Источники социальной напряженности в развитых обществах

Как было показано выше, разделейность современного мира обусловлена в

первую очередь тем, что неравное положение, в котором всегда находились

основные экономические центры и страны, составлявшие хозяйственную

периферию, серьезно изменилось по своей природе. Если на протяжении

последних нескольких сот лет такое неравенство обусловливалось тем, что

государства находились на различных стадиях развития экономического

общества, то сегодня его природа коренится в глубинных отличиях

постэкономической социальной системы от экономической.

Вместе с тем совершенно очевидно, что социальное неравенство никогда не

сводилось к международным аспектам. Напротив, гораздо большее внимание

социологов и экономистов всегда сосредоточивалось на классовом

противостоянии в пределах каждого из обществ, составлявших индустриальную

цивилизацию. Если,

----------------------

^[535] - Soros G. The Crisis of Global Capitalism. P. XXIX.

----------------------

поэтому, мы анализируем конфликт постэкономического и экономического

начал в мировом масштабе, мы не можем уйти и от оценки его актуальности в

рамках самого постэкономического мира.

Причины нового типа социальной напряженности, от которой отнюдь не

свободны и постэкономические страны, имеют в целом ту же природу, что и

лежащие в основе нового общемирового конфликта. Главными в данном случае

являются проблема социальной мобильности в рамках современных развитых

обществ и, как следствие, вопрос об основных характеристиках новой

доминирующей социальной группы, контролирующей процесс становления

постэкономического порядка.

Формирование новой социальной структуры и нового социального конфликта

в развитых обществах поразительно напоминает по своей внутренней логике тот

процесс дифференциации хозяйственных систем, который мы анализировали в

предыдущем разделе. Если обратиться к традиционному классовому делению

индустриального общества (а принципы организации более ранних социальных

систем будут подробно рассмотрены ниже), то можно обнаружить ряд фактов,

аналогичных рассмотренным в связи с противостоянием международных

хозяйственных систем. Во-первых, в рамках индустриального строя существовали

два основных класса -- буржуазия и пролетариат, -- в каждом из которых

воплощалась одна из сторон основного производственного отношения данного

общества. Борьба этих антагонистических групп не противоречит тому факту,

что ни одна из них не могла существовать без другой, не изменяя при этом

своего качества; таким образом, развитие индустриального общества

предполагало непрекращающееся взаимодействие этих классов, целью которого

было обретение тех или иных уступок. Сколь бы странным это ни казалось,

такая борьба, как и борьба союзов индустриальных стран, оставалась борьбой

равных. Весьма существенно также, что цели, которые ставили перед собой

представители обоих враждующих классов, были однопорядковыми и сводились к

изменению пропорций распределения создававшихся в обществе материальных

благ. Во-вторых, несмотря на то, что эти два класса представляли собой

главные группы индустриального общества, активную роль в нем играли и другие

социальные слои, весьма разнообразные по своей композиции и вполне

многочисленные. Принадлежность человека к определенному классу не была

фатальной, как не была таковой и отсталость того или иного государства;

"средний класс", которым обычно обозначают слой мелких хозяйчиков,

самостоятельных работников и людей свободных профессий, служил как главным

реципиентом выходцев из рабочего и буржуазного классов, так и основным

поставщиком новых членов низшей и господствующей страт. В-третьих, несмотря

на существовавшую в обществе приверженность традициям и наследственную

передачу прав собственности, обеспечивавших то или иное социальное положение

их владельца, возможности и стремления человека не могли не способствовать

его переходу из одной социальной страты в другую, и, как и сообщество

индустриальных государств, ни один общественный слой не оставался замкнутым

и жестко отграниченным от других. Все эти факторы обусловливали прочность

социальной структуры индустриального общества и его динамизм.

Важно заметить, что классовые отличия в рамках индустриального общества

основывались на обладании людьми некими отчуждаемыми качествами,

характеризующимися автономным существованием и вполне воспроизводимыми. Этот

феномен имел место и в доиндустриальных обществах; на различных его

проявлениях базировалось социальное устройство всей экономической эпохи.

Собственность на условия и средства производства, а позднее на денежный

капитал давала ее владельцам соответствующий социальный статус, а ее утрата

низводила их до положения отверженных, и это вполне соответствовало тому,

что количество производимых в той или иной стране промышленных товаров

обусловливало ее индустриальное могущество, а разрушение ее промышленного

потенциала относило эту страну в круг отсталых государств, с которыми можно

было не считаться на международной арене. Таким образом, все стороны жизни

экономического общества воспроизводились как в пределах индустриальной

державы, так и в мире в целом.

