ПЬЕР КОРНЕЛЬ
СТАНСЫ К МАРКИЗЕ
Маркиза, я смешон пред Вами — Старик в морщинах, в седине; Но согласитесь, что с летами Вы станете подобны мне.
Страшны времен метаморфозы, Увянет все, что расцвело — Поблекнут так же Ваши розы, Как сморщилось мое чело.
Наш день уходит без возврата Путем всеобщим бытия; Таким, как Вы, я был когда-то, Вы станете такой, как я.
Но уберег от разрушенья Я некий дар — он не прейдет,
Мне с инм не страшно лет теченье, Его и время не берет!
Да, Ваши чары несравненны,— Но те, что мало ценит свет, Одни пребудут неизменны, Переживут и Ваш расцвет.
Они спасут, быть может, славу Меня очаровавших глаз, И через сотни лет по праву Заставят говорить о Вас;
Среди грядущих поколений, Где я признанье обрету, Лишь из моих стихотворений Узнают Вашу красоту.
И пусть морщины некрасивы, Маркиза юная моя, Но старцу угождать должны Вы —
Когда он сотворен, как я.
МОЛЬЕР
БЛАГОДАРНОСТЬ КОРОЛЮ
Довольно, Муза, я начну сердиться! Вы, право, лени образец… К монарху на поклон явиться Давно пора вам наконец!
Извольте посетить дворец С утра, немедля — вот мое веленье! За августейшее благоволенье
Где ваша благодарность королю? Скорее в Лувр! Но только, вас молю, Свое перемените облаченье:
Не всяк вас любит в нем, как я люблю… Увы нам! При дворе не ко двору Камена: Ее простой наряд — иным укор… Там ценят только то, что услаждает взор. Свой облик изменить всенепременно Вам надлежит; падев мужской убор, Маркизом станьте, дерзко и надменно Взирающим на ближних сверху вниз. Вы помните, как выглядит маркиз?
Над париком, струящимся волнами (Мотовки-моды дорогой каприз!), Увенчанная перьев облаками, Пусть шляпа выдается, словно мыс;
Пусть брыжей низвергаются каскады На куцый донельзя камзол, И, в довершенье маскарада,
Подкладкою плаща чаруйте взгляды, Наружу вывернув его подол.
Теперь вы стали, изменив обличье И нацепив всю эту ерунду, Воистину персоной на виду…
Пройдите же, как здесь велит обычай, Причесываясь на ходу, Гвардейский зал от края и до края, Показывая всем, что тут вы — свой, Кому кивнув, кому махнув рукой, По имени вельможных окликая, Что придает, по мнению повес, Им в свете обаяние и вес.
Не прячьте гребешок: оп пригодится В дверь спальни королевской поскрестись.
Что за толпа! Откуда все взялись? Не протолкаться, не пробиться… Вам остается только влезть
На подоконник с ловкостью завидной, Так, чтоб любому стало видно, Что вы и шляпа ваша тоже здесь.
Тут, сверху, как моряк, узревший брег, Кричите: «Доложить, что прибыл Имярек!» Не помогло? Тогда, как дьявол сущий, Кидайтесь сквозь толпу к дверям, на абордаж! Вонзайтесь топором в людскую гущу:
Быть всюду первым — козырь ваш! И если даже грозный страж
Вас отпихнет, как стражам всем присуще, Работайте, мой друг, локтями пуще, Не отступая ни на шаг.
Заняв позицию, расположитесь так, Чтоб тот, кто сей порог перешагнет по праву
Ив королевский попадет покой, Был вынужден и вас увлечь с собой, Но нраву то ему иль не по нраву.
Пробравшись, проскользнув ужом в дверную щель, Вперед стремитесь вновь, как делали досель:
На лаврах почивать не время.
К монарху подойти поближе — ваша цель. Но вьется вкруг него придворных карусель, Любезных царедворцев племя.
Быть может, осадить тихонечко назад И, не сливаясь с этим хороводом,
Дождаться, чтоб король, пусть мимоходом Остановив на Музе взгляд, Ее признал пред всем народом, Не обессудив за наряд?
Вот тут-то, не теряя ни мгновенья, Пока бы государь на вас взирал, Смогли бы вы в обширный мадригал Облечь души своей благодаренье…
Ипрозвучали бы, как флейта и кимвал,
Слова признательности, клятвы, уверенья В готовности его величеству служить, Сил не щадя за все благодеянья, Которыми решил он одарить Столь недостойное таких щедрот созданье,
Чей разум, жизнь, искусство, дарованье Отныне и навек ему посвящены, Чтоб славу воспевать и чаровать досуги… Превозносить свои грядущие заслуги,
Величественный храм, вознесший в небеса Державную главу, чтоб к солнцу быть поближе, Ты, первый средь чудес, рассеянных в Париже, Пришельцев и гостей притягиваешь взгляд!.. Недаром о тебе немолчно говорят.
Да светит сквозь века звездою путеводной Благочестивый дар принцессы благородной, Возвышенной души исполненный обет, Что в мрамор воплощен и через сотни лет— Обитель красоты, нетленная святыня — Пленит сердца людей, как их пленяет ныне! Но пуще всех богатств сокровищницы сей Да сохранит господь от разрушенья дней, От ржавчины времен венец сооруженья,
Вершину мастерства — художника творенье! Ему лишь одному нет меры и цены Среди всего, чем здесь глаза восхищены.
О, как же ты сумел, Миньяр, на радость пашу, Наполнить купол сей — божественную чашу — Плодами светлых дум, и знаний, и трудов, Таланта, что возрос у тибрских берегов!
Кто подсказал тебе, какой нездешний rennxi
Вмногообразье форм, и в блеск изображений, И в цвет, и в светотень облечь свои мечты? Где черпаешь, в каком сосуде красоты Все замыслы свои? Какой огонь священный Твой озаряет путь, необщпй и явленный Из живописцев всех тебе лишь одному?
Кто крылья дал уму и дару твоему И кисти наделил магическою силой
Вселенные творить из охры и белила, Былые времена сегодня воскрешать,
Давать и камню жизнь, а дух — овеществлять?.. Но ты молчишь, Миньяр, нам не раскрыв секрета. Художник неспроста его таит от света:
Делиться хочет он лишь с собственным холстом Доставшимся ему великим мастерством — Он за него платил безмерною ценою!
Но холст предаст тебя; своею же рукою Волшебника на нем распишешься, Миньяр,
Втом, что для всех людей открыт твой щедрый дар Так каменный шатер, простершийся над нами, Стал школой мастерства, а мы — учениками, И ты, наставник наш, читаешь нам урок По книге, в коей нет ни букв, ни слов, ни строк Лишь образы, чей вид являет нам законы Искусства твоего и все его каноны.