1958-1962 Годах "Сумитомо", "Мицуби-си" и "Мицуи", тогда как прочим фирмам

они были предоставлены лишь в конце 60-х; при этом средства, расходуемые

компаниями на покупку технологий, конвертировались в доллары через Банк

Японии по заниженному курсу, что умножало выгодность подобных инвестиций. В

результате в 50-е годы 28 процентов общего импорта приходилось на импорт

технологий, а в общем объеме инвестиций эта статья достигала немыслимой

величины в 9 процентов^[20]. Условия, на которых японским

предпринимателям и правительству удавалось приобретать новые технологии,

поражают воображение: общие затраты на эти цели за 1952-1980 годы составили

от 45 до 50 млрд. долл., что меньше расходов на научно-технические

разработки в США в одном только 1980-м году^[21]. Тем самым

формировалась система keiretsu -- гигантских промышленно-финансовых

конгломератов, -- которая, в свою очередь, стала эффективным источником

привлечения еще больших инвестиций. Уже в начале 70-х в большинстве подобных

групп доминирующие позиции заняли банки, в которых замкнулись все финансовые

потоки предприятий, принадлежащих той или иной монополии. Масштаб

сложившейся системы можно оценить на примере группы "Мицубиси",

возглавляемой "Мицубиси Бэнк", занимавшим в 1992 году 8-ю строчку в списке

крупнейших компаний мира; в группу, помимо банка, входили также 14

предприятий из списка 1000 крупнейших мировых корпораций, не говоря уже о

более мелких компаниях^[22]. В среднем каждым из предприятий

концерна на 25-29 процентов владеют другие входящие в него компании; для

группы "Мицуи" этот показатель составляет от 16,5 до 17,6 процента, для

"Сумитомо" -- от 23,3 до 27^[23]. Подобная структура, с одной

стороны, максимально мобилизует внутренние ресурсы самой группы, а с другой

-- через головной банк или финансовую

^[20] - См.: KatT. R. Japan: The System That Soured. P. 90,

89.

^[21] - См.: WoronoffJ. The Japanese Economic Crisis, 2nd ed.

Houndmills-L., 1996. P. 35.

^[22] - См.: Tyson К. W.M. Competition in the 21st Century.

Delray Beach (FL), 1997. P. 146-147.

^[23] - См.: Doremus P.N., Keller W.W., Pauly L.W., Reich S.

The Myth of the Global Corporation. Princeton (NJ), 1998. P. 51.

компанию привлекает огромные средства как внутри страны, так и на

мировых рынках. Таким образом, первым залогом успеха японских компании стало

максимально эффективное использование всех средств-- собственных, заемных и

даже государственных-- с целью инвестиции в те отрасли, монопольное

положение которых было изначально им гарантировано.

Вторым фактором бурного промышленного роста являлось прямое участие

государства. Основной его формой было скрытое финансирование стратегических

отраслей, направленное в конечном счете на расширение рынка сбыта. Начиная с

50-х годов правительство субсидировало японские компании в случае

приобретения ими отечественного оборудования, причем размер субсидии

составлял до половины его цены; однако и этого было явно недостаточно, так

как внутренний рынок не мог поглотить растущее количество продукции, тем

более потребительского назначения. В начале 60-х Министерство внешней

торговли и промышленности создало объединение, в которое вошли такие

гиганты, как "Сони", "Хитачи", "Тошиба", NEC и "Мицубиси"; названный

Японской электронно-компьютерной компанией, новый консорциум получил от

Японского банка развития льготный кредит для форсирования экспорта

потребительской электроники, что стало началом японской компьютерной

индустрии^[24]. Этот опыт оказался настолько эффективным, что

вплоть до середины 70-х годов подобные кредиты по линии Японского банка

развития или Банка Японии обеспечивали до половины всех заимствований

крупных компаний, направленных на финансирование экспортных операций, и

выдавались на 3-5 процентных пунктов ниже средней межбанковской ставки того

времени^[25].

Эта политика с неизбежностью приводила к тому, что цены на мировых

рынках, где чувствовалась японская конкуренция, снижались, тогда как на

защищенном внутреннем рынке росли, в первую очередь на продукцию тяжелой

промышленности. Так, в 70-е и 80-е годы цены на сталь на внутреннем рынке

были на 30 процентов выше, чем на мировом, а цены на полиэтилен и другие

продукты химической промышленности оказывались завышены в полтора раза и

более^[26]. В результате общий индекс цен на большинство товаров

начал резко расти; следствием этого стало, с одной стороны, еще большее

отвлечение средств населения в пользу корпораций, а с другой -- дальнейшее

усиление роли государства, распределявшего дотации в те или иные отрасли.

Если в США только 6,6 процента ВНП производится в отраслях, считающихся

регу-

^[24] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. False Choices

Between Prosperity and Social Justice. Philadelphia, 1991. P. 118-119.

^[25] - См.: Katг. R. Japan: The System That Soured. P. 154.

^[26] - См.: Ibid. P. 185-187.

лируемыми государством, то в Японии этот показатель составляет в

промышленности 16,8 процента, в сельском хозяйстве -- 86 процентов, а в

финансовой сфере -- 100; среднее его значение равняется 50,4

процента^[27]. Масштаб вмешательства государства в экономику может

быть проиллюстрирован также тем, что японские потребители ежегодно теряли в

конце 80-х около 40 млрд. долл. только на покупках продовольственных

товаров, а пошлины на ввоз дешевого американского риса достигали 800

процентов; при этом на 170 тыс. японских фермеров приходилось 420 тыс.

управленческих работников низового уровня и 90 тыс. персонала Министерства

по делам сельского хозяйства и рыболовства^[28]. Расчеты

показывают, что ограничения, предпринимаемые японскими властями,

искусственно сокращают потенциальный объем американского экспорта в Японию

не менее чем на 55 млрд. долл. в год и тем самым не позволяют американскому

ВНП дополнительно вырасти на 115 млрд. долл. ^[29] В результате в

те годы цены на бытовую электронику в США были ниже японских на 40

процентов, на схожие капитальные товары -- почти на 70, на автомобили -- на