Переход к постэкономическому состоянию существенно изменил основы

социального взаимодействия в постиндустриальных обществах. Начиная с первых

послевоенных лет стало очевидно, что, с одной стороны, происходит расслоение

среднего класса, а с другой -- формирование новой социальной группы,

основными признаками которой становятся способность продуцировать новые

знания и, следовательно, высокий уровень образованности и активное усвоение

ее представителями постматериалистических ценностей. Терминологическая

идентификация нового класса стала трудной проблемой социологии; позже мы

подробно остановимся на теоретических дискуссиях, развернувшихся в этой

связи. Тем не менее с начала 60-х годов в литературе устойчиво присутствует

введенное Ф.Махлупом понятие "работник интеллектуального труда

(knowledge-worker)" ^[536]; позже к господствующей страте

------------------

^[536] - Подробнее см.: Нерworth М.Е. Geography of the

Information Economy. L., 1989. P. 15.

------------------

были отнесены все люди, которые объединялись в понятие техноструктуры

^[537]; в начале 70-х Д.Белл наблюдал "доминирование в рабочей

силе профессионального и технического класса, настолько значительное, что к

1980 году он может стать вторым в обществе по своей численности, а к концу

века оказаться первым"; он называл этот процесс "новой революцией в

классовой структуре общества" ^[538]. На этом фоне возникало

понимание того, что "рабочий класс, описанный в "Капитале" Маркса, более не

существует" ^[539], а противостоящим классу образованных

работников и управленцев оказывается "не-класс не-рабочих", или

неопролетариат, состоящий "из людей, которые либо стали хронически

безработными, либо тех, чьи интеллектуальные способности оказались

обесцененными современной технической организацией труда... Работники этих

профессий почти не охвачены профсоюзами, лишены определенной классовой

принадлежности и находятся под постоянной угрозой потерять работу"

^[540]. В новых условиях молчаливо признавалось, что средний

класс, который ранее был важным элементом социальной структуры

индустриального общества, придававшим ему известную внутреннюю стабильность,

вполне может подвергнуться быстрой деструкции, а его представители --

пополнить ряды как нового доминирующего класса, так и неопролетариата.

Вплоть до середины 70-х годов процессы классовой дифференциации в

постиндустриальных обществах не занимали внимания исследователей в той мере,

в какой, скажем, занимали его проблемы догоняющего развития и изменения роли

и значения новых индустриальных стран. Это может быть объяснено, в

частности, тем, что в пределах национальных границ правительство имеет

возможности регулирования социальных процессов, несоизмеримо превосходящие

полномочия международных организаций и финансовых структур по отношению к

отдельным странам и государствам. Именно поэтому, на наш взгляд, проблемы

неравенства в мировом масштабе гораздо более заметны сегодня, нежели

аналогичные проблемы, касающиеся отдельных постиндустриальных стран, хотя

как раз проблемы международного характера в конечном счете порождены

внутристрановыми, а не наоборот.

Начиная со второй половины 70-х годов в западных обществах стали

проявляться признаки нового социального расслоения, ко-

------------------

^[537] - См.: Galbraith J. К. The New Industrial State, 2nd

ed. L., 1991. P. 86.

^[538] - Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P.

125.

^[539] - Renner К. The Service Class. P. 252.

^[540] - Giddens A. Social Theory and Modem Sociology.

Cambridge, 1987. P. 279.

------------------

торые, однако, не были должным образом приняты во внимание. К этому

времени сложилась ситуация, когда технологические основы производства начали

определять постоянно возрастающую потребность в квалифицированной рабочей

силе, распространились новые компьютерные и коммуникационные технологии, а

информационный сектор стал значимой частью национальной экономики каждой из

постиндустриальных стран. Умение продуцировать новые знания и обладание

уникальной информацией или специфическими способностями впервые заявило о

себе как об одном из главных условий повышения материального благосостояния

широчайшего круга людей.

Нельзя не отметить, что констатировать данное изменение было весьма

сложно. Происшедшая в 1974-1976 годах резкая смена тенденций в оплате труда

квалифицированных и неквалифицированных работников была зафиксирована

гораздо позже ^[541]; на протяжении самих этих лет изменившуюся

динамику доходов пытались в основном объяснять достаточно традиционным

образом. Хорошо известно, что в США фактически весь послевоенный период

характеризовался снижением неравномерности распределения материального

богатства между высшими и низшими слоями общества, что было предопределено

бурным хозяйственным ростом и активными попытками правительства решить

проблему бедности (только с 1965 по 1972 год расходы на социальные нужды

выросли с 75 до 185 млрд. долл.; если в 1960 году на эти цели направлялось