные собственники крупнейших компаний, оказывая влияние

на их политику и стратегию, обеспечивая развитие корпорации и привлекая

необходимые для этого ресурсы. Во-вторых, что гораздо более существенно,

представители среднего класса, вкладывая средства во взаимные фонды и

финансовые компании, как правило, даже не знают направлений их дальнейшего

инвестирования[227] . В этом отношении такие организации

выступают лишь средством сбережения накоплений, каким прежде были банки;

частные лица по-прежнему не распоряжаются акциями и фондами промышленных

компаний, лишь способствуя своими средствами дальнейшей экспансии их

производства и прибылей. Поэтому трудно не согласиться с Р.Хейльбронером в

том, что экономика, основанная на широком распределении собственности среди

различных слоев общества, вряд ли станет определять лицо хозяйственных

систем XXI века[228] . В то же время нельзя не признать, что идеи

рассредоточения собственности и капитала не только не становятся сегодня

менее популярными, но и находят все новых и новых

сторонников[229] .

Важнейшим же процессом, модифицирующим отношения собственности и

формирующим основы для вытеснения частной собственности личной, является

переход к информационной экономике, когда "самым главным конкурентоспособным

ресурсом страны становятся высокая квалификация и совокупные знания ее

работников"[230] . В этой связи следует обратить внимание на три

взаимосвязанных обстоятельства.

Во-первых, современные интеллектуальные работники, потенциал которых

заключен даже не в их знаниях, а в способности их усваивать и

расширять[231] , уже не являются теми зависимыми наемными

работниками, какими они были в условиях индустриального общества. Обнаружив,

что они располагают уникальными способностями, которые могут быть эффективно

применены в современном производстве, такие работники не дают

предпринимателям возможности подчинять их своей воле. Как отмечает П.Дракер,

сегодня "ни одна из сторон [ни работники, ни предприниматели] не является ни

"зависимой", ни "независимой"; они взаимозависимы"[232] .

Социологи отмечают растущее значение

----------------------------------

[227] - Подробнее см.: Brockway G.P. The End of Economic

Man. N.Y.-L., 1995. P. 145.

[228] - См.: Heilbroner R. 21st Century Capitalism. N.Y.-L.,

1993. P. 154.

[229] - См.: Koch R. The Third Revolution. Creating

Unprecedented Wealth and Happiness for Everyone in the New Millennium.

Oxford, 1998. P. 185.

[230] - Reich R.B. Who Is Us? // Ohmae K. (Ed.) The Evolving

Global Economy. Making Sense of the New World Order. Boston, 1995. P. 148.

[231] - Подробнее см.: Tyson K.W.M. Competition in the 21st

Century. Delray Beach (FL), 1997. P.13.

[232] - DruckerP.F. Post-Capitalist Society. N.Y., 1995. P.

66.

----------------------------------

этой собственности работников для их способности к инновациям и

нововведениям; говорится о том, что работники, имеющие специфические навыки,

воплощающиеся в возможности от начала и до конца осуществлять тот или иной

производственный процесс (case-workers)[233] , обладают

"собственностью на процесс производства (process-ownership)"[234]

и даже на процесс деятельности (ownership of the work)[235] .

Утверждая возможность рассмотрения труда (job) как объекта собственности (as

a property right)[236] , социология возвращается к давно забытому

тезису о возможности продажи труда, а не рабочей силы, тезису, который в

современную эпоху наполняется новым, ранее неизвестным содержанием.

Во-вторых, в ходе информационной революции возникает реальная

возможность распространения собственности работника на материальные условия

производства. Новые технологии резко снижают как издержки производства, так

и стоимость самих информационных продуктов и условий их создания. Если цена

международного телефонного разговора снизилась за последние двадцать лет в