СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАК
МИНИСТР ДЕРЖАВЫ ПОГОРЕЛОЙ
(Фрагменты из бурлеска)
Меня замучил острый зуд (Какой укушен я блохою?) Немедля сочинить сей труд,
Чтоб в нем воспет был неуч, плут. Я доблести его открою:
Его давно галеры ждут, А в пьянке он — ни в зуб ногою!
Откуда эта страсть моя?!
Быть может, черти душу манят? Всего лишь фехтовальщик я, Так чем же разум пылкий занят? Перо острее лезвия, И уж оно-то не обманет!
Подай мне, паж, горшок чернил Для сатирической затеи! Узнает он, каков мой пыл,— Тот, кого славили лакеи!
Чтоб сей дурак измаран был, Нужны чернила почернее!
Чей голос шепчет мне тайком? То Муза мне внушает ныне: «Седлай Пегаса, мчись верхом, Так, чтоб одическим стихом В веках прославить Мазарини!» Но конь при имени таком
Дрожит, подобно жалкой псине.
Гоню коня: «Смелей, вперед!» Но бесполезны все усилья. Он тот Пегас или не тот? Пришпорю — он назад идет,
Мой конь, не терпящий насилья. Ведь кардпнал все пустит в ход, Чтобы связать Пегасу крылья.
Пегасу дать покой пора…
А вот мой паж несет чернила Черней, чем сажа. Для пера Нужна разящих рифм игра! Потехи время наступило, И злому демону Двора, Как черту, я измажу рыло!
Вы, кардинал, попались мне, Отчизны нашей дух лукавый, Себя продавший Сатане!
Пост предписали вы стране Для собственной мошны и славы. Вас не повесят, но вполне Я отомщу за суд неправый!
Не опускайте головы, Министр, не отводите взгляда! Нас короля лишали вы, Для вас народ — тупое стадо.
На все, на все — вплоть до травы Вы вздули цены без пощады!
Виновны вы, чужак, мамон, Что от коней — одни скелеты, Что всюду мытарь иль шпион. Вы, наплевав на наш закон, Нас обобрали до монеты.
Что делать? Край наш разорен, И люди босы и раздеты.
То вниз, то вверх ползет налог, Но хватка ваша — тверже стали, И наш пустеет кошелек.
Вы офицерам (вот урок!)
В прибавке жалкой отказали. Они у входа в кабачок, Как фонари, стоят в печали.
ПОЛЬ СКАРРОН
ТИФОН
(Фрагменты)
* * *
Он подобрал шары и кегли
Инаобум швырнул их ввысь,
Икегли в небо понеслись, Рукою посланы могучей, Сквозь плотные, густые тучи И, разорвав небесный кров, Домчались до жилищ богов, Которые беды не ждали
Идым от алтарей вдыхали.
* * *
Юпитер был со сна угрюм
Игромко крикнул: «Что за шум?» В ответ на крик его громовый Никто не проронил ни слова.
В сердцах кричал богов отец: «Что происходит, наконец?»
«Все как всегда», — рекла Киприна. «Молчите, милая б. дина!» (Доселе говорили «б. дь», Чтоб слово зря не удлинять; Кипридою звалась Киприна.
Но склонен наш язык старинный Усовершенствовать слова,
Иэта склонность в нас жива.)
Но скобку вовремя закроем. Итак, с громоподобным воем Венеру, лучшую из дам, Назвал Юпитер… Экий срам! Зарделся, как от оплеухи,
Лилейный лик прекрасной шлюхи; Когда он белым стал опять, От злости начал бог рычать,
Ив словесах нецеремонных Грозил побить богов и жен их,
Иклялся, злобный, как тиран, Длань возложивши на Коран (Согласно древнему обряду); Чтоб усмирить его, Паллада — Палладу он всегда ценил — Сказала: «Сир, удар сей был Произведен машиной некой, Послушной воле человека,
Иэто он разбил буфет». Юпин завыл: «Хорош ответ!»
А Мом промямлил, рожи строя: «Простая кегля пред тобою!» В ответ Юпитер: «Царь шутов! Ты видишь, драться я готов — Не время в шутках изощряться! В свой час положено смеяться! А ныне я узнать хочу, Кому из смертных по плечу Тревожить трапезу Зевеса. Ужели небо — не завеса
От наглых выходок людей?»
СТАНСЫ С ЗУБОЧИСТКОЙ
(Из комедии «Жодле, или Хозяин-слуга»)
Поковырять в зубах — мне первая отрада. Когда зубов лишусь, и жизни мне не надо.
Люблю я лук, люблю чеснок,
Иесли маменькин сынок, Изнеженный молокососик Спесиво свой наморщит носик
Иподнесет к нему платок:
«Фи! Что за мерзкая вонища!» — Ему я тотчас нос утру:
Мне по нутру простая пища, Зато мне спесь не по нутру.
Поковырять в зубах — мне первая отрада. Когда зубов лишусь, и жизни мне не надо.
Доволен я своей судьбой. Живу, как человек простой, Я по-простецки, без амбиций,
А ежели быть важной птицей — Чуть что, поплатишься башкой. Иду проторенной дорожкой И счастлив оттого стократ, Что родился я мелкой сошкой, Что я не принц и не прелат.
Поковырять в зубах — мне первая отрада. Когда зубов лишусь, и жизни мне не надо.
Когда в конце концов поймешь, Что рано ль, поздно ли пойдешь Ты на обед червям могильным
(Во рву ли, в склепе ли фамильном), То эта мысль — как в сердце нож. А если так, то неужели Мне из-за пары оплеух, Во имя чести на дуэли
Досрочно испустить свой дух?
Поковырять в зубах — мне первая отрада. Когда зубов лишусь, и жизни мне не надо.
Когда невежа брадобрей Мужицкой лапищей своей Хватает важного вельможу И мнет сиятельную рожу, Вельможа терпит, ей-же-ей.
Я человек не столь уж гордый, Чтоб от пощечин в драку лезть. Уж лучше жить с побитой мордой, Чем лечь во гроб, спасая честь.
Поковырять в зубах — мне первая отрада. Когда зубов лишусь, и жизни мне не надо.
Иного тешит целый день Воинственная дребедень: Ему до тонкости знакомы Все фехтовальные приемы, И метко он палит в мишень. Мне дурни дуэлянты жалки,
К чему за оскорбленья мстить? Раз в мире существуют палки —
Монастыри, дворцы, темницы,
Брюнеты, старцы без волос, Ханжи, продажные девицы, Кого-то тащат на допрос, Измены, драки, злые лица,
Лакеи, франты без гроша, Писак продажная душа, Пажи, карманники, вельможи,
Нагромождение домов, Кареты, кони, стук подков:
Вот вам Париж. Ну как, похоже?