6. Глава 6 (86-116)

¹ Эриксон определяет местоположение кризиса идентичности «в том периоде жизненного цикла, когда каждый молодой человек должен выработать из действенных элементов детства и надежд, связанных с предвидимым совершеннолетием, свои главные перспективы и путь, т.е. определенную работающую цельность; он должен определить значимое сходство между тем, каким он предполагает увидеть себя сам, и тем, что по свидетельству его обостренного чувства ожидают от него другие» (Young Man Luther, 14. Перевод цитаты из: Эриксон Э. Г. Молодой Лютер: Психоаналитическое историческое исследование. — М.: Московский философский фонд, «Медиум», 1996. — С. 33-34. — Прим. научн. ред.).

² Огромная личная ценность такого исследовательского подхода в «чрезвычайных ситуациях» трогательно продемонстрирована Бруно Беттелхаймом в сообщении о его наблюдениях, сделанных во время пребывания в нацистском концентрационном лагере. Он описывает это следующим образом: «Изучение этих видов поведения было механизмом, выработанным им [Беттелхаймом — он обращается к себе в третьем лице] ad hoc (на данный случай, чтобы он мог… таким способом лучше вооружить себя, чтобы вынести жизнь в лагере. Его наблюдения и сбор данных следует … рассматривать как специфический тип защиты, созданной в такой чрезвычайной ситуации… основанной на происхождении, воспитании, обучении и интересах данного конкретного заключенного. Она была создана, чтобы защитить этого человека от распада его индивидуальности». Эти две ситуации отличались во многих отношениях, но исследовательская позиция была полезна в обоих случаях. См.: Bettelheim, “Individual and Mass Behavior in Extreme Situations,” Journal of Abnormal and Social Psychology (1953) 38:417-452.

³ Мужчины и женщины этой категории были на самом деле нередко способны сразу после освобождения выдавать нечто вроде глубокой (и иногда преувеличенной) критики западных черт характера тех, кто оказался резко отчужденным от их собственных культурных институтов, — и обладали повышенной чувствительностью к недостаткам этих институтов. Таким образом, когда доктор Винсент говорил о времени, потраченном впустую западными жителями, живущими в Гонконге («Тратят по четыре часа ни на что — от одной выпивки до другой сигареты и в ожидании завтрашнего дня»), он, конечно, выражал собственное ощущение неприкаянности; но он также наблюдал через увеличительные эмоциональные линзы реальные проблемы бессмысленности в рамках некоммунистического мира.

7. Глава 7 (117-132)

¹ Совесть является «негативной», когда основывается на преувеличенном чувстве греха. См.: Young Man Luther, 193 (Эриксон Э. Г. Молодой Лютер: Психоаналитическое историческое исследование. — С. .).

² Erikson, “Wholeness and Totality — A Psychiatric Contribution,” Totalitarianism, edited by Carl J. Friedrich, Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1954, 156-171. (489:)

8. Глава 8 (133-151)

¹ Karl Stern, The Pillar of Fire, Harcourt Brace & Co., New York, 1951.

² В психологической теории важность предчувствия и предупреждающего поведения в человеческом взаимообмене обычно игнорируется. См.: David McK. Rioch, “Psychiatry as a Biological Science,” Psychiatry (1955) 18:313-321. Риоч подчеркивает важность предупреждающих влияний в мышлении, в процессах, связанных с мечтами и фантазиями, и в другом субъективном опыте. Он доходит до утверждения, что «именно поведение, связанное с предвидением возможных реакций среды … и изучается в психиатрии в первую очередь».

³ В китайских тюрьмах уклонение от эмоционального участия было чрезвычайно трудным из-за постоянного требования активного участия со стороны окружающих. Однако в условиях менее интенсивных программ «исправления мышления» в руководимых китайцами лагерях для военнопленных в Корее психологический уход был широко распространенным. Это ассоциировалось с понятием «не терять головы», что означало быть невосприимчивым и минимально коммуникабельным, сотрудничая с тюремщиками, но только в той степени, которая считалась необходимой, чтобы избежать репрессалий. (Один репатриант выразил это для меня в специфически американской автомобильной метафоре: «Я просто поставил свое сознание в нейтральное положение»). Эту полезную форму ухода следует отличать от более глубоких — и нередко более саморазрушительных — форм апатии. См.: H. D. Strassmann, Margaret Thaler, and E. H. Schein, “A Prisoner of War Syndrome: Apathy as a Reaction to Severe Stress,” American Journal of Psychiatry (1956) 112:998-1003; Schein, “The Chinese Indoctrination Program,” supra; и Lifton, Home by Ship, Note 2, Chapter 1.

⁴ Тюремные чиновники прилагают громадные усилия для предотвращения мученичества, самоубийств, смертей и необратимых психических расстройств, но узник, тем не менее, неизбежно вынужден ощущать, что на карту поставлено его физическое и эмоциональное выживание. И в такой атмосфере крайностей всегда существует опасность, что сами чиновники утратят контроль над самоограничением до такой степени, что это на самом деле будет угрожать выживанию узника — как это случилось с отцом Лукой.

⁵ T. W. Adorno, Elsa Frenkel-Brunswik, D. J. Levinson, and R. N. Sanford, The Authoritarian Personality, Harper and Bros., New York, 1950; см. также: Erich Fromm, Escape from Freedom, New York, Farrar & Rinehart, Inc., 1941; Man for Himself, New York, Rinehart & Co., 1947.

⁶ Это сходство может иметь какую-то связь с результатами наблюдений, проведенных на базе психологического тестирования репатриированных военнопленных: а именно, что две крайние группы — сопротивленцы и коллаборационисты, обе из которых противостояли промежуточной группе нейтралов — проявляли общую тенденцию к действию, активному участию и разыгрыванию ролей под угрозой стресса, тенденцию, которая, по мнению проводивших тестирование исследователей, была связана с их более развитой уверенностью в себе. См. Schein, in “Methods of Forceful Indoctrination,” supra; и Margaret Thaler Singer and E. H. Schein, “Projective Test Responses of Prisoners of War Following Repatriation,” Psychiatry (1958) 21:375-385. Невозможно сказать, в какой степени эти черты характера у военнопленных могли быть аспектами тоталитаризма, и следует иметь в виду иную природу проблем действия-бездействия и активности-пассивности, существовавших в лагерях для военнопленных. Но, похоже, важно то, что эти исследователи выяснили, как и я, что существует важное психологическое сходство между субъектами на двух различных полюсах реагирования.

⁷ Различные паттерны, описанные для этих трех категорий реагирования, также появились в письменных отчетах тех, кто подвергся тюремному «исправлению мышления». Пример явно (obviously) дезориентированного можно увидеть в книге: Arthur W. Ford, Wind Between the Worlds, New York, David McKay Co., 1957. Пример видимого (apparent) новообращенного можно увидеть в книге Allyn and Adele Rickett, Prisoners of Liberation, New York, Cameron Associates, 1957. А пример видимого (apparent) сопротивленца можно увидеть в книге Harold Rigney, Four Years in a Red Hell, Chicago, Henry Regnery, 1956